Диванные признания Арнольда

      Доктор Блисс сделала ещё один глоток своего горячего чая, посмотрев на Арнольда. Он лишь уставился в потолок, его глаза были влажными от причиняющих боль воспоминаний.              Она не могла сдержаться и очень сочувствовала переживаниям Арнольда. Пусть она и начала только-только узнавать Арнольда, доктор Блисс видела, каким заботливым, чутким мальчиком он был. Она видела, как сильно его задевали издёвки и едкие слова Хельги.              В то же время она думала о Хельге, которая никогда не получала достаточно поддержки или внимания семьи, у которой почти не было близких друзей, чтобы поговорить, и которая провела всю свою жизнь, закрывшись в себе и скрывая свои настоящие чувства от мира. Доктор Блисс знала, Хельга боялась, что глубоко внутри она такая же заботливая и чуткая, может, не в меньшей мере, чем Арнольд. Она жалела, что не может всего этого сказать Арнольду, рассказать про тревоги Хельги, объяснить, почему та его любит…              Но она знала, что не могла. Даже если бы она нарушила свой профессиональный устав, Хельга должна была сама ему всё рассказать. Всё, что доктор Блисс могла сделать, — помочь Арнольду разобраться в его собственных запутанных чувствах.              Арнольд снова заговорил, его голос стал выше и тревожнее:       — Всю мою жизнь всё, что она для меня делала,: кричала на меня, обзывала меня, мучила меня практически всё своё свободное время… И потом, потом она говорит мне… Она любит меня? После всего этого!       Доктор Блисс встала, подошла к дивану и села рядом, нежно положив руку ему на плечо:       — Арнольд, успокойся, — мягко она ему сказала, — я знаю, что это непонятно, и у тебя есть полное право злиться. Никто не должен проходить через то, что прошёл ты.       Арнольд сел рядом с доктором Блисс и глубоко вздохнул, делая успокаивающий вдох. Доктор Блисс подумала мгновение, а потом задала Арнольду очень серьёзный вопрос:       — Арнольд, Хельга когда-нибудь причиняла тебе физический вред в какой-либо мере?       Он немного подумал, а затем сказал:       — Она несколько раз толкнула меня, но на этом всё.       — Она когда-нибудь била тебя?       Арнольд крепко задумался, а потом его лицо слегка изменилось:       — Нет… Ну, она, разумеется, много раз мне угрожала, несколько раз пихалась локтями, но я не помню, чтобы она когда-либо действительно меня ударяла.       Доктор Блисс улыбнулась. Она не думала, что в этом дело.       — Есть ещё кое-что, доктор Блисс, — сказал он снова, глядя на свои ботинки.       — Что же, Арнольд? — ей опять стало любопытно.       Арнольд встал и снова подошёл к окну. Освещение немного изменилось с тех пор, как он впервые зашёл в этот кабинет.       — Просто… Ну, даже пусть Хельга годами и делала отвратительные вещи по отношению ко мне, глубоко внутри, даже если я был расстроен, зол… Но по большей части просто раздражён, я никогда не мог полностью её игнорировать. Я не знаю почему, каким-то образом она всегда запутывала меня.       Доктор Блисс какое-то время подумала, а потом сказала:       — Похоже, у тебя до сих пор есть какие-то неразрешённые вопросы о Хельге.       — Пожалуй, — сказал он сухо. Это ведь было то, почему он сюда вообще пришёл: Хельга его опять привела в замешательство.       — Ты раньше отметил, что пусть Хельга и вела себя с тобой ужасно, ты почему-то никогда не мог на неё долго злиться, — сказала доктор Блисс, просматривая свои заметки.       — Да, и это смущает меня больше всего, — объяснил Арнольд, — она, конечно, могла быть очень доставучей, даже иногда мерзкой, но в остальное время… Она менялась и была обычной, даже милой.       Доктор Блисс улыбнулась:       — Правда? Расскажи мне про это, — "Это может быть очень интересно", — подумала она про себя.