Преданный и проклятый...

Прохладный ветер, словно миллион маленьких иголок, пронзает мою кожу. С силой стискиваю зубы и смотрю, как Кеман выходит из кареты, не забыв прихватить с собой книгу. Его движения плавные, легкие, но решительные, хотя я замечаю внимательный взгляд, которым потомок драконов осматривается вокруг, будто стараясь найти все подвохи и плюсы места, в котором мы оказались. Создавалось такое впечатление, будто он уже далеко не в первый раз вот так настороженно оглядывается по сторонам, в любой момент ожидая нападения. Что-то в нем выработало эту привычку несколько лет назад, что, в свою очередь, придало его характеру некую отстраненность и осторожность. Я же не спешил выбираться из кареты и первым делом выглянул из приоткрытой дверцы, разглядывая недалеко расположенную гостиницу. Так получилось, что этот двухэтажный домик стоял в самом конце деревни, позади тех немногочисленных зданий, которые расположились вдали от шумных улочек. Судя по всему, эта деревня расширялась, и люди начали отстраиваться за счет земель около самой деревни. Вот и хозяин этой гостиницы также построил свой домик с краю, надеясь, что рано или поздно эта местность станет более оживленной и, возможно, тут со временем возникнет рынок, который будет привлекать разных путешественников и потенциальных клиентов своими прилавками, развлечениями и уличными музыкантами. Но, судя по всему, эта деревня так и не смогла расшириться, причиной тому могло быть что угодно, вплоть до неурожайности и набегов разбойников. Последние дома казались старыми и обветшалыми, а некоторые незавершённые строения уже давно рассыпались на мелкие камни, которые постепенно растаскивали бедняки для того, чтобы залатать свои старые лачуги. Уже начало темнеть, и шум, доносящийся из самой деревушки, был еле слышен в этой местности. Где-то далеко, между домами, можно было разглядеть свет факелов и масляных фонарей, скорее всего, освещающих проулки. Люди, ходящие по тем улочкам, весело смеялись, разговаривали и явно нашли куда более интересные дела, чем заглянуть сюда, из-за чего около гостиницы, кроме нас, совершенно никого не было. Атли, минут десять назад скрывшийся за дверью гостиницы, вернулся. Русоволосый выглядел слегка озадаченным, но подошел к Кеману и что-то прошептал ему на ухо, при этом то и дело оглядываясь на саму гостиницу. — Мы пока остановимся тут, а ты сходи в город и разведай там обстановку. В принципе, если хозяин гостиницы согласен молчать взамен на денежное вознаграждение, это место не такое уж и плохое. А отсутствие других постояльцев нам только на руку, — сказал потомок драконов, хмурясь. Видно, ему что-то не нравилось, но в данный момент он решил оставить это при себе. — Как скажешь, — пожал плечами Атли, слабо кивнув. — Я куплю в городе немного еды. Может, в каком-нибудь трактире найду говядину. Сомневаюсь, что тут смогут подать к столу что-нибудь, кроме заплесневелого хлеба. — И купи человеку одежды, — напомнил Кеман, а я только недовольно фыркнул. Интересно, сколько времени он еще будет называть меня человеком? У меня, между прочим, имя есть. И вообще, ситуация, в которой я оказался, нравилась мне все меньше и меньше. Оставалась только надежда, что мою пропажу уже заметили и выслали людей на поиски. — Выходи, — это уже Кеман сказал мне, и, к моему удивлению, я заметил, что темноволосый юноша протянул мне руку. Я хотел оттолкнуть ее, но, видно, Кеман был другого мнения, потому что, стоило мне только сделать один шаг вперед, парень тут же подхватил меня за талию и поднял на руки. Видимо, он не собирался меня предупреждать или, тем более, спрашивать моего мнения. И, конечно, он не обратил внимания на мои протесты. — Отпусти, — шиплю, пытаясь вырваться. Бью кулаками по его плечу и дрыгаю ногами, но это не приводит ни к какому результату, и, только когда я начинаю немного громче возмущаться, потомок драконов накрывает мой рот своей ладонью так, что я больше не могу вымолвить и слова. — Закрой рот, — сквозь стиснутые зубы сказал парень, сверля меня злым взглядом. — Если ты так сильно хочешь, я отпущу тебя, только вот не забывай, что тебе опять придется идти босиком по снегу. Неужели понравилось отмораживать свои конечности? Быстро моргаю и мгновенно затихаю, вспоминая, как недавно шел по снегу, чуть ли не теряя сознание и уже не чувствуя своего тела, которое будто пылало от холода, скрывая все остальные ощущения. Не желая вновь оказаться в таком положении, я больше не сопротивляюсь и только молча держусь тонкими пальцами за край одеяла. Кеман, удостоверившись, что я больше не буду кричать или вырываться, понес меня к гостинице. Ноа довольно быстро догнал нас, и, стоило нам только зайти