Вьорн Золотого Герцога

ВАРЬЕНА Варьена уже когда-то была в этой комнате. Года четыре назад. Или пять? Нет, четыре, ей тогда как раз исполнилось тринадцать, и отец услал ее гостить к вю Роно, рассудив, что вздорная тетка вряд ли осмелится выкинуть за порог девчонку, даже несмотря на свою вздорность… Ее и не выкинули, конечно. Кеньина вздорность оказалась не совсем такого характера, как расписывал ей перед дорогой Михаш Заргель. Нежжема Заргель, только-только окрутившая видного арендатора Михаша, удовлетворенно глядела из окна за отъездом падчерицы. Она не была злой мачехой из сказок, но и мать заменить девочке не смогла. Не захотела. И радости по поводу отсутствия (пусть даже и недолгого) Варьены Нежжема не скрывала совершенно. Именно в этой комнате малышка Вари, как называла ее тетя Кенья, долгими вечерами разглядывала маленькие акварели Беркаммы, уносясь мыслями к далеким южным островам, пальмам, пышным глициниям и белому солнцу… Снег и холод, царившие тогда на дворе, еще сильнее подстегивали эти мечты, заставляя ее вглядываться в каждый штрих нежных картин южанина, воспевшего в них свою любовь к солнцу и морю. Кенья, заметив интерес дальней родственницы к акварелям, не преминула попенять ей за излишнюю мечтательность – и подарила на прошедший день рождения мольберт, краски с кистями и четыре урока проезжавшего мимо мэтра Кульга. Рисование оказалось для юной Заргель – нет, не призванием, конечно, но чем-то очень близким к нему. Занятием, в которое можно вложить если не душу, то хотя бы свои мечты и сны, и томления… Часть души, да… Герцога она тоже встретила тогда именно здесь. Он зашел посмотреть ее работы. Даже похвалил одну из вежливости, хотя даже ей было видно, что хвалить там было нечего. Если бы на ее месте был парень, ему досталось бы по полной программе – если бы и вообще до него снизошли… Но она была угрюмой и робкой девчонкой, и он пожалел ее… Она помнила, что он сказал, когда она выдавила из себя слова восхищения Беркаммой и его морем. Вю Шеннерт постоял перед «Прогулкой к пирсу» и устало, словно нехотя вздохнул: - Море не всегда такое ласковое… И не ко всем. Да. Не ко всем. Она знала. С того ее визита к тете Кенье Варьена обрела две страсти – живопись и Элиан Стерт. Нет, это не была любовь или влечение… именно что страсть. Как у некоторых бывают страстью скачки или коллекционирование бабочек, или изобретательство хитроумных устройств… Она рисовала столько, сколько получалось. Отец почти не ограничивал ее ни в красках, ни в бумаге, а мачеха даже расщедрилась на целый курс уроков у мэтрессы Гивей (мужчины-художники были признаны ею неблагонадежными, в особенности для обучения молоденькой девицы на выданье). Рисовала – и собирала все истории о Золотом герцоге, какие только могла. Всякие. Хорошие и плохие, достоверные и слухи, старые и совсем свежие… И влюблялась. Наверное… А может быть, и нет. Может быть, и не влюбилась она в него совсем. Иначе как объяснить тот факт, что она сегодня разговаривала с ним, не заикаясь и даже вполне осмысленно? Впрочем, может быть, это заслуга Нежжемы Заргель? Мачеха взялась за воспитание девушки всерьез, беззлобно, но строго делая из нее даму, достойную благородного общества. Может быть, у нее получилось вбить в юную и бестолковую головку навыки поведения, не отказавшие даже вблизи объекта ее поклонения? Сама Варьена знала только то, что сегодня узнала о Золотом герцоге кое-что новое. Кое-что, что ускользало от нее все эти четыре года. Он – мужчина. Не просто герой легенд и сплетен. Не просто человек, сумевший превратить захолустное Шеннерти в богатейший и развивающийся край… Не просто влиятельный и богатый лорд, с которым считаются даже высшие сановники королевства. А очень и очень привлекательный мужчина, хоть и не молод уже, если уж быть честной… Но все равно. Все равно… А про море она узнала совсем недавно. Точнее, не про море, а про то, что не ко всем оно ласково бывает… Она возвращалась с этюдов, и ее подбросили мужички с лесопилки. С ними вместе ехал старший брат одного из них. Моряк со «Святой Джанимы». С Элианом он не плавал, конечно же, зато был в курсе некоторых, доселе незнакомых ей баек. В том числе и про несчастного Эртениара Дахтэ вю Кабранти, ближайшего друга и верного спутника Золотого герцога. По словам моряка он погиб в море, и Элиан Стерт был безутешен, и в море стал выходить куда