Миссия Кюхена

Первые несколько минут я усиленно напрягал извилины, пытаясь понять, в чем именно заключается его "не могу". Если это очередной приступ вины, я вновь начну толкать ему свою теорию, что Бог создал нас для любых отношений, не зря же наделил мужчин простатой, а женщин – клитором. Если он устал настолько, что не хочет двигаться, я все сделаю сам, если он чем-то от кого-то заразился, то я его кастрирую и все дела. - Почему не можешь? Ши, ты чем-то болен? – он притягивает меня к себе, но я отдергиваюсь, не нужно этих телячьих нежностей, Шисусе. - Малыш… - он обижен, потому что эти его развесистые брови никогда не предают своего хозяина. Иногда я думаю, если бы у Ши не было носа, глаз, рта, любую эмоцию можно было бы легко и просто прочесть по бровям. Поднятая левая и опущенная правая – недовольство, изогнутые дугой – удивление, одна линия – непонимание, сейчас они были жалобно сведены на переносице – обида! - Объяснись, мне страшно… - Понимаешь… - он медлит, а у меня трясутся поджилки, мне не нравится его нынешняя неспособность подбирать слова. - У тебя не стоит? – выкрикиваю что есть мочи, черт, это даже не смешно. - Все у меня стоит, засранец! – огрызается и резким движением подминает меня под себя. – Но лучше бы не стояло, потому что я не смогу сдержать данный обет. - Чего? – горячее тело прижимает меня к кровати, а мысли уже несутся галопом далеко-далеко, где жарко от поцелуев и страстных прикосновений. Он поднимается на ноги и неуклюже перебирает ногами по постели. Отходит на достаточно безопасное расстояние, облокачиваясь на дверной косяк нашей спальни, и цедит сквозь зубы: - Я дал обет - не пить колу полгода и не заниматься с тобой любовью три месяца. Слишком серьезно, кажется, он репетирует новую роль, нужно будет почитать этот охрененый сценарий. - Да, да! Я все понял, ты же играешь сейчас?! Ши, я тебя месяц не видел! Сжалься надо мной, - подхожу к нему и невесомо касаюсь губами губ. Он ежится, словно ему неприятны мои прикосновения, и сильнее вжимается в деревянный выступ. – Тебе же больно, синяк будет… Губы расплываются в легкой ухмылке, он тянется к моей шевелюре и ерошит теплой ладонью волосы, заставляя разбегаться по телу бесконечным мурашкам. Обнимает меня и дарит надежду, а потом приподнимает мою голову за подбородок и, пристально глядя в глаза, четко выговаривает: - Я не шучу, это не издевательство и не розыгрыш, я ради этой роли на все пойду, мне она нужна, как воздух, понимаешь? Это не дорама, не романтическая комедия с мутными поцелуями, это настоящий, серьезный фильм. Я отказываюсь на время от самых больших привязанностей в жизни. Нет, он издевается, нужно рассмеяться, ведь он именно этого и добивается: хочет, чтобы я оценил его шутку. Смешок, другой, через несколько секунд меня начинает трясти от ужасного, истеричного припадка. Сгибаюсь пополам, только бы не переборщить, как только он рассмеется в ответ, я смогу спокойно выдохнуть. А пока играй, Кю-а! Черт! Эта сволочь никак не реагирует, я задыхаюсь, пытаюсь вдохнуть, но ничего не выходит. Перестарался. Он поит меня водой и приговаривает, что я мелкий ребятенок, несет еще какую-то слащавую чушь, а у меня в голове миллион разных, но однозначно неприятных мыслей. Может, он меня больше не хочет? А если он меня разлюбил и теперь ищет отговорки, чтобы не исполнять "супружеский долг"? - Шисусе, ты меня не любишь больше, да? – жалобно, почти пищу я. - Кю-а, все совсем не так, не нужно все утрировать! – хрустальный стакан, соприкоснувшись с прикроватной тумбочкой, разносит по комнате специфический звон. Ши смотрит мне в глаза - взгляд чистый и добрый, нежный, но все же потерянный. - Убери подальше стакан, - едва ворочая языком, шепчу я, - убери, иначе я проломлю им твою голову! - срываюсь на крик, потому что не понимаю, как человек в свои двадцать семь лет может быть таким идиотом. – Ты – тупой придурок! А обо мне подумал? Что это за роль, ради которой можно и нужно оставлять любимого человека в таком состоянии… Его руки по обыкновению обнимают меня, но мне просто противно сейчас, отпихиваю его и забираюсь на кровать. - Не лезь ко мне! Мне нужно успокоиться! - Хорошо, малыш, - тяжелый вздох, - я приготовлю нам завтрак. Пока он чем-то гремел на кухне, я исходил все комнаты, обтер всю мебель и забрался во все углы, даже на голове стоял, чтобы приток крови к мозгу нормализовался, и я начал соображать. Может, все же пошутил? Просто выдерживает драматическую паузу? А, черт, нет же! Разве не он год назад зарекся есть обожаемое им мясо, лишь бы его взяли моделью в известный бренд? До жути хочу знать, что это за роль… Пережевываю последний кусок мяса, он его пересолил – волновался значит… Так тебе и надо, не фиг шутить с моими чувствами и телом. - Ты на самом деле серьезно? Нельзя было поступить более богоугодно, например, открыть приют для детей? - Не паясничай! Уже поздно что-то менять, я не давал бы обещаний, если бы не был уверен, что справлюсь, - убирает со стола посуду и закатывает рукава рубашки, надевая перчатки. Подхожу к нему и нарочито медленно скольжу пальцами по его запястьям. - Уверен, Ши? Ты на самом деле думаешь, что сможешь без моего тела еще три месяца? А ведь до этого ты не прикасался ко мне почти три недели. Шивон бережно отнимает мои руки от своих и просит: - Лучше пойми меня и постарайся не соблазнять… Хрен тебе! Слышишь? Я превращу твою жизнь в ад; заставлю тебя ходить за мной по пятам, ты сойдешь с ума от желания, но ничего не получишь! - Как хочешь, тогда ночуешь сегодня и все три месяца на диване, - разворачиваюсь и толкаю его в бедро своей попой, - и ты себе огромную задницу отъел, садись на диету, Шисусе! Телефон разрывается от бесконечных звонков, когда я окончательно просыпаюсь, в ухо орет Мими: - Куйсянь! Твою ж мать! Ты почему не отвечаешь? Я весь тут испереживался, что случилось? Что за смс такая, а? - Ми, мне нужны уроки соблазнения…