Четыре стихии. Одна душа

      С души огромный валун свалился, когда я услышал её голос. Я боялся, что после того случая она потеряет дар речи, будет пугаться меня до истерики или вообще сойдёт с ума от страха. Но, хвала Богам, этого не случилось. Хотя, Адала в нашей последующей беседе очень пристально смотрела мне в глаза, что немного пугало.       Девушка тоже была рада видеть меня, но старалась особо этого не показывать. Получалось плохо. Она рассказала, как проснулась от грохота, увидела меня, выпрыгивающего в окно, и чуть не упала с кровати. А потом ей было видение: поток огня, в центре которого нахожусь я в той самой одежде из кожи Штормовицы. Она очень расстроилась, услышав о смерти драконицы, а узнав, что это сделал мой клинок, лишь сказала, что «таково веление судьбы». Своеобразный у неё взгляд на «судьбу», если принять во внимание способности к предвидению.       Но, не став на этом зацикливаться, я перевёл тему в нужное русло. Адала сказала, что после налёта здесь была ещё большая разруха. Множество помещений до сих пор завалены, а количество сожжённых книг дошло примерно до трети от их общего числа. Оставалось лишь надеяться, что хоть часть карт была цела. Но наверняка сказать нельзя, потому что как раз то крыло, где они хранились, решили разбирать в последнюю очередь. Придётся пару дней подождать.       Как мне показалось, мы разговаривали недолго, но ощущение голода и затёкших мышц от сидения в одной позе дали понять, что беседа продлилась пару часов. Мы стали собираться. Как оказалось Старший Ветреный интеллигент перевёл Адалу ближе к комнатам магинеров, и, узнав это, я любезно вызвался помочь ей донести книги до новой комнаты. По пути мы старались не разговаривать, а, дойдя до двери, лишь пожелали друг другу удачи и скорой встречи завтра. Как же спокойно было от осознания того, что девушка так далеко ото всех волнений на острове. В Библиотеке они всегда не особо замечаются, да и Адала сама была какой-то ветреной, не особо волнующейся о том, что происходит вокруг. А вот мне таким быть просто не суждено. На выходе меня встретил Ферран.       — Иккинг, вижу, вы всё-таки вышли из дома, — его лицо растянулось в улыбке, несомненно, фальшивой. — И сразу же решили пойти в нашу обитель знаний? Очень рад.       Я покосился на сопровождавших его двух магинеров, которые уж очень смахивали на амбалов. Сам же магинер выглядел как красующаяся птица: одет в торжественный наряд Ветреных интеллигентов, голова приподнята и смотрит свысока.       — Что надо, Ферран?       — Как грубо. А я, между прочим, хотел всего лишь спросить, как часто вы будете сюда наведываться?       — А разве есть ограничение?       — Теперь, да. С этого момента я запрещаю вам появляться в Библиотеке до её восстановления, а так же во время занятий.       Я попытался представить, получиться ли у меня, в случае чего, раскидать этих двоих и уйти целым. Шансы были малы.       — Вы? А разве не Старший Ветреный интеллигент имеет право распоряжаться такими вещами?       — Госпожа Салфер погибла во время последнего налёта, что, несомненно, стало большим горем для всех нас. Теперь Я являюсь временно занимающим её должность, пока Библиотека не будет приведена в порядок и из числа архимагистров не будет выбран новый Старший Ветреный интеллигент. Так что я, как вы выразились, «имею право распоряжаться такими вещами». Думаю, вам будет достаточно знать, что из-за вас некоторые послушники стали отставать в учёбе.       Мои руки сжались в кулаки. Даже если мне не удастся увернуться от ударов его громил, Ферран всё равно получит своё. Но пока было не время. Лучше уж подождать момента, пока он будет один. Не разжимая кулаков, я быстро зашагал в сторону выхода.       Разговоры с Ферраном всегда были тяжёлыми, но сейчас он был просто невыносим. Как только отец мог с ним иметь дела.       На рыночной площади я вспомнил, что у меня в комнате лежит меч, судьба которого ещё не была решена. Выкинуть его хотелось очень сильно, но с другой стороны клинок можно было перековать, добавить ему большей прочности, может даже украсить новым узором. Надо было занять себя чем-нибудь и перестать думать об уродах вроде Феррана или Сморкалы. Кстати, последнего давно не было видно. Я знал лишь то, что он сейчас послушник в Библиотеке, но сам ни разу его там не наблюдал. Впрочем, и его отец мне не попадался на глаза, что наводило на мысль об их боязни встречи со мной. Это не могло не утешать: меньше проблем с их семьёй.       Стоика дома не было, и я смог спокойно подняться к себе и достать из-под кровати два меча. Тот, что был «подарен» Воспоминанием, почти не изменился, не считая приличного слоя пыли, а мой клинок выглядел ужасно. Я не стёр с него запёкшуюся кровь, не хотел стирать. Теперь на клинке чёрными прожилками был нарисован ветвистый узор, который напоминал мне те последние мгновения, что оборвали жизнь Штормовицы. Мне хотелось бы перемотать время на тот момент, когда я выбросил острие меча вперёд и изменить всё. Пусть она бы меня разорвала, но зато осталась бы живой. Наверное. Сложно сказать, после того, что я узнал об Астрид. Она, возможно, смогла бы использовать свои способности и нанести драконице несколько ощутимых ударов. А когда та истекла бы кровью на столько, что не сможет ходить, Астрид нанесёт последний удар. И тогда всё бы повернулось намного хуже, чем сейчас.       Нет, этот меч наводит на тяжёлые размышления. Никакая перековка этого не изменит.       Когда клинок скрылся в морской глубине, я пошёл в кузницу, чтобы сделать новые ножны для меча из озера. В процессе Плевака поинтересовался, откуда он у меня. Я ответил, что нашёл в лесу и подкрепил всё это словами, что в нём пропало достаточно людей, чтобы такая вещь бесхозно лежала на земле. Ему ничего не оставалось кроме, как согласиться.

***

      В кузнице я остался до самой ночи, а когда на небе стали появляться звёзды, пошёл к обрыву, с которого недавно сбросил в море меч. Мне надо было подумать над тем, как превратиться в дракона и обратно. А лучшим способом размышления была медитация. Но на этот раз я не собирался впадать в беспамятство, и как только почувствовал, что начинаю проваливаться, стал концентрироваться на сохранении контроля над собой. В пограничном состоянии я провёл несколько часов. Чувства обострились, шум прибоя превратился в рёв, запах морской воды забил нос, начали неметь кончики пальцев, воздух наэлектризовался. Я пытался вспомнить мой первый полёт. Ощущения воздушного потока под крыльями расходилось волной эйфории по всему телу, одно лишь движения хвоста могло заставить сменить курс. И тут в голове пронёсся голос Тени.       — Держи зверя на коротком поводке… Тебе нужно лишь сконцентрироваться.       По спине прошла слабая дрожь. Я представил, как меня окутывает чёрная мгла, как с силой выворачивает запястья и расходятся рёбра грудной клетки, как спина вытягивается и вырастает её продолжение. Чувства на мгновение притупились, но потом нахлынули новой волной, пронзая всё тело ужасной болью. Я воскликнул, но вместо крика раздался пронзительный рёв.       Находившиеся рядом патрульные несомненно услышали это и побежали в мою сторону. Недолго думая, я прыгнул с обрыва, расправил крылья и скользнул по восходящему потоку, поднимаясь высоко над водой.