Даново колено

Антонио, вопреки тревожным ожиданиям, с большой радостью согласился на подземное путешествие. Осторожного и такого нежного юношу не пугала перспектива там так и остаться. Словно он бежал от чего-то более ужасного, что преследовало его все это время… К такому неутешительному выводу пришел Вордсворт. Он не спрашивал у Антонио, кто дал ему лекарство. Студенты сказали ему, что в университете продается много чего интересного прямо с рук, и от этих слов Уильяму стало так противно, словно он слишком долго прожил в доме, считая его совершенным, не опуская головы на пол – туда, где все это время шмыгали крысы, которых он не видел. И вот одна из них, чтобы заявить ослепшему человеку о себе, забралась на стол и нагло села на задние лапы. «Вот то, что ты есть. Вот то, что ты сотворил и то, что останется после твоей мимолетной деятельности.» Бедняга Борджиа и представить не мог размеры своей западни, но сам Вордсворт прекрасно понимал, что еще не постиг всех зловещих планов некоего мозгового центра, который потрошит сознание юных ученых и оставляет их без желания жить. Но сейчас ему было важно привести кардинала в чувство и исследовать глубины Амфитеатра, куда уже давно никто не спускался. Впрочем, он видел свидетельства исследователей, которые опускались во впадины с водой – люди утверждали, что внизу виднеются очертания древнего города, но совершенно было непонятно, как он за все это время не развалился до основания, затопленный подземными водами. Температура была настолько низкой, что доплыть до самих сооружений и изучить их не представлялось возможным, но изучать их специально, с соответствующей техникой, никому так и не пришло в голову. - Знаете, профессор Вордсворт, - Антонио, навьючивший на себя огромный походный рюкзак, с тревогой посмотрел на древние стены в свете мощного фонаря. – Даже удивительно, почему за столько лет никто не заинтересовался этим местом. И о нем знают немногие. Когда я сказал, куда направляюсь в ближайшие выходные, мои коллеги слышали впервые об этом месте. Они никогда не представляли, что Ватикан получил свою славу за счет подземного города самого Нерона. - Не то чтобы он подземный… Но история его настолько давняя, а на этой земле произошло столько изменений за много веков, так что ничего удивительного нет в том, что Ватикан стоит сейчас на том самом месте, где бились гладиаторы, неугодных рвали на части звери, и происходили другие, не менее страшные зверства при правлении императора Нерона. Но представьте себе, мой друг, что после Армагеддона история этой земли оказалась бы утерянной. Сколько бы толков ходило бы вокруг этого подземного царства! А самое главное, никто бы не узнал, что здесь происходило много тысяч лет назад… Уильям закурил трубку и огляделся. Он был одет по походному, а в рюкзаке лежал набор теплых вещей и несколько бомб на случай, если где-то случится обвал. - Но я вижу, вас насторожили вон те знаки. Вы что-то об этом знаете? На одной из стен, едва заметно прорезались глубокие очертания очень старого изображения, в которых угадывалась лишь лошадь, вставшая на дыбы. Её ноги обвивала веревка, но само значение этого изображения было непонятно Вордсворту, и он не брался его интерпретировать. - Да, мне это знакомо. Это знак тринадцатого еврейского рода, самого зловещего из всех существовавших семитских групп. Даново колено. - А что он означает? - Змея, кусающая лошадь. Антонио подошел ближе, чтобы рассмотреть вырезанный в скале рисунок. - Когда пал Израиль, евреям пришлось расселиться по всему миру. Этой народности приписывали много зловещих деяний, только вот самым явственным злодеем здесь выступает род Дана. Дан и его потомки обладали жуткой особенностью не просто брать контроль над городами – они разрушали и уничтожали целые народы, целые культурные пласты, которые сейчас безвозвратно утеряны. Я писал об этом докторскую, и этот знак Данова колена мне очень не нравится… Какое отношение он может иметь к этому месту? - Ну, - Уильям выпустил кольца острого ароматного дыма, - надеюсь, это лишь голоса прошлого, а никак не настоящего. Судя по всему, изображение было сделано давно, так что мы вряд ли узнаем, что делали здесь потомки Дана. Пойдемте дальше. Если заметите что-нибудь интересное, сразу мне говорите, не стесняйтесь. - А вы слышите гул? – вдруг спросил Антонио, и его зрачки тревожно сузились. - Какой гул? – Вордсворт озадаченно оглянулся на него, подсвечивая фонарем неровные стены узкого прохода. - Низкий