Защитник

      Нувиэль был счастлив. И это счастье было ещё ценнее, чем то, что окутывало его 60 лет назад, до того, как Кристиан покинул его. Теперешнее же было таким крепким и таким дорогим — мы же ведь всегда ценим счастливые, радостные, полные любви дни, когда они достаются нам после пустых дней страдания и боли.       Прошло всего лишь полторы недели с того дня, как Кристиан вернулся к нему. И боль, горечь — они исчезли под напором тихой нежности, хрупкой ласки и светящейся любви. Исчезли и все границы и запреты, рассыпавшись пылью.       Конечно, сначала эльфы Кедорэля были, мягко говоря, в шоке, узнав о чувствах между их правителем и одним из рода их давних врагов, причём не обычным вампиром, а даже сыном главного из них. Но вскоре их сомнения исчезли — ведь преданность и любовь, которая светилась в глазах Кристиана, была видна с первого взгляда. Поэтому вампир был принят без разговоров.       Очередное утро в сильных и одновременно нежных объятиях — Нувиэль любил эти мгновения, когда мог полюбоваться спящим лицом Кристиана, таким спокойным и беззащитным. Раньше вампир не позволял себе эту, как он считал, слабость, всегда стараясь быть сильным, непоколебимым. Но теперь он позволил себе стать именно собой, не таить рвущиеся наружу ласку и нежность. И это была не слабость. Доверие — вот что позволяет нам быть самими собой рядом с любимым человеком.       Не удержавшись, эльф с осторожной лаской провёл пальцами по чуть приоткрытым мягким губам брюнета. Они тянули к себе. И Нувиэль, уже не думая ни о чём, коснулся их невесомым поцелуем, чувствуя, как рука Кристиана ложится к нему на затылок, а длинные пальцы зарываются в немного спутанные после сна волосы.       Незаметное движение — и вампир подминает эльфа под себя, ласково скользит губами по покрасневшей щеке и чуть приподнимается, смотря Нувиэлю прямо в глаза. Тот понимает немой вопрос и немного поворачивает голову, открывая взору шею с нежной кожей и бьющейся под ней жилкой, которой тут же ласково касаются губы вампира, вырывая у эльфа рваный довольный вздох.       Острые длинные клыки прорвали кожу. Нувиэль зашипел от боли, но, чувствуя, как пальцы вампира сплетаются с его, успокоился и расслабился. Вновь оно, доверие. Готовность отдать всю свою кровь обаятельному хищнику.       Кристиан медленно наслаждался ароматной кровью, чуть сжимая пальцы своего золотоволосого чуда. Когда он, наконец, вытащил клыки, лизнув тут же ставшие затягиваться ранки, Нувиэль, тихо вздохнув, притянул его свободной рукой ещё ближе к себе, кожа к коже, сердце к сердцу. И тихое прерывистое дыхание, одно на двоих, когда губы влюблённых вновь встретились в поцелуе с лёгким привкусом крови. ***       Удар, хоть и был ожидаемым, сумел разрушить многое.       Нувиэль знал, что вампиры уже давно рыскают у границ его королевства, и очень радовался тому, что Алек и Ран уже ушли. Причина обострённого вражеского внимания была проста и очевидна — Грегор, не получивший ответа от сына, решил действовать сам. Кристиан понимал это и, хотя Нувиэль ни в чём его не винил, всё равно ходил обеспокоенный и понурый. Потому что знал, что его отец способен на многое. И он не ошибся.       Того, что магический барьер королевства пойдёт глубокими трещинами, а в следующий миг в нём появилась огромная брешь — этого не ожидал никто. Фактор неожиданности сыграл свою коварную роль, и эльфы, оборонявшиеся изо всех сил, всё равно не успели сдержать напора вампиров, которые, однако, не убивали никого, а лишь, оставляя раны защитникам Кедорэля, прорывались со своим главой дальше, к королевскому дворцу.       Нувиэль рвался в бой. Для него боль его народа была его собственной, на все уговоры его самой преданной охраны и Кристиана уйти через портал эльф ответил злым взглядом и упрямым отказом. Он не сбежит. Не оставит своё королевство, даже если это будет стоить ему жизни.       Но у Грегора не было в планах убивать Нувиэля.       — А у тебя неплохой вкус, сын, — Грегор надменно посмотрел на Нувиэля, которого Кристиан закрыл своей спиной, яростно глядя на отца. Вампиры добрались до тронного зала. — Добрался до крови самого правителя. Не поделишься с папой?       — Ты его не тронешь, — прошипел брюнет, выпуская длинные острые когти. Но его отец оказался быстрее, и в следующее мгновение лезвие меча уже опасно холодило Кристиану шею, а руки были заломлены за спину. Нувиэля крепко схватила пара вампиров, не давая ему вырваться, и он только смог прошептать «Крис» не слушающимися сухими губами.       — Мне бы следовало убить тебя за предательство, как и твою эльфийскую подстилку, — глаза Грегора сузились от злости, — но, думаю, я смогу тебя ещё использовать. Уверен, ты будешь мне преданно служить, зная, что жизнь этого эльфа в моих руках.       — Что ты?...       — Ты же не забыл свой давний приказ? Ран ещё жив. А, значит, у тебя найдётся работа.       Кристиан, похолодев, обернулся на Нувиэля. Глаза эльфа загадочно блеснули.       Соглашайся. Мы что-нибудь придумаем.       Уверенный голос любимого пронёсся у вампира в голове. Кристиан кивнул отцу. Возможно, они сумеют выбраться из этой ловушки. ***       Матиас прислонился спиной к стене, схватившись руками за голову. Картинки, образы, мелькающие в ней — послание от брата, предупреждение, которое он сумел сделать. Полуэльф улыбнулся. Враг не знает, что этот его план раскрыт. Значит, у них есть шанс.       Матиас поспешил к Телимиру. Время теперь стало слишком ценно, чтобы его терять.