в парадную дверь, смуглый юноша тут же, опережая потомка драконов, подошел к низенькому и весьма упитанному мужчине лет пятидесяти, который, скорее всего, и являлся хозяином этой гостиницы. И пока Ноа отвлекал внимание мужчины разными расспросами, Кеман со мной на руках прошел к лестнице, явно не желая привлекать к нам внимания. — Наш номер самый крайний, — сказал Ноа, вновь догоняя нас, когда потомок драконов поднялся на второй этаж. — Вроде тут все нормально, но Атли был прав: хозяин гостиницы весьма подозрительный и жадный тип. Если он поймет, что мы в розыске, тут же продаст нас. — Ничего, завтра утром нас тут уже не будет, — сказал Кеман, идя по коридору. — Тем более я сомневаюсь, что сюда так быстро доходят новости. — Пожалуй, ты прав, но мне все равно не понравилось, что хозяин гостиницы так поглядывал на тебя, пока ты не поднялся. Хотя это уже твой человек, обернутый в одеяло, привлекает столько внимания, — на последних словах Ноа еле заметно улыбнулся, а я опять не удержался и фыркнул. Так им и нужно. Будут знать, как невинных людей вытаскивать голыми из кровати. Номер оказался весьма простым, хоть и просторным. Деревянные полы не были застелены коврами, и при каждом шаге юноши половицы слегка поскрипывали. Мебели тут тоже было не особо много, и та, что имелась, казалась старой. Да ещё неприятный запах плесени и сырости щекотал нос. Кажется, первая комната была как прихожая, имеющая камин, письменный стол и диван, застеленный шкурой медведя. Кеман не стал рассматривать все остальные комнаты и просто бросил меня на диван, с которого я тут же свалился на пол, но уже вскоре благополучно взобрался назад. — Можно было и полегче, — фыркаю, садясь поудобнее и потирая ушибленное бедро. — И кто же ожидал, что у тебя привычка падать и калечиться? — присвистнул потомок драконов, подходя ближе и садясь рядом. — Не сильно ушибся? — Нет у меня такой привычки, — тихо бормочу, чувствуя через ткань одеяла, как Кеман проводит ладонью по моему ушибленному бедру. Хочется оттолкнуть его руку, но почему-то я даже пошевелиться не могу. Затаив дыхание, пытаюсь уловить каждое движение юноши, мысленно проклиная свое непонятное поведение. Просто каждое его чертово прикосновение вызывает такие волнение и интерес, что я тут же забываю о всех своих предрассудках и о том, что, попав в такую ситуацию, я должен оттолкнуть парня. Он же мой похититель! — Вроде все нормально. Будь осторожнее, — сказал парень, отстраняясь от меня и вставая с дивана. А я даже как-то разочарованно вздохнул. — Кажется, я карту оставил в карете, — тем временем слегка раздраженно сказал Ноа, роясь в своей дорожной сумке. — Придется опять спуститься. Как раз прослежу за тем, чтобы коней покормили. Кеман практически не обратил внимания на уход своего товарища и только, когда тот ушел, как-то задумчиво посмотрел на дверь, при этом сильно нахмурившись и что-то прошептав одними губами. Повертев в руках книгу, темноволосый юноша еще некоторое время стоял, глядя на дверь, но потом сел на ветхий стул, который еле слышно скрипнул под его весом. — Так вы в розыске? — спрашиваю, пользуясь тем, что мы вновь оказались в одной комнате, и у меня появилась возможность завладеть вниманием Кемана. — Да, — кивнул парень. И никаких объяснений или опровержений. Краткое «да» и вновь ноль внимания на меня. — И за что вас разыскивают? — не унимаюсь. — За убийство, — так же спокойно отвечает юноша, пролистывая несколько страниц книги и переводя взгляд на подушечки своих пальцев, будто на них в данный момент можно было заметить что-то необычное. — Эм, я думаю, это не мое дело, но все же кого вы убили? — Вижу, тебя вообще не выпускали из того поместья, раз ты задаешь такие вопросы, — еле заметно улыбнувшись, сказал Кеман, бросая на меня любопытный взгляд. И, судя по его скептическому тону, мой вопрос был весьма глуп, а значит, Кеман и его товарищи могли быть весьма известны, впрочем, как и дела, которые они натворили. А я ничего не знаю. И это явно веселит юношу, из-за чего он даже решил оторваться от книги. И что же они такого натворили? Хотя, если посмотреть на то, что Атли без проблем пошел в деревню, а Ноа не боялся попасться на глаза хозяину гостиницы, главным разыскиваемым все же является Кеман. — У меня не было нужды покидать поместье, — бормочу, скрещивая руки на груди под одеялом. — У меня там все было. Конечно, до тех пор пока не появились вы. — И тебя устраивал подобный расклад? — удивился юноша, приподнимая одну бровь. — То есть ты был готов прожить всю свою жизнь в маленькой клетке, при этом совершенно ничего не зная о внешнем мире? — Меня не интересовал внешний мир, — пожимаю плечами. — Он слишком опасен, грязен и