Диванные признания Арнольда

      Арнольд моргнул от давно забытых воспоминаний, всплывших именно сейчас и ни в какое другое время, возродившихся из самых глубин его разума. Потом он подумал и об остальных вещах, которые они обсудили с доктором Блисс.              — Ничего себе, кажется, я забыл о многом хорошем, сделанном Хельгой, — в конце-концов сказал Арнольд, взглянув на доктора Блисс, сидящую в своём кресле с чашкой чая и странной улыбкой на довольном лице.       Доктор Блисс посмотрела на Арнольда и сказала:       — Знаешь, Арнольд, есть такое изречение: "Когда ты делаешь добро, этого никто не помнит, но когда ты делаешь зло — никто не забывает".       Арнольд задумался над этим, медленно кивнул, и понимание озарило его вытянутое лицо:       — Доктор Блисс, я думаю, Вы правы, — он сел на диване и посмотрел на неё, — Хельга делала много действительно гадкого и эгоистичного, и часто я вижу только эту её сторону, поэтому забываю, что она делала много действительно хороших вещей тоже. Наверное, я бы не забыл этого, если бы она просто вела себя как хорошая нормальная девочка, которой, я знаю, она может быть, но она постоянно продолжает изображать из себя саркастичную злыдню, — он глубоко вздохнул.       Доктор Блисс внимательно изучила Арнольда перед тем, как задать следующий вопрос:       — Почему ты думаешь, она себя так ведёт, Арнольд?       Арнольд взглянул на неё:       — Ну, иногда я злюсь на неё так сильно, что вообще об этом не думаю. Но в другой раз, когда у меня есть время на размышления, я думаю она делает всё это, чтобы скрыть какие-то свои тревоги и слабые места.       Доктор Блисс встала, чтобы налить ещё немного чая из чайника возле стола. Отвернувшись, она улыбнулась его ответу. Повернувшись к нему обратно, она вновь была полна профессионализма:       — Правда? Какие, ты думаешь, у неё слабые места?       Арнольд посмотрел вниз, какое-то время размышляя над ответом:       — Иногда я даю ей советы, когда она выглядит совсем несчастной. Я совсем не близок с ней, я понимаю, но иногда мне кажется, её семья ценит меньше, чем им бы следовало…              Бах!              На этот раз объяснения Арнольда были остановлены не его собственным ходом мыслей, но звуком чашки и блюдца, выпавших из рук доктора Блисс, разливающих чай по всему столу, но, к счастью, не её саму. Её чашка пережила падение, но блюдце разбилось на много маленьких кусочков, благодаря стараниям пола.              — Доктор Блисс, Вы в порядке? — спросил Арнольд, быстро вскакивая на ноги.       Доктор Блисс посмотрела на Арнольда, кивнула и поспешно сказала:       — Я просто побыла секундочку неуклюжей. Иногда я делаю этот чай слишком горячим, — она улыбнулась с фальшивым смущением. Правда была в том, что догадка Арнольда была настолько близка к истине, что это действительно застало доктора Блисс врасплох. Она не могла в это поверить. Снова она обнаружила себя удивлённой этим маленьким мальчиком с головой, напоминающей футбольный мяч. Она успокоилась и попросила Арнольда продолжить.              Арнольд так и сделал, помогая ей собрать осколки и выбрасывая их в мусор:       — В общем, её отец, Большой Боб Патаки, — не очень-то приятный мужик. Иногда я слышу, как он путает её со старшей сестрой Ольгой, а то и вовсе не обращает на неё никакого внимания… Однажды мой дедушка случайно врезался в бампер Большому Бобу на парковке, и, чтобы решить, кто будет платить за ущерб, вызвал дедушку на игру в гольф*. Я носил клюшки за дедушкой, а Хельга — за отцом, — Арнольд сделал паузу, бросая осколки блюдца в мусорную корзину.       — Спасибо, Арнольд, — добродушно сказала ему доктор Блисс, одаривая тёплой улыбкой, которая заставила Арнольда улыбнуться в ответ.       Он вернулся на диван и сел на него. Доктор Блисс тоже вернулась на своё место:       — Продолжай Арнольд, что случилось после?       Арнольд продолжил:       — Помню, Большой Боб случайно попал мячиком в голову Хельге. Она остолбенела, — он быстро запнулся, моргнув, — она была в прострации и сказала что-то о моих глазах, а затем вернулась к прежней себе.       — Ты беспокоился о Хельге тогда? — спросила доктор Блисс, странно улыбаясь.       — Эм, ну… Да, — сказал он, чувствуя, что его щёки немного покраснели, — я хотел убедиться, что она не пострадала, — его лицо стало очень встревоженным, даже немного сердитым, — но её отец вообще не беспокоился о ней. Помню, он больше переживал из-за того, что она запорола ему удар, встав на пути.       Доктор Блисс грустно кивнула. Это звучало именно так, как Хельга обычно рассказывала о своём отце.       Арнольд продолжал:       — Он думал только о себе, он даже её не замечал бóльшую часть времени. Помню, однажды мы с Хельгой участвовали в конкурсе по правописанию**. Главный приз был пятьсот долларов, и Большой Боб пытался меня подкупить, чтобы я бросил конкурс, потому что он боялся потерять пейджеры из-за рекламы. Он настолько в неё не верил, что не думал, что она сама выиграет орфографический конкурс, — Арнольд звучал совсем грустным, когда говорил это.       И снова доктор Блисс не смогла сдержать удивления от реакций Арнольда на все эти открытия.              Она бегло представила, как бы могла отреагировать Хельга, если бы знала, что он говорит всё это про неё. Она в смятении улыбнулась. Она была готова плясать по комнате и вновь разразиться эмоциями от того, каким заботливым и внимательным, и понимающим был этот маленький репоголовый герой, и в конце-концов протяжно вздохнула:       — Что насчёт мамы Хельги? Она её тоже не замечает? — спросила доктор Блисс, абсолютно зная ответ и на этот вопрос.       Арнольд грустно покачал головой:       — Мама Хельги, по сути, такая же, — сказал он, лёжа на середине кушетки, свесив ноги и смотря всё на то же место на потолке. — Ну, она не кричит на Хельгу, ничего такого, но часто… Скажем, кажется очень подавленной и забывчивой, — Арнольд вновь сделал паузу.       На этот раз, когда доктор Блисс посмотрела на мальчика, его лицо было поистине грустным. Затем он произнёс:       — Как-то раз, в школьной столовой Хельга сидела с Фиби на своём обычном месте. Я увидел, как она посмотрела на свой обед, и какой у неё был вид — рассерженный и… Разочарованный. Её мама снова забыла положить ей обед.       Доктор Блисс грустно кивнула:       — Это часто случается? — сказала она, снова зная ответ.       Арнольд снова медленно улыбнулся:       — Иногда мама Хельги ошибалась и клала ей туалетную бумагу или банку машинного масла, что-то типа того, — он будто бы улыбнулся над чем-то, что привело доктор Блисс в замешательство, пока он не повернулся, чтобы всё ей объяснить. — Однажды Хельге положили с собой банку крема для бритья в ланч бокс, и она выменяла его у Гарольда на его батончик "Мистер Помадка". Она сказала ему, что это взбитые сливки, — Арнольд захихикал.       Психолог слегка улыбнулась, зная эту историю с её первого приёма Хельги. Доктор Блисс так же решила, здорово, что Арнольд понимает чувство юмора Хельги.              — Её сестра Ольга немного другая, но тоже не особо лучше них, — продолжил Арнольд без какой-либо наводки. — Она очень одарённая, выиграла сотни наград и трофеев. Она легенда школы №118. Вряд ли это её вина, что родители уделяли ей больше внимания, но я не думаю, что Ольга понимает, что всё это внимание, достающееся ей, она отнимает у Хельги.       Доктор Блисс с интересом изучила Арнольда. Он и впрямь понимал многое, через что Хельга проходила дома.       Она высказала своё наблюдение:       — Может, Хельга чувствует всё это, потому что родители дома ей не уделяют достаточно внимания, что они просто её не слишком любят, — она посмотрела на реакцию Арнольда.              Арнольд взглянул на доктора Блисс и моргнул, его глаза расширились от этой мысли:       — Я никогда не думал о ней так раньше, — сказал он, снова садясь. Он задумчиво изрёк:       — Может, Хельга ведёт себя так снаружи, потому что глубоко внутри боится, что люди не заметят её и не примут. Может она просто, — Арнольд посмотрел в окно и очень тихо произнёс, — может, она просто… Одинока.              Доктор Блисс встала, сдерживая свой порыв подбежать и крепко обнять Арнольда, и сказать: "Так держать, Арнольд!" Снаружи она лишь улыбнулась и кивнула, довольная тем, как он всё связал.