Вьорн Золотого Герцога

ЭРТЕН Дом Кеньи вю Роно полнился гостями. Ее друзья и знакомые, немногочисленные и степенные, временами обедали или ужинали с хозяйкой. Мони Заргель, очаровательная и очень серьезная девушка, радует глаз за каждой совместной трапезой. Эртен поймал себя на том, что даже рад, что юная мони приехала – с ней приятно разговаривать и можно не бояться услышать что-то неприятное. На редкость тактичная особа. Правда, он сейчас явно не в форме, но… в любом случае наличие молодой и чуткой особы в этом доме не могло не радовать. Все-таки два властных человека под одной крышей кого угодно утомят. Пусть даже и трений между ними нет, а все ж таки. Особенно если ты сам мало того, что подобным качеством не обладал никогда, так еще и сложилось так, что являешься для них обоих очень даже подчиненным. Особенно для орнинга. К сожалению, не все гости были такими же замечательными. Нет, те друзья и знакомые, которые трапезничали с хозяйкой, не вызывали в Эртене неприязни. Просто через пару дней после появления юной мони к госпоже вю Роно прибыл еще один родственник. Очень дальний и явно по мужской линии, но, вполне возможно, ее наследник. Во всяком случае, к древнему роду Роно он имел непосредственное отношение и, кажется, ужасно этим гордился. Знакомство Эртена с этим парнем долго еще вызывало у вьорна с трудом преодолимое хихиканье. Уж очень забавно вышло… В каком-то смысле Эртен сам был виноват – своей неловкостью и вредностью. Неуклюжесть, все еще сопровождавшая его после болезни, стала причиной испорченной одежды. А вредность заставила переодеться в первую же попавшуюся смену, оказавшуюся той самой одежкой, которую ему пожертвовали слуги монны Кеньи. Но, поскольку он не собирался в ближайшее время куда-то выходить и гостей тоже не ждал, ему было в принципе все равно, как он сейчас выглядит. Кому какое дело? Орнингу откровенно плевать, во что одет его вьорн (кажется, он вообще не обращает на подобные мелочи внимания). Хозяйка дома его сегодня не увидит до ужина, на который он, так и быть, оденется более подобающим образом. А слуги… ну что слуги? Уж им-то и подавно все равно, как выглядит приблудный гость. Лишь бы хлопот не создавал. Так что, когда в его комнату ввалился незнакомый молодой человек с дорожным саквояжем в руках, погруженный в чтение вьорн выглядел далеко не лучшим образом. И уж точно не был похож на члена семьи Стертов. Юнец остолбенело уставился на развалившегося на кушетке Эртена и с возмущением воскликнул: - А это что еще за чучело тут?! - Вот и я то же самое хотел спросить, - Эртен лениво покосился на вошедшего. – Но никак не мог решить, как лучше к Вам обратиться – все-таки слово «чучело» не совсем из моего лексикона. - Оборванец! – вспыхнул молодой человек. – Убирайся вон, пока не я пожаловался тетушке! Эк она вас тут распустила-то! «Это уже становится любопытно…» - подумал Эртен, разглядывая гостя. – «Это ты монны Кеньи племянник, что ли? Хм… Стоит ли с тобой ссориться, или она из-за этого расстроится? Все бы ничего, но она так шумно расстраивается… Но и спускать тоже не охота… неполезно для его души, хе-хе… Эх, будь мы под стенами Ильсоссы, как бы я с тобой поговорил, мальчик…» Чувствуя себя каким-то старым, Эртен решил целенаправленно не нарываться, но и на поводу не идти. - Вряд ли я могу выполнить Вашу… хм… просьбу, милейший. Эта кушетка передана мне во временное пользование хозяйкой этого дома. Кстати… Вы не желаете представиться? Для разнообразия… - Во временное