ужасен. А в поместье у меня были мои зелья и еда. Больше ни в чем я не нуждался. — Когда-то давно один ученый, находясь при смерти, сказал, что жалеет о том, что всю свою жизнь он посвятил лишь науке, которая, в итоге, не дала ему ничего, кроме слабого здоровья и одиночества, — сказал Кеман, укоризненно смотря на меня. — Он просто занимался любимым делом, совершенно не понимая, что вся жизнь проходит мимо, и все, что он мог принять, полюбить или изменить, просто ушло безвозвратно. И вот теперь никто даже не вспомнит его имени, ведь по прошествии стольких лет были совершены другие, более значимые открытия, а его учения канули в лету. — Ты так говоришь, будто тебе уже много лет, и ты помнишь, как быстро забылось имя этого ученого, — говорю, пытаясь не показать, что слова юноши вызвали у меня горечь и навели на некоторые размышления. — Так и есть. Я живу немного дольше, чем некоторые думают, — кивнул Кеман, но потом уже более тихо добавил: — Хотя я лично не наблюдал за тем, как сменялись известные ученые, стремясь превзойти друг друга. Мне не дали этого сделать. — И сколько же ты живешь? — забираюсь на диван с ногами и более внимательно осматриваю юношу. — И когда тебя прокляли? Просто я так и думал, что столь сильных магов уже давно не существует, а значит, проклятие наложили давно, из-за чего оно должно было порядком навредить телу. — Меня прокляли лет семьсот назад, но ты не прав, считая, что мага, который это сделал, больше не существует. Он жив и здоров. Только тело поменял пару раз за это время. — Поменял тело? Но это же запрещено и невозможно! Это… — Высший уровень черной магии, — закончил вместо меня потомок драконов, иронично улыбнувшись и округлив глаза. — Поэтому проклятие такого сильного мага так сложно снять. Вернее, все и всегда твердили, что это невозможно, и ты первый за все эти годы сказал, что снимешь его. Посмотрим, что у тебя получится. Услышав слова Кемана, я слабо и слегка нервно улыбнулся, чувствуя, как в груди сердце начинает стучать все быстрее. Черт, я не ожидал, что проклятие наложил такой сильный маг! Даже против воли начинаю сомневаться в себе, хотя до этого был целиком и полностью уверен в собственных силах. Да что там, я был готов свернуть горы, дабы доказать, что я небесполезный! Хотя мое зелье всё же помогло Кеману. Может, не так все и плохо. — А где сейчас этот маг? — интересуюсь, тяжело вздохнув. — Сомневаюсь, что тебе эта информация хоть чем-нибудь поможет, — покачал головой Кеман. — Пока будешь со мной, ты не повстречаешь его, ведь я не желаю больше видеться с ним. Ну, а когда ты вернешься назад, тебя вряд ли будет интересовать внешний мир, а значит, ты вновь закроешься в собственной клетке, ограждаясь от внешнего мира. — Если в мире существуют такие сильные темные маги, я хочу знать, где он находится, — не унимаюсь я, из-за чего мой тон кажется еще более настойчивым. — Хм, — юноша внимательно посмотрел на меня и задумался над чем-то. — Меньше знаешь, крепче спишь, — наконец сказал он, вставая со стула и проходя мимо меня к двери, ведущей в спальню. Вернулся он довольно быстро, но не спешил возвращаться к своей книге, вместо этого остановился около сумки, которую принес Ноа, и достал из нее какой-то пергамент. Дверь со скрипом открылась, и в комнату быстрым шагом вошел Атли, неся в руках несколько мешков, один из которых он кинул мне. — Где Ноа? — поинтересовался мужчина, осматривая номер. — Он спустился вниз за картой и попутно решил проследить за лошадьми, — сказал ему Кеман, кивая в сторону двери. — Что там, в деревне? — Ну… Я даже не знаю, как сказать, — Атли некоторое время помялся, но вскоре вновь продолжил: — Во-первых, даже в этой деревушке висят твои плакаты. Хотя они старые, и вознаграждение за твою поимку еще не такое высокое, как сейчас. В принципе, это не так уж и страшно. Все равно на тех плакатах ты сам на себя не похож. Но в трактире я разговорился с одним путешественником, и он сказал, что только-только приехал из Илрида. Там вовсю ходит новость, что тебя поймали. Король Эдмунд требует, чтобы эта страна передала тебя ему, ведь ты там натворил куда больше дел и должен быть наказан именно там. Но ты же знаешь, что дело не в этом, и этому гнилому королю ты нужен по другой причине. Возможно, нам даже повезло, что тебя поймали в этой стране. — Это и неудивительно, — хмыкнул потомок драконов. — Я почему-то так и думал, что Эдмунд не будет сидеть сложа руки, когда узнает, что меня поймали в этой стране и собираются казнить. Пожалуй, это сейчас сильно усложняет дело. — Ты тоже подумал об этом? — поинтересовался Атли, снимая с себя накидку и вешая ее около двери. — Этот путешественник сказал, что король Эдмунд