Вьорн Золотого Герцога

ЭЛИАН Вьорн сидел в кресле – ровно там, где я его оставил, причем я точно знал, что он и не двигался почти и уж тем более не ложился. Потому что если лечь – то потом очень трудно заставить себя встать. А сил мало… Но на лице его, когда он обратился ко мне, была радостная, спокойная улыбка. Из-за которой мне стало ещё более стыдно. Ну ведь мог бы… наверное, что-то можно было сделать… с самого начала нанять кого-то, ну не я же один мог всё это урегулировать! На корабль захотелось, хоть на день… толку-то с того, что я там побывал?! То ли на лице моем отражалось внутреннее смятение, то ли и впрямь он меня чувствовал, но улыбка его моментально сменилась тревогой. - Что случилось, мой орнинг? Что-то не так? - Всё так! – ответил я, опускаясь в кресло напротив него. – Кроме того, что я тебя тут бросил. И ты… очень тяжело болел. А так всё прекрасно! - А, вот оно что, - с облегчением расслабился Эртен. – А я было подумал уже, что серьезное что-то… А отчего ты так переживаешь? Разве у тебя был выбор? Я так понял, что без твоего присутствия там вряд ли бы обошлось… - А я вот теперь всё время думаю, что если бы я знал заранее… я бы смог сделать так, чтобы не ехать… - глухо признался я. - Все равно бы пришлось, - он чуть пожал плечами. – Вряд ли у тебя тут под рукой был нужный человек – а то ты бы его и отправил сразу же… А время-то было дорого. Кстати, забыл спросить – все благополучно там? С твоими людьми? - Да… Всё благополучно. Все живы…А теперь рассказывай… как ты! Могу ли я что-то сделать, чтобы ты… - я вздохнул, - стал похож на себя прежнего… - Может, приказать просто, да и дело с концом? – Эртен весело ухмыльнулся. – Ну что тут рассказывать, мой орнинг, сам подумай? Умирать – это ужасно скучное занятие. А выздоравливать – еще скучнее. Сплошные ограничения, почему-то каждый считает своим долгом что-нибудь мне запретить. И ведь что характерно – все обязательно хотят заручиться моим словом чего-нибудь не делать или наоборот – делать. Вот объясни мне, почему так? Никто здесь меня не знает – с чего они вообще взяли, что моему слову можно верить, а? - Лицо у тебя такое. Наверное. Вот и я так же думаю… уж извини. Эртен вздохнул и как-то виновато произнес: - Разочаровал я тебя, да? - Чем? – удивился я. – Тем, что заболел, или тем, что у тебя на лице написано, что ты держишь слово? - Тем, что написанное на лице не соответствует действительности, - криво улыбнулся он. - Думаю, ты к себе слишком строг и на самом деле оно вполне соответствует, - усмехнулся я. – Могу тебя утешить: я сам никогда не слушался врачей и даже с Нэром часто ругаюсь… вернее, это он на меня ворчит. - Ну, гардекора у меня нет, так что и ругаться… ворчать то есть на меня некому, - чуть улыбнулся в ответ Эртен. – А вот лекарей я почти всегда слушался. В армейском лазарете их попробуй не послушайся… - В армейском – даа… Ну в общем я и не сомневался, что ты более дисциплинированный, чем я. Мне же легче… Сейчас вот кормить тебя буду. - Зачем? Я же не отказываюсь от еды, скорее уж наоборот. Или тебе просто хочется испытать на себе – каково это? Ну, кормить кого-то с ложечки? - Гм, действительно интересный опыт… Но разве ты не можешь поднять ложку? В крайнем случае я прикажу подать деревянную. Она легче. Он с интересом посмотрел на меня и вдруг рассмеялся: - Хорошо, пусть будет деревянная, оно и лучше… И я, кажется, забылся – прошу прощения. Ты же пока не давал мне дозволения снова вопросы задавать. Ты бы хоть одергивал меня, мой орнинг, а то веду себя, как… как Этта. - Сегодня можно! – радостно разрешил я, вспомнив, что вопросы бывшего Этты были и вправду непростыми… и на них нужно было отвечать! Но как хорошо, что он улыбается, и что ему не всё равно… - Можно вести себя, как Этта. Можно спрашивать и даже иногда отвечать… Только еду нельзя игнорировать! - Ха! Значит, можно?! Тогда, - он прищурился, - повторю последний вопрос, который ты так великолепно проигнорировал. Зачем? Зачем ты будешь кормить того, кто и так жрет каждый день как волк зимой? - Если как волк, тогда не буду… Хотя, как мне кажется, как раз зимой волк мало что жрет. Или я ошибаюсь? - А представь, если ему таки дать зимой пожрать, - улыбнулся Эртен. – Ты сам-то будешь ужинать? Или попозже, с монной Кеньей? - Нет, я сейчас! С тобой. Буду вдохновлять тебя личным примером. Потому что я, кажется, голодный, как