Всего одно желание

Сильванир дан Рогоза - поджарый, похожий на тонкую спицу мужчина тридцати пяти лет (по слухам, основателю было в три раза больше), стоял у высокого стрельчатого окна и, попивая кофеёк, бездумно созерцал столпотворение внизу. Надо отметить, вид из кабинета директора открывался превосходный. Тяжёлые синие гардины обрамляли разноцветный витраж стёкол. Затейливые обои на стенах вмещали выставку грамот и благодарностей. Количество гербов бросалось в глаза, усиливая и без того весомую репутацию заведения. На каминной полке располагались большие старинные часы в виде черепахи на трёх слонах. Над монументальным центром мира гордо реял портрет ныне здравствующего короля Георга, а напротив располагалось скромное изображение самого дан Рогозы. Злые языки дерзили, что подобное размещение портретов неприлично: «Непонятно, на что магистр ордена "Радуги" пытается намекнуть? Высказать и подчеркнуть уважение к монаршей особе или противопоставить себя? А это знаете ли…» На этом языки умолкали, предлагая выстроить догадки самостоятельно. В остальном личный кабинет не отличался ничем примечательным, за исключением массивного стола и широкого кресла, сидя в котором - одно удовольствие отчитывать нерадивых подчинённых. Лучше, чем на жёсткой сидушке в зале совета. Проклятье на голову умников, решивших, что общение за круглым столом продуктивнее. Психологически все равны, но некоторые (не будем называть по именам, ибо любуясь собственным отражением в оконном стекле, Сильванир дан Рогоза, точно знал, «кто») явно ровнее и выше прочих. Стоило процессии в лице мэтра и провинившихся мальчишек пересечь порог, директор обернулся, демонстрируя идеальную белозубую улыбку. Ослепительную на фоне изящного чёрного камзола, с иголочки сидящего на подтянутой фигуре. Серебряные позументы оттеняли благородную седину в волосах, придавая облику директора элегантность и экстравагантность. За последнее отвечало обилие шитья и драгоценностей. Питал Рогоза слабость к цацкам, грешен. Зелёные со стальным блеском глаза обратились на вошедших и сурово прищурились, рассыпаясь ореолом мелких морщинок, выдающих у владельца склонность к юмору. На этом театральная часть представления заканчивалась. Сейчас аскетичное лицо с острыми скулами было лишено и намёка на веселье, наводя на мысль, что если директор и любил пошутить, делал сие глубоко в душе. Впрочем, про основателя Академии ходили разные слухи. Сплетники шептались, что Рогоза распускает их сам. Любимое развлечение директора, помимо разнообразных хобби - морочить добрым людям головы. Но что поделаешь, издержки профессии. Маг он, в конце концов, или так, погулять вышел? Роман с недоверием изучал обаятельного моложавого мужчину. В уме не укладывалось, что перед студиозами, САМ величайший Сильванир дан Рогоза: один из семи магистров ордена "Радуги", сильнейший маг материка, герой Кадарской войны и основатель Академии Девяти Стихий. Итаниец видом глубокого скепсиса разделял мнение Романа. Артани искренне надеялся, что у Сорры хватит мозгов придержать язык до момента, пока не будет точно известно, «попёрли» из Академии или нет. Ди Валь очень надеялся, что нет. Мэтр Дарас, выполнив свою миссию, ретировался. Юноши - Роман с покаянным видом, Сорра с откровенно непринуждённым - остановились, робко топча ковёр напротив стола директора. Привлекая глаз приятным зелёным светом, на столешнице мерцал активированный шар запоминаний. Роман видел похожий в кабинете отца. Отец не был магом, но мама, обладающая зачатками дара, частенько игралась с видзором для того, чтобы узнать о проделках сыновей. Воспоминание навеяло острую тоску. В груди сжалась невидимая пружина. Усилием воли Артани заставил себя расслабиться, прогоняя дыхательные техники. Он справится. Жизнь продолжается. Несколько месяцев назад привычный мир разлетелся вдребезги. На месте некогда прекрасного замка остался кусок скалы, затопленной морем. Возможно, однажды Роман вернётся и отстроит его заново. Обнадёживающее «когда-нибудь». Жаль только, что нельзя отомстить вновь или убить дважды. - Церемония скоро закончится, - отстранённо заметил Рогоза. Придерживая миниатюрное блюдце, основатель безмятежно отхлебнул из чашки. По кабинету витал убийственный аромат кофе, мешаясь с запахом чернил, краски и табака. Директор не предложил вошедшим сесть, не планируя тратить время. Кофе виновники тоже не удостоились. До кофе ли им было? - Сейчас прошедшие первое испытание переходят ко второму экзамену. Рогоза на секунду метнул в сторону Романа пристальный взгляд. Всмотрелся, двинул плечом, безразлично отметая несуществующую паутину, и сразу стало понятно: за спиной стоявшего у окна мужчины годы и годы опыта. Несмотря на свой невзрачный рост, кажущуюся молодость и старческие сентиментальные