угрожает крайними мерами, если тебя не отдадут ему. Думаю, ни король, ни знать этой страны еще не знают, в чем твоя ценность, поэтому рано или поздно решат тебя передать Эдмунду. И, конечно, раз ты уже не в заточении, это приведет к новым неприятностям для них. Подозреваю, что нас будут искать еще более тщательно. — Нужно дождаться Ноа и обсудить с ним путь, — кивнул Кеман, вновь садясь на стул. Я прекрасно видел, что теперь он был немного зол и задумчив, из-за чего выглядел еще более мрачно. Доставая из мешка одежду, я то и дело переводил взгляд с Кемана на Атли, пытаясь понять, чем же таким потомок драконов был ценен. Нет, я знал, что он примечателен хотя бы тем, что, скорее всего, является последним представителем своей расы, но, черт возьми, я слышал, что Илрид – процветающее государство, а их король Эдмунд весьма мудр и щедр, так зачем тогда ему так яростно искать Кемана? Сомневаюсь, что король Илрида стал бы так просто ссориться с другой страной ради обычного представителя вымершей расы. Несколько раз я открывал рот, собираясь спросить у Кемана, зачем он понадобился королю другой страны, но, так не издав ни звука, вновь закрывал рот, отворачиваясь в сторону. В комнате стало чувствоваться напряжение, которое постепенно передалось и мне. Глядя на хмурого и мрачного Кемана, я понимал, что сейчас все мои вопросы останутся безответными, из-за чего лучше не испытывать судьбу. Из мешка я достал темно-серые штаны, белую кофту и теплую накидку. Минимум вещей, но я был рад и этому. Плевать на нижнее белье или изысканную ткань. Я счастлив, что могу хоть чем-нибудь прикрыть собственную наготу. В данный момент ни Кеману, ни Атли не было до меня дела, но я все равно, почему-то стесняясь, прикрывался одеялом, пока одевался. Будто они меня голышом не видели, и мне было, что скрывать. Кофта оказалась немного великоватой. Вернее, ее пошив вообще оказался весьма странный. По длине она подходила, а вот рукава были длинноваты, из-за чего я их тут же закатал. Может, она была сшита для низких, но длинноруких людей? Или это сейчас мода такая? Как бы там ни было, про странный пошив кофты я забыл почти сразу после того, как надел штаны. Таких узких и тесных штанов я еще никогда не носил. Они жали абсолютно во всех местах, облегая мои ноги, как вторая кожа, и, естественно, выставляя мою задницу напоказ, сжимая мое хозяйство. Черт, кажется, если я сделаю шаг длиннее или не так сяду, штаны тут же лопнут в самых неподходящих местах. Я даже встал и немного прошелся по комнате, то и дело поглядывая на свои ноги. Млять, ну, это же стыдоба какая-то – носить такие вещи! Меня даже немного озадачил взгляд Кемана, которым юноша окинул меня, а точнее, мои штаны. Вот так и прошли следующие десять минут. Кеман с Атли были задумчивы и сосредоточены на проблемах преследования, а я все расхаживал по комнате, надеясь, что мои штаны не треснут при очередном шаге. Между прочим, я считал, что моя проблема ничуть не менее важна, чем их, а может быть, даже вообще важнее. Как-то сложно думать, когда штаны жмут в самых неподходящих местах. Хорошо хоть мне удалось немного расшнуровать завязки на поясе и облегчить собственные мучения. Когда в комнату зашел Ноа, он первым делом заметил мрачный вид своих товарищей, из-за чего его брови настороженно поползли вверх, а губы сложились в тонкую полоску. — Что случилось? — спросил он, кладя какой-то свиток на стол около Кемана. Атли вкратце пересказал юноше случившееся с ним в деревне и то, что он услышал от путешественника. Ноа все внимательно выслушал, после чего громко выругался и развернул на столе свиток, который только что принес. Оказалось, что это была карта, около которой они тут же собрались. На меня опять никто не обращал внимания, поэтому я тоже подошел к ним, рассматривая старый пергамент и местность, нарисованную на нем. — Я предполагал, что уехать из этой страны мы сможем так же, как и приехали сюда. То есть по торговым путям, затерявшись между торговцами, которые везут свои товары из города в город. План был неплохой, так как сейчас их редко проверяют из-за коррупции, но раз уж такое дело, нам придется избегать слишком людных мест, — задумчиво сказал Ноа, проводя по карте указательным пальцем. — Нужно будет избегать огромных городов. Сейчас поедем через лес, а провизию будем брать в маленьких деревушках. Там сельчане не особо догадываются о том, кого могут разыскивать. — Через сколько дней мы покинем эту страну, если поедем новым путем? — поинтересовался Кеман, внимательно осматривая карту. — Точно не знаю. Все зависит от того, как пройдет сам путь, — ответил Ноа, пожимая плечами. — Если не будет сильных затруднений, то через четыре дня мы пересечем