Четыре стихии. Одна душа

Находиться рядом с тем, кого с давних пор принято считать врагом, - то ещё ощущение. В особенности, если это дракон. Их присутствие ощущалось совсем не так, как в случае с Озверевшими или другими магическими существами, от которых магия шла, буквально била ручьём. Драконы как будто поглощали магию. Хоть и в малых количествах, но всё же рядом с ними ощущалась обжигающая холодом пустота, которая висела в воздухе. И это раздражало. Каждый раз, когда Жуткие Жути пролетали всей стаей рядом, или Змеевик просила бросить какую-нибудь палку, я чувствовал, как они вытягивают окружающие меня крупицы магии. Как итог, я не выдержал и получаса рядом с ними. Драконы даже не шелохнулись, когда я вылезал из оврага, так что путь от источника до деревни прошёл более-менее спокойно, если не считать того, что я наткнулся на труп. Впрочем, это было ожидаемо, и даже не стоило строить догадки, кто был виновником. Перед тем, как отнести бедолагу в деревню, я решил сам осмотреть его, вдруг при нём будет что-то, что поможет понять, кем он был. Воздушные интеллигенты зачастую даже не смотрят, кого вскрывают. Тело, скорее всего, мужчины лежало ничком и практически весь снег рядом с ним был в крови. Я перевернул труп, и к горлу сразу же подступили остатки завтрака. Вместо лица непонятное месиво из кожи и мышц, одежда разодрана, а всё туловище в рваных ранах, однако не было похоже, чтобы это сделала Змеевик. Всё выглядело скорее так, как будто он сам размозжил себе лицо о дерево или камень, а потом в конвульсиях рвал на груди одежду и кожу. Как в подтверждение этому, его запястья были полностью в крови, а левая рука сжимала приличный лоскут, в котором виднелась серебряная цепочка. С огромным отвращением я разжал окоченевшие пальцы и увидел в ладони умершего небольшой кулон, выполненный в виде лошадиной головы, насаженной на пику. Только посмотрев на него, мне сразу же стало необъяснимо хуже, в виски ударила кровь, в голове слабо загудело, а к горлу снова подступила рвота. Однако, несмотря на это, я всё же взял украшение и положил в карман жилетки. Тащить на себе труп я не стал, просто побежал в деревню и рассказал о нём отцу, и уже через час весь Олух обсуждал мою «находку». Тело сразу же отнесли в лечебницу, точнее в то её место, где держали тела умерших от ран магов и бескастовых. Меня же только пожурили за то, что я шлялся по лесу полному драконов и ничего не сказал об этом остальным. Впрочем, я ничего другого и не ожидал, в особенности от тех, кто называет меня непутёвым, безответственным и нелюдимым. Кулон, найденный на теле бедолаги, всё ещё был при мне, однако на этот раз я не собирался таиться и рассказать о нём единственному человеку, которому мог доверять. - Плевака, ты в кузнице? - прокричал я, подходя к его месту работы. - Плевака... - неожиданно из-за кузни раздался голос человека, которого никак не думал здесь увидеть. - ...всё повторяется снова! - это был отец, и, по-видимому, он был очень обеспокоен. - А, ты всё преувеличиваешь, - произнёс Плевака, не скрывая при этом своего скептического взгляда. - Впрочем, как и всегда. - Четыре! Четыре истерзанных тела только за один день! - отчаянно закричал Вождь. - Говорю тебе, это не совпадение. Тогда всё начиналось точно также. - Да, всё очень похоже. Но это не означает, что какой-то фанатик собирается тебя убить. Плевака двинулся обратно в кузницу, и мне пришлось прятаться в коморке. - Мало ли кто балуется с проклятиями, - произнёс кузнец, беря в руку щётку для чистки протеза. - Может, ты и прав, Плевака, - Стоик тяжело вздохнул и, сняв шлем, вытер взмокший лоб. - Фух, возможно, я действительно зря волнуюсь. - А я о чём? Лучше иди домой, отдохни, поговори с сыном, - последние слова были произнесены как бы невзначай. Я сразу же забеспокоился, а в голове промелькнула мысль о том, что Плевака расскажет об амулете и о том, что я, несмотря на законы, стал практиковаться с ним. - С Иккингом? И о чём же? - отец, похоже, тоже был ошарашен словами