гул, прямо оттуда, - Антонио указал рукой в проход. Вордсворт прислушался, но ничего, кроме мертвой тишины этого места, он не мог услышать. - Вы, наверное, слышите инфразвук, который издают породы при сильных течениях подземных вод. Это нормально. Есть категория людей, которые хорошо воспринимают недоступный спектр звуков. - То есть это не страшно? - Это нормально, - Уильям улыбнулся. – Не переживайте так, мы все равно все умрем. И какая разница – в постели или во время захватывающего приключения? - Я еще слишком молод! – воскликнул Антонио, спускаясь глубже в холодную пещеру. - Поверьте, я тоже чувствую себя слишком молодым, когда думаю о смерти, - засмеялся Уильям. Он радовался тому, что Антонио наконец-то сможет отвлечься от своей работы и после подумать – так ли важно все то, над чем он работал столько времени, забывая о еде и сне? Широкий спуск, через который водолазы погружались в ледяную воду в надежде достичь дна, оказался покрыт коркой льда такой толщины, что этот ледяной мост достигал порога пещеры, через которую пришли исследователи. Под глыбами льда не было видно ничего, а в пещере стояла такая температура, что изо рта тут же повалил пар гуще того дыма, который испускал Вордсворт, раскуривая свою трубку. Уильям сбросил рюкзак с плеч. - Переодевайтесь в теплое! – скомандовал он Антонио. - Но зачем? Мне не холодно. - Не холодно, потому что нет ветра. Но температура настолько низкая, что если вы сейчас не оденетесь, потом просто закоченеете, и с вами придется повозиться, чтобы вернуть в нормальное состояние. Антонио послушался и достал из рюкзака зимние вещи. - А что мы будем делать дальше? Судя по всему, вон в том далеком проходе выход к грунтовым водам. Я даже слышу, как они гремят в подземных руслах. Вы ведь не собираетесь туда идти? - Конечно же нет, - Уильям вынул взрывчатку и смело прошел на середину ледяного пласта. - Зачем вы это делаете? – разволновался кардинал. – Если вы это взорвете, то дальше будет только вода. Вы ведь сами говорили. Вы же не собираетесь спускаться вниз? - Видите ли, мой дорогой, - Уильям вернулся, установив бомбу. В его руках был детонатор. – Судя по тому, как хорошо сохранился город, вот этот весь пласт не более чем ледяной мост. Иначе как бы исторические руины амфитеатра выстояли до сих пор и не оказались лишь горой бесполезных камней? Мне, правда, непонятно, благодаря чему здесь поддерживается такая низкая температура, но это, я думаю, мы выясним. И даже спустимся на дно, чтобы своими руками потрогать древние стены. Он увел Антонио за острые сталагмиты, торчащие из стен пещеры, и активировал бомбу. Пласты льда надломились в центре и начали рушиться, опадая вниз. Далекие гулкие удары ледяных глыб говорили о том, что Вордсворт был прав – вся эта ледяная вода, в которой не могли подолгу пребывать водолазы, на самом деле скапливалась на ледяном мосту над древним городом, и мост по мере изменений температуры то истончался, то становился толще за счет вяло текущей по нему воды. Уильям опустил луч фонаря в образовавшуюся брешь, и мощный широкий луч выхватил из мрака древние колонны и полуразрушенные строения. Антонио замер в восхищении. - Вот это да! Город, который никто до нас не исследовал, и куда несколько сотен лет не ступала нога человека! - Тысячу лет, - поправил его Уильям, не меньше него обрадованный своей находчивости и смекалке. Путешественники осторожно спускались по покатому склону в кромешной тьме, и только свет фонарей оживлял древние зловещие оскалы исчезнувшей империи. Полустертые надписи на латыни мелькали иногда на обрушенных кусках зданий, и Антонио, увлекшийся их чтением, не сразу заметил, что его коллега проявляет интерес к торчащим из земли, а кое-где упавшим жаровням, которые раньше служили освещением Амфитеатра. Вскоре мертвый город озарился огнями. Антонио приподнялся, отвлекшись от чтения надписей, и возле одного из остовов строения он увидел человеческую фигуру… Сначала он решил, что ему показалось. Но фигура в древнем наряде приблизилась, и в глазах женщины, одетой в тунику, обрамленных красивыми черными узорами, не было ничего человеческого. Её бледная кожа и полные нечеловеческой ненависти глаза скорее внушали мысли о древних злобных духах, накладывающих на слишком любопытных путешественников смертельные проклятия, нежели о том, что это мог быть живой человек. Антонио повернулся, ища взглядом Уильяма, но тот уже бежал к нему со всех ног, оставив в покое жаровни. - Вы тоже их видите? – хрипло крикнул