пользование? Хозяйкой? Парень явно растерялся. По всей видимости, раньше он ночевал в этой комнате и имел наивность предполагать, что место осталось за ним. А тут – нате-ка! – разлеглась непонятная личность в каких-то обносках... А вставать не хотелось решительно. Да и сил особенно не было. «Подстегнуть тебя, что ли? А то ты эдак долго будешь ртом воздух хватать…» - Именно так. На данный момент в этой комнате живу я. Посему попрошу покинуть ее – мне предписан покой на весь период выздоровления. - А с кем вообще имею честь... черт побери! – воскликнул молодой человек, начиная, кажется, понимать, что не лежал бы вот так вольготно перед ним тот, кто не имеет на это полного права. - Нуу… что же Вы так, право… - Эртен, вздохнув, сел, чтобы удобнее было вести беседу, и укоризненно покачал головой. – Я ведь первый попросил Вас представиться, разве нет? Неужели оборванец должен учить Вас манерам, сейн? - Ты бы лучше... - гость так и не смог сдержаться, - поучился бы одеваться так, чтобы можно было на кровать ложиться! А то, по-моему, тебе место вообще на полу... в конюшне. Если угодно, меня зовут Волен Дошш-Роно, и я не стыжусь своего имени! - Очень хорошо, - с меланхоличной усмешкой отозвался вьорн, которого ситуация явно забавляла. – Рад с Вами познакомиться, сейн Волен. Меня Вы можете называть Эртениар Стерт. Если, конечно, Вас это действительно интересует. Что же касается моей одежды… она чистая. В отличие от Вашей, сейн Волен. Волен невольно кинул взгляд на свою одежду – и, по всей видимости, не мог не признать, что таки да, дорожной грязи и брызг там хватало... Мгновением позже он явно осознал прозвучавшую фамилию. Со Стертами связываться не стоило. Ни в коем случае. Шумно выдохнув, гость гордо задрал подбородок вверх и, ни слова не говоря, вышел. Даже не хлопнув дверью. Вьорн снова лег, но читать уже расхотелось. Он посмотрел вслед удравшему с позором юнцу и, не удержавшись, хихикнул. Вот ведь… мальчишка! «А сам я кто? Можно подумать, он сильно моложе меня… даже если не принимать во внимание тот факт, что Эртениару Стерту и двух месяцев от роду нет. Несостоявшаяся смерть старит… Дошш-Роно, значит? Безземельный. Но не без средств к существованию – одет ничуть не хуже Карбиана… Или монна Кенья снабжает, или кто-то другой, или у него есть иные… источники. Может быть, он – игрок? Потому что на зарабатывающего он не похож, земель у него нету, стало быть, или зависимость, или игра… Слегка заносчив, но на Стерта реагирует, следовательно, инстинкт самосохранения имеет место быть… Что ж… Это неплохо. Может быть, обойдется без неприятностей. Во всяком случае, мелких. Крупных, похоже, избежать будет посложнее. Вот уверен я, что они нас всех очень даже ждут. Его Светлость в том числе. Моего, между прочим, орнинга. Элиана. Который назвал меня своим братом. И что будет, если он изволит отдать концы раньше меня? Самый оптимистичный вариант предполагает долгий процесс, во время которого я должен буду доказать свою непричастность, и длительная ссылка с полу-заточением в случае успеха процесса… А доказывать непричастность мне придется перед королем. Ох, не хотелось бы… Или я ошибаюсь? Может, что и не будет никакого процесса, тем более успешного. Я же вьорн. Вообще-то традиционно вьорны обязаны умирать раньше орнингов… Вроде даже история была, когда орнинг своей рукой убил вьорна, сам будучи при смерти уже. Дабы избавить того от унижений, связанных с этим самым процессом. Ну и как тебе перспектива? Не впечатляет, так? Благополучие Элиана