***
Тао понятия не имел, что забыл в этой чертовой кофейне. Пахло тут приторно, корицей с карамелью, но как будто слегка пригоревшей. В окне плясал тоскливый пейзаж. Дороги блестели от дождя и грязи, словно влажные разводы туши. В общем и целом, погода была мерзкая. Ветрено и промозгло. Напротив, за соседним столиком сидела мать с сыном лет четырёх. Рен смотрел, как у мальчишки текли сопли, и как раз в полминуты тот размазывал их по лицу. Мать гладила плечи своего хлюпающего носом отпрыска, но это мало походило на ласку. Её руки были испачканы желтыми пигментными пятнами, пухлые вены топорщились узлами. - Адам, без Божьей помощи ничего не делается! - вбивала она ему в голову. Мальчишка ел пирожное и грел руки остывающим чаем. От пара Адам начинал хлюпать сильнее. Тао передернуло. Сколько аморальности и скупого невежества было в этих словах. Рена буквально тошнило. Не было желания скрывать отвращение, пытаться смягчить грубую, кривую складку рта. Наоборот, до странности, появилось какое-то стремление показать, открыть, вылить наружу всю жёлчь, так, чтобы все увидели и почувствовали. Может, оттого Тао и показался таким гадким вкус латте. Выйдя на улицу, он на некоторое время задался вопросом, куда идти теперь. Возможный вариант - вернуться в гостиницу, но там наверняка никого не было. Тао готов был поставить свою фирму на то, что Джун точно не осталась в номере смотреть телевизор. Наверняка смоталась со своими интересными людьми смотреть не менее интересный город. В Сан-Франциско не шел снег. Не сказать, что Рен его безумно ждал, но сугробы были бы явно лучше хлюпающей коричнево-серой жижи под ногами. Тао отвлекла машина, проехавшая буквально в полуметре и едва не забрызгавшая брюки октябрьской слякотью. Скривив губы от раздражения, Рен был готов уже смачно выругаться, но вдруг застыл. Задержался глазами непонятно к чему на коричневой фигуре в тени домов. Паренёк жался в углу. Потирал руки, озирался по сторонам. Позже, приглядевшись уже, Рен понял, что пацан был лет шестнадцати. Ростом не вышел совсем. Даже Ючи был немного повыше. - Дать тебе сигарету? Парень поднял свои глаза, оказавшиеся настолько обыкновенными, насколько только могут быть глаза подростка. Юными, слепыми, ещё совершенно ничего не понимающими. Взгляд был колючий, недоверчивый. И это было особенно обычно. - А вам не жалко? - Нет. Тао засунул руку в карман, ища зажигалку. - У меня есть, - парень почесал лоб. Шапка была как раз такая, из-за которой кожа постоянно зудит. Такие шапки всегда выбирали хорошие мамочки. Рен как-то незаметно для себя кивнул и достал «Treasure». Как назло, осталась последняя сигарета. Отдавать ее какому-то самодовольному сопляку хотелось уже гораздо меньше, но Тао не колеблясь вложил ее мальчишке в красную обветренную ладонь. Брови у паренька приподнялись. - Дорогая игрушка, дядя, - он зажал сигарету зубами. – Точно не жалко? - Кури уже, - устало протянул Рен. Больше парень ничего не спрашивал. Затягивался он смешно нахохлившись и сморщив нос. Возможно, в его взгляде было что-то суровое или даже злое, но все эти оттенки было разве что курам на смех в сочетании с таким маленьким ростом и по-мальчишески юным лицом. Шапка сползала с ушей, но все так же усердно раздражала вспотевшую кожу лба. - Спасибо. Парень кивнул, бросил бычок на землю и, ссутулившись, пошел вперед. Скорее всего, к метро. Рен стоял еще около пяти минут и отстраненно думал, что голос у сопляка был действительно похож на голос Ючи.***