границу. Дальше слушать я не стал. В принципе, я и так уловил саму суть ситуации. За Кемана назначена неплохая награда, более того, его хочет заполучить король соседнего королевства, из-за чего ведется яростное преследование, и всем им обеспечена уйма неприятностей. А еще они собираются покинуть страну и прихватить меня с собой. Вообще отлично. Понимая, что у меня не самая прекрасная перспектива остаться в живых, если продолжу путь с этой троицей, я сделал несколько шагов назад, то и дело поглядывая на дверь. На меня по-прежнему никто не обращал внимания, поэтому, быстро схватив с дивана накидку и стараясь не шуметь, я медленными и практически бесшумными шагами подошел к двери, после чего так же аккуратно открыл ее, молясь, чтобы та не скрипнула. Кеман, Ноа и Атли стояли ко мне спиной и о чем-то яростно спорили, видно, совершенно забыв о моем существовании. Рискованно, но, пожалуй, это довольно неплохой шанс сбежать. Если я буду ждать чего-то получше, меня просто могут вывезти из страны. Выхожу в коридор и закрываю дверь. В номере по-прежнему слышен спор и никаких новых движений. Они все еще не заметили моей пропажи. Глубоко вздыхаю и делаю первые шаги в сторону лестницы. Сердце стучит как бешеное, а в душе нарастают паника и страх. Но чем дальше я отхожу от номера, тем спокойнее мне становится, и внутри появляется надежда, что сбежать все же удастся. Стоило мне спуститься по лестнице, как на лице появилась слабая и нерешительная улыбка. Неужели у меня получится осуществить свой быстро придуманный план? Конечно, я помню слова Кемана о том, что он сможет меня найти по переданной мне энергии, но я был уверен, что стоит мне только добраться до большого скопления людей, как они и не подумают меня догонять. Все же их преследуют, а это слишком рискованный шаг. Около двери ненадолго останавливаюсь и еще раз смотрю на собственные ноги. Нет, в данный момент меня беспокоили не чертовы узкие штаны, а голые ступни. Сапоги. Мне не дали никакой обуви, а я так спешил поскорее убраться из номера, что позабыл об этом. Вот только уже около двери пол был более холодным и влажным от растаявшего снега. Интересно, сколько я смогу пройти босиком, пока не обморожу себе кожу на ногах и не получу гангрену? Опасно. Нежелательно. Глупо. Но я все равно открываю дверь, понимая, что если сейчас не убегу, дальше будет только хуже. — Вы куда-то собираетесь в такой поздний час? — вздрагиваю от этого неожиданного вопроса, чувствуя, как сердце готово вырваться из груди из-за нахлынувшего чувства страха. Оборачиваюсь и замечаю того полного мужчину, коим являлся хозяин гостиницы. Он по-прежнему был одет в старый камзол с торчащими из швов нитками, а его волосы грязными патлами падали на плечи, открывая залысину. Немного успокаиваюсь, понимая, что это не Кеман, но липкое и противное чувство страха все еще не отпускает меня. Ощущаю, как мужчина буквально пожирает меня взглядом. Ненадолго он заостряет внимание на моих обтягивающих штанах и отсутствии обуви, которое казалось весьма странным, раз я собирался выйти на улицу. — Да, у меня кое-какие дела, — быстро бросаю и тянусь к ручке двери, но, к моему удивлению, толстяк перехватывает мою руку и тянет к себе. — Это же тебя сегодня принесли в одеяле? — интересуется он, лукаво улыбаясь. — Раз уж ты закончил со своими клиентами, может, тогда заглянешь и ко мне? Сколько ты хочешь за ночь? До меня далеко не сразу доходит, что этот престарелый хозяин гостиницы принял меня за шлюху. В принципе, его догадки имели смысл. Видно, он решил, что постояльцы сняли номер на одну ночь, дабы развлечься со мной, и, видимо, я ему приглянулся, раз он подкараулил меня около двери. Как только до меня дошел смысл слов мужчины, мои глаза округлились, а на моем лице отчётливо проступили среди прочих эмоций удивление и шок. Противно и мерзко! Затошнило от одного только прикосновения к моей руке. Вот теперь я вспомнил, почему ненавижу прикосновения других людей к себе. От этого ощущения выворачивает. Чувствую грязь. Хотя это ощущение значительно отличалось от прикосновений Кемана. Если этот пухлый мужик ассоциировался у меня с грязью, то потомок драконов, наоборот, очищал. — Вы все не так поняли. Мне нужно идти, — бормочу, пытаясь вырвать руки, но его толстые пальцы мертвой хваткой держали мое запястье. — Неужели ты считаешь, что я недостоин такой шлюхи, как ты? — зашипел толстяк, сильнее притягивая меня к себе. — Думаешь, раз симпатичная мордаха и соблазнительная задница, то можешь вести себя так, словно ты лучше остальных? Не зазнавайся, шлюха. Он был невысоким, но все равно я доходил ему только до плеча. Да и сил у него было больше, из-за чего он с усилиями, но все равно