Стерта является первым и необходимым условием твоего собственного благополучия, верно, Эртениар? Верно. И это если не брать в расчет твое простое человеческое к нему отношение и благодарность. И что у нас из этого следует? А то, что его безопасность – вопрос первоочередной важности. Если он не убедит меня в обратном…» Вьорн вздохнул, после чего вдруг встал и решительно начал переодеваться в свежую рубаху, новые штаны и сшитый по его мерке камзол. Дрожащими от слабости пальцами застегнул пуговицы и расправил манжеты с воротником. Выпрямился, глядя в зеркало. И неожиданно для самого себя обрадовался обновке. Даже повеселел. Все-таки приятно выглядеть не чучелом (тут он невольно усмехнулся и даже немного покраснел), а нормальным мужчиной, каким он привык себя ощущать. Даже и чувствовать себя стал немного пободрее… Повертел в руках свой прежний наряд и с трудом спрятал довольную улыбку. «Моя одежда чистая… в отличии от Вашей… Бедолага! Нарвался с ходу… Пойдет сейчас жаловаться монне. Что какой-то оборванец занял кушетку в ее доме, да еще и именоваться вздумал так громко…» * * * Неприятности начались уже за обедом. Эртен пришел одним из последних, сел на ставшее уже привычным место – и был порядком позабавлен, увидев, что напротив него посадили бедолагу Волена. Тот нервно покосился на своего нежданного соседа и быстро отвел взгляд. Однако Эртен успел заметить какое-то нездоровее и липкое, почти что алчное любопытство в глазах молодого человека. Во главе стола села достопочтенная хозяйка, усадив рядом с собой герцога. Вю Лежже сидел по другую руку Элиана, как всегда сдержанный и малозаметный. Мони Варьена неслышно опустилась на стул напротив герцога и скромно опустила взгляд. Казалось, она о чем-то задумалась, и эти мысли томят ее… «Семейное застолье… А сейн Волен что-то нервничает… к чему бы это? Гадость сказать хочется, а никак? Или что-то еще? Боится, что ему чем-то нехорошим наша такая встреча обернется? Успокойся, мальчик, я не собирался никому рассказывать про твой сегодняшний визит…» - Ну вот, теперь все в сборе, - немного ворчливым тоном провозгласила Кенья вю Роно и произнесла, обращаясь к присутствующим: - За моим столом новое лицо – знакомьтесь, господа, это мой… гм… двоюродный племянник Волен Дошш-Роно. Я решила взять их с Варьеной с собой в Герешенч. Пусть посмотрят на нашу… вторую столицу. Развлекутся. Немногочисленные гости – а кроме герцога, девушки и Волена, там сидело всего трое мужчин довольно преклонного возраста – кивнули и пробормотали что-то приветственное, оторвавшись на миг от угощения. - Мои добрые друзья вю Гарнер, вю Симинт и кавалер, полковник Кристен, - Кенья улыбнулась сухощавому старику с пышными усами, сидевшему на своем стуле подчеркнуто прямо. – Рада вас видеть здесь! Как всегда! - Спасибо, тетя, - отозвался молодой человек, раскланявшись с гостями. – Сердечно рад знакомству, господа! И кинул на Эртена взгляд – недоуменный и как будто даже азартный. «Да что происходит вообще?» Впрочем, оглядев придирчиво стол, вьорн решил не обращать внимания на своего соседа. В конце концов, к нему почти вернулся его обычный аппетит, и этим стоит воспользоваться. Буженина, оленьи почки в кислой вишне, кабанья шея в горчичной корочке и печеные яблоки в медовом тесте потихоньку остывают и настойчиво взывают к его вниманию, делая его исключительно гастрономическим. Остальные гости, похоже, рассуждали примерно так же, потому что разговоров почти никаких не велось, зато кушанья медленно, но верно