прихоти, Рогоза подавлял. Дело было не в магии, хотя, несомненно, дар оставил отпечаток в чём-то более глубоком, неуловимом, составлявшем стержень человеческой личности. И если существуют на свете лицемерные картонки, лакмусовые бумажки и легко ломающиеся, пачкающие грифельные карандаши, почему бы не существовать элегантному стальному перу, что одинаково легко рисует картины и пишет стихи, а в зависимости от обстоятельств, благополучно трансформируется в смертельно опасное остриё. Сильванир дан Рогоза был именно такой. Но какой именно? И вот шутка, после общения с ним никто не мог с точностью обрисовать характерный портрет директора. Просто все знали, что перо может писать поэмы, рисовать картины, а может поставить жирную чёрную кляксу на листе твоей жизни или проделать дырку... Алексис и Роман одновременно сгорбились, переглянулись - граф, насупившись, итаниец, раздражённо скривившись. Оба понимали: от решения Сильванира дан Рогозы зависит их судьба. Разумеется, каждый мысленно костерил другого, считая, что «только по вине этого идиота...» - Все поступающие в Академию ученики должны усвоить несколько правил, - как ни в чём не бывало продолжал Сильванир, возвращаясь к кофе и любованию собственным отражением в стёклах. Огромные окна через витражи позволяли разглядывать ворота, городскую площадь и всё, что на ней происходит. Теперь по большей части происходило одно унылое зрелище: соискатели, не прошедшие предварительный отбор, понуро тянулись к выходу из Академии. Кто со слезами, кто с откровенным негодованием, а кто с покорной обречённостью. - Одно из самых главных правил и условий пребывания в нашей Академии - соблюдение элементарных правил дисциплины. Безоговорочное подчинение Уставу. Казалось, директор разговаривает с воздухом, но сомнения не возникало, для чьих ушей предназначается незатейливый монолог: - Второе важное правило, которое ученики постигают в Академии - правило взаимопомощи. Да, господа, вы не ослышались. На первом курсе каждый учащийся во время церемонии Посвящения (она состоится через три месяца) должен выбрать напарника. Напарники - не просто два человека, работающие в одной связке, а люди, связанные узами доверия, разделяющие общую ответственность. Это не прихоть, а очень важный этап обучения, имеющий свой смысл. И, если за нарушение правил из Академии будет отчислен один студиоз, автоматически уйдёт и его напарник. Когда один напарник не проходит переводной экзамен, даже при условии, что второй прошёл экзамен с высшим балом, сдавший остаётся на второй год вместе с напарником. До тех пор, пока преподаватели не сочтут уровень подготовки удовлетворительным. Поэтому студиозам даётся время: познакомиться, присмотреться, подружиться и определить, кого бы им хотелось видеть рядом с собой. Месяц с момента церемонии Посвящения ученики работают парами - это одно из незыблемых правил нашей Академии. Исключений не существует. - Зачем вы нам это рассказываете? - выпятив свою дурацкую губу, бесцеремонно поинтересовался итаниец. Неприязнь и желание врезать вернулись с новой силой. Сорра совершенно не смущался происходящего. Стоял вольготно, ровно не он был в гостях у Рогозы, а Рогоза пришёл к нему в кабинет. Итаниец не считал нужным явить смирение и высказать почтение старшему по возрасту. Общался на равных, в то время как Роман, опустив голову, не смел глаз поднять от стыда. Рогоза, наконец, повернулся и удостоил парней холодным вниманием. Отставил блюдце, с сожалением покосившись на пустую чашку. Бесцеремонность Сорры не вызвала реакции. Собственная непринуждённость директора её просто не замечала. И если кто-то чувствовал себя свободной рыбой в воде, Роман походил на пескаря, поджариваемого на сковородке. - В этом году в качестве основного испытания соискатели должны будут вступить в поединок с учениками второго курса, – медленно проговорил директор, усаживаясь в кресло. Вытянул ноги и скрестил пальцы перед собой, располагая руки на столе, - Проигравший покинет Академию. Он с доброжелательной светской вежливостью посмотрел на ребят, ожидая, когда до них дойдёт смысл сказанного. Реакция порадовала. - Эй, - Роман нахмурил брови. – Но это нечестное испытание! У вас не будет студентов. - Думаешь? - Рогоза склонил голову набок, разглядывая юношу с лукавым блеском в глазах, - Два новых ученика у меня уже есть. - Но... Роман недоумённо хмурился, не в силах сообразить, куда клонит Сильванир. Сорра изумлённо взметнул бровь. В отличие от недогадливого оппонента, соображал он гораздо быстрее. - Поздравляю! Вы прошли испытание, господа, - сказал маг и побарабанил пальцами по полированной столешнице, позволяя себе насладиться игрой граней на драгоценных перстнях, - Вынужден признать: ваши способности меня откровенно впечатлили. Вы, не задумываясь, уложили