Внутри закусочная выглядела крайне скромно. Рен даже и не подозревал, что в Сан-Франциско есть заведения подобного плана. Поначалу внешний вид этой забегаловки отбивал всякое желание идти, но пока Тао искал нужный столик, восприятие несколько изменилось. Пожалуй, тут было даже уютно, но дурацкое название «Теплый Поросенок» Рена напрягало неимоверно. Черт возьми, самое идиотское название из всех, что только можно придумать. Что здесь могут вообще готовить? Копченые свиные ребрышки с пивом? Тао и не припомнил даже, когда последний раз ходил куда-то просто поесть, тем более, чтобы еще и с кем-то встретиться. Вечера в компании Зэна, Карла и Хенга априори проходили в дорогом баре или клубе с большим количеством качественной выпивки. Теперь внутренности скребло прочное ощущение, что что-то явно идет не по обычаю, и это было… По-другому. И странно, и словно волнительно даже. Будто не встреча, а свидание какое-то. Рен ни секунды не сомневался, что это рандеву предполагало беседы, разговоры обо всем и ни о чем одновременно, много простой человеческой болтовни. Такой, какой у Тао уже не было очень давно. Он вольготно скинул пиджак на спинку деревянного плетеного стула, чувствуя на себе цепкий взгляд. Пристальный, просачивающийся сквозь белую отглаженную рубашку, даже не касаясь блестящих лакированных пуговиц. - Что? – не выдержал Тао наконец. Йо улыбнулся, продолжая смотреть, но теперь уже точно в глаза. - Ничего. Просто знал, что ты придешь, хоть ты и выглядишь сейчас так, словно готов отдать мерседес на свалку, лишь бы не находиться здесь. Тао выдержал паузу, долго смотря на Йо с напряжением, но тут же что-то внутри разжалось и, кажется, успокоилось. На лице появилась полупрозрачная лукавая улыбка, в которой можно было где-то в самом краешке уловить облегчение. - Хочешь чего-нибудь выпить? - Я не против, но ты только не переборщи. Все-таки я позвал тебя сюда не для того, чтобы ты налакался. - Твое чувство юмора не улучшилось с нашей последней встречи. Простой обмен любезностями. Кажется, им обоим от этого легче. Тао просит официанта принести какой-то салат с моллюсками в остром соусе, и, для начала, чашку кофе. Он лелеял надежду, что в «Теплом Поросенке» его варят лучше, чем в той сахарной кофейне, где он был с утра. Йо был в белой рубашке с закатанными рукавами. Извечно любимый стиль в школьные времена. Типичный разгильдяй. Или, как их там называют? Творческие люди? Тао усмехнулся. Неудивительно, что Джун сочла его милым. Кое-что еще осталось абсолютно неизменным. Асакура заказывал столько еды, словно ел в последний раз, а дальше его ждали годы воздержания. Кажется, штуки три чизбургеров, суп с грибами, шницель из свинины и молочный коктейль. Охуительное сочетание продуктов, ничего не попишешь, конечно. - Что? – Йо посмотрел нарочито вопросительно. - Думаю, глупо задавать вопросы из разряда: «А кишка не слипнется»? - Почему глупо? Рен поджал губы. - У тебя сильный желудок. Со школы помню. Йо наконец перестал смотреть так пристально и улыбнулся. Еда была типичной для подобного заведения. С непривычки Рену показалось, что он попробовал что-то до омерзения отвратительное, но потом словно вошел во вкус. Да и кофе было неплохим, по правде. - Ты чего недоедаешь? – Йо ел в две щеки. С таким наслаждением, словно перед ним не дешевый чизбургер с масленым беконом в кунжутной булке, а не иначе как цела тарелка сочных лобстеров, пропитанных терпким кисло-лимонным соком. И откуда только в этом парне столько радости? Разве роскошная жизнь музыканта не развращает вкус? Разве он не должен постоянно хотеть большего и постоянно чувствовать, что этого недостаточно? - Я не голоден, - Рен отодвинул тарелку. – Да и еда паршивая. - Закажи тогда чего покрепче. Тут неплохой ром и абсент. - Ром? – Тао усмехнулся. Отличный ром в кафе «Теплый поросенок», вот уж едкая шутка. Еще говорящий попугай где-нибудь на барной стойке, и полный абзац. Выпивку принесли быстро. Марки у пойла были явно не из элитных, но раз уж сегодня вечер экспериментов, то почему бы и нет. С Йо другого можно было и не ждать. Рен знал, что этот «ужин» будет выходить за рамки тех, к которым он привык. Это не напрягало, но и не радовало. Хоть и, возможно, он просто еще не понял до конца. - Как работа? Жизнь в Пекине наверняка сильно отличается от той, к которой