Вьорн Золотого Герцога

Кени будто ждала меня, хотя я не предупреждал и не посылал слуг. Наши отношения позволяли мне приезжать без уведомления, просто по-родственному, не заставляя ее специально готовить какие-нибудь разносолы и невиданные десерты (а как же, его светлость должен остаться доволен!). Так было даже лучше. Да и уютнее, ну а повар ее был выше всяких похвал и в любой непраздничный день. Но когда я вошел в небольшую светлую переднюю, Кени уже спускалась туда со второго этажа. - О, я так и думала почему-то, что ты заедешь сегодня, - улыбнулась она мне. – А отчего один? Случилось что-то? - Да нет, всё в порядке! И правда: почему я не позвал Эртена провести вместе со мною вечер у Кени… и Варьены, в домашнем уюте? Потому, что Эртен погрузился в анализ и рассуждения, обложившись книгами, «Вестником Короны» и всем тем, что можно найти в моей библиотеке? Или мне хотелось самому, без свидетелей, вручить Вари книги и краски и посмотреть ещё раз ей в глаза? - Хм? – Кенья задумчиво смерила меня изучающим взглядом и сказала: - Иди в гостиную, Эли, я сейчас подойду. Там Варьена, тебе будет с кем поговорить. - Да… Я как раз тут ей привез кое-что… Хотел добавить «она просила» - и понял, что сие неправда, потому что девушка ничего не просила, а я сам ей предложил. - Книги там… Ну, по мелочи. Правда, некоторые краски стоили не меньше, чем книги или даже почти как целый мольберт – но, надо надеяться, тетя и Вари об этом не узнают. Кени изумленно моргнула и тут же улыбнулась: - Ну так что ты тут стоишь? Иди порадуй девочку, а то она грустит у меня последнее время. Я кивнул, забрал у Картиана Доррега свои гостинцы, что вручил, раздеваясь в передней. И пошел… Варьена сидела, сжавшись в уголке дивана, занимая поразительно мало места. В руках у нее был маленький дешевый альбом для эскизов и карандаш, и она задумчиво подправляла там что-то с отсутствующим видом. - Добрый вечер, Вари! Я постарался улыбнуться и поклониться весело и дружески. Девушка вскинула на меня затуманенный взор, разглядела, кто именно перед ней стоит, и, охнув от неожиданности, вскочила. Предельно почтительный поклон… и тихий взволнованный голос… - Ваша Светлость! Я… простите меня, я увлеклась и не заметила, как Вы вошли! - Это я прошу прощения, что напугал… Как олененок перед сворой собак. Да полно! Вряд ли Кени права… какая тут любовь, если Варьена меня так боится… просто добрая душа, пожалела меня раненого… - Неужели я такой страшный? – постарался я смешно выпучить глаза. - Что Вы! Нет! – она покраснела и неуверенно улыбнулась. – Вы совсем не страшный! Просто я задумалась и… и не ожидала, что сегодня будут гости. Я Вам не помешаю, если останусь в гостиной? Или мне уйти? - Не надо уходить, Вари! – воскликнул я. – Я ведь и к вам пришел… Даже больше, чем к Кени… Вот… И выложил перед ней на стол, словно оправдываясь, коробочки с красками и книги. - Что это? – почти робко она приблизилась к столу и изумленно уставилась на принесенные мной «подношения». Невольно дотронувшись до ближайшей коробочки, она почти испуганно отдернула руку и зачарованно посмотрела мне в глаза. – Ох, не может быть! Но, Ваша Светлость, это слишком… роскошно для меня, мне кажется! Я ведь даже и не умею рисовать такими красками! - Значит, самое время научиться, – буркнул я. – А то не годится - художница ещё ни разу не пользовалась по-настоящему хорошими красками. Безобразие! Давно мне надо было догадаться. И правда, что мне, трудно было раньше подарить девушке краски?! Ведь знал, что рисует… Где там их в провинции найдешь, эти краски! - Не сердитесь так, - Варьена улыбнулась, радостно и светло. – Я научусь! И… для меня это очень много значит, Ваша Светлость! Спасибо! Она погладила корешок книги, снова пробежалась кончиками пальцев по краскам и неожиданно рассмеялась. - Я – самая богатая