Последний Ритуал обновления. Слёзы скорби и надежды.

      Туман. Голоса. Мешают. Устал. Тише. Пусть все замолчат. Почему они продолжают? Замолчите!       Бледный худой подросток открыл ярко-зеленые глаза и уставился на потолок. Потолок просторной светлой комнаты был украшен особой лепниной: розетками и куполами. Расположенные в комнате колонны зрительно разделяли ее на отдельные зоны: для отдыха, учебы, сна. Комната была обставлена красивой резной мебелью: столом, столом-тумбой, стульями, софой, шахматным столом, сундуком, и кроватью с расписным балдахином. Вся обстановка просто кричала о достатке ее хозяина. Светлой комната была благодаря двум большим окнам и стеклянной двери, за которой виднелись кованые ограждения балкона. Из комнаты вели массивные двери. На краю кровати сидела темноволосая женщина с красными от слез глазами и усталым выражением лица. Увидев открытые глаза, она с надеждой посмотрела на подростка.       - Джеймс, мальчик мой! Очнулся! - правой рукой она погладила его по голове, в то время как левая держала его руку. - Все хорошо! Мы рядом. Сейчас и отец будет. Словно в ответ на ее слова, одна из дверей открылась, и в комнату быстро зашел Карлус Поттер.       - Как он? Что говорит?       - Молчит…       - Джеймс, сынок, посмотри на меня. Малыш, давай же!       Но парень не обращал никакого внимания на окружающих его людей. Его взгляд все также был направлен на потолок, и ничего не выражал.       - Дорогой, что с ним?! Почему он не отвечает? – Дорея не выдержала напряжения и заплакала. Карлус обнял ее за плечи.       - Успокойся. Соберись. Джеймсу нужна спокойная обстановка для восстановления. Видишь, он уже открыл глаза, скоро придет в себя полностью. Ты же знаешь, через что ему пришлось пройти. Главное, что все получилось. Посмотри, глаза позеленели, значит, он смог принять наследие. Зелень-то, какая яркая – наследие полное и огромной силы. Все будет хорошо. А сейчас тебе нужно отдохнуть, чтобы встретить Джеймса полной сил.       - Ты, как всегда, прав! Пойду, прилягу.       - Проводить?       - Не надо. Пригляди за нашим мальчиком.       - Хорошо.       И Дорея вышла из комнаты. Как только за ней захлопнулась дверь, Карлус нахмурился, сгорбился и вновь посмотрел на сына. Его зеленые глаза все также были открыты, и все так же в них была пустота. Карлус зажмурился,- смотреть, во что превратился его жизнерадостный и энергичный мальчик, было страшно. Как и страшно было вспоминать, каким они его увидели на больничной койке.       - Карлус, мы ничем не можем ему помочь, – стоявший возле окна палаты целитель Сметвик повернулся. - Он жив. И душа жива, и тело. Но они разделены, все связи между ними разорваны. Срастить их воедино даже Мерлину не под силу, что уж говорить о нас. Мы целители, не боги.       Страшно. Простые слова, а жить не хочется. Дорея прижала сына к груди и по ее лицу заструились слезы.       - Гиппократ, раз сын выжил, значит что-то можно сделать?!       - За сына спасибо скажи силе Хогвартса, только благодаря ей он жив. Все-таки замок он не простой. А что делать… Мы посоветовались с Дервент. Она предложила достаточно разумный план, он, конечно, не дает ни какой гарантии, но для вас это единственный шанс.       - И?!       - Проведи ритуал и попроси силу Рода о помощи в раскрытии и принятии Джеймсом наследия. Как ты знаешь, наследие многое меняет в организме, и, привнося новое, заново формирует все связи души, тела, наследия и магии. Для вас это тот самый шанс и есть. Как пройдет принятие наследия никому не известно. Однако проблемы обязательно будут: ведь до совершеннолетия Джеймса еще четыре года. А запрет на раннее вступление в наследие не зря кровью по векам писан.       - Чем это может грозить? Хотя бы приблизительно.       - Чем угодно. Проблемами с телом, магией, разумом…       Так, соберись! Все вышло. Джеймс жив, наследие принято. А с проблемами разберемся!       Карлос погладил сына по голове.       - Спи, малыш, все наладится.