исчезали со стола в желудках. Беседы стали затеваться лишь на второй перемене, хотя густой суп с белорыбицей и не располагал к этому. Но первый голод был утолен, так что… что-то там о скачках, которые перенесли на месяц из-за неготовности ипподрома… и о том, каких скакунов выставят те или иные владельцы… и будут ли там лошади вю Роно… - Сейн Волен, соль подайте, пожалуйста, - машинально попросил Эртен своего соседа, пытаясь сообразить, кого именно монна Кенья собирается поставить под седло. - Не припоминаю, чтобы нас представили… сейн-не-пойми-кто, - оскалился в ответ Волен, судя по всему решивший, что Эртену тут все-таки не место, раз хозяйка не удосужилась его упомянуть. «Ой, дурак… Ну что же ты так глупо-то… мальчик?» - Если Вам не представили сидящего за этим столом члена семьи, молодой человек, то это вовсе не означает, что он – «не пойми кто», – желчным голосом проскрипел старик полковник, на чей слух, судя по всему, возраст никак не повлиял. – Это Эртениар Стерт – брат Элиана Алвиантеля по орнате… «Мда… так ничуть не лучше. То есть спасибо, конечно, сейн полковник, но… Лучше бы Вы промолчали…» - Вот как! – Волен Дошш-Роно изумленно округлил глаза. – Благодарю Вас за информацию, сейн! Значит, орната, а? Старик недовольно поморщился, покачав головой, словно сокрушаясь о нравах современной молодежи, а Волен ненадолго замолчал, занявшись вином. Но стоило лишь Эртену чуть расслабиться, как проклятый мальчишка заговорил снова: - Но позвольте, сейн Эртениар, если… хм… орната, значит, Вы – вьорн?! - Верно, - холодно ответил Эртен. Ну а что? Не спорить же… да и было бы о чем спорить, право… - Вьорн… Но ведь это значит, что Вы были приговорены, сейн? - Выходит, что так, - Эртен чуть склонил голову. Глаза. Черные, жадные до чужих тайн, по-детски жестокие… готовые просиять смехом в ответ на чужую боль… Или он ошибается? Может, это просто любопытство? Нескромное, неуместное, но все же… Вьорн убрал взгляд от греха подальше – смотреть в эти глаза не хотелось совершенно. - Я, кажется, догадался! – торжествующе выдал Волен. – Вы – убийца принца Оргейла! Да? Ведь правда? Вы – Этта Шаннарх? А правда, что Вы путались с мони вю Раббант? За столом повисла нехорошая тишина. Эртен поднял глаза и внимательно посмотрел на Волена. Тот наслаждался. Мог ли он подумать, что сможет вот так вот, глаз в глаз, задать вопрос главному и неожиданно живому виновнику событий? Да никогда! А тут – такая удача! - К счастью, я ее никогда не видел, сейн Волен, - совсем холодно ответил он и подумал, что утрата имени – это самая большая его удача после спасения Элианом. - Но вся столица только об этом и говорит! – возбужденно наклонился вперед Дошш-Роно. - Сейн Волен, - Эртен посмотрел на парня прямо, дабы избежать всяких непонятностей. – Вы, кажется, находитесь во власти заблуждения. За этим столом нет человека по имени Этта Шаннарх. И никогда не было. Этта Шаннарх вю Джойль – мертв. Я же, Эртениар Стерт, с упомянутой Вами дамой не знаком. Если же Вы предпочитаете общаться с призраками, Вам надлежит делать это не за обеденным столом. - На заднем дворе? – выдавил из себя Волен, несколько потерявший уверенность в себе. - Это уж как Вам будет угодно, - сухо ответил Эртен, после чего с ужасом вспомнил, что вот как раз этого он допустить не может. На заднем дворе можно много чем заниматься, но что-то он сомневается, чтобы Волен имел в виду простое человеческое «облегчение». Дуэль – вот про что он говорил. И все бы ничего… кому бояться дуэли – недавнему