девушка в этом городе! Эти краски… Вы даже не представляете, какой подарок мне сделали, сейн! А когда мне нужно вернуть книги? Они же из Вашей библиотеки, верно? - Ну… Я не знал, как лучше ответить. И решил умолчать, что пара книг из стопки были приобретены специально для нее моим управляющим несколько дней назад – оказалось, что в моей библиотеке книг, интересных для художника, маловато. - Когда-нибудь… когда они будут вам уже не нужны. Я бы и книги подарил, так ведь ещё не возьмет же! - Это значит – никогда? – лукаво уточнила Вари и тут же снова рассмеялась. – Ваша Светлость, наверное, я снова покажусь Вам ребенком, но… если я срочно утащу эти сокровища в мою комнату, Вы не обидитесь на меня? - Ну на что же тут обижаться?! Конечно… тут им не место. Можно и попробовать сразу… это я про краски. - Нет, что Вы! Я сейчас вернусь. Пробовать – это… надолго, - чуть покраснев, ответила она. Сияя радостью, девушка совершенно по-детски сгребла дары в охапку и ушла. В гостиной сразу стало пусто, тихо и как-то… не так. Неуютно. Гостиная с Варьеной нравилась мне куда больше… Поэты что-то там такое говорят о запахе цветов, что сопровождает девушку, но моя Кени всегда боялась моли, и поэтому различить «девичий аромат» среди стойкого букета специальных трав и сушеной апельсинной корки было бы затруднительно. Хорошо хоть это тетушкино средство довольно приятно пахло, немного горьковато. Я сел на диван – туда, где только что была Вари, - и заметил в щели между подушками маленький блокнот. Искушение было слишком велико… Я знал, конечно же, что НЕЛЬЗЯ, что не по-мужски – наброски художника это почти как личный дневник. Но меня обуяло такое любопытство, какого я не испытывал и в детстве! Пусть нельзя. Я должен. Ну нет, не должен… Я хочу… я, быть может, имею даже крохотное право… как человек, всегда поддерживавший Варьену и помогавший ей в ее увлечении… ах, какое оправдание себе нашел! Красота! Никакой критики не выдерживает такое оправдание. Но я уже смотрел листки с набросками. Такие летящие, смелые! Вот Кени…характерный жест руки, нос и чепчик… десять штрихов, а как живая. Ой, вот я… кажется. Только почему такие растрепанные волосы? Вроде бы и я и не я… а взгляд такой, что впору в атаку идти с таким взглядом… Кот… толстомордый такой котяра. Старая лошадь, вскинувшая голову от удара хлыстом… Какая-то незнакомая мне женщина… Девочка, опустившаяся на колени… Глаза, глаза… руки… Эртен – хмурый, сосредоточенный, с обнаженным торсом… Тетя Кени теперь – как суровая воительница почему-то… Вивиэль – она-то тут откуда?! И… я. Везде. Нет ни одной странички, где бы не было моего лица. На многих только я и есть. Зачем?! Вари, зачем?! А вот здесь… рядом со мной профиль какой-то хищной птицы, и даже можно, если захотеть, увидеть сходство, хоть нос у меня и прямой… Вари, девочка, ну как же так… Кени была права… Если бы я ещё был всё время рядом – нет, Варьена рисовала по памяти, но КАК! Здесь я лучше, чем на самом деле. - Прошу прощения, я задержалась… - Варьена легко и бесшумно вошла в залу и… замерла, осеклась… Словно на стену налетела. Я поднял глаза от альбома – она стояла передо мной, судорожно сжав руки. Глаза стали больше, и в них была боль – как у тяжелораненого, когда боль такая, что и стонать-то нет уже силы. Если бы я умел, я бы, наверное, покраснел. Хотя… может быть, это даже и произошло. Я вскочил и протянул Варьене ее альбом: - Простите меня. Я не должен был. Это… недопустимо. Она вздохнула. Медленно-медленно, словно набираясь сил… - По крайней мере… мне теперь совершенно нечего от Вас скрывать, Ваша Светлость, - безукоризненно ровно произнесла Вари. – Это даже… почти облегчение. Я только надеюсь, что не оскорбила Вас невольно… - Разве можно оскорбить… этим, - произнес я дрогнувшим голосом. Бедная девочка! Вот что значит – молва и