***

      Гарри открыл глаза. Мысли тяжело ворочались и никак не могли помочь в осознании ситуации. Сбоку что-то мешало. Гарри повернул голову. Рядом с ним дремал мужчина, держа в своей руке его правую ладонь. Что-то было в нем неуловимо знакомым. Но что? Вспомнить ни как не удавалось. Гарри вновь оглянулся по сторонам. Какая богатая комната. Ему явно здесь не место. Как же он здесь оказался? Что этим людям от него нужно? И вдруг как молния в голове промелькнули воспоминания: Дурсли, Хагрид, директор, Хогвартс, Уизли, Грейнджер, учеба, василиск, сражения, Волан-де-Морт, Снейп, Дамблдор, смерть, битва, и снова смерть, смерть, смерть, кровавая победа, надежда на будущее и Предательство. Как же больно, и еще больнее от безжалостных слов, звучащих в голове:       - Задолбало его нытье. Живой же, чего причитать. Победитель, блин, все ему сопли подтирают. Гарри - такой, Гарри - растакой. Достало. Скорей бы уже отвязаться от него. Надоел горше сладкой редьки.       - Поменьше болтай. Если из-за тебя моя свадьба накроется, прокляну. Хрен твой может и не отвалится, но фальцетом говорить будешь!       - Прости, Джинни, Ну, правда, достал он меня. Ха, представляю тебя, Леди Поттер. Шикарная жизнь начнется. Наряды, все что пожелаем, все будет нашим. Он же наследник Поттеров, а уж денег у него, ого будет, как только наследство получит. Слушай, может, поторопишься, а то вдруг кто другой окрутит.       - Рон, ты как был дураком, так и помрешь им. Думаешь, зря я его столько окучивала, никуда не денется. Он же благородный идиот. Так что мой весь, с потрохами. А уж как деньги потратить, и без твоих советов справлюсь, дело не хитрое. Так что, до свадьбы, будь паинькой, а потом можешь делать что хочешь – денег дам. И только попробуй напортачить, как в походе за крестражами. Хорошо, что он тебя простил. Повезло, что идиотизм не лечится. Но, чтоб больше!.. Понял?!       - Да, Джинни, да. Все будет как в сказке.       И Рон засмеялся.       Мерзко, противно. Как же так? А как же мечта? Друзья? Семья? Ведь совсем немного хотел? Прощал, ведь друг, первый в его долбаной жизни. Почему так? Семью хотел, как у всех, чтобы его ждали, встречали, дети, праздники, смех…       В душе все вымерзло. Пустыня. Пустота. Хогвартс. Прощание. Кровь. Полет вниз. Так я же умер. Точно. Умер. Почему же я здесь, а не на перроне? Из-за того что самоубийца? Неужели я не увижу маму? Как же так?.. Мама, мамочка, единственная кто любила, защищала. Я так хотел ее увидеть. Где же она, где?       Гарри немного приподнялся на руках, попытался сесть и сразу рухнул обратно. Тело не слушалось. Его неловкие движения разбудили спящего мужчину. Тот вздохнул и резко поднялся. Его руки подхватили Гарри, приподняли его, взбили подушку и удобно усадили на кровати.       - Как ты, малыш? – Взволнованно и прерывисто спросил он Гарри, – тебе что-нибудь нужно?       - Нет, ничего. А я увижу маму?       - Конечно, дорогой. Она сейчас придет.       Дорея не шла, она летела по коридору. Слова домовика подарили ей жизнь. Джеймс звал ее!       Дверь в комнату распахнулась и вошла красивая женщина, у которой на лице цвела улыбка счастья. Гарри пораженно на нее уставился. Невероятная, что-то в ней неуловимо напоминало Нарциссу Малфой. Только идущая к нему дама была теплой. Да теплой, от нее так и веяло нежностью, заботой. Гарри несмело улыбнулся. Женщина вскинула руки, подбежала к кровати и обняла его.       - Родной, любимый! Живой! Как же я счастлива! Вернулся. С нами! Малыш! Как ты? Тебе что-нибудь принести? Может поесть?       - Тише, Дорея, тише. Он только пришел в себя. – Карлос с улыбкой наблюдал за родными, - Не торопи его, дай прийти в себя.       