реже, чем раньше. Так что – да, сейчас она очень знает, почему он тогда так сказал… Миззивет полила ей из кувшина, помогла обтереть усталое тело – спину, шею, плечи… Потом они вдвоем извлекли на свет немногочисленные платья, пытаясь выбрать что-нибудь подходящее. Впрочем, выбор был недолог – вариантов-то не так уж много. - Вот это, серое в голубую клетку, - переглянувшись с горничной, решила Вари. «Не очень новое, но вполне сносное, и ткань не из дешевых… Пойдет. Еще бы не таким блеклым было…» - Бледновато, но хорошее, - прокомментировала выбор Миззивет и тут же разулыбалась. – Но я Вам сейчас воротничок дам, быстренько подошьем, будет замечательно! Кружева к нему очень пойдут! Сказано – сделано. Покрутившись перед зеркалом, Варьена призналась самой себе, что выглядит неплохо. Неброско, но… миленько. Внимания на себя не обратит, но и жалкой крысой в компании не будет. Отлично! Да и перед кем тут красоваться? Перед тетей? Или перед Элианом Стертом? «Да-да! Элиан…» Нет уж! Он и не посмотрит на скромную провинциалку! Нужна она ему… «Он предложил мне руку… И был так мил… и любезен…» В любом случае роскошных туалетов у нее нету, так что этот вариант вполне годится. - Его Светлость давно гостит у тети? – спросила она у Миззивет, устраиваясь поудобнее, пока та разбирала ее косы. В зеркале было видно, как горничная поджала губки. - Давно… правда, он уезжал, но недавно вернулся… Не знаю даже, сколько пробудет на этот раз… Боюсь я его, мони! Он страшный человек! Ему убить… или приказать казнить ничего не стоит, наверное, - быстрым шепотом проговорила она. И смотрит… как палач или убийца смотрят, вот с места не сойти, простите, мони! Совсем не как другие благородные господа… - Он обидел тебя чем-то? – спросила Варьена, стараясь, чтобы вопрос прозвучал в должной степени равнодушно. – Требовал от тебя… благосклонности? - Нет, нет, мони! Этого не было… Ему что поинтереснее подавай, барышню невинную, а не… Тут она осеклась, поняв, что проговорилась. И добавила пониженным тоном: - У нас-то здесь веселых домов нету. Что ему тут делать! Вот он и уезжал… Говорят, специально в город ездил за этим делом… а сам трех девиц невинных… того. В прошлый-то приезд! И никто ему и слова не сказал! Боятся потому что! Разве ж хорошо это? - Конечно, плохо, - ожидаемо ответила Варьена с приличествующим случаю негодованием. – Если это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так… - Вот! А ещё по его приказу нашего Гельпеша высекли и наследства от папеньки лишили! – с негодованием произнесла Миззивет, старательно накручивая из волос Варьены шишечку над виском. – Такой был бравый воин! Гренадер! Красавец! - И за что же его так… наказали? - Да ни за что! По злобе это всё! Увлекшись рассказом, горничная дернула прядь, и Варьена ойкнула. – Ой… простите, мони… сейчас я… - А это не тот ли гренадерский полк, в котором обнаружилась растрата казенного имущества? – поинтересовалась Варьена. – Я что-то читала. С конями там барыжничали, и ещё что-то… - Да не верьте вы газетам, мони! Враки это всё! Не было такого, и не барыжничал он вовсе… оговорили его. Он мне сам сказал! - А ведь за растрату повесить должны были… - задумчиво проговорила Варьена. - Так если не виноват?! А герцог и разбирательства устраивать не стал, сразу приказал высечь… Только… - горничная заговорщицки прошептала, - наследство-то все равно ему перейдет – его дядя Гельпеша забрал, а у него всё равно других наследников нету, на него и перепишет! «Разбирательства устраивать не стал… Вот как. Конечно, не стал! Оно ему надо – связываться с военным трибуналом? Его дело – снизить накал страстей и не допустить, чтобы дурака повесили… Я знаю, я разговор капитана из этого полка слышала на постоялом дворе, тогда еще… А так – ну выпороли… с кем не бывает. Зато жив остался… Гельпеш, значит? Выходит, он просто из людей тети Кеньи, вот герцог о нем и побеспокоился. А эта дуреха теперь его за злыдня почитает и сплетничает…» Это был не первый (и, судя по всему, далеко не последний) раз, когда про Золотого герцога говорили дурное. Но почему-то вот сейчас – задело. Раньше не задевало, а сейчас… «Ой. Неужели это потому, что сегодня я опиралась на его руку?» Сила. В движениях, в чертах лица, в умных жестких глазах… в пальцах, так вкрадчиво дотронувшихся сегодня до ее руки… О да, он – очень привлекательный мужчина! Не будь он герцог, а она – дурнушка-бесприданница, за него стоило бы побороться. Ну а так… столь вопиющий мезальянс не про него, да и вообще слишком это… из области сказок. Про бедную Хромушку, разбрасывавшую направо и налево свои тапочки и выскочившую замуж за витязя справного, принцем сопредельного королевства оказавшегося… Такого не бывает. Никогда. Но помечтать порой так хочется! Даже и сейчас, когда ты выросла и понимаешь всю бесплодность этих мечтаний.   *** ЭЛИАН ... Перо мое – контрабандное, конечно! – иногда еле слышно скрипело, и строчки ложились на бумагу ровно и красиво… Если бы и мысли были столь же легки и изящны! Я записывал свои мысли, пытался сформулировать план действий – но стройного и связного рассуждения не было. Какие-то обрывки, эмоции и просто наблюдения. Что ж – наблюдения тоже нужны. В библиотеке царил покой и тишина, и, кроме скрипа пера, лишь фитили свечей потрескивали иногда да птица какая-то чирикала под окном. Хотя день клонился к вечеру, но птаха явно праздновала наступление весны… А потом я услышал шаги – тихие, хоть и не крадущиеся, и прислушался, пока не обнаруживая себя. Варьена Заргель целеустремленно направилась к книжному стеллажу. - Какая встреча. Мони Варьена предпочитает книгу званому обеду? Девушка закусила губу и, помедлив, ответила негромко: - Похоже, что так. Как и Ваша Светлость… Я не хотела Вас беспокоить, простите… - О, никакого беспокойства. Одно удовольствие. Вы можете не обращать на меня внимание, - сказал я любезно, - и поискать среди Кеньиного собрания что-нибудь достойное вас. - Благодарю Вас, - она облегченно улыбнулась и скользнула к стеллажам с атласами. Какое-то время ее было не слышно и почти не видно. Лишь краешек светлого серо-голубого платья то и дело выглядывал из-за полок. Гм, а вот зачем я слежу за ней? Не всё ли мне равно, что именно читает Варьена Заргель?! И вдруг раздался грохот, словно обрушилась половина комнаты, и жалобное виноватое «ой». Я вскочил прежде, чем понял, что это всего лишь упали книги. Рука уже шарила у пояса оружие… В следующий момент я осознал масштабы «бедствия» и отправился на выручку. Варьена сидела на корточках, собирая выпавшие из фолианта карты и схемы. - Это и называется "груз знаний", - задумчиво прокомментировал я, глядя на упавшие книги. – Иногда он оказывается чрезмерным. - Думаю, что это не тот случай, - слабо улыбнулась она мне, после чего вдруг вспыхнула, осознав, в каком виде сидит: юбка слегка задралась, и я имел удовольствие разглядеть стройную лодыжку. Варьена торопливо вскочила, попутно оправляя юбки. Пунцовая от смущения, она тем не менее крепко прижимала к себе схваченный впопыхах сборник описаний Закатных гор и живущих там народов, словно это был ее единственный и самый надежный щит. Я улыбнулся. Происходящее начинало меня забавлять. Был бы у Варьены сейчас редкий в наших краях амулет невидимости (говорят, такие ещё на Гроте остались) – наверняка бы она им воспользовалась! - Надеюсь, мони не собирается в путешествие в сторону Рассветного кряжа? - спросил я. - Даже я не смог бы в должной мере обеспечить там вашу безопасность. И никакие драгоценные минералы и прочие редкости не стоят свободы. - Мони не собирается в путешествие, - вздохнув, сказала она с искренним сожалением. – Мони собирается всего лишь поискать описание костюмов тамошних жителей. Так что Вам не нужно беспокоиться о моей безопасности, Ваша Светлость. - Костюмов? А зачем Вам костюмы, Варьена? - удивился я. - Я хотела попробовать нарисовать жанровую сценку из их жизни, - объяснила она. – Недавно прочитала одну книгу… «За звездой» Нермы Джан, Вы, наверное, слышали… И там был такой эпизод – как птичий наездник встречает своего птенца… Вот его я и хотела нарисовать. Но я никогда там не была и не представляю, как они выглядят. - Вот оно что, - заинтересовался я, - а с кого вы стали бы писать лендов? Они довольно своеобразны... Да... я бы многое отдал за такого орлана, - сказал я мечтательно. – Правда, бедняга вряд ли смог бы меня нести! Легенды говорили, что в незапамятные времена за Рассветным кряжем жил народ лендов – невысокого роста, маленькие люди с изящным телосложением, легкие и тихие – они дружили с орланами, и каждая семья воспитывала и пестовала семью этих птиц – за что те платили преданностью, и носили своих хозяев, как нас – лошади… Было ли такое? Хотелось бы знать… - К сожалению, их мне писать