смертнику? Только вот… «… буде по воле орнинга вьорн обзаведется оружием с клинком длиной более полу-локтя, надлежит ему в двухдневный срок поставить об этом в известность Королевскую Стаю и получить разрешение от оной…» Нет у него оружия. Никакого. Не говоря уже о разрешении от Стаи… И если от этого выскочки последует вызов… что он ему ответит? – Племянник, - услышал вдруг Эртен непререкаемый тон монны Кеньи, - я не успела познакомить тебя с правилами поведения за моим столом. Во-первых, мы не обсуждаем за столом политику Его величества и семью вю Раббант. Во-вторых, я не желаю слышать столичных сплетен, а тем более о том, кто с кем проводит темное время суток… И в-третьих, что это за вульгарное словечко «путались»? В каком веселом доме вы его подцепили, мой дорогой? Если вы тратите подаренные мною деньги подобным образом, я буду вынуждена пересмотреть МОЮ политику по отношению к вам… - Извините, тетя, больше никаких сплетен и политик! – тут же воскликнул Волен. – Клянусь! И слово было неуместным, действительно, это я погорячился. Прошу простить меня! Тем более, что тут больше подошло бы другое слово… И он снова взглянул на Эртена и с едкой усмешкой добавил: - Хотя насчет мони Гьенны все равно очень интересно, пусть даже и про светлое время суток. Эртен, друг мой, - послышался голос Элиана, - перестань уже слушать подростковую чушь от этого юнги. Расскажи нам лучше о тех критериях, по которым ты хотел отбраковывать лошадей… Голос был доброжелательным, но металлические нотки в нем, наверное, даже пушки бы заставили стрелять в десять раз быстрее. Просто так, на всякий случай – во избежание очень серьезных неприятностей. Эртен меланхолично облизал ложку, которой доедал паштет, и сказал: - Это смотря какая цель отбраковки, мой орнинг. Если для породы – то, конечно же, пороки телесные в первую очередь. Ну и показатели резвости и выносливости – если ниже семерки по шкале Риффсе, то не стоит и пробовать, как по мне. Некоторые считают, что и с шестеркой можно в линию пускать, а я вот думаю, что только от восьмерки и выше. Ну а если отбраковка для личного использования, то… тут еще и норов имеет значение. Когда лошадь злонравна или с пороками воспитания, то ее в порядочную конюшню и пускать-то не след, не то что под седло благородному господину ставить… Краем глаза он заметил, как дернулся напротив него Волен. На свой счет принял? Ну и отлично. Потому что Эртен, конечно, бесправный вьорн и все такое, но и спускать эдакие противные словесные укусы не намерен. Хотя, конечно, все это – такая ерунда… Вот при дворе будет та еще отрава, там профессионалы в причинении боли словами… унизят так, что не отмыться потом… А Волен – просто дурно воспитанный мальчишка, хватит ему и уже сказанного. - Подозреваю, что для тебя стати и выносливость куда важнее норова! – улыбнулся герцог. - Потому что и не таких укрощали? – усмехнулся полковник и залпом выпил рюмочку фьоши. Эртен невольно улыбнулся: - Скорее, договаривался. Хотя… иногда приходилось прибегать и к некрасивым приемам, каюсь. Ну и имя, конечно… помогало. «Я носил имя Шаннарх. Дядя, отдавший мне его, говорил, что с таким именем лошади всегда будут мне друзьями. А вот кебрады и песье племя – нет… Это значит, что сейчас собаки больше не будут на меня лаять? Раз я больше не Шаннарх… Но… с лошадьми, получается, я теперь тоже ладить не смогу? Или все-таки..?» - Лошади его любят, - веско заметила Кенья вю Роно. – Они животные умные, поумнее некоторых людей будут. - У тебя будет