тот самый волк… В этот момент, словно убоявшись моей декларации, произнесенной нарочито мрачным тоном, дверь, как по волшебству, распахнулась, и двое служанок внесли подносы. А ещё один слуга их страховал и открывал двери, придвигал стол – всё это, чуть ли не с опаской косясь на меня. Я что, правда такой страшный?! Эртен смотрел на накрытый стол чуть ли не с ужасом и в конце концов пробормотал: - Да уж… Хорошо все-таки, что ты тут, мой орнинг. Ты же ведь специалист в спасении меня от всякого-разного, значит, от этого тоже спасешь. Ведь спасешь, а? - Ну а куда же я с корабля-то денусь… Моя тетя и вправду расстаралась! Потому что кто же ещё мог распорядиться и направить сюда эту команду?! Но, пожалуй, возникало ощущение, что труженики котла и поварешки добавили и ещё что-то от себя. Хотя, я вгляделся, очень многие блюда были легкими и типичными для больных и выздоравливающих. И подавались явно в расчете на то, что из пяти вариантов больной хоть что-то да съест! Бульоны, муссы, желе, взбитый с ягодами творог и всякие прочие изыски… Ну и для меня тоже то, что я люблю. Отпустив кивком людей, я всмотрелся в Эртена: исхудалое лицо казалось ещё моложе, и он сейчас немного походил на измученного мальчишку. Если бы не пробивающаяся щетина, сходство было бы ещё полнее. Эртен потянулся было к бульону и рулету из нежнейшей ветчины, но тут же вопросительно покосился на меня: - Тебе чего положить? Вина налить? Мне-то мало разрешают, так что его для тебя принесли, скорее всего… - Давай уж я за тобой поухаживаю! Мне не часто выпадает такая возможность… И для начала налью-ка я тебе вина, - я плеснул ему вина, немного разбавил водой. Ну а себе фьоши – она тут тоже была. – Нарушим все правила. Хотя второй бокал-то нам поставили! А значит, предвидели, чем дело закончится! Давай-ка выпьем за то, что… ты жив. И теперь, надеюсь, окончательно! Эртен блаженно прижмурился, вслушиваясь в мои слова. - Я жив… Ох, это звучит просто чудесно, мой орнинг! За такое не выпить нельзя! Но меня смущает, что ты за мной ухаживать будешь. Должно быть наоборот. - Ничего, иногда можно… Или боишься – пролью? - Впору спросить о том же самом тебя, - негромко фыркнул вьорн. – Но я не буду, потому что это дурацкий вопрос, на самом деле. Лучше я спрошу кое о чем другом, если ты еще не передумал отвечать мне. - Мне уже немного не по себе! – признался я, жуя. – Но я твердо обещал отвечать… - Ты уже придумал, чем и как я буду служить тебе? – Эртен чуть подался вперед. – Хоть для чего-нибудь я смогу пригодиться? Гардекор у тебя есть, и не один. Хотя я все равно мог бы… пополнить их ряды. Хочешь? Такого предложения я не ожидал. Ты выздоровей сперва, неугомонный! Еле ходит, а сам… И тут я вспомнил Кени: "верность тебе гарантирована…" Хороший выбор, да. Заслониться тем, кто не раздумывая закроет тебя своим телом? Гардекорам своим я по крайней мере плачу – и весьма щедро. Но ведь иначе и нельзя! Тот же Нэр давно стал для меня чем-то большим, чем просто гардекор, и о некоторых своих доходах даже не подозревает. А то бы, может, и обиделся… - Это вряд ли, - сказал я. – То есть я, конечно, не исключаю, что однажды тебе придется сделать нечто подобное – как тогда, несколько лет назад. Но сейчас я скорее склонен к тебе самому приставить телохранителя. Вьорн поперхнулся и закашлялся. - Не шути так, - прохрипел он, продышавшись. – У меня даже оруженосца никогда не было, хоть вроде и чин позволял, а ты такие ужасы говоришь! Лучше скажи, чем я тебя как гардекор не устраиваю? Не доверяешь? Или думаешь, не справлюсь? - Да устраиваешь ты меня! – воскликнул я. – Просто… не годится это! Ты, между прочим, теперь мой родственник. И тебе даже по статусу полагается… Не говоря уже о прочем. - Что именно полагается мне по статусу? – терпеливо уточнил вьорн. – И чем я буду в соответствии с этим своим статусом заниматься? - Много чего полагается, - я внимательно посмотрел на вьорна. Корысти или тщеславия – не видно. Да я и не ждал их. – Свои комнаты. Отдельный особняк – немного погодя, если захочешь. Слуги. Телохранитель. Лучше два. Выезд свой, прочая мелочь… но ведь ты не об этом? - Ну конечно об этом! Я же всю жизнь об этом мечтал, а тут такой шанс! – фыркнул он в ответ. – Элиан, а можно, ты еще и на второй вопрос ответишь? - Про то, чем тебе заниматься? – рассмеялся я. – Кстати, представляю, как тяжко приходилось