притянул меня к себе, после чего одной рукой обнял за талию, а второй забрался под кофту, поглаживая спину и бока. Я скривился и с силой сжал зубы, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. Меня чуть не вывернуло, когда он сделал двусмысленное движение бедрами. Черт, ну, и за что мне такое?! — Пошли ко мне. У меня как раз давно никого не было, — прошептал он на самое ухо, сжимая в ладонях мою задницу. — Не бойся, я буду с тобой нежнее, чем те парни. Шиплю и кривлюсь от отвращения. Меня начало тошнить, стоило только подумать о том, чего хочет от меня этот толстяк. Проглатываю горький ком, возникший в горле, и собираю все силы, после чего толкаю мужчину. Он не ожидал такого сильного сопротивления, поэтому не удержал своей хватки, а я благополучно вырвался. Всего два быстрых шага, и я около двери, вновь тянусь к ручке и, кажется, даже дотянулся до нее, но слабость, внезапно возникшая в теле, не дает мне возможности даже пошевелиться, из-за чего моя безвольная рука опускается назад. Головокружение, тошнота, и я падаю на колени, обессиленно опуская голову. Не могу понять, почему так резко стал себя хуже чувствовать. Голова опустела, в глазах туман, а во рту горечь. Практически рефлекторно пытаюсь вновь подняться, но мое тело словно тянет вниз. Кажется, кожа с каждым мгновением все бледнее, а вены, проступающие через нее, кажутся темными и слишком большими. Что со мной происходит? Плохо. Паршиво. Ужасно. Пожалуйста, кто-нибудь, помогите! Слышу, как рядом что-то падает с громким, но приглушенным грохотом. Сразу вижу лужу алой крови, а уже потом замечаю хозяина гостиницы, который теперь лежал на полу. До меня медленно доходит тот факт, что рук у него больше нет. Вернее, они есть, но находятся отдельно от тела, словно их кто-то неаккуратно оторвал и отбросил в сторону. Шокированно смотрю на окровавленное тело и только и могу, что прикрыть рот рукой, даже не в силах выговорить и слова. Рядом раздаются шаги. Поднимаю голову и еле сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Меня в одно мгновение прошибло холодным потом, а в голове пронеслась чуть ли не вся жизнь. Около меня стоял Кеман и, судя по всему, очень злой. Это можно было определить лишь по ауре, хотя больше меня настораживало кое-что другое. Шея и часть лица парня покрылись серебристой чешуей, а глаза стали полностью черными, и только два небольших белых кружка виднелись вместо зрачков. Из-за одежды я не смог разглядеть полного изменения тела потомка драконов, но я прекрасно видел его руки, которые тоже покрылись чешуей, а когти теперь напоминали звериные и поражали своей остротой, будто он мог ими перерезать все, что угодно. И, судя по тому, что его ладони были в крови, не было сомнений в том, что именно Кеман оторвал хозяину гостиницы руки. От этой мысли становится еще страшнее. Потомок драконов кровожаден. Он даже глазом не моргнет, когда будет отрывать мне голову. — Я же предупреждал, чтобы ты не пытался сбежать, — слышу его голос, пропитанный гневом. — Помнишь, что я обещал сделать, если ты хотя бы попытаешься? Потомок драконов садится на корточки около меня и задирает мою голову вверх за волосы, дабы внимательнее взглянуть в мое испуганное лицо, а я лихорадочно вздрагиваю и прикусываю нижнюю губу. Ну, конечно, я помнил предупреждения Кемана по поводу моего побега. Он обещал переломать мои ноги. И что-то мне подсказывает, что он не шутил, и свои слова юноша вполне может подтвердить действиями. Открываю рот, пытаясь выговорить хоть какие-то оправдания, но вместо этого вскрикиваю, когда ладонь юноши сжимает мою ногу чуть выше колена, а его когти впиваются в кожу. Кажется, он вот-вот раздавит мне кости. Невыносимая боль. Хочется выть, кричать, звать на помощь, но вместо этого я тихо всхлипываю. Хватка Кемана тут же ослабевает, и становится немного легче, хотя разница все равно небольшая. — Я могу сломать тебе кости, — говорит он мне на ухо тихо, но внушающе. — Более того, могу оторвать тебе ноги или вообще разорвать твое тело на мелкие части. Поверь, это займет не больше минуты и не принесет особых неприятностей. Но могу ничего этого не делать. Я не стану тебя калечить, — эти слова он особенно выделяет небольшой паузой, вновь делая свою хватку слабее. — Но взамен ты должен пообещать, что больше не попытаешься сбежать. Иначе во второй раз я уже сдержу свое обещание, и ты останешься без ног. Так каков твой ответ? Останешься с нами и будешь себя хорошо вести, или мне проще сразу оторвать тебе ноги? Сглатываю и киваю. — Я… б-больше не убегу, — прерывисто бормочу, еле шевеля языком. — Хороший мальчик, — прошептал юноша и отпустил мою ногу. Боль ушла не сразу, а вот тошнота и слабость