Четыре стихии. Одна душа

      Снова я иду по лесу, снова кидаю гневные слова в сторону всех магов, однако на этот раз я не пытаюсь драться с деревьями. Этот лес я знал так же хорошо, как и верхнюю деревню, поэтому беспокоиться о том, что я заблужусь, не стоит. Хотя в Верхней деревне тоже не надо зевать. Там живёт наша элита общества, маги, чьи способности не подвергаются сомнению, и, следовательно, на всех бескастовых здесь смотрят свысока. Даже если этот бескастовый, возможно, будущий вождь.       В Среднем полукруге жили те маги, чьи таланты не так сильны, или они посмели «якшаться с простыми людьми». Там находился рынок, где можно было приобрести еду и всякую всячину у заморских торгашей. Торговали и маги, но обычно либо цены были баснословными, либо качество оставляло желать лучшего. Чем же мы платим? Естественно золотыми монетами, не деревянными же. Но, если быть точным, «золотой» — это самая крупная монета, есть ещё серебряная и бронзовая монеты. Думаю, надо объяснить ещё кое-что: система обмена у нас не менялась со времён появления людей на Олухе. В связи с этим она выглядит так: один золотой можно обменять на семнадцать серебряных, а один серебряный — это двадцать девять бронзовых. Обменивали обычно у тех же торговцев, но надо быть осторожным, потому как можно встретить подделки. На вид они ничем не отличались от настоящих, однако почему-то все мастера магии безошибочно распознавали фальшивку.       Нижняя деревня или, как её ещё называют, Яма — место, в котором позволено жить бескастовым. Конечно, можно заработать себе имя и купить дом в Среднем полукруге, но это сложно сделать, когда нет связей с магами, а сам ты их люто ненавидишь. Дед искренне постарался, чтобы бескастовые сами возненавидели своих, теперь уже бывших, хозяев. Однако здесь находится порт, благодаря которому мы до сих пор сохраняем связь с миром, поэтому с теми, кто там живёт и работает, даже магам приходится считаться.       Я больше всего времени проводил в Среднем полукруге, потому как там меня, на удивление, мало кто знал. Хотя это, наверное, было из-за того, что там слишком часто появлялись новые лица и на меня просто не обращали внимания. А вот в Яме я вообще пытался не появляться, так как меня там считали чуть ли не предателем. — «Среди таких как ты это редкость», — повторял я себе слова Астрид. — Конечно, редкость. Кому захочется быть разорванным в клочья Озверевшим или пойти на суп Троллю, — я уже час бродил по чаще, и всю свою злость выпалил без остатка. — Можно сказать, я единственный. И всё из-за отца… А… — в этот момент земля буквально ушла из-под ног, и я скатился по ухабистому склону. — Класс! Теперь ещё и искать выход из этого… — проговорил я, отряхивая зелёную рубаху от грязи. — «Что это за место?»       Вокруг было темно, как в безлунную ночь, но внезапно под моими ногами забил тусклый голубой свет. В следующее мгновение грибы, растущие на стенах и полу, осветили каменный коридор, в конце которого слышалось журчание воды. Не знаю почему, но я не стал искать пути назад, а двинулся вперёд, как будто что-то тянуло меня туда. Когда я вышел из светящегося коридора, перед моим взором предстал обширный зал, потолок, который был похож на звёздное небо, камни ростом с меня с высеченными на них рунами спокойно плыли по воздуху, а в центре всего этого меленькое озеро. Казалось, само солнце пряталось в его водах, но как только я подошёл к нему, свечение исчезло, и в зеркальной глади я смог разглядеть своё отражение. Внезапно кровь забила в висках, уши пронзил низкий звон, воздух наэлектризовался, а по телу пробежал слабый импульс, похожий на удар током. В следующую секунду все мышцы моментально парализовало, и я упал в воду.       Я вскочил, хватая воздух ртом. — «Неужели только сон?», — подумал я. — «Не может быть. Я же чувствовал, как мои мышцы свело», — я пощупал ноги, которые несколько секунд назад совсем не ощущал. — Наверное, всё же сон, — заключил я, увидев грязь на башмаках и наконец почувствовав боль чуть пониже спины. — Эх… Надо возвращаться. Завтра, Иккинг, у тебя будет очень тяжёлый день. ***       Как же я был прав. Следующим днём мне не хотелось не то что вставать, а даже просыпаться. Во рту пересохло, ноги и руки не слушались головы, а сама она жутко гудела. Такое ощущение, что я выпил «особого пойла Плеваки», которое тот делал непонятно из чего, да и воняло, как выгребная яма в Нижней деревне. Кое-как заставив себя принять вертикальное положение, я неуверенным шагом подошёл к окну и оттянул занавеску. Утренний свет тут же ворвался в комнату, осветив каждую пылинку, что витала в воздухе, и заставил меня зажмурить глаза.       