сплетни, если выбирать из них не самое стыдное и плохое, а только самое хорошее и романтичное… Я сам вложил альбом ей в руки, насильно, и сжал холодные пальцы в своих: - Я огорчил вас, Вари… Простите меня… Я ведь… совсем не такой… я грубый и циничный, я не герой никаким образом… Мне так жаль. - Циничный грубиян не стал бы дарить краски безразличной ему девушке, - грустно возразила она. – Когда-то я мечтала, чтобы Вы посмотрели эти мои… поделки… думала, что вот тогда-то… Она отвернулась на мгновение, потом чуть передернула плечами и вновь повернулась ко мне. Губы ее улыбались. Глаза – нет. - Не берите в голову, Ваша Светлость. В конце концов, это всего лишь альбом… Посмотрели и посмотрели, ничего страшного. - Нет, я грубиян и невоспитанный к тому же… я не имел права, - бормотал я, не замечая, что так и не выпустил ее руки. – Вари… девочка… Я совсем не такой… Но я не безразличный… Вы мне совсем не безразличны… просто… Вы же не обо мне думаете, там, на рисунках, там мечта, а я… не такой. - Мне лучше знать, кого я люблю, - твердо и просто сказала она. – Хотите, я перечислю Вам все Ваши корабли? И каждого Вашего шкипера поименно… хотите? И как Вы подавляли бунт на своем первом руднике, я тоже могу рассказать. Пусть я не знаю всего… но я знаю достаточно. Вы считаете, что я люблю идеал. А это не так. И… давайте закончим на этом. Ведь Вам же все равно, люблю я Вас или нет! В последних словах явственно услышалось отчаянье. И вот ее я собирался сосватать за Даха Фёрэ? Мол, хороший человек (в чем я тоже не полностью уверен!) – значит, полюбит она его, рано или поздно?! Не полюбит… А если он и вправду такой, каким мне показался – цельный и порядочный – то и он будет несчастлив. Боги, милосердные Боги, как жаль, что не верю я в вас. Разве что в Пастушку и своенравие ее… Я бы просил их помочь, уберечь малышку от горя… пусть разлюбит, пусть забудет меня, пусть будет счастлива с кем-нибудь, подходящим ей по возрасту и опыту! Видение Варьены и кого-то, сжимающего ее талию и улыбающегося – гипотетический жених был похож на Даха Фёрэ, только цветом волос напоминал Эртена – вызвало почти физическую боль. - Вари… - простонал я, не зная, что делать. Боги! Все мои корабли… и даже шкипер… И всё, что смогла узнать про меня… А я и не знал, не представлял, ЧТО тут рядом со мной. Варьена стояла, словно окаменев, и даже не сделала попытки забрать у меня свои ладошки. То ли сил не было, то ли она не замечала, что я их до сих пор держу, то ли… не хотела забирать? Девушка всхлипнула, пытаясь не заплакать, и тут… - Что здесь происиходит, Варьена? – строгий, холодный голос тети Кени ворвался в наше молчание, как ледяной северный ветер. Вари вздрогнула, вырвалась из моих рук и вспугнутой птицей вылетела из комнаты, уже не заботясь о вежливости и этикете. Кенья проводила ее встревоженным взглядом и обернулась ко мне. - Элиан? В голосе ее появилась непреклонная требовательность. - Это я виноват… Она не при чем… - пробормотал я, как пойманный за недозволенным школьник. - Виноват? В чем именно? - Я… ее расстроил. Подглядел… - и вправду, хуже школьника! – что у нее в блокноте нарисовано. Кенья тяжело выдохнула и опустилась в любимое кресло. - Что же мне с вами делать обоими, а? Ну ладно она… девица, она девица и есть, да еще и влюбленная… с нее взятки гладки. Но ты-то, Эли… Ты что, забыл, что я тебе про нее говорила? Или не поверил, что она тебя любит? И я хороша… надо было тебя в библиотеку отправить… - А я привез ей краски… И книги, - добавил я, жалея, что Вари унесла подарки. А то получается, как будто я вру… или оправдываюсь. - Час от часу не легче, - всплеснула руками тетя. – Ну что ж ты за человек такой? Просила же – не лезь ты к девчонке! А ты – подарки дарить взялся… Что вот теперь делать, а? Пока это все внутри нее было, пока ты как бы не знал, она