кузнеца. - Ты же знаешь, он в последнее время больше по лесу бегает, не желает разговаривать не то что со мной, даже с друзьями. - Ну, если бы они у него были, - слова Плеваки хоть и были справедливы, но всё равно звучали обидно. За пол года я не думал о том, чтобы обзавестись друзьями, потому как это заранее провальное дело. Единственным исключением была Астрид, однако она сама решила подружиться со мной ещё задолго до первых тренировок и вообще до этих событий. - Что ты имеешь в виду? - А ты сам посуди. Иккинг из кожи вон лезет, чтобы только стать таким, каким ты хочешь его видеть. Каким бы хотели его видеть остальные. Может, стоит занизить планку? - Не тебе учить меня, как воспитывать собственного сына! - громогласно произнёс Стоик. - Ну да. Куда уж мне. - Что ты бормочешь? - Говорю, что Вас в порту ждёт Вилмар. У него вроде как был важный разговор к Вам. Зло прорычав, отец вышел из кузницы. Плевака же ещё какое-то время чистил протез, однако противное шуршание железной щетины о металл руки просто сводило с ума. Не выдержав подобной пытки, я чуть ли не вылетел из коморки. - Всё, прекрати! - закричал я, одновременно закрывая руками уши как можно плотнее. - Ты, итак, уже вытряс весь песок, скоро у всего острова кровь из ушей пойдёт! - Иккинг? Ты откуда здесь? Ты же собирался в библиотеку идти, - припомнил кузнец, видимо, помятуя мои слова о том, что я собирался провести весь оставшийся день за чтением книг. - Или посчитал, что «высокая» литература не для тебя? - Да, собирался, но перед этим я решил зайти сюда и показать тебе кое-что. Я продемонстрировал ему украшение. Чуть завидев его, Плевака разительно изменился в лице, побледнел, в ужасе раскрыл глаза, а в следующее мгновение начал нервно озираться. За несколько секунд он в моих глазах из бывалого воина превратился в параноика - Я подумал, что ты мне скажешь, что это... - Дай сюда! - он буквально вырвал кулон из моих рук и повёл в коморку. - Что ты об этом знаешь? - Ничего. - Точно?! - Да точно, иначе бы я к тебе не подошёл! - резонно ответил я и попытался увеличить дистанцию между нами. Повисла мёртвая тишина, во время которой Плевака пристально разглядывал кулон, а я разглядывал Плеваку. - Так, - я чуть замялся, - ты знаешь, что это такое? - Да. Это Геасская метка, также известная, как проклятие Ойстеина. - Постой, это как-то связано с дедушкой? - О, ещё как связано... Плевака рассказал мне историю того, как умер Ойстеин Могучий, и как на смену ему пришёл Стоик Обширный. А начиналось всё довольно-таки прозаично. Ойстеин Могучий держал Олух в железном кулаке, использовал бескастовых в качестве рабов и возвысил власть магов. Его сын, Стоик, не разделял подобных взглядов на власть и часто проводил свободное время в тогда ещё Нижнем городе, чем бросал тень на репутацию Вождя. К тому моменту мой отец уже повстречал мою мать и даже собирался рассказать о ней Ойстеину, но оказалось момент был выбран не самый удачный. В назначенный для знакомства день были зверски истерзаны двое магов из каст воды и воздуха. Слухи о том, что это подстроили смутьяны из числа бескастовых и их защитников разрослись быстро, и также быстро был найдены «виновники». Вождь, прознав о возлюбленной своего сына, поспешил избавиться сразу от двух проблем: нарастающего недовольства среди представителей других каст и сына-ренегата, который хотел жениться на «отвратительной» бескастовой. Мать отправили на тюремный остров. Отец же был сослан на каторгу в Нижний город. Однако смерти не прекратились, и за одну неделю были найдены больше двух десятков истерзанных тел. Недовольство росло, а вместе с ним росло и количество казней тех, кто подозревался в убийствах или подстреканию к бунту. Причём казнили всех и без разбора, не разделяя на магов и бескастовых. Ойстеин Могучий стал называться Ойстеин Кровавый. Стоик начал понимать, что вскоре на острове не останется никого, кроме самого Вождя, и поэтому решил устроить восстание. Уже тогда он и Плевака были друзьями - не разлей вода, и это