пропали, будто их и не было. Я предположил, что это может быть связано с жизненной энергией, которой управляет Кеман, но решил оставить это пока что догадками и не задавать темноволосому юноше вопросов. Просто я почувствовал себя слабым и беспомощным от осознания того, что Кеман так легко мог лишить меня сил, словно я не больше чем кукла в спектакле, которую легко сломать и выбросить. Игрушка, слабая и хрупкая. — Черт, Кеман, ну, зачем ты убил хозяина гостиницы? — присвистнув, поинтересовался Атли, спускаясь по лестнице и посматривая на труп толстяка. — Тут же теперь повсюду кровь. — Он посмел прикоснуться к тому, что принадлежит мне, — кратко ответил юноша, беря меня на руки. — Атли, ты можешь что-нибудь сделать с телом? — Могу, — кивнул мужчина. — Все равно, кроме нас, в этой гостинице никого нет, да и постояльцы сюда заглядывают нечасто. Заброшу тело в подвал и уберу кровь вместе с ковром. Думаю, никто не заметит пропажи этого мужика раньше, чем через пару дней, но, Кеман, пожалуйста, не отрывай больше руки тем, кто просто прикоснулся к твоему человеку. В дальнейшем такое расточительство может привести ко множеству проблем. Можно решать такие дела более культурно. Кеман посмотрел на своего товарища, но ничего не ответил, а просто развернулся и понес меня обратно на второй этаж. В принципе, я чувствовал себя лучше и мог идти сам, но решил не возражать. Он так часто носит меня на руках, что это может войти в привычку. Замечаю, что у Кемана с лица пропала чешуя, руки приобрели привычную форму, а глаза стали обычного для него цвета. Это же была трансформация? С одной стороны, мне любопытно, как выглядит ее окончательный вариант, но после сегодняшней демонстрации силы я, пожалуй, воздержусь от подобного зрелища. Когда мы зашли в комнату, Ноа бросил на нас быстрый взгляд, но потом опять отвернулся к карте. Видно, его не особо волновало, что произошло внизу, и почему на руках Кемана кровь. Потомок драконов аккуратно положил меня на диван и сел рядом, вытирая кровь с рук о тряпку, снятую со стола. — Отдохни, — сказал он, осматривая мое бледное лицо. — Завтра нам предстоит долгий путь. Киваю и молча лежу. Нога все еще болит, а сердце бешено колотится. В комнате тихо и спокойно. Ноа все время сидит за картой, а Кеман читает книгу. Даже Атли, который вернулся через полчаса, откинулся на спинку кресла и, как ни в чем не бывало, начал разглядывать какие-то свитки. Когда Атли, наконец, вспомнил про еду, он протянул мне небольшую сумку с вяленым мясом, хлебом и водой. К моему удивлению, Кеман опять ничего не ел, хотя даже Ноа оторвался от своей карты и решил поужинать. Ем жадно, вспоминая, что последний раз ел еще вчера вечером. Мясо оказывается на удивление твердым и соленым, хотя в данный момент оно кажется мне самой вкусной едой на свете. Быстро проглатываю пару булочек и несколько кусков вяленого мяса. Ощущаю себя уже почти здоровым, словно только от еды зависели мои силы. Судя по всему, во фляге Атли было вино, поэтому я просто налил себе воды из кувшина. Несколько быстрых глотков, и стакан пуст. Оказывается, меня уже давно мучила жажда, чего я даже не заметил из-за последних событий. Откидываюсь на спинку дивана и глубоко вздыхаю. Стало намного легче, хотя теперь, когда я напился воды, возникла еще одна потребность, а именно, поход в туалет. Поглядываю на Кемана и понимаю, что вот к нему лучше не подходить. Вместо него обращаюсь к Ноа. Парень как раз перестал есть. Подхожу к нему, немного прихрамывая, и негромко сообщаю о том, что хочу в уборную. Он понимающе кивает и ведет меня за собой к двери. Спускаемся на первый этаж. Там уже нет ни крови, ни тела, а чувство страха все равно не покидает меня. Что-то явно не так. Это подсказывают мне сердце и разум. Туалет находим довольно быстро и так же быстро возвращаемся обратно в комнату. Судя по тому, что в гостинице было тихо, кроме нас, тут, и правда, никого нет. Даже большинство свеч погасло, а их воск неаккуратно стекал с подсвечников небольшими капельками. Зайдя в комнату, я вновь сажусь на диван. Нога все еще болит, а на штанине видны небольшие порезы от когтей Кемана. Да, сломать мне ногу он мог проще простого. Откидываюсь на спинку дивана и вздыхаю. Тихо, даже как-то слишком. Кажется, я слышу собственное сердцебиение и умеренное дыхание. Кеман не отрывается от книги, а Ноа - от карты. Только Атли изредка вставал и прохаживался по комнате до окна и обратно. За всю ночь я так и не смог заснуть, хоть и пытался. Иногда я слышал, как Кеман с Ноа обсуждают очередной путь. Атли изредка улыбался и подшучивал. Через полуоткрытые веки я поглядывал на них и вновь отворачивался. Хотелось открыть глаза и оказаться в своей