студиозов третьего курса. Я наблюдал за вашей схваткой. Конечно, вы абсолютно сырой материал. Предстоит работать. Например, ваши замедления, ди Валь, оказались эффективны лишь потому, что Сорра не умеет ставить защиту, а вы тратите слишком много времени на призыв. Что касается вас, Сорра, у вас великолепные боевые навыки, но в магии вы слабы, хотя ваш природный талант не устаёт меня поражать. Он поводил пальцем по матовой поверхности шара: – Единственная причина, по которой вашу схватку прервали - опасение, что вы поубиваете друг друга. Но в сегодняшнем поединке вы оба сумели перейти на новый уровень своих способностей. Это не тот факт, который можно проигнорировать в угоду правилам, - пояснил он спокойно и добавил более жёстко, подчёркивая весомость сказанного, - Господа, здесь Академия боевых магов, а не институт благородных барышень! Поединки запрещены потому, что между учениками Девятки они заканчиваются смертельным исходом. Вы продемонстрировали великолепные бойцовские навыки. Игнорировать подобный потенциал, с моей стороны, было бы непростительной глупостью. Империя нуждается в нашей Академии. Девятка способна дать монарху непобедимых солдат, и именно такими солдатами вы оба способны стать. Но, как вы знаете, Девятка славится тем, что совершает невозможное. Здесь вам придётся суметь соединить в себе две способности. Это способность без промедления подчиняться любым приказам командира, но также способность думать самостоятельно своей головой. Уметь не просто принимать решения, но и мыслить творчески. Создавать новое там, где не сможет работать старое. Попав в эти стены, вы должны будете забыть прошлое! В этом месте преподаватель пристально посмотрел на Романа: - Отказаться от самих себя... – Взгляд директора переместился на Сору, - Вам придётся совершить невозможное. Для того, чтобы стать выпускником Академии, каждый из вас должен стать не просто магом, но бойцом. Вам придётся научиться разрушать и созидать одновременно. Но самое главное - вам придётся научиться владеть своей волей и своим сознанием. С этой секунды вы должны принять мысль, что отныне для вас не должно существовать ничего невозможного. Есть лишь слово «надо». Прибавьте к нему «я смогу!» и вас, несомненно, ждет успех. Теперь, когда вы прошли первое испытание и узнали кратко о том, что здесь из вас выбьют всё дерьмо... Рогоза на мгновение сделал паузу, искренне наслаждаясь выражением замешательства на лицах молодых людей. - Я спрашиваю ещё раз. Вы по-прежнему желаете стать учениками нашей Академии? - Да! – не задумываясь, с жаром откликнулся Роман. Во время длинной речи мага он почти ничего не понял, кроме одного: его мечта сбылась. Он стал учеником, и теперь... теперь... - Я согласен, - итаниец отозвался более сдержанно. Глаза его были задумчивыми. Сильванир кивнул: - Тогда я сообщу, какое наказание вас ждёт, - он довольно улыбнулся, получая настоящее удовольствие от своей маленькой личной власти и от того, что ему так легко удаётся застать их врасплох, - Затеяв драку в стенах Академии, вы совершили серьёзный проступок. - Но разве это не было проходным экзаменом? - возмущённо воскликнул итаниец. Рогоза безмятежно улыбнулся, сверкнув стальными глазами: - Подчиняться, мальчик мой, - он назидательно вскинул палец, - Отныне только подчиняться – вот третье правило. Итаниец, чертыхнувшись, сдался. Роману было плевать. Наказание, не наказание - главное он здесь. Казалось, никакое наказание на свете не сможет стереть довольного, почти счастливого выражения с его лица. Однако следующие слова Рогозы доказали, что он поторопился с выводами: - За драку, учинённую в стенах Академии, - ледяным тоном отчеканил Сильва, - Вы лишаетесь привилегии самостоятельно подобрать себе партнёра для прохождения тренировок. С этой минуты я объявляю вас напарниками. Отныне вы полностью зависите друг от друга. Когда один совершит проступок, равноценно наказаны будете вы оба. Любая ваша оценка, заслуга, любое действие отныне будет принадлежать обоим сразу. Надеюсь, вы хорошо понимаете, о чём идёт речь? - ласково осведомился он. Итаниец стоял бледный, как мел, сжав кулаки, глаза его сверкали. Роман зарычал, рассматривая нового напарника с ненавистью. - Это невозможно!!! - хором выпалили оба. - Мы поубиваем друг друга! – воскликнул Роман, надеясь оправдаться. - Что угодно, только не это, - гадать не приходилось: итаниец полностью разделял это мнение. - Ворота Академии всё ещё открыты, - ледяным тоном перебил Сильванир, - Желаете покинуть - не смею задерживать. Оба юноши, скрипя зубами, стушевались. - И вот ещё! – спохватился Сильванир. Кажется, Рогоза не зря считался специалистом по эффектному добиванию врага, - Раз ни у кого нет возражений, мэтр Дарас проводит вас. С этого дня жить вы будете в одной комнате.