твоим родителям! Особенно когда ты начал спрашивать их о том, откуда берутся дети… А заниматься можешь чем хочешь. Рудниками. Кораблями. Лошадьми… - Да, ты же говорил, что… мое желание будет принято во внимание, - вспомнил Эртен. – Что ж… попробую начать все сначала. В Шеннерти. Но на первоначальном этапе мне нужна будет финансовая поддержка. Потому что действительно же – с самого начала придется. Разве что удастся что-то выкупить… из Джойля… Он улыбнулся и добавил: - Твоя Шеннерти будет гордиться не только фьошью, вот увидишь! - Лошади? Тебе нравится разводить лошадей? – обрадовался я. – А я думал одно время начать – но как-то руки не доходили, и в результате я просто тупо покупал ту лошадь, которая мне нравилась. Эртен усмехнулся: - Так делают очень многие. Мой отец делал точно так же. И матушка. Да даже я сам так делал… - тут он вдруг погрустнел и вздохнул. – Я собирался заняться выведением новой породы. Даже конюшни новые строить начал. И лошади… кони мои… Он опустил голову и замолчал. Лицо его как-то разом потеряло свою оживленность, стало замкнутым и постарело. И я невольно подумал, что, быть может, даже и сегодня моему вьорну не следовало ещё вставать? Он же совсем больной… - Лошади остались там… - докончил я. – Но там есть кому за ними присмотреть? Эртен… не огорчайся, дружище. Я сегодня же напишу письмо своему управляющему… одному из управляющих… он выяснит судьбу лошадей. Даже если их кто-то уже присвоил – в таких случаях стервятники быстро находятся,- то я их выкуплю. Обещаю тебе. Он взглянул на меня с надеждой. - Спасибо. Это… очень важно для меня. Не знаю, почему так. Я о людях своих не так волнуюсь, как о конях. Людей хотя бы продавать не станут… и холостить за дурной нрав их никто не будет. - Хотя, может быть, кое-кого и следовало бы? – предположил я. – Чувствую, есть у тебя кто-то из любимцев… передам, чтобы проследили особо. - Да я их каждого люблю, - снова вздохнул Эртен и беспомощно улыбнулся. – И Неясыть, тварюгу эту вреднючую, и Солнышко мое рыжее… Тамиэли, Дубравника, кобылок всех…Прости, что-то я приуныл… обещаю исправиться! - Непременно. Выпей ещё. Ты так говоришь о них… жалею, что сразу не отдал распоряжения. Будут тебе лошадки. Ты только поправляйся… пожалуйста. Кажется, последнее слово прозвучало в несвойственном для меня тоне. Ну и черт с ним! Я действительно хочу, очень хочу, чтобы он был здоров! - Слушаюсь, мой орнинг! – усмехнулся Эртен, честно выполняя только что данное обещание не унывать. – Тем более что я уже… практически здоров. Силенок только маловато пока, ну да это дело наживное. - Практически, - усмехнулся я. – Ешь мясо. Я требую. Хотя бы в виде желе или что у нас там… Ты спрашивал, чем ты будешь заниматься? Есть у меня одна мысль… в которой твоя роль будет одной из самых главных. Но она опасная, эта роль… Я ведь говорил тебе, ещё перед отъездом… Хочу вывести тебя в свет. Показать, что я не верю в твой приговор. Дать пощечину свету… - Ммм! – он торопливо прожевал и сразу же с любопытством спросил, - это то, что ты про Его Величество тогда говорил? Что ты бы хотел задать ему какие-то вопросы? Это? Или я перепутал? Я… к сожалению, был немного не в форме – не очень хорошо помню наш разговор… - Это самое. Просто, знаешь ли… у меня самого нет ещё совершенно четкого представления о том, что надо делать. И это меня бесит! Но интуиция говорит, что НАДО… причем именно сейчас. - А кто мы такие, чтобы спорить с твоей интуицией?! – подхватил Эртен со смехом, но вдруг посерьезнел и сказал, - Элиан, но ведь это опасно для тебя самого. Разве нет? Это же… со смертью ножом фехтовать – и то безопаснее! - Наверное…теоретически. Только, кроме меня, этого сделать никто не может. И ты у нас… такой один. И знаешь… Эртен… Внезапно меня пронзило странное чувство - то ли стыд, то ли страх… что же я делаю? Ну и что же, что я давно уже решил устроить что-то вроде провокации? И сейчас несостоявшаяся казнь Эртена и убийство принца могут явиться самым лучшим толчком для того, чтобы взбудоражить это гнилое болото… эту трясину. Но кто мне сказал, что я имею право рисковать ЧУЖОЙ жизнью?! О жизни короля, канцлера и почти всей верхушки я не волновался… Но жизнь доверившегося мне человека?! - На самом деле, для тебя это куда опаснее. Я сейчас подумал, что лучше, наверное, тебе всё-таки уехать в Шеннерти и заняться хоть теми же лошадками… Я