сыграло довольно важную роль в предстоящей битве. Будучи ещё подмастерьем, нынешний кузнец тайно ковал оружие для бескастовых и передавал послания от сочувствовавших магов, однако долго это не продлилось. Плеваку поймали, заковали в кандалы и собирались казнить, но вмешался случай. На следующий день один из приближённых Ойстеина обнаружил тело Вождя. Оно было истерзано также, как и остальные, а в руке находился кулон в виде лошадиной головы насаженной на пику. Весть об этой смерти разошлась в считанные часы. Воздушные интеллигенты, Водные повелители, Каменные управители - чуть ли не каждый хотел занять важный пост, но прийти к согласию им было не суждено. Следующей ночью начался погром. Каменные управители напали на Воздушных интеллигентов, и в первые часы весь Верхний город был разрушен до основания. Потом пришла очередь Водных повелителей, которые уже были готовы к битве и основательно закрепились в Среднем городе. А в самом низу острова собирала силы четвёртая сила - бескастовые. С первыми лучами солнца Стоик повёл за собой четыре сотни вооружённых рабов и полсотни сочувствовавших магов, которые смогли сбежать от погрома, против трёх сотен воюющих друг с другом мастеров стихий за право владеть куском скалы в океане. Это была скорее бойня, нежели славная битва, и победа далась очень высокой ценой. К концу дня от домов острова не осталось камня на камне, и даже в Зале Собраний колонны заходили ходуном от той мощи, что стрясала остров во время битвы. К концу дня из четырёхсот с лишком бескастовых осталась только треть, а магов, переживших погром на Олухе, и того меньше... - И отец стал вождём? - Не сразу, конечно. Пришлось ещё немного подраться с теми, кто смог удержаться на ногах, да и бескастовые хотели избавиться от оков рабства. - А что мама? - обеспокоенно спросил я, будучи заворожённым красочным рассказом. - Как она вернулась с тюремного острова? - На пятый день после погрома приплыл корабль, на котором была лишь горстка оборванцев и Валка, твоя мать. Она сказала, что на тюрьму напали драконы, и пока ими занимались тюремщики, она и ещё несколько людей смогли сбежать на корабле. - Но ты этому не веришь. - Как по мне, так она учинила бунт. Уж что-что, а людей поднимать она умела. Как раз под стать Стоику. - А что с кулоном? Узнали, кто его подкинул Ойстеину? - Ну, до сегодняшнего дня Стоик считал, что убийца его отца умер во время погрома, - Плевака откупорил флягу и отпил из неё своего пойла. - Честно говоря, тогда мы и трупы то не успевали опознавать. По улицам начинал ходить такой смрад, что все невольно задумались о чуме, и мы принялись жечь тела. - Но если виновник всего этого мёртв, как получилось, что я нашёл кулон у трупа в лесу? - А мне почём знать?! - провопил кузнец. - Может, это его поклонник. Своему кумиру подражал и наподражался! - Да уж, достойный пример для подражания, - язвительно заметил я, поигрывая амулетом на руке. - Дай мне его, - немного погодя произнёс Плевака, протягивая ко мне руку. Я сразу же посмотрел на него с немым вопросом на лице, и он не задержал с ответом. - Хватит уже подобной чертовщины. Это ни к чему хорошему не приведёт. Никогда. В воздухе повисла гробовая тишина, которую прерывало лишь трескание углей в кузнечном горне. Я медленно размотал цепочку, и амулет в моей руке на несколько секунд повис над открытой ладонью кузнеца. За эти несколько секунд я всё ещё раздумывал, отдавать ли ему артефакт, который позволил мне почувствовать себя более значимым, более полноценным, тем, кем, по моему мнению, я и должен быть. Однако, Плевака был прав, слишком уж дорога цена. Серебряная звезда упала в раскрытую ладонь, и цепочка змеёй обвила её, издав звон чистого металла. На один миг я посмотрел на камень, что был вделан в амулет, и не увидел в нём ничего, никакого переливающегося тумана, он был абсолютно чёрный, подобно самой беспросветной тьме. Меня передёрнуло, и я как можно скорее направился домой, чтобы, наконец, отдохнуть от всего этого и, возможно, обдумать всё.