не с кого, - удрученно качнула головой Варьена. – Именно поэтому мне нужно подробное описание – чтобы хотя бы фантазия была более зримой… Она помолчала и вдруг, набравшись храбрости, спросила: - А зачем Вам орлан, Ваша Светлость? Неужели Вам не хватает кораблей и моря? А и вправду? Море – это моё… мой дом, моя стихия, она меня ни разу не обманывала – зачем мне мифическая птица? Жадный я, наверное. - Наверное, не хватает... – тихо рассмеялся я. - Ведь я никогда не летал над морем. Варьена нерешительно качнула головой, словно сожалея об отсутствии у меня собственного летуна. Наконец она тихо сказала: - Я… мне остается лишь пожелать Вам, чтобы Вы его нашли… своего орлана. Сказано это было так, как будто речь шла о чем-то очень важном и символичном. О моей будущей судьбе. Ишь ты! Почти женский роман. Мне только остается сказать, что именно она способна поднять меня в небо на крыльях любви. Фу, какая пошлость, от такого у меня во рту всё слипнется! Захочется рот выполоскать… фьошью. Хотя Варьена ещё ребенок, и при дворе не была. Надеюсь, ей тоже стало бы тошно от подобного диалога. И пусть лето, проведенное в обществе знати, не повлияет на нее. Пусть говорит всё, что думает! Или хотя бы половину… Вслух я сказал: - Милое дитя, боюсь, никакой орлан меня не снесет. Я слишком тяжелый, хоть и стараюсь быть в форме. Пожалеем бедную птицу и будем любоваться на нее издали... И на картинах. Картины! Она же художница… - Кстати, вы не привезли с собой никаких картин или рисунков? Помнится, у вас неплохо получалось... Девушка чуть побледнела и, на мгновение закусив губу, выпрямилась. Словно жердь проглотила. Казалось, еще чуть-чуть, и с ее губ сорвется резкая и гневная отповедь. Однако воспитание победило, и она с едва заметной сухостью ответила: - Нет, сейн, у меня не было возможности везти холсты. Я захватила только несколько чистых, чтобы можно было порисовать. «Что это она?» – удивился я. – «Почему бы и не привезти… Сколько я насмотрелся в свое время! Некоторые девицы часами готовы рассматривать свои этюды. Всё-таки женщин хрен поймешь. Хвала богам, мне это особо и не требуется…» - Надеюсь, здесь вы порисуете, - сказал я нейтральным тоном. - Окрестности Роно весьма живописные. А в Герешенче тем более можно найти интересные виды! Я посмотрел ей в глаза – серьезно, без иронии или праздной любезности – мне и в самом деле было интересно: чем я ее обидел? Или обидел – но не я? Вообще начинающего художника или поэта можно на всю жизнь отвратить от любимого занятия, если высмеять то, что получилось… Слышал, бывали случаи. Надо будет обязательно похвалить ее рисунки. - Обещайте мне, что покажете ваши работы! – попросил я и постарался ободряюще улыбнуться. - Может быть, - девушка огляделась и подхватила с пола книгу, видимо, с искомой информацией по Рассветному кряжу. – Но обещать, пожалуй, не стану. Дабы не разочаровывать Вашу Светлость. Еще раз прошу простить, что помешала… Легкий вежливый реверанс… блестящие обиженные глаза… и она уже у двери. Нет. Я не мог ее отпустить на этом! - Вари, - позвал я ее негромко. Когда-то, давно, она гостила у тети – сколько же лет прошло? Тогда мы звали ее так. – А ведь вы не обедали. Так и собираетесь лечь спать голодной? Она взялась за ручку двери и обернулась. - Это полезно для здоровья, Ваша Светлость. Позволяет сохранять форму и держит в ясности рассудок. К тому же мне подали обед в комнату, так что я на самом деле не голодна. Покойной ночи, сейн. И выскользнула на удивление быстро - унеся, впрочем, "Подробнейшее описание Закатных гор и прилегающих к ним местностей, составленное..." и прочая, и прочая. "Интересно, что Варьене до орланов и их наездников?" - подумал я. - "Где они - и где ее родной дом... Никогда ведь ты их не увидишь, девочка… Я и то не видел. Впрочем, это по-своему грустно". Я опять сел в кресло, взял тетрадь в мягком кожаном переплете... Но не торопился писать - легкий шорох платья и сказанные напоследок слова занимали мысли. Девочка-то с характером! «Голод держит в ясности рассудок». Ха! Кое у кого, наоборот, мозги отключаются напрочь, стоит не получить желаемое... Как она изменилась, Варьена! Появились собственные мысли, характер, решимость - слишком большая роскошь для бесприданницы из провинции. Любопытно, за кого Кени собирается ее выдать? Поговорить бы с ней… об орланах. Но я, кажется, ее чем-то обидел. Жаль…