он, так что под далеким сводом над древним государством отозвалось зловещее эхо. В древних развалинах то тут, то там мелькали тени людей. И в глазах каждого читался тот самый неземной силы гнев, который никогда не проживал и не чувствовал обычный человек. Они не были недовольны тем, что здесь появились гости. Они всегда были такими безумными. - Но как, как?! – Уильям озирался по сторонам, и свет его фонаря выхватывал то тут, то там надвигавшиеся на них фигуры в туниках. – Это ведь невозможно! Неужели они живут здесь, под землей?! - Слишком много вопросов, - Антонио схватил его за плечо. – Нам придется обороняться. - Нет, я хочу понять, что это такое! Это ведь живые люди. Как они здесь оказались? Как они живут здесь, в полной темноте и в холоде? Толпа окружила их. Тут были женщины и мужчины, старики и дети, но больше было молодых. И среди всей этой толпы Вордсворт увидел девочку, такую знакомую, что даже роспись хной на её лице не смогла сделать её черты уж слишком неузнаваемыми. Именно она была когда-то одной из талантливых учениц, подающей большие надежды, но потом бросила учебу, и больше о ней ничего не было известно. В последние месяцы она часто беспричинно плакала и говорила, что у неё будущего нет, все бессмысленно. - Вот ты где! – облегченно вздохнул Уильям. – Вилма, ты слышишь меня? Узнаешь? Он выхватил её лучом фонаря из толпы. - Ты, может быть, не помнишь меня, но я тебя знаю! Ты училась в нашем университете. Вилма, если это действительно ты, подойди, пожалуйста. Девушка, которая когда-то была Вилмой, подошла к ученому хищной походкой, с жестокостью во взгляде. Но в её руках не было оружия, и потому Вордсворт бесстрашно шагнул к ней, надеясь, что жестокость сменится другими чувствами. Он так расхрабился, что даже взял её за руку. - Вилма, как ты здесь оказалась? – с отеческой заботой спросил он. – Не хочешь ли вернуться домой? Твои родители наверняка заждались тебя. Мы поможем тебе и твоим друзьям выбраться отсюда. Взгляд Вилмы ничуть не изменился, но когда она пристально взглянула в его дрожащие зрачки, Антонио увидел, как Вордсворт отвел взгляд и зажмурился, будто его ударили. Он привстал на цыпочки и схватился за голову. Вилма вздела подбородок вверх, и ученый взмыл на несколько сантиметров в воздух. Его отшвырнуло мощным невидимым ударом на холодную твердую землю. Траекторию его полета очерчивали густые капли крови, которые хорошо были видны в полумраке подземелья. - Уильям! – Антонио задрожал и бросился к Вордсворту. Тот откашливался и стонал от боли. Из носа обильно текла темная кровь, и все его лицо неестественно покраснело. - Профессор! Вы меня слышите? – Он приподнял Уильяма, укладывая его голову на свои колени. Люди столпились вкруг, ничего не предпринимая, но в их глазах светилось жестокое, садистское любопытство. У Антонио предательски задрожали губы от страха быть разорванным этими людьми. Они убивали из любопытства, потому что в них была сила, и их природа была необъяснимой. Что же они такое? Из глубин темных развалин послышалась тревожная музыка, которая брала свое начало из того равномерного гула, который Антонио привык слышать здесь, хоть этот звук его очень раздражал и вообще заставлял все время обращать внимание на звучание. Но сейчас в него вплелись другие ноты, которые рождались уж точно искусственным путем. Кто играл эту зловещую музыку, которая эхом отдавалась от стен и начинала звучать в голове против воли? Почему люди развернулись и ушли, оставив их тут? - Куда они идут? – прохрипел Уильям, открывая покрасневшие глаза. Его белки стали кровавыми от ментального удара. Он уселся и посмотрел на пляшущие тени пламени от жаровен. - Заиграла музыка, и люди куда-то ушли, - растерянно ответил Антонио. – Профессор, как вы себя чувствуете? - Тварь, вот тварь, - с ненавистью пробормотал он, утирая рукавом кровь с лица. – Она мне чуть мозг не раздавила… Так куда они пошли? - За музыкой, - Антонио махнул рукой в темноту. - Музыку? Я ничего не слышу. - Но как? Вот же она звучит, даже эхо повторяет эти звуки. Может, у вас временно испортился слух? - Но вас же я слышу, - Уильям поднялся. – И слышу прекрасно… Нет, Антонио, никакой музыки нет, даже намека на неё. Но у меня для вас очень плохие новости. - Какие? - Раз вы слышите то, что управляет этими людьми, вы рискуете здесь остаться. - Но почему?.. Кому это нужно? - Пойдемте, выясним, - запросто ответил Уильям, прихватывая с собой накренившуюся горящую жаровню. - Ведите меня вслед за музыкой.