и сам могу быть наглым и задавать вопросы. - Ну… можешь, конечно, кто же спорит, - покивал он в ответ. – Только, знаешь, мой орнинг… если что-то вдруг, не дай Небо, случится с тобой, мне ведь все равно не жить. А если наоборот… то ты не должен вроде пострадать. Я бы предпочел быть рядом и помочь. Если, конечно, придумаем, как именно… - Тебе всё равно не жить… - повторил я. – Значит, мне надо быть целым. А ещё… я приготовлю для тебя ряд документов… чтобы ты мог исчезнуть – лучше всего за границу… если что. Вьорн мой брюзгливо оттопырил нижнюю губу и пробурчал: - Не собираюсь я никуда исчезать, вот еще… Я больше не хочу убегать, Элиан. Я вон попробовал, а толку… если бы не ты, так давно бы в земле червей кормил… - У тебя не было ни времени, ни средств, ни возможности… Я так понял, что… почти безнадежный твой побег был – чисто из упрямства… так? Извини… я ни в коем случае не хочу тебя обидеть… - Я не обиделся, - в глазах его мелькнуло удивление. – На что тут обижаться-то? Только, когда я бежал, я не считал его безнадежным. Я и впрямь рассчитывал переждать в доме Берейны – в конце концов, он не принадлежит мне так давно, что легко мог выпасть из внимания Своры. Берейна ведь и сама про него частенько забывает – как забывала про меня в свое время. Вот то, что я не предусмотрел Карбиана – это да, это была вопиющая глупость с моей стороны. При упоминании о своем друге он даже не поморщился. Можно было даже подумать, что ему в общем все равно, предали его или нет… Но я-то знал, что это не так! - У меня много таких… домов, - сказал я. И вправду – нужно озаботиться возможностями отступления… Да не одним, и не двумя даже – а гораздо бОльшим количеством. И не только для меня, а и для Эртена. Как говорил мой добрый приятель вю Скарради? «Что нужно в первую очередь предусмотреть перед наступлением? Пути отхода…» Я даже встал и стал ходить по комнате. - Я постараюсь предусмотреть все возможные пути, - сказал я хмуро. – Места, где можно отсидеться. Дома в достаточно глухих местах, маяки на берегу, сигналы, по которым должен придти корабль и вывезти… тебя или меня. - Тебя или нас, - твердо поправил он меня. – Я же сказал, что не собираюсь исчезать. Только разве что в твоем обществе – тогда конечно. Куда орнинг, туда и вьорн! - Хорошо. Нас. Я разве против? Я сел и воззрился на Эртена: лицо оживилось, а ещё – сильнее проявились твердость и упрямство, которое, похоже, является одной из составных частей его натуры…И это упрямство теперь замешано на верности, на магии орнаты. Вот так – он даже гипотетически не желает говорить о возможности куда-то скрыться без меня! Ну а если меня возьмут и убьют… случайно? Что же с ним будет? Это мне тоже нужно предусмотреть. И советоваться с ним я не буду. Скажу, когда всё будет готово… Он взглянул на меня с подозрением и пробормотал: - Будем считать, что ты меня убедил. Так, значит, пока что у тебя плана действий нет? В смысле, что конкретно требуется… с Его Величеством? - Абсолютно конкретного – нет, - сказал я недовольно и поймал себя на том, что как будто оправдываюсь. – Будет зависеть… от. От ИХ действий и ещё много от чего. Эртен кивнул. - Надо мне побыстрее восстановиться… Бегать, что ли, начать? У монны не найдется заброшенного уголка, чтобы там можно было побегать? - Боюсь, с заброшенным уголком могут возникнуть проблемы! – весело сказал я. – Придется тебе бегать по вполне себе ухоженной аллее! Не устроит? - Надо мной будут ржать все до самого последнего здешнего гусака, - печально вздохнул Эртен. – Но если больше негде, то разумеется, меня устроит. А то я ослабел что-то за эти дни… толку с меня такого… - Гусаки не ржут, - фыркнул я. – Они гогочут. Может, мне тоже побегать? Откуда-то взялась непонятная веселость. Как в детстве, право слово… Когда точно знаешь, что всё с тобой сейчас хорошо - и будет хорошо! Правда, в большинстве случаев оказывается, что ты ошибался, но сейчас… мне и вправду думалось, что у нас всё получится… - По такому случаю ржать научатся даже улитки, мой орнинг, - улыбнулся Эртен. – Не то что гусаки… Но если ты составишь мне компанию, то, наверное, это придаст мне дополнительной прыти. - Послушай… а как насчет фехтования? – спросил я, завороженный зрелищем, представившимся моему воображению: мы бежим друг за другом по аллее возле дома Кени, а за нами, громко гогоча, следует гусиная стая. Эртен