возможность, - сказал герцог, обращаясь к Эртену, - попробовать разные системы выбраковки. Обещаю тебе. - Спасибо, - вежливо склонил голову вьорн. Не время сейчас возражать. Не время. Да и вообще незачем. Эртен вспомнил, как когда-то Берейна выпила слишком много и потом рыдала в его плечо пьяными, но от того не менее горькими слезами, жалуясь на предыдущего любовника. Трезвая никогда бы такого себе не позволила, а после такого количества фьоши – да легко. И как он ее имел по стольку раз за ночь без отдыха, и как неделями не замечал потом, и как подарками задаривал – и хоть бы разок сам выбрал, козел бесчувственный… а ей, может, не бриллианты эти нужны были, а просто чтобы поцеловал лишний раз… а он ее еще и выбирать заставлял, да так, что видно же было, что ему все равно… Вот же ж шлюха, думал тогда Этта, гладя безобразно пьяную девушку по плечам. Ну куда это годится – одному любовнику на другого жаловаться? Сейчас он отламывал вилкой кусочки рыбы на тарелке и старался не рассмеяться собственным мыслям. «Я вот не шлюха, ложа не грею – а все равно весь в подарках буду. И тоже выбирать придется. Ну не смешно ли? И ведь главное – ни капли сомнений нет по поводу того, бесчувственный у меня орнинг или нет! Да и поцелуев мне от него не надобно, к счастью!» Оробевший Дошш-Роно какое-то время старался не привлекать к себе внимания – жаль даже, что надолго его не хватило. Впрочем, Эртен все попытки Волена как-то развлечься за его счет умудрился таки проигнорировать, хоть и не всегда это было просто. Элиан в процесс больше не вмешивался – видимо, убедился, что вьорн способен не обращать внимание на мелочи, и успокоился. А Эртен, по мере сил поддерживая застольную беседу, брезгливо разглядывал своего юного мучителя и думал: «Интересно, почему именно эта сторона случившегося кажется ему наиболее интересной? Ведь он, убежденный в том, что я – убийца, ни разу не попытался выяснить, почему я убил… и зачем… и что мне сделал принц, чтобы… Нет. Ни разу. Его интересует только Гьенна вю Раббант. Эта нечисть в платье… Самое грязное в этой истории. Почему? Неужели он ее знает и не прочь познакомиться ближе? Ох, уберегите, боги, мальчишку беспутного от нечистых помыслами и зло в сердцах взрастивших! Охраните от покушений на душу его, дабы в чистоте оная пребывала, не попустите запятнания Имен его, и да реет защита ваша над его судьбою…" И лишь додумав до этих слов, вьорн понял, что молится. За человека, до которого ему не было никакого дела. Последний раз он молился в Ильсоссе, глядя в глаза несчастным, которых уводили на казнь пайжарцы. И это были совсем другие молитвы. * * * ЭЛИАН - Ну что, Эртен, как тебе наша молодежь? – спросил я. – Хотя у тебя с ним не такая уж большая разница… Эртен покосился на меня и тихонько фыркнул: - Тебе честно, мой орнинг, или правильно? - Разумеется, честно. Если будет нужно как-то по-другому, я предупрежу! - А, ну коли честно… тогда ты нарываешься на дуэль. Опять, - короткая ехидная усмешка мелькнула на губах и в глазах. - Даже опять?! Люблю нарываться. Но сейчас я как-то не собирался… Ты что имеешь в виду? - А то, что отсутствие между нами большой разницы – с твоей точки зрения – это почти что оскорбление. Нет, ну правда! Я никогда не был таким… жадным до чужой боли. Олухом был, да, но… - Вообще-то я имел в виду возраст, - сказал я, отлично видя, что он прекрасно это понимает. - А когда я нарывался на дуэль в первый раз? - Понятия не имею, наверняка это было ужасно давно и живых свидетелей уже