ты привык. Рен промолчал, сделав вид, что не заметил этого акцента на слове «привык». Йо нарочно говорил так. То ли чтобы как-то задеть, то ли чтобы Тао обратил внимание. «Япония твой дом» - вот что говорил этот хитрый Асакура. Пытался напомнить о прошлом. - Друзья, девушки? Тао усмехнулся, прищурив глаза. - Мне всего хватает. - Рад за тебя. Правда. - Я тоже. - Как ты обычно проводишь время? Рен удивился, но виду не подал. В вопросе был явный подвох. - Работа, что еще может быть. - Не сомневался. И что там с ней? Тао напрягался все больше. - Хочешь, чтобы я рассказал тебе про волатильность графиков, отображающих уровни продаж? - О, нет. Я надеялся услышать что-то более интересное. - Не у всех работа — это развлечение, Асакура. Есть вещи и более серьезные, затрагивающие немало сил. - Жить можно и в свое удовольствие, знаешь ли. Достаточно лишь решиться однажды что-то изменить. Все-таки, жизнь создана не для того, чтобы кто-то один терял себя. Как думаешь, Рен? – Йо не изменял привычке задавать вопрос и смотреть в глаза. Весь диалог Рен чувствовал, что Асакура все время пытается его расшевелить. Вытянуть на какое-то гребанное откровение. Тао не до конца понимал для чего. Душевные разговоры нужны, чтобы разбавить напряжение, растопить лед, наросший достаточно прочным пластом за такое длительное время заморозков. Вот только для чего его топить? Чтобы стать ближе? Какими-то закадычными друзьями или что-то в этом роде? Глупо. Абсолютно глупо. Было и еще одно предположение. Йо, как никак, слишком хорошо знал Рена. Кажется, какая-то его часть чувствовала, что Тао необходимо выговориться, и притом очень давно. А что может быть лучше человека, который через три-четыре дня уезжает в Хьюстон, а потом дальше колесить по миру, даря себя каждому, кто протягивает руку? - Ничего не думаю. Это все глупости, как же ты не понимаешь, - Тао устало потёр лицо. Какого черта он вообще здесь забыл? Какого черта он здесь делает и слушает все это? Он не маленький мальчик, которого нужно отчитывать. Он не глупый ребёнок, за которым матери нужен глаз да глаз. А кто? Кто он? Тао морщился, и вовсе не от крепости спиртного. Ему просто было непонятно решительно все, начиная с его прихода сюда и кончая тем, что он провёл здесь уже, кажется, полночи. Окна были плотно зашторены, и Рен даже понятия не имел, который сейчас час. - Это все такие несусветные глупости. - Все, что ты мне можешь сказать? - Йо улыбался. Улыбался, господи. Черт бы побрал его и эту улыбку. - Не могу сказать, что ждал чего-то большего, но... Вот он. Как в старые школьные времена. Его шутки по-прежнему нихрена не смешные, но взгляд настолько уверенный, словно он прямо сейчас готов вызвать Тао на дуэль. Рен долго не признавался себе, что чувствует себя с этим человеком на равных. Превосходства ощутить не получалось, как он не старался. Сейчас, кажется, прошло столько времени, столько было разговоров, передряг, что все это скопилось в одну большую книгу доверия. Каждый мог открыть любую страницу и все понять. - Что же все-таки произошло за эти восемь лет, что тебя так потрепало? - Не зарекайся, Асакура. Потрепать можно пачку денег, но не меня. - Матерь Божия, и ты ещё говорил что-то про мой отстойный юмор. Нет, Рен, с тобой точно что-то не так. Затягиваясь, Тао долго думал отвечать или нет, и нужно ли что-то отвечать вообще. Собственные мысли казались кусками бумаги, залитыми клеем. - Она тебе интересна, да? - Йо как-то понимающе улыбнулся. - Вовсе нет. - Можно понять, Рика очень изменилась. Даже я по правде удивился. Но, знаешь, я, кажется, чувствовал это с самого начала. Что в ней есть что-то ещё. Большее. Рен усмехнулся. Что бы он сейчас не сказал, Йо все равно понимал слишком много. Может, это было даже хорошо. Тао сложно удавалось припомнить человека за последние годы, с которым бы ему приходилось поговорить и который бы понимал его так же