Александр Великий

После восхождения на трон и с принятием этой мысли, Александр принялся делать первые шаги, как царь. Он расправился с участниками заговора, что был устроен против его отца, и, по македонской традиции, с другими возможными соперниками. Время летело, словно дикая птица, рассекавшая просторы сапфирового неба. Александр решительно готовил поход на север и желал покорить славный город Фивы. Он был молод, полон сил, страстных желаний и надежд. Царь за несколько дней до похода испытывал некоторое волнение и в то же время бесстрашие. Фивы - это лишь начало! Начало великих деяний. Александр, будучи ребенком, яро желал покорить весь мир. Эта детская мечта не покидала его и доныне. Солдаты стремительно готовились, а царь набирался внутренних сил, ибо этот поход для него не менее важен, чем те, что ожидают его впереди. В последний свободный день Александр уделил внимание своей физической подготовке. Он считал, что нет предела совершенству, тем более, если это совершенство - владыка Македонии и потомок самого Геракла. Когда солнце уже находилось в зените, разгоряченный спортивными занятиями, Александр отдыхал в саду, предвкушая будущий поход. — Мой сын занялся физической культурой? — удивленно спросила Олимпиада, которая словно возникла из воздуха. — Я не поклонник этого, но... — Это тебя успокаивает, — догадалась женщина. — Верно. — Ты справишься. Тебе не позволен страх, цари бесстрашны. — Именно бесстрашие погубило моего отца, — напомнил Александр. — Он был безрассудным, это совершенно иное, — поправила Олимпиада. — Думаю, теперь ты извлек урок из всей этой ситуации. — Я понимаю, к чему ты клонишь, — золотоволосый вскинул подбородок. — Я в этом не сомневалась, — женщина улыбнулась. — Моя милая мама, прости за дерзость, но знаешь, почему ты все еще здесь? Не взирая на мой юный возраст, я многое понимаю и абсолютно уверен, что смерть отца не минула без твоего участия. Но я все равно тебя люблю, ибо ты - моя мать, и я знаю, сколько ты пережила из-за Филиппа. Я во всем тебя слушался, но позволь теперь мне самому выбирать людей, которых я хочу приблизить к себе. Отец был неосторожен и держал вокруг себя предателей, но я не такой. Тебе не нравится Гефестион, а мне он очень важен. Прошу, прими это. Олимпиада внимательно слушала своего сына и пришла в замешательство. Да, Александр уже не был ребенком, которым можно свободно помыкать. — Ты умен не по годам, но твой интерес к Гефестиону неприемлем. Раньше, когда ты был просто наследником, это являлось нормой, ведь ты - юноша. Но теперь, будучи царем, важно следить за своей репутацией. Александр ощутил прилив раздражения. — Скажи, почему ты питаешь к нему такую вражду и неприязнь? — Ты - царь, ты должен быть беспристрастным. Пойми, теперь в твоей жизни нет места привязанности, доверию и любви. Все, кто тебя окружают, только и ждут того момента, когда ты оступишься. — Тогда зачем жить? Зачем принуждать меня искать жену? Ведь я могу привязаться и к ней. — Это лишь политический ход, и потом, это скорей обязательство, нежели привязанность. — Прости, но я не хочу терять Гефестиона из-за политических ходов. Мы с детства вместе, и он понимает меня, как никто иной. — Именно такие люди чаще всего и склонны к предательству, — продолжала стоять на своем женщина. — Ты совершенно его не знаешь! — несколько резко заявил мужчина. — Он любит Александра и уважает царя, большего я желать не смею. Завтра начнется один из моих первых походов, я хочу сконцентрироваться на нем. Ты знаешь, я упрям, как моя любимая мать, и этого уже не изменить. Олимпиада поцеловал сына в лоб. — Ты решителен, как истинный царь, но все равно я не перестану стоять на своем. *** Долгожданное время похода настало! Александр был смел, холоден и расчетлив. Благодаря светлому уму, силе и дипломатии, он уладил проблемы на севере, что тянулись еще со времен Филиппа. К концу лета македонский царь получил весьма неожиданную новость: жители Фив подняли мятеж, ибо уверены в смерти молодого царя. А дерзкое заявление Демосфена из Афин: «Александр - всего лишь ребенок, который не несет никакой угрозы» - вовсе разгневало владыку Македонии. Дело касалось не только каких-то политических соображений, но и чести самого Александра. Как-то, уже поздней ночью, молодой царь не мог уснуть и долго измерял шагами свой шатер. Мужчина был ужасно зол и тяжело переживал то, что какой-то старец посмел задеть его самолюбие. К себе он никого не пускал, ему было необходимо побыть одному. Александр успешно начал свою политику и получил первые маленькие победы на севере, но некий оратор имел не лишь дерзость, но и наглость назвать его ребенком. Конечно, царь уже решил, что докажет неправоту Демосфена, и вскоре все изменят свое отношение к Александру, но сейчас ранена его гордость, и это до боли неприятно. В шатер вошел, вернее прорвался сквозь стену охраны Гефестион. Он, как и многие воины, уже знал о смелых высказываниях оратора. — Мой царь, — темноволосый мужчина поклонился. Александр бросил грозный взгляд в сторону незваного гостя, и вмиг его взор смягчился. — Мой друг, мне тебя не хватает в минуту этого позора. — Ты встревожен. Что заставило тебя так мучиться? Царь пробежался пальцами по своим золотым кудрям. — Меня смеют незаслуженно оскорблять! Этого я менее всего ожидал. Я царь! Царь, а не мальчишка! — Это - сущая правда, — Гефестион несколько растерялся. — Я не позволю какому-то старцу унижать меня! — Александр едва мог контролировать свой гнев. — Я поставлю на колени каждого, кто так посмеет думать обо мне, — глаза мужчины потемнели, а широкая грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Гефестион осмелился подойти ближе и положить ладони на плечи друга. — Не гневайся, твой разум должен быть чист и не затуманен яростью. Александр всматривался в карие глаза Гефестиона и ощущал, как его тело начало покидать напряжение. — Да, впереди множество трудностей, но ты должен с улыбкой их принимать. — Я так неопытен, и это ужасно. Гефестион ласково улыбнулся. — Все поправимо. Ты молод, и это естественно - быть неопытным. Благодари Демосфена за столь важный урок, и всякого, кто тебя чему-то учит. Александр усмехнулся. — Мой милый Гефестион, скажи, кто, как не ты, будет мне освещать путь темными ночами? — Я... Я не знаю, что следует ответить, — кареглазый пришел в смущение. — Ничего, ибо на этот вопрос нет ответа, точно так же, как и нет человека, который может тебя заменить. — Александр взял дорогое лицо в свои руки и с трепетом поцеловал родные губы. — Подожди, это небезопасно, — Гефестион нехотя отстранился, — в любое мгновение к тебе могут войти. — Никто не посмеет меня тревожить в столь поздний час. Будь со мною и всякий раз, когда сам этого захочешь, — Александр поцеловал возлюбленного в шею. — Как скажешь, — прошептал Гефестион, наслаждаясь прикосновениями царя. Золотоволосый хмуро посмотрел на друга. — Ну, почему ты так упрям? Для тебя я - Александр, для остальных - царь. — Прости. — Нет, не извиняйся. В объятиях Александра Гефестион переставал быть смелым и сильным воином. Он превращался в простого человека с простыми слабостями, главной их которых была - любовь к царю. Эта ночь, как и их первая, оказалась полна чувств и чистой любви, что просыпалась в возлюбленных, когда они были вдвоем. Гефестион буквально таял, точно воск, под умелыми ласками Александра. Царь не мог налюбоваться кожей своего милого друга - она таинственно мерцала в пламени десятков свечей. Каждое движение, каждый стон заставляли их тела и души биться к экстазе. Гефестион был не в силах вынести этой сладкой муки. Он крепко держался за мускулистые плечи царя и закусил нижнюю губу, дабы не издавать слишком громких стонов. Даже в такие блаженные моменты Гефестион думал о репутации Александра. Как бы больно ему не было, но он вынужден держать в тайне все, что происходит между ними. Вышло бы весьма нелепо - вот так раскрыть все карты из-за нескольких стонов. Когда влюбленных настигла самая вершина блаженства, они длительное время не разрывали своих объятий, упиваясь любовью и близостью друг к другу.