помолчал, потом очень сдержанно и осторожно произнес: - Я – вьорн, Элиан. Насколько я знаю, мне дозволено только мечтать о клинке… Разве что деревяшки для тренировок… ты согласишься потренироваться со мной на деревяшках? - Ну можно и на деревяшках, конечно… но мне кажется, там есть оговорка: если оружие получено из собственных рук и при свидетеле, и не покидает пределов дома? - Из твоих рук? – в глазах его вспыхнула надежда. – Правда, так сказано? Если так… то я очень даже! Насчет фехтования! Ты же учился у Клойсса! И монна Кенья сказала, что какой-то матрос тебя чему-то интересному научил! Я тоже хочу! Ты же покажешь? Я быстро схватываю, это не обременит тебя, обещаю! - Верю… Бедняга, как он обрадовался! Как загорелись глаза! Надеюсь, я не ошибся, когда читал старые законы об орнате… а даже если и ошибся, то фехтовать он будет всё равно. Просто этого никто не увидит, кроме, скажем, Нэра – а Нэр будет молчать! - Про матроса, значит, рассказывала… а что ещё она говорила? – усмехнулся я. - Еще? Да много чего… вот, к примеру, рассказывала, как ты грабителя победил… когда мальчишкой еще был. И что первый свой прииск ты в карты выиграл… Много чего. Просто… я не все удержал в памяти, - он виновато опустил глаза. - Было бы что удерживать! Кажется, я даже смутился. Он что, и вправду считает, что обязан был всё слушать и запоминать?! - А насчет того грабителя, - сказал я, - мне просто очень повезло. Если бы он был не бродягой, а опытным преступником, у меня ни одного шанса против него не было бы… Эртен покачал головой, явно не согласный со мной, но не желавший спорить. - Может быть… И… я все равно жалею, что плохо помню ее рассказы. Ты-то мне точно ничего такого рассказывать не станешь, верно? - Какого такого? – озадачился я. – Про грабителей? - Про себя, - улыбнулся он мне. – Для меня это весьма актуальная тема. Причем именно эта тема и спасла мне недавно жизнь. Так что сам понимаешь… - Если байки про меня могут улучшить твое самочувствие, то я тоже могу что-нибудь рассказать, - сказал я не очень уверенно. - Расскажи! – встрепенулся вьорн. – Только откуда столько неуверенности? Я ведь говорил уже тебе, что когда ты рядом, мне лучше. И когда я слушал о тебе, я не умер. Ты не поверил, да? - Нет. Я поверил. Просто… не привык, наверное…Что от меня… даже просто от рассказов… кому-то лучше, - тихо сказал я. - Ну… привыкай, - он пожал плечами. – И кстати, я слушаю уже очень внимательно! Это если ты все еще сомневаешься, рассказывать или нет. - Ох, Эртен! Ну ты хотя бы… я не знаю… Про что рассказать-то? Я давно уже в своей жизни не смущался – но этому моему свежеиспеченному братцу, похоже, удалось. Может, ещё рассказать ему, какие слухи про меня ходят?! - Расскажи, как ты выбираешь себе гардекоров, - неожиданно попросил Эртен. – По каким критериям? Ну и… что-нибудь про них. Ты и твои люди – вот что мне сейчас интересно. - По каким критериям? Вопрос был неожиданным. Но не таким уж невинным… он же сам, кажется, хотел стать гардекором? Что же мне сказать такое, чтобы он не слишком рвался этим заниматься… но не обиделся? А то решит, что я ему не доверяю… или что ещё… - Наверное, критериев два, - сказал я честно, так и не придумав, о чем мне умолчать – или, наоборот, ни о чем не умалчивать? Черт побери! - Умение… и верность. Ну ещё… быстрота реакции, что тоже можно причислить к умениям… и способность к самостоятельному и скорому принятию решений. Я вообще привередливый тип… - Умение приобретается путем обучения, - чуть сощурился он, разглядывая меня. – Твой Нэррем наверняка же учит всех новичков, которые попадают к тебе на эту службу, верно? - Учит… Проверяет, да. А как же. - Угу, - он посмотрел на башмаки, доставшиеся ему непонятно от кого, и, не глядя на меня, спросил: - А я по каким параметрам не подхожу? - По здоровью… На данный момент ты категорически не подходишь по здоровью. Окрепнуть надо… - На данный момент – да, - кивнул он, продолжая разглядывать башмаки. – А потом? - А потом… Потом посмотрим. Скажи… ты правда этого хочешь? - Если честно – не знаю… Просто… одна мысль, что я буду просто так, на содержании у тебя… Ну если уж тебе придется меня кормить и одевать, то хоть за службу какую-то! А не как собачонку… – от тщательно смиряемого волнения голос его стал глуховатым. – Я понимаю, что… не мне выбирать и не мне решать… но все-таки ты не кажешься мне