хорошо. Наверно, такие люди действительно встречается на пути лишь однажды. - Теперь это совсем другой человек, Рен. Совершенно другой. Тао отложил сигару и сделал ленивый глоток. Ром был сладкий. - Я все видел сам, можешь не рассказывать. Он помолчал, оглянул постепенно пустеющее кафе, потом снова потянулся к бутылке. - Ты точно не переборщишь? Помни, ты дал мне слово. - Я никому и никогда не даю слово, Асакура. Мне плевать, что ты там себе выдумал. Йо снова улыбнулся, и Тао почувствовал, что ему нехорошо от этой улыбки. - Она… Ее предпочтения в одежде немного изменились. - Ты удивлен? - Да не то чтобы… В школе она так не одевалась. - А чего ты хочешь, Рен? Так оно и бывает. Тихони становятся бунтарями, неряшливые - педантами, а те, кто в юности был импульсивным и всегда выделялся кричащим образом превращаются рассудительных и мудрых людей, к тому же еще и предпочитающих классический стиль. - Классический стиль? – Рен почти засмеялся. Алкоголь распалял. Разогревал для этих самых гребаных откровений. – Ты ничего не перепутал, Йо? Ее платье едва ли вообще прикрывало задницу. Асакура замер на мгновение, с непониманием смотря Рену в лицо. Его карие глаза была ясными и чистыми. Черт возьми, он пил вообще или нет? Тао посмотрел на бутылку. Не мог же он тут, как идиот, один налакаться до состояния хрюкающей безмозглой свиньи? Тут послышался сначала тихий, а потом все больше и больше крепчающий смех. Йо хохотал. Заливисто и громко, прямо как перевозбужденные школьницы на переменах или секретарши в офисе. И ему не нужно было пить, чтобы выглядеть дураком в этот момент. Сумасшедшим, безбашенным дураком. Таким живым и искренним, мать твою, что зубы сводило. - Я задел что-то настолько глубоко личное? – Тао криво усмехнулся. - Что ж, мне жаль до охуения, но не мог бы ты поубавить пыл. - О, давай без крылатых выражений. Мы все-таки не в школе, - Йо все еще улыбался. – Я только сейчас понял, ты же видел ее лишь в день нашего выступления на том вечере. Ах, да. Тот самый восхитительный нихрена не интересный вечер. Как же Тао мог забыть. - Когда и зачем еще мне ее видеть? - В обычной обстановке. На репетиции, в кафе или в том же продуктовом. - Последнее мне нравится больше всего. Я позвоню, как только решу как-нибудь выйти в ларек за хлебом и молоком. - Весьма неплохо. Можно будет встретиться там в следующий раз. Какой следующий раз? Он что же, смеется? Рен глотнул еще раз, чувствуя, что пойло становится слаще с каждым разом. Откинувшись на скрипящую спинку плетеного стула, ему удалось отстраненно подумать о том, что вечер сегодня был и вправду странный. Помнить его еще придется. Он не был настолько глубоко проникающим, не заставил вывернуться наизнанку. Неприятный осадок оставался. Такой бывает, когда трогаешь старую, но все еще не зажившую ранку. У Тао ничего не болело, но даже от такого крошечного прикосновения ему казалось, что он слишком открыт. - Мы уезжаем через четыре дня. Рен кивнул, чувствуя, что Йо продолжает смотреть на него. - Оставить тебе мой номер? - Вот уж не стоит. - Как хочешь.***
Курить траву было восхитительно. Тело размякло, словно сливочное масло, томленое в печи. Трей мог с уверенностью сказать, что в жизни ничего лучшего не пробовал. Дрянь была крепкая, с горьким запахом, моментально впитывающемся в губы. Веселье бултыхалось в комнате, прямо как дешевый абсент в обколотом по краям стакане. Юсуи тер шершавые места языком, затягивался и выдыхал в потолок. Кажется, комната провоняла этим дерьмом уже насквозь. Разве что дым еще не стоял так плотно в воздухе. - Будешь? – Трей протянул руку к Рио, зажимая косяк двумя пальцами. - Давай, а-то у тебя уже слишком взгляд шальной. - Да ладно тебе, это же ерунда. Так, для веселья, - Юсуи рассмеялся и откинулся на подушки, сложив ноги на столе. - Тогда совсем другое дело, конечно же. Умемия улыбнулся, обнажая белые, слегка кривоватые зубы. Его руки не были