Последняя песнь Незмериль

В те светлейшие дни принесены были Незмериль и Трандуилом клятвы вечной верности и любви на пологом берегу одной из прозрачнейших и бурных рек Великого Зеленолесья; и стала Незмериль королевой среди лесных эльфов, и венчала её голову корона из дивных летних цветов, что густо благоухали свежестью. И птичье пение переплеталось с эльфийским, а журчание ручьев перекликалось со звуками арф и флейт, которые не были теперь в тягость королю. Не было у Владыки поводов для беспокойства, не обуревали его тёмные думы. Редко расставались супруги на долгое время, ибо нелегко им было пребывать в бессмертном одиночестве, как и всяким другим эльфам. Вынести подобное могли лишь эльфы, не обременённые чувствами или одарённые детьми, в коих взращивали они лучшее от себя. Однако не награждены пока были Незмериль и Трандуил отпрысками, и нуждались они друг в друге, а самыми долгими разлуками были для них дозоры да посиделки у дружественных существ. Однажды вернувшись при сиянии ночных светил из поездки к дальним рубежам Великой Пущи, что простирались на юге, не услышал король сладких песен своей королевы и почувствовал он, как призраки леса нашёптывают ему о недобром. – Где же моя супруга? – поинтересовался повелитель, пребывший в лучшем расположении духа, и спешился со своего великолепного белоснежного коня породы, какой уж ныне нет на свете. – Вновь гостит она у оборотня, что принимает личину медведя, и ведёт с ним беседы до заката за медовым напитком? Блеснул страх в глазах воинов Трандуила, и понял Владыка, что случилось плохое. Сгустился вдруг воздух вокруг, и затрепетали тревожно кроны деревьев, погрязших в тени. – Где она? – немедля вкрадчиво спросил лесной король, приобретая вид холодный и грозный, а внутри самый беспокойный. – На рассвете дозор сообщил о варгах, пришедших с северных краёв, что разоряли наши земли, - быстро доложил один из стражников, – Владычица Незмериль лично отправилась проверить суть дел с отрядом воинов, ибо до вас было слишком далеко, Владыка. И вскипела кровь Трандуила от душащего смятения. И сверкнули в его глазах молнии подобные тем, что буйствуют в весеннюю пору над выжженными Бурыми равнинами. Уже взошла над Великой Пущей неполная луна, но не было вестей от ушедших на Север эльфов. И было, отчего селиться в сердце короля пугающим сомнениям и жутким картинам. – Седлайте коней порезвей! – приказал Владыка резко, вскидывая голову гордо и сильно сжимая рукоять своего верного меча. – Собирайте воинов! Мы идём на Север! И летел отряд смелых эльфов, чьи доспехи блестели в тусклом свете звёзд, через погружённый в сон замерший лес. Но слышалось Трандуилу зловещее шептание в кронах деревьях. Говорили многие, не деревья это вовсе – потерявшие рассудок энты, что видели бесчинства сторонников Саурона и забыли имена свои. Однако ни полузабытые предания занимали мысли лесного короля, ни красота ночи заставляла замирать его сердце от волнения, ни радость славной погони подстёгивала его пускать коня в лихой галоп, а вперёд гнал его страх, какой гонит самого последнего из людей дальше от погибели. И разлилось на Севере яркое зарево, но был то не ранний рассвет, а столп пожарища, пожиравшего окраины тысячелетнего леса; дым и пепел от него засыпали без устали землю. И бежали с той стороны птицы и звери различные, что не погублены были огнём. И мучительно стонали стволы погибающих деревьев, и победоносно ревело пламя, пробираясь всё дальше на Юг. И невыносимо было то зрелище для всякого лесного эльфа, а для короля их невыносимей всего. – Драконы… – испуганно проронил кто-то из воинов. И не было ни у кого сомнений, что огнедышащие змеи принесли беду в Великое Зеленолесье. С давних пор сеяли они хаос и разрушение в землях, где доводилось им оказаться. И молча ехали эльфы по правому берегу реки Лесной, ибо не опасен на нём был огонь, что не в силах был перебраться через её размеренное течение, однако многие озирались по сторонам, словно ожидали увидеть подле себя монстра с переливающейся чешуёй. Неспокойно было и на сердце Владыки: не знал он, где искать пропавших и не пора ли оплакивать их. В один миг напряжённо загудела натянутая тетива на луках воинов, блеснули угрожающе наконечники стрел. И оказался отряд против отряда, и узнали друг друга собратья по крови, позволив себе опустить оружие, улыбнуться неожиданной встрече, которой никто не ожидал в предрассветных сумерках. Так набрёл отряд поисковый на отряд потерянный. – Повелитель Трандуил, – прорезал близкий рёв огня голос Незмериль, что показалась наконец на глаза лесного короля и поклонилась ему почтительно. Мысленно возрадовался повелитель лесных эльфов, завидев супругу свою целой, невредимой, а лишь покрытой иссиня-чёрной копотью и золой так, что не блестели её доспехи и золотые волосы. Однако никак тому не подал он виду, оставаясь преисполненным спокойствия. – Что здесь произошло? – спросил он прохладно и требовательно склонил голову. – Это был дракон? – Нет, мой повелитель, совсем не дракон, – под стать ему ответила королева. – Это дело рук орков-наездников, что пустились с горы Гундабад. Они подожгли лес. – Какой смысл им это делать? – презрительно осведомился Трандуил, не веря сказанному. Эльфийка подняла руку, и пред королём пали тела нескольких орков, пронизанных стрелами. – Я не ведаю помыслов, но знаю, что мы успели остановить вредителей прежде, чем они подожгли лес по правую сторону реки, – покачала головой Незмериль. – Тогда огонь уничтожил бы большую часть Пущи. – Почему не послали гонца предупредить об угрозе? – Посылали, – сказала невозмутимо королева, – однако их поджидали. Мы потеряли троих, пока не уничтожили лазутчиков. Остальные воины нужны были мне, чтобы удерживать подступы к реке, если появятся новые орки. Не стал более терзать супругу расспросами король, ибо своими глазами видел он и виновников, и дело их рук. Ранен был лес, кровоточил он пустотой и гарью, и предстояло ране этой зарастать долгие годы. Некогда прозрачный воздух Пущи был отравлен. – Мы оставим здесь пост, – рассудил повелитель лесных эльфов негромко, – чтобы не было более попыток поджечь лес. Остальные возвращаются домой. И он протянул руку Незмериль, помогая той взобраться на коня. Короля ждали дела – важные и не очень, но все равно неотложные.