не осталось, - рассмеялся он. - Ты меня купил! – рассмеялся я. – А говорил - «опять нарываешься»… Я уж решил, что ненароком оскорбил Ваше сиятельство… - Да ну, у тебя не получится, - Эртен чуть прищурился. – Оскорбить меня, я имею в виду. - Во всяком случае, я этого не хочу. А вообще, Эртен… ты безусловно старше. На целую войну. А она стоит минимум десяти лет мирной жизни. - О войне он не спрашивал, кстати, ты заметил? Ни разу, - мой вьорн скривился, словно откусил что-то невыносимо противное. – Только о Гьенне… даже не об убийстве… Неужели эта грязь настолько привлекательна, а? - Или просто люди предпочитают говорить о том, в чем лучше разбираются, - усмехнулся я. – В войне разбираются далеко не все. - Ну, может быть… - не стал спорить Эртен. – Хотя вот я же говорю с тобой о кораблях, хоть я в них и не смыслю ни черта. Хотя да… я больше слушаю. О, кстати! Не поделишься ли какой-нибудь книгой на эту тему? А то даже как-то неловко – вроде же я твой брат, а поддержать такую тему не могу. А так хоть слова эти ваши подучу. В карих глазах снова сверкнула усмешка, немножко ехидная, но больше веселая. - Обязательно поделюсь! А то и вправду, нехорошо, если мой брат будет путать бак с бушпритом и ванты со стеньгами… Прочтешь, а я потом тебя экзаменовать буду! Давно экзамены сдавал? Мне стало вдруг очень весело. Всё бы хорошо, если бы… не то пророчество, о котором я узнал. Что Эртену опасно быть на море… - Да у меня ощущение, что я их постоянно сдаю! Что ни день, то новый экзамен. Половину, кажется, провалил. Может, даже больше… - Это ещё почему?! Может, просто преподаватели негодные были? - О, нет! У меня и вообще самый лучший наставник и самый суровый экзаменатор! – с преувеличенным пафосом провозгласил Эртен. - Это кто же? – поинтересовался я. - Жизнь, мой орнинг, - Эртен обезоруживающе улыбнулся. – Она вечно задает мне такие вопросы, на которые я не могу быстро найти ответ. Зато, согласись, объясняет доходчиво. Берет, правда, дороговато за уроки… - Угу, - глубокомысленно промычал я. – Но порой предоставляет отсрочку! И кредит… - А ты в качестве кого мне выдан – в качестве отсрочки или кредита? – ухмыльнулся мой вьорн. – Я-то по наивности надеялся, что, может, подарок все-таки… а мне за тебя еще и расплачиваться потом надо с нею, так, что ли? - Надеюсь, что нет! Потому что… Разговор грозил стать из легкого трепа – серьезным, но я всё же договорил: - Похоже, это мне разрешили что-то вроде переэкзаменовки. Эртен задумчиво посмотрел на меня и вдруг спросил: - Кстати, об экзаменах… когда мы собираемся отсюда уезжать? Или ты все еще ждешь, когда я окончательно поправлюсь? Так я вроде бы уже. - «Вроде бы» меня не устраивает! – наставительно произнес я. – Нужно точно и окончательно. Ты же артиллерист? - Во всяком случае, в Гезонге живет некоторое количество людей, которые считают меня таковым, - осторожно ответил Эртен. - «Некоторое количество» - это уже много. Артиллеристам нужна точность, правда ведь? У тебя есть ещё кашель? - Ну есть… иногда… Но он же не мешает мне сидеть в седле, верно? Я могу ехать куда угодно хоть сейчас. Потому и спрашиваю, чего именно ты ждешь. Если моего выздоровления, то я уже готов. - Я понял. Нет, Эртен, дело не в тебе… не только в тебе. Прежде всего, сейчас торопиться в Герешенч не обязательно – Веззара там ещё нет. А приезжать туда раньше короля у нас в Гезонге считается дурным тоном… Но я рад, что благодаря этому ты не пустишься в дорогу больной. - Я не больной! – тут же возмутился он. – Я