На горизонте были видны корабли, и тут я понял, что провалялся в кровати слишком много времени. Я не собирался идти в новобранцы, но расстраивать отца тоже не хотел, ведь перед этим успел с ним сильно поссориться, и сейчас мне было стыдно за это. Наскоро одевшись в те лохмотья, что называли традиционной одеждой бескастовых, я побежал быстрее ветра, попутно пытаясь уворачиваться от прохожих и застёгивать пуговицы. Матерчатые штаны, такая же серая рубаха с тугими высоким воротом и манжетами, которые олицетворяли оковы и хоть не выглядели таковыми, но очень сильно давили на шею и запястья. Ещё были кожаные ботинки с обмотками, которые я наматывал впопыхах, и из-за этого они постоянно норовили слететь с ноги. Что они означали, можно было только догадываться.       Я прибежал в порт как раз вовремя. Корабль, который должен был забрать новобранцев на первый урок выживания, пришвартовывался к пирсу, а все новобранцы уже стояли в ряд, муштруемые Вилмаром, одним из младших командиров Олуха. — Я не считаю, что кто-нибудь из вас поймёт меня, — холодно, но громко процедил он, проходя мимо стоящих парней и девушек, — да это и не требуется, ведь только один из вас сейчас должен был внимательно меня слушать… — в этот момент я подбежал к нему и, задыхаясь, встал на своё место. — Скажите мне, у вас есть уважительная причина вашего опоздания? — он встал так, что закрыл широкими плечами солнце. — Конечно же, нет, — опережающе ответил он. — Может быть, ваш отец и Вождь, но это не повод давать себе вольности. Поверьте моим словам, — он сделал небольшую паузу, — вам будет сложно, как никогда, и даже работа в кузнице покажется вам лёгким отдыхом. — Ну хватит, Вилмар! — громовым голосом произнёс Стоик, и все дружно повернули головы в его сторону. — Они же новички. — Даже новобранец может сделать многое, — процедил командир, пренебрежительно глянув на меня. — Вам ли не знать, Вождь? — последнее слово он выделил таким тоном, как будто испытывал искреннее отвращение к этому титулу и к тому, кто носит его. — И всё же, — Стоик миновал командира и принялся расхаживать перед нами. — Сегодня вы встанете на славный путь воина! — начал он свою громогласную речь. — Я искренне надеюсь, что каждый из вас сможет пройти все невзгоды и трудности и завоюет себе славу, достойную наших предков. Каждому из вас я желаю удачи и… — отец запнулся, посмотрев на меня, застёгивающего последнюю пуговицу. — И… И, в общем, удачи… Всем вам, — он поспешно ушёл с пирса, перед этим бросив сожалеющий взгляд на меня. ***       На корабле все только и делали, что обсуждали опоздавшего выскочку-новобранца, который чуть не обмочил штаны от испуга. Конечно же, подобные россказни распространял Сморкала Йоргенсон, представитель одной из старых семей, что придерживались мнения «лучший бескастовый — бескастовый в кандалах». Он приходился мне довольно дальним родственником со стороны отца и не чурался задирать меня, особенно после того, как во всю проявились его способности чистокровного Каменного управителя. Конечно, силу применять он не решался, а вот в очередной раз указывать на то, что я бесполезен для деревни, он мог весь день, не прерываясь на обед. Будучи одетым в зелёно-жёлтую броню, Сморкала сам порой окрашивался в тон одежде, потому что до этого ни разу не плавал на кораблях. Когда же морская болезнь отступала, он снова принимался прославлять свои мышцы и унижать меня в глазах других.       После двух часов беспорядочной качки на волнах наш гребец поумерил пыл и пустил лодку в дрейф, лишь изредка выравнивая курс. Меня же вконец доконала одежда, и я расстегнул две верхних пуговицы рубашки и закатал рукава до локтей. — Как тебе плавание? — легко произнесла Астрид, подойдя к борту и встав в нескольких шагах от меня. — Лучше бы тебе не появляться рядом со мной, — с укором сказал я, не отрываясь от морской глади. — Ещё посчитают, что ты лучше себя чувствуешь рядом с помойкой. — Ты слишком строг к себе, — проговорила она, не дослушав последнего слова. — Просто не слушай, что говорят остальные. — Я и не слушаю, — спокойно ответил я, не понимая, почему я до сих пор не начал заикаться. — Но сколько у меня шансов выйти живым после первого урока? — Очень много, — бодро проговорила она. — Гораздо больше, чем у каждого из нас! Я чувствую! — Мне бы твою уверенность, — со вздохом произнёс я, после чего повисла неловкая пауза. — Так… Как тебе плавание? — немного увеселёно произнесла Астрид, видимо, попытавшись меня немного растормошить. — Умиротворяет, — с улыбкой на лице произнёс я, понимая, что её попытка увенчалась успехом. — Вот и хорошо.       На протяжении всего остального пути Астрид ко мне больше не подходила, и порой казалось, что она пыталась сдерживаться в применении магии в моём присутствии, даже когда к ней приставал Сморкала. Остальные ребята, которых, кстати, на корабле была дюжина, только и делали, что пытались сбить друг друга потоками воды или сильным дуновением ветра. Я же просто любовался видом, лишь изредка посматривая в её сторону. Один раз я даже схитрил: спустился в трюм, делая вид, что и меня укачало, а на самом деле побежал к другому люку и начал смотреть на то, как Астрид изящными взмахами рук заставляла столб воды превратиться во что-то походящее на Гиппоцерва. Её движения, похожие на танец, заворожили меня не хуже, чем спокойная морская гладь.