Миссия Кюхена

С меня хватит! Хватит его идеального загорелого тела, хватит его правильных поучающих речей, хватит гоняться за человеком, который может так легко сказать "тебя трахало мое тело". Ты льстишь себе! Шисусе, ты мне не тело затрахал, а мозги, козел! Пока я бешенстве ношусь голым по квартире, собирая свои вещи, он ходит за мной по пятам, с моими домашними штанами в руках, и сокрушенно приговаривает "прикройся, малыш, прикройся". Очередную мольбу мой разъяренный мозг не выдерживает. Я пихаю его с грудь и подталкиваю к дивану. Он с шумом валится на ворох одежды и замирает. - Смотри, Ши, и запоминай, ты видишь меня таким последний раз в своей жизни, - расправляю сгорбленную спину, грудь вперед. Он поедает меня глазами; никогда и ни за что не обманешь меня, ты хочешь меня каждой клеточкой своего аполлоновского тела. Разворачиваюсь, становясь на коленки, руками упираясь в пол. Раскрываюсь перед ним, осознавая, что более пошлого и действенного хода я и придумать не мог. Я смущен, но мне плевать, пусть смотрит и понимает - это на самом деле последний раз в его жизни. Такой я ему больше на дан. И пусть теперь отказывается от всех ролей на свете, чтобы вернуть меня. А еще лучше - пусть тащит свою задницу в церковь и дает обет, что выщипает себе брови, лишь бы я вернулся. Выхватываю из его рук штаны и впопыхах натягиваю на себя. Кое-как выгребаю из-под охреневшего Ши одежду и закидываю в чемодан. Надеваю на голое тело его любимый пиджак и ору: - И твоя машина - теперь моя! В память о нашей трехлетней совместной жизни, придурок! На пороге стоит моя любимая группа и откровенно ржет в голос, Мими пищит, что впервые в жизни я правильно надел пиджак и мои заляпанные штаны самое подходящее, дабы довершить туалет. Хиним хмурится и тянет меня за руку, командуя Хекку, чтобы тащил мой чемодан в комнату: - А мы с малышом поговорим, пока не вернулся Тукки и не закатил очередной скандал. Мими, за мной. Доведя меня до комнаты и усадив на кровать Хинима, они принимаются изучать меня как подопытного кролика. Где лупа? Где скальпель, наконец? - Где засосы? - причитает китаец, - где царапины? Ничего на самом деле не было? Я думал вы переспали, а ты, добившись своего, в отместку ушел… Ну, как же так, Куйсянь? - А вот так, Ми, и вообще больше ни слова об этом идиоте, ничего не хочу слышать… - А как же работа? Ты будешь его избегать? - Хиним недоверчиво вскидывает бровь и тянет на себя. Зарываюсь у него на груди, нескончаемо хочется, чтобы меня кто-нибудь обнял и успокоил, потому что внутри неудержимо больно. - Нет, не буду, но и делать вид, что у нас все хорошо тоже не стану. Мими наваливается сверху. Кому бутерброд с сочным Кюхеном? Чтоб вас! На нашу недогейскую идиллию в комнату врывается Чонсу и орет благим матом, чтобы не смели меня, ребенка, совращать и соблазнять тройничком. Чжоу Ми давится смехом и на полном серьезе выдает, что не против подобной перспективы. Хичоль же мямлит, что задыхается, и возможно у него будет эрекция от асфиксии. - Да ты экстремал, хен, - китаец встает, приподнимая меня за ребра. А мне все еще хочется поваляться, подурачиться и вообще забыть почему я перевез почти все свои вещи обратно в общагу. - Идите обедать, придурки вы мои, - немного успокоившись, говорит Итук и протягивает руку Хичолю. - Хен, жаль, что вы не геи, из вас получился бы классный педо/садо/мазо дуэт, - нахальную улыбку с моего лица стирает нехилый подзатыльник лидера, - можно я пообедаю у себя? - Хорошо, Кю-а, я попрошу Вукки принести тебе поесть. За окном давно полночь, но спать не получается. Я ворочаюсь, и не находя удобной позы, решаюсь выбраться из комнаты. Чонун сидит в обнимку с Вукки и смотрит какой-то фильм, они настолько поглощены собой, что не обращают на меня никакого внимания. Хекка и Хэ нет в общаге - шляются по барам, я уверен на 100 процентов, первый не пьет, второй усиленно пытается сломить непробивного друга на хотя бы одну пьяную в жопу ночь. Оба чаще всего возвращаются под утро, не разговаривают и бросают друг на друга незаметные по их мнению, злые взгляды. С балкона доносится едва различимый смех, я с минуту сопротивляюсь, но, в конце концов, шаркаю тапочками по кафельному полу и рассматриваю Хинима и Мими, усевшихся на полу и что-то друг другу нашептывающих. Почему-то неловко… - Иди к нам, малыш, - Хичоль манит меня пальцем и усаживает посередине, - мы с Мими вспомнили, что Симба признался тебе в чувствах только, когда понял, что с тобой может что-то случиться. Думаю тот эпизод был катализатором. Но как поступить в данной ситуации даже не знаю… Может, ты правильно сделал, что ушел? Игнорирование - самый правильный выход. Не просто привет-пока-как-дела-все-в-порядке, а настоящее безразличие. - Я согласен, чувства Шивона притупились, он привык, захирел, все это время ты давал ему то, что он хотел: старался переключить внимание на себя, ему и дня не казалось, что ты можешь куда-то пропасть. Заставь его нервничать, ничего не делая, пусть поймет, что твоя жизнь - не только он. Мы поможем, Куйсянь! Они говорят и говорят, а я молчу… Знаю, что правы, знаю, что это выход, все я знаю, но Шивон никогда не изменится, у него на лбу написано: "Не ищи легких путей…"