созданы для того, чтобы держать в них сигареты, и лицо, несмотря на резкость черт не казалось таким уж харизматичным. Трею вид дымящейся самокрутки, зажатой между тонких губ, подходил гораздо больше. - Блядь, я прожег клеенку, - Юсуи засуетился над столом, рукой смахивая пепел. Рядом лежал мокрый скомканный кусок бывшей рубашки, и, кажется, увидев в нем какую-то пользу, Трей принялся бестолково им тыкать по столу. – Блядь, блядь, блядь! Она почти новая была! - По ней так и не скажешь, - Рио покосился на коричневые пятна. Вероятно, от кофе. – Да хватит тереть уже! Ее насквозь прожгло, а не супом закапало. - Черт, - Трей плюхнулся на диван. – Влетит от Пилики. - Кстати о ней. Я пообещал, что ты позвонишь. - О Господи, она приходила в?.. - Да. - И видела?.. - Не процесс, но результат да. - Это еще хуже. Юсуи взъерошил и без того торчащие во всем стороны отросшие волосы. Он обвел комнату взглядом, не надеясь увидеть для себя чего-то нового. Те же пожелтевшие обои, облетевшая белая краска на деревянных шкафчиках. - Видишь ли, они все поголовно думают, что мне нужна помощь. Каждый из них уверен, что знает меня лучше, чем я сам. И хоть никто не из них прямо не решается мне сказать, я вижу, я чувствую их страх. Они думают, что я тону, и меня надо спасать. А спасать нужно их. Их, не меня! Понимаешь? Я проживаю отличную жизнь. Я бы и не хотел другую. Но все вокруг уверены в том, что счастье – ходить в институт, получать много денег, притом обязательно на достойной работе. Быть барменом, официантом, уборщиком или механиком в автомастерской, конечно, не входит в это понятие. - Ты еще забыл, как подрабатывал разносчиком пиццы, разносчиком газет, разносчиком интернет-товаров, раз… - Эй, ладно-ладно, я же не только «этим» работал. - Нет, еще продавцом в отделе детских игрушек. Кажется, вот тогда ты был действительно счастлив. Все эти куклы-машинки явно приводили тебя в восторг. Юсуи хрипло рассмеялся и придвинул бывшую банку из-под оливок, которая теперь была в роли пепельницы. - В действительности, достойная работа лишь та, которую ты любишь. - Именно, черт возьми. Только попробуй им это объяснить, - Трей затянулся, поморщившись. Тень резко очертила его скулы, подчеркнув впалость щек. Голова уже прилично кружилась, но было хорошо. – В последнее время только и слышу от отца с матерью, какая Пилика молодец и вот где гордость нашей семьи. Бесит уже. - А что на счет тебя? - О нет, чувак, ну хватит. Конечно, я тоже рад за нее, но я все равно не понимаю, почему именно поступление в институт повод для столь безграничной радости. Хотя нет, знаешь, я скажу тебе, почему! Потому что она единственная в нашей семье смогла «выбиться в люди»! Трей резко подскочил с дивана, насколько это позволяли ватные ноги. Пыльно-серый свет лампы освещал его взволнованное, покрывшееся испариной лицо. Он вытянул вперед руку, продолжая декламировать так, словно выступает перед безмозглой толпой, пытаясь убедить их в значимости нового политического проекта. Единственный заинтересованный слушатель сидел на полу, в расстегнутой, но чистой и отглаженной рубашке, чего нельзя было сказать о самом Юсуи. - Возможность вырваться за рамки среднего класса, получить высшее образование! Да еще какое! Врач! Мечта каждого проповедника, к которому моя мать ходит по воскресениям, чтобы поблагодарить Господа за Пилику и помолиться о моей душе, находящейся во власти искушения! Рио не мог остановить смеха. Он смотрел на потрепанный дырявый ковер, который стал сценой, на взлохмаченного, в хлам обкуренного Юсуи, ставшего дурным героем в свете мигающей лампочки-прожектора. - Возможность хвастаться соседям, вот что это, - Трей повалился лицом на диван. Рио посмотрел на сурово нахмуренные густые брови, подметил так же трехдневную щетину. По внешнему виду перед ним был наркоман или алкоголик, а может и все вместе. Прошло не больше пары минут, и Трей захрапел.