человеком, которому нужна двуногая собачка. Я все больше убеждаюсь, что ты меня… ради меня самого спас, не для того, чтобы игрушкой сделать. Он наконец поднял на меня глаза и выдохнул: - Ведь так? Или… я ошибаюсь? Это уже была не только магия… хотя и магия тоже. На мгновение мне стало не по себе – слишком многое, мне показалось, зависит от ответа. И я просто сказал честно: - Вначале это было только ради справедливости. Потом, на площади… я вспомнил Эртена. И действовал ради себя – я решил, что станет легче мне самому. А сейчас… нет, пожалуй, еще до отъезда – я обрадовался… что это именно ты. Он внимательно вслушивался в мои слова и молчал. Долго молчал. - Расскажи, как ты с ним познакомился, – поспросил он, наконец. – Пожалуйста. - Да ради Создательницы… Мы с ним на дуэли дрались! – рассмеялся я. - Из-за чего? – озадачился мой вьорн. - А я уже и не помню толком… Тем более дрались, собственно говоря, не мы. Мы были секундантами. А дрались наши приятели – один из них был в некотором возбуждении из-за близости девушки и стал выпендриваться. Слово за слово, наговорил чего-то … вот и подрались. Я уж даже и не помню, кто изначально был виноват – мой приятель или его… - Интересно, - улыбнулся Эртен. – А дальше что? Как вы подружиться-то умудрились? - Мы всё-таки подрались! – стал рассказывать я. – Самое смешное, что мы дрались более увлеченно, чем наши друзья. Они уже на середине процесса пожалели, что начали – а нам понравилось, потому что школа была примерно одинаковой, но с интересными особенностями… Я самонадеянный был… решил непременно шпагу у него выбить, а не получалось! И он меня поцарапал… потом я всё-таки шпагу выбил, рад был ужасно! А Эртен увидел, что меня ранил, и испугался… - И бросился тебя спасать? – рассмеялся мой вьорн. – Наверняка бросился. Или за лекарем… - Ну разумеется! Он настаивал на немедленной перевязке, а я посылал его вместе с перевязкой очень далеким маршрутом… Эртен уже хотел тащить меня насильно к хирургу, а я чуть снова с ним не подрался! В результате из экипажа высунулся-таки хирург, которого, оказывается, мои противники взяли с собой… Он там спал. Перевязал мне плечо, и мы все на радостях пошли в кабак. - Да, это святое! – Эртен помолчал и вдруг сказал, - а ты ведь тогда победил, верно? Раз добился своего… Раз он испугался, значит, ранить тебя точно не хотел. А ты выбил шпагу… добился поставленной цели! Победа бесспорна. - Ну какая же это победа, раз он меня ранил! Ещё неизвестно, что было бы, если бы я не выпендривался… да и он тоже. Он… хорошо дрался. - Ну так ведь ты же ставил цель выбить клинок, а не защищаться, насколько я понял. Ты это сделал – значит, победил. Или у тебя другие представления о победе? - Да нет… Наверное, ты прав. Просто… мы тогда так быстро нашли общий язык… что слово «победа» мне даже и в голову не приходило… Странно… почему я сейчас так подробно и откровенно всё вспоминаю?! Давно уже я постарался похоронить многие страницы из прошлого… и начало нашего знакомства с Эртеном, похоже, тоже похоронил… как и самого друга. Чтобы не вспоминать, чтобы не стояло его лицо перед глазами! Что, неприятно вспоминать? Терпи… Он был такой бесшабашный и легкий тогда… и оставался до конца. Вьорн чуть шевельнулся и сказал: - Прости меня, мой орнинг, я заставил тебя вспоминать… то, что причиняет боль. Прости. Не надо больше… рассказывать, если неприятно. Я и так, в общем… выкарабкался же уже практически… - Брось! – сказал я резче, чем даже хотел. – Ты не при чем! Ты не виноват… виноват я один. На самом деле… хорошо, что я вспомнил, и хорошо, что ты рядом – наши погибшие живут, пока мы их помним… - Мне кажется, ты не особенно и забывал, - почему-то совсем тихо отозвался Эртен. – Давай ты расскажешь что-то, что не причиняет боли. Или… я заболтал тебя совсем, да? - Так это я тебя заболтал… - кажется, я был резок, а бедный мой вьорн совсем не при чем… - Скажи, а ты рыбу ловить любишь? - Не очень, - немного растерянно ответил Эртен. – У меня плохо получалось, ну и… Но компанию составить могу, если хочешь. - Обязательно составишь! Куда ж ты денешься. Ты ведь хотел меня охранять? Вот и будешь… охранять. А знаешь, - я заговорил уже более серьезно и почти мечтательно, - именно с рыбалки и началась… моя тяга к морю. Наверное, я ещё люблю воду… и закаты. Черт побери! Я что, сентиментален? Тьфу ты… По-моему, этого я ещё никому не