***

– Тебе не позволено было далеко уходить из дворца без моего разрешения, – холодно говорил лесной король, ходя кругами подле своей супруги, что стояла в самом центре тронного зала и вежливо выслушивала поучительные речи своенравного мужа. И не было на ней более доспехов, не утяжелял пояс меч, и не стягивала кожу горькая кровь орков, которая пролилась в достатке. Золотые локоны эльфийки вновь заструились по спине и плечам ослепительными ручейками, и понял Трандуил, что не сможет долго держать зла на свою пленительную Незмериль. – Что же мне надлежало делать, – невозмутимо вопросила она у Владыки, – оставаться в чертогах и ждать, пока пламя испепелит дом родной? – Ты могла послать отряд, – отрезал незамедлительно король, повернувшись к супруге и внимательно вглядываясь в её лик, – этого было бы вполне достаточно. – Что заставляет моего повелителя думать, что меч и лук держу я хуже всякого эльфийского почтенного мужа, – с достоинством ответила ему Незмериль, и в глазах её заплескался укор. – Вело меня к границам лишь желание помочь. Никак не хотела я сделать всё назло королю. И утих гнев, клокочущий в предводителе лесных эльфов, и прояснились блуждающие мысли, отступая перед душевной привязанностью. И подошёл он к супруге своей, что преданно взирала на него, провёл нежно рукой по щеке её, на которой играл лёгкий румянец. – Ныне ты королева – не воин, – проговорил Трандуил негромко, глядя ей в глаза. – Тебе нет нужды идти впереди и рисковать собой. – Ныне я королева, и нужда моя идти впереди во стократ больше, – отозвалась ласково Незмериль, аккуратно обхватывая лицо Владыки руками, – рядом со своим королём, во все времена – тёмные и светлые, голодные и процветающие, с благодатью Илуватара и без неё. Потому что я такой же воин, как и мой повелитель. И она, поддавшись вверх, запечатлела на челе мужа лёгкий поцелуй. – Речи мои не доходят до тебя, как бы я не старался, – качал головой встревоженный Трандуил. – Остаётся быть мне благодарным, что не гремят ныне войны. И совсем не грозным, надменным и высокомерным выглядел в те мгновения король. Был он светел, немного рассеян, но абсолютно упоён умиротворением. Широко распахнутые его глаза смотрели на простёртый мир чуть доверчивей. Однако и пожарище, что сгубило часть Великой Пущи, никто не позабыл. И день и ночь блюли границы воины, не смыкая зорких глаз, но ничего подозрительного не находили. Теряться стала угроза в суматохе проходящих лун. Может быть, к лучшему. А быть может, и нет.