комнате, но я по-прежнему видел лишь гостиничный номер, который за столь короткое время успел мне надоесть. Только ближе к утру, когда еще не начало светать, произошло то, что разрушило наше спокойствие и умиротворенную тишину. Ноа собрался еще раз сходить к карете и забрать какие-то пергаменты. Насколько я понял, мы уже вскоре должны были покинуть гостиницу, и это было лишь приготовлением к отъезду. Но стоило только светловолосому юноше открыть дверь, как он тут же застыл на месте. — Кеман, Атли, идите сюда, — позвал он своих товарищей, даже не оборачиваясь к ним, словно в коридоре было что-то необычное и в то же время ужасающее. Потомок драконов и оборотень удивленно переглянулись, но подошли к двери. Понимаю, что мне лучше не лезть не в свое дело, но любопытство берет верх, и я тоже иду к двери вслед за Кеманом. Смотрю на стену в коридоре и шумно выдыхаю. Ровные буквы, выведенные на стене алой жидкостью, и чьи-то пальцы, лежащие на полу. Нет никаких сомнений – буквы на стене точно написаны кровью. Вот только почему нет характерного запаха? Принюхиваюсь, но вновь ничего не ощущаю. «Отдай все самое дорогое». Читаю кровавую надпись и вновь громко вздыхаю. Не написано, от кого и кому адресовано это послание, но стоит согласиться с тем, что не заметить его просто невозможно. — Какого?.. — прошипел Атли, подходя к трем пальцам, лежащим на полу, и снимая с одного перстень с голубым камнем. — Черт, будь я проклят, если ошибаюсь, но это перстень Холода, хотя сами пальцы принадлежат какой-то женщине. Точнее определить не могу. Странный запах. Будто и не человека вовсе. Я не чувствую запаха того, кто это сделал. — Хм, это точно перстень Холода, — кивает Кеман, гладя на украшение в руках Атли. Почему-то сейчас потомок драконов кажется озадаченным и немного злым. Темноволосый юноша ненадолго закрыл глаза, а когда вновь их открыл, его лицо было мрачным и хмурым. — Нужно срочно уезжать отсюда. Не знаю, кто это сделал, но я также не ощущаю никакой посторонней жизненной энергии. Даже эта кровь и пальцы ничего не излучают. Скорее всего, за нами уже следили, и в данный момент мы находимся у них как на ладони. Собираемся и уезжаем. Поговорим, когда окажемся подальше от этого места. Собрались мы, и правда, быстро. Ноа принес мне пару сапог и вместе с сумками ушел в коридор. Примерно через десять минут Кеман потянул меня за руку к двери. Вот только почему, когда я отходил от окна, около которого стоял, меня не покидало чувство, что за мной жадно и непрерывно наблюдают? Может, это лишь паранойя, вызванная этим посланием, но почему я ощущал на себе чей-то липкий и неприятный взгляд? Несколько раз пытался успокоить себя мыслями, что это мне только кажется, но, когда мы уже сели в карету и начали отъезжать от гостиницы, я увидел то, чего не хотел видеть. Тень, напоминающая человека в черном одеянии, и огромная собака. Пусть они находились уже далеко, но я мог поклясться, что у этой собаки была перевернута голова, а ее клыки свирепо сверкали, будто она жаждала вонзить их в чье-то тело и полакомиться внутренностями. И почему мне казалось, что смотрели они именно на меня?! — Эм, там человек с собакой, — бормочу и указываю в их сторону пальцем. — Где? — переспрашивает Атли, глядя в ту сторону, куда я показываю, но явно ничего не видя. — Да прямо около сарая! — повторяю и удивляюсь, что парни до сих пор не увидели их. Да, мы отъезжали все дальше, но я прекрасно их видел. Казалось, даже алые глаза собаки были видны отсюда, и, как бы далеко мы не отъезжали, они все равно будут следить за нами. — Может, тебе просто кажется? — предположил Кеман и отодвинулся от окна. — Там никого нет. — Я тоже ничего не вижу, — пожал плечами Атли. — Хотя у оборотней глаза получше, чем у людей. — Да как вы не видите человека и эту чертову собаку с перевернутой головой?! — возмущаюсь я и опять смотрю в окно. Они все еще там. Хотя нет, кажется, они идут следом за каретой. Во всяком случае, в эту сторону. Или мне опять кажется? — Собака с перевернутой головой? — тут же переспросил Кеман. Я прекрасно слышу в его голосе удивление и недоумение, а также вижу ошарашенность на лице Атли. — Ну да, собака с перевернутой головой, огромными клыками и красными глазами, — киваю, хотя говорю уже более тихо и приглушенно. Что-то мне все это не нравится. Вернее, оно уже давно перестало мне нравиться, но сейчас еще и настораживает. — Но таких существ не бывает, - качает головой оборотень и легонько похлопывает меня по плечу. Хотя в его голосе я все еще слышу что-то необычное. Хмурюсь, но больше ничего не говорю. Мне не нравится то, что я увидел. И, уж тем более, мне не нравится то, что я оказался единственным, кто это увидел.