говорил. Про воду… - Главное, чтобы эта любовь была взаимной, - хмыкнул вьорн. – Но, насколько я знаю, тебе-то уж точно нельзя жаловаться на отсутствие взаимности, верно? Не зря же тебя называют Любимцем Морской Пастушки… Он помолчал, после чего пробормотал: - Я сам никогда в море не был… не уверен, что из меня там получится что-то путное… - Пф! Для путного у меня есть капитан, помощник и матросы. А тебе совершенно необязательно разбираться в такелаже и тем более стоять вахты… Разве что вместе со мной… будешь смотреть на звезды, закаты и горизонт… Эртен улыбнулся невольно: - Хорошо, договорились. Тут главное, впрочем, чтобы вреда не принести. Вдруг мое присутствие скажется… пагубно? - Это вряд ли! Говорят, Пастушка к женщинам ревнует… но у меня и женщины бывали на корабле, и ничего… Она отважных любит… и упрямых… Вьорн поколебался, потом уклончиво произнес: - Ну, будем надеяться на лучшее… В конце концов… если я пойду ко дну, то никто же от этого не пострадает, правда же? - Ты не пойдешь ко дну! – провозгласил я. – Какого черта? С чего бы? Ты уже, можно сказать, почти утонул… а теперь, надеюсь, выплыл. И всё, хватит! А в конце концов… я тебе запрещаю тонуть. Орнинг я или где? Эртен фыркнул от смеха. - Интересный вопрос. Я б до такого никогда в жизни не додумался, честное слово! - Ну вот видишь, - облегченно вздохнул я. – Теперь я буду думать за тебя в таких случаях. А то ишь… тонуть он собрался… Моя усталость растворялась в вине, растекалась по телу и не раздражала больше – потому что я чувствовал покой. В хорошем смысле. Давно мне не было так хорошо. Хотелось смеяться, говорить глупости… задремать вот тут и через несколько минут проснуться… Как будто даже музыка еле слышно звучала где-то рядом. - Да не собирался я тонуть, - досадливо поморщился вьорн, – с чего ты взял? И кстати, можешь думать за меня в остальных случаях тоже. Я ж солдат, за меня всегда генерал думать должен. Он ухмыльнулся, налил мне фьоши, потом подумал и налил себе того же, чуть ли не демонстративно отставляя в сторону вино. - Твое здоровье, мой орнинг! Я с сомнением посмотрел на фьошь… а вот нечего было подавать плохой пример, нечего. Но в конце концов продукт качественный, от небольшого бокала вреда не будет. Мы теперь рядом… да… и теперь всё будет только лучше. Я не маг, но… знаю. - ТВОЁ здоровье, поднял я свой бокал. – Ешь. Набирайся сил. Тем более деревянных тренировочных мечей у тети, я боюсь, нет, придется тебе боевыми со мной тренироваться… под чутким руководством Нэррема. А потом, недели через две-три – будем собираться в Герешенч. - Хорошо, - устало и довольно отозвался Эртен. – Не знаю, зачем нужно чуткое руководство, но раз ты говоришь, значит, нужно. Хотя – да… он же гардекор, он обязан за тобой присматривать. Вдруг я злодей и убью тебя во время тренировки? Он улыбнулся насмешливо, иронизируя над собственными словами. Я задумчиво уставился в потолок. - Наверное, я не обладаю живым воображением… Хотя вроде бы доселе не ощущал этого… Но, извини, представить такое не могу. Эртен рассмеялся: - Я не в обиде, знаешь ли… вот если бы ты решил, что такое возможно, тогда да… тогда б имело смысл извиняться. Хотя в этом случае извинений бы и не последовало, я думаю. Он допил остатки фьоши из бокала и вдруг спросил: - А скажи… если, конечно, это не секрет… когда ты спрашивал у меня, с кем я предпочитаю спать… это было просто любопытство или ты меня на лояльность проверял? - Ну… - я даже чуть-чуть растерялся, - я вполне допускаю, что человек с подобными предпочтениями может быть порядочным и лояльным, но… наверное, я бы всё же не оставил тебя при себе. Имение у меня обширное, прииски… пристроил бы к делу… к какому-нибудь. Эртен кивнул и задумался о чем-то… Потом прикрыл глаза и пробормотал: - Монна говорила, ты дарил золото Морю… А кровь свою тоже дарил? Или это только кораблю? Я слыхал, некоторые так делают… - Дарил… по молодости, - усмехнулся я. – И кораблю… и Пастушке. - Я тоже дарил, - он быстро взглянул на меня, словно проверяя, не смеюсь ли я над ним. – А к тебе правда пайжарскую принцессу сватали когда-то? - До сватовства дело не дошло, - объяснил я. – Так… приезжала одна вместе с делегацией… Я постарался подать себя как очень нежелательную партию… Уж и не помню, что я там плел… и не только я. Я ещё и друзей попросил! Он тихонько рассмеялся и хотел что-то сказать, но