уже и тренировки возобновил, между прочим. Так что и со слабостью скоро справлюсь. И… разве я все еще плохо выгляжу? Монна вчера только сказала, что я уже не похож на привидение… - На привидение – да, не похож. Ты похож на солдата, которого накануне освободили из плена. Вьорн обреченно вздохнул. - Ну хоть на живого солдата, а? - Живого, живого! – успокоил его я. – И самого упрямого во всей армии… - Ох, это ужасно! Неужели все настолько плохо? – Эртен сокрушенно качнул головой. – Я ведь честно пытаюсь быть послушным и смирным. Думал, у меня неплохо получается… а тут – такое разочарование! - Смирным – не надо, - попросил я. – Послушным… не знаю. Мне придется тебя о чем-то просить, но… всё-таки не нужно безусловного послушания. Хорошо? - Ты уже не первый раз… хм… И все равно я не понимаю – зачем тебе вьорн без послушания? Почему – просить, когда можно и нужно приказать? Такое впечатление, будто тебя устраивает, что я – упрям и нахален… - Очень даже устраивает. Потому что я… хочу, чтобы у меня был брат и друг. А не слуга… Я посмотрел ему в глаза – теперь совершенно без усмешки. Он был совершенно не похож на Дахтэ – внешне не похож. Но, черт меня побери, как же они были похожи внутренне! Или я всё-таки принимаю желаемое за действительное? Я так хочу вернуть Эртена… и поэтому вижу его в этих действительно нахальных глазах. Даже и глаза не серые – карие. А всё равно… Я дал ему твое имя…Он бы тебе понравился. Эртен-второй прищурился, вслушиваясь в мои слова. Потом удивленно кивнул: - Ну… хорошо… А вот скажи тогда – брату и другу пристало ходить за другом и братом непрерывно клянчить о спарринге? А? Я уже третий раз тебя прошу – пойдем подеремся! Хотя бы на тренировочных! Ты обещался мне финт тот матросский показать! - Да пойдем… Прямо сейчас? Клянчит он…Ты не клянчишь, а требуешь, - рассмеялся я. – Если ты хорошо себя чувствуешь – пошли! В глазах его вспыхнуло предвкушение. - Идем, прямо сейчас! Я хорошо себя чувствую! Просто отлично! И это куда лучшее времяпровождение, чем ужин с Воленом Дошш-Роно! - Гм, тут я с тобой спорить не буду, - сказал я. – Разве что напомню, что он там за столом будет не один. - Как и я. Только почему-то именно меня он выбирает в качестве своей жертвы. И ладно бы я и впрямь был этим убийцей и извращенцем – хоть знал бы, что сказать… - Эртен вздохнул. – Хорошо, что мы с ним больше нигде не пересекаемся. - Конечно, нигде! Забудь ты о нем. Он будет жить либо у Кени, либо у ее родни. А ты – в моем особняке. И не увидишь ты этого щенка. - Ну так это когда еще будет… Сейчас-то мы постоянно встречаемся. Ты только не подумай, мой орнинг, что я тебе жалуюсь, - Эртен смущенно покосился на меня. – Это не так. Просто… ты ведь спросил, как он мне, а я никак не могу подобрать определение. И приходится вот так вот… экивоками всякими… - Да понимаю я! Была бы Кени его опекуном, - повыбила бы дурь из него. А так – его мать какая-то там ее дальняя любимая племянница. Дура дурой, судя по всему! Не обращай внимание на это гавканье. В какой-то степени это для тебя тренировка… перед высшим обществом в Герешенче. - Ох уж это высшее общество! – вьорн покачал головой и неожиданно посмурнел весь как-то и даже нахохлился. – Интересно, увижу ли я там Карбиана? - Черт его знает… Ты простил его? – не удержался я, быстро поглядев на него. - Нет. Не знаю… может быть. Но вообще я не умею прощать. - Я, наверное, тоже… Ну пошли! – решился я и повел своего вьорна в зал, любезно предоставляемый мне тетей для занятий спортом.