Гарри стало страшно. Нет, он чувствовал, что они говорят правду. Чувствовал, что его любят и беспокоятся за него. Он осязал их заботу и доброту всем своим телом. Вот только это и было страшно. Почему? За что? Такого просто не может быть. Я же никому не нужен, кроме мамы. Может они перепутали его с кем-то другим? Точно, здесь же мир мертвых. Наверное, они ждали кого-то похожего на меня, на перроне. Я же, как всегда, попал не в то место и не в то время. Недаром кого-то они мне смутно напоминают… Черт, как же им сказать, что они ошиблись?.. Женщину так не хочется огорчать. Так тепло в ее объятьях. Меня еще никто в жизни так не обнимал. И сейчас обнимают по ошибке. Гарри вздрогнул, по его лицу побежали слезы.       - Джеймс, что с тобой? Мальчик мой, что случилось? – Карлус опустился на колени возле кровати и повернул к себе сопротивляющегося паренька. Но тот только вздрогнул на его слова и зажмурился. Дорея переводила взволнованный взгляд с сына на мужа, пыталась понять, что произошло.       - Джеймс, не молчи, скажи же что-нибудь?!       - Извините, я опять виноват во всем. Вы ошиблись. Я не Джеймс... Извините!       Карлус посмотрел на сына, который после этих слов весь скукожился и сжался, словно его сейчас будут бить. Потом посмотрел на Дорею, пытаясь осознать ситуацию. Дорея ни о чем не думала, она просто чувствовала, что ее мальчику плохо и больно. Подвинувшись на кровати, она снова его обняла и прижала к груди.       - Дурачок, ты все равно мой сын. Любимый, желанный, лучший в мире. Я никому тебя не отдам. Защищу от всего зла на земле!       Гарри вздрогнул, удивился и невольно спросил:       - На земле? Но мы же мертвы.       - Мертвы? Как это? - Удивленно переспросила Дорея.       - Но я же умер, значит в мире мертвых. Вы здесь, значит, тоже мертвы.       - Глупыш, ты не умер. Отец и Род спасли тебя.       - Отец? Спасли?       - Конечно, сынок, - Карлус взлохматил волосы сына. - Для тебя все возможное и невозможное.       - Но я же не ваш сын! Я не Джеймс!!!       - Тише, не волнуйся. Кем ты себя считаешь?       - Я - Гарри! Гарри Поттер.       - Правильно, ты Поттер. Джеймс Гарольд Поттер - мой сын. Я - Карлус Поттер, а это моя жена и твоя мать - Дорея Поттер. Ты только не переживай, твоя память была нарушена вследствие ритуала принятия наследия, но она обязательно восстановится. Вот выпей, тебе нужно отдохнуть и поспать, а завтра поговорим.       Карлус протянул бутылочку с зельем, которая стояла на тумбе возле кровати, прямо к губам Гарри и напоил его. Мгновения спустя, подросток расслабился и заснул. Дорея прижала его к себе, поцеловала в лоб и осторожно опустила на кровать. Укрыла, вытерла слезы с лица и повернулась к мужу. На ее лице застыли боль и горе.       - Родная, все образуется. Помни, как только он очнулся, то сразу вспомнил о тебе и захотел увидеть. Значит, память хоть и заблокирована, но подлежит восстановлению. Постепенно он вспомнит все. А мы будем ему помогать.       - Ты прав. Заметил, что он отзывается на свое второе имя. А ведь раньше его ненавидел.       - Наследие, стресс, он же был уверен, что умер. Мало ли, что он видел, пока его душа была отделена от тела. Раз ему сейчас нравится имя Гарольд - значит, будем звать его так. Лишь бы он чувствовал себя комфортно в доме.       - Гарри. Помнишь, как я звала его так в колыбели, а он улыбался в ответ. Хвала Мерлину! Наш мальчик жив!       Карлус обнял Дорею и повел ее в комнату. После такого стресса нужно было успокоиться и ей и ему. Впереди было еще много трудностей и проблем. Но это все мелочи, главное - Джеймс жив! Перед тем как закрыть дверь, Карлус снова глянул на сына. В ногах у него сидел Нибелиус, один из древнейших домовых рода. Джеймс под надежной охраной.       Где-то в глубине дома, в самом конце галереи, пробудился древний портрет. Уже столетия, как он не подавал признаков жизни. Память о нем стерлась за давностью лет. Пожилой, но отлично выглядящий мужчина на портрете вздохнул, оглядел галерею и потребовал сообщить все, что произошло в поместье за последнее время. Портреты оживились и зашептались. Что-то грядет. Игнотус Певерелл решил вмешаться в жизнь своих потомков.