тут приоткрылась дверь, и в комнату заглянула горничная. - Ваша Светлость, - с некоторой робостью обратилась она ко мне. – Монна прислала меня спросить, не нужно ли чего еще… Может, пирогов прикажете подать? - Пирогов? Может быть… Особенно если тетушкины, слоеные… Они легкие, - мечтательно проговорил я. – Слоеных пирогов с дичью мне и вправду не хватало в моей поездке. – Принеси… немножко. Девушка поклонилась и ушла, а я обратился к Эртену, задумчиво и тихо: - Значит, и ты дарил свою кровь? Не жалел? Я совсем не удивлен… Кому же? Или чему? Вьорн открыл глаза и, немного щурясь, посмотрел на меня задумчиво. - А разве ты не знаешь? – спросил он чуть медленнее, чем раньше. – Хотя да… я же это монне Кенье говорил… кажется… Не помню. Он помолчал, словно пытаясь действительно что-то вспомнить, потом ответил: - Я дал своей крови пушкам. Стареньким «грачам»… чтобы не подвели… За такое – не жалко. - И они, конечно же, не подвели, - улыбнулся я. – Потому что крови ты не жалел, правда? - Угу… - слабо улыбнулся он. – Это же они… Мои «грачи»… И опять закрыл глаза. Да он же спит, - «осенило» меня. Спит на ходу… то есть сидя… Он же слабый совсем! А мы ещё и выпили. И поели. Хорошо, что он поел… надеюсь, этого пока хватит… а вот завтра придется вплотную заняться его лечением и откармливанием. А то состояние моего вьорна таково, словно я долго и вдумчиво морил его голодом и вообще… всячески издевался. - Ты был хорошим хозяином своим пушкам, - тихо проговорил я себе под нос и встал. Вьорн не пошевелился. Пристроив голову на собственный кулак, он обмяк в кресле. Сон окончательно сморил его. Несколько мгновений я стоял и зачем-то смотрел на своего вьорна. Худое, нервное лицо… черты смягчились, и мой Эртен выглядел совсем мальчишкой. Да полно, мог ли он участвовать в Пайжарской войне?! Эртен… Этта. Я и сам почти забыл его первое, настоящее имя… А что было бы со мной, если бы меня лишили имени, прошлого, чести – всего?! Осторожно, стараясь не потревожить, я подхватил его на руки и перенес на постель. Вьорн тихо пробормотал что-то, не открывая глаз – то ли протестующе, то ли благодарно… Я отодвинул стол, перенес на прикроватный столик кружку с отваром и яблоко. На всякий случай. И ещё укрыл Эртена пледом. Очень может быть, что он мерзнет сейчас сильнее, потому что так исхудал… и вообще, грудная лихорадка – мерзейшая штука! Надо будет у тети поспрашивать, как долго ещё могут у него быть последствия, и какой режим… а то я обещал ему спарринги, а может, ему и нельзя! Плохо, что я совсем не разбираюсь в медицине. Перевязать-зашить – это мой максимум. Плохо! Через несколько минут я осознал, что стою перед кроватью вьорна и смотрю на него, а может, сквозь него, и почему-то не ухожу… что за дурость?! Пусть спит… Бедняга… Вряд ли мое бдение у твоей кровати чему-то поможет. Раньше надо было быть рядом. В те дни, когда ты умирал, а тетя что-то там придумывала, чтобы была хоть какая-то иллюзия присутствия орнинга! Встретившуюся в коридоре служанку я попросил быть ОЧЕНЬ осторожной и положить несколько пирожков на стол, а вот этот – на столик у кровати. И не разбудить! Мне захотелось немного побыть одному и поразмышлять, прежде чем я пойду к тете. Фьошь я тоже не забыл прихватить… И ничего, пусть я приду к Кени немного навеселе – если, конечно, после такой хорошей еды мой любимый напиток меня выдаст. Не должен бы. Но даже если и выдаст – то тете не привыкать, она меня всяким видела. Пожалуй, она одна… ну ещё, конечно, Нэр… и Эртен. Эртен Дахтэ, совесть моя и боль… Простишь ли меня, что так вот сразу отдал… подарил имя твое незнакомцу? Почти незнакомцу. Как же захотелось мне снова произносить его и… знать, что услышу ответ! Знаешь, мне кажется, что вы могли бы с ним подружиться. Я плюхнулся в кресло и стал медленно смаковать фьошь, вспоминая наш с Эртеном разговор, его счастливые (да, ведь правда, почти счастливые!) глаза и усталое мальчишеское лицо моего вьорна, заснувшего посреди разговора от слабости и болезни… А ведь мне хочется вернуться, - понял я. Вернуться и ждать его пробуждения, и обсудить с ним наши планы, и даже любимые мои корабли, книги и… да хоть стати пайжарских жеребцов, ведь мой вьорн, кажется, очень любит лошадей. Он мне нужен. Дико. Странно. Но я уже не представляю себе дальнейшей жизни без этого упрямого, колючего парня… совершенно мне чужого, если разобраться!