же держалась. А как ей теперь быть, а, Элиан? Теперь, когда она знает, что ты знаешь, что… Она ведь уже знает, что ты знаешь, что она тебя любит, верно? Знает... знаешь... Я непонимающе пялился на Кени, пытаясь продраться через чащу похожих слов. Но не мог избавиться от ощущения, что вижу лицо Варьены. Тут, передо мной. А еще – на меня смотрят полные боли глаза. И причина боли – я сам. Что говорит тетя? Ах да. . . - Она сказала, что ей теперь легче – не надо скрывать, - умудрился вспомнить я. - С одной стороны – да, - неожиданно успокоилась Кенья. – А с другой стороны… не сказала бы. Ладно. Что сделано, то сделано. Варьену я завтра же отправлю в поместье – здесь ей больше делать нечего. Замуж выдать я ее не смогу, да и смысл… Учиться сейчас она не сможет. А ты… ты-то сам что обо всем этом думаешь? И… чего ты хочешь на самом деле? А? - Что я хочу… - буркнул я, подумав, что, пожалуй, больше всего бы хотел оказаться сейчас где-нибудь далеко отсюда. Желательно – в открытом море… Тут до меня дошло начало тетиной речи. – Как это "отправлю"?! – воскликнул я. – Зачем?! Чтобы она так и погибла в этой глуши? - А ты хочешь, чтобы она погибла при как можно большем количестве зрителей? – сузив глаза, спросила Кенья. – Элиан… как ты не понимаешь… Сейчас эту ее влюбленность в тебя увидят все. Вообще, ты хоть представляешь, что такое несчастная любовь в высшем свете? На языках придворных дам? Ты понимаешь, что как только про это узнают, она станет мишенью? Не только для злых языков, но и для ищущих развлечения кавалеров… - Пока она привлекла внимание как возможная невеста северного Посланника. Я их познакомил… - Так то пока, - пробормотала тетя и вдруг осеклась, изумленно моргнув. – Постой… так ты специально ее представил этому магу? Думал выдать ее за северянина? - Ну… он спрашивал, с кем это я танцевал. Она его заинтересовала, - буркнул я. – А потом сам с ней танцевал… и всё такое, - пробормотал я. Какое "всё такое"?! Что я болтаю?! Не было там ничего "такого", я же вижу… - Все такое, значит… Ох, Элиан, Элиан… Кенья помолчала и вдруг спросила: - Так ты из-за красок приехал сейчас, что ли? - Там еще и книги были, - сказал я хмуро и подумал вдруг, как же я забавно, скорее всего, выгляжу. Оправдываюсь, мнусь – знал бы кто, как паршиво у меня на душе. - Тогда иди, Эли. Мне нужно распорядиться о сборах и отъезде. И отменить все встречи на завтра, чтоб их… Она вздохнула и добавился печально: - И зайти к девочке поговорить… - Гонишь? Я насмешливо поднял брови. И добавил, всё больше распаляясь: - Да что ты всё со своим отъездом! Никуда я вас не отпущу! Нельзя ей уезжать! Черт знает что с нею там может быть, я же чувствую! Кенья нахмурилась и вдруг задумчиво мурлыкнула: - Такое ощущение, что… тебе хочется держать ее при себе… А ну-ка, Ваша Светлость, назовите-ка мне хотя бы одну вескую причину, по которой я должна оставить Вари в Герешенче? - Там ей будет плохо… Она забудет и свои рисунки, и саму себя, свои желанья, гордость, свою красоту… Там не с кем говорить, там некому ее оценить. Я и сам когда-то рвался из Шеннерти, где мне было душно. Как же тяжело было бедняжке! Кени еще раньше должна была вытащить ее в свет. - Она ничего не забудет, Элиан. Ни рисунки, ни желания свои – ничего. Все останется с ней. И учителя я ей туда пришлю, пусть занимается. Так что – ответ неверный, мой мальчик. Дать тебе еще одну попытку? - Я не хочу, чтобы она уезжала! – воскликнул я тоном… ну не совсем подходящим, наверное. Всё-таки тетя – женщина, хоть и характер у нее генеральский и в матери мне почти годится (соответственно и прикрикнуть, как на мальчишку, тоже может). Но я ж не на корабле… - Почему? – Кенья, похоже, не обратила внимания на мой тон. – Почему ты этого не хочешь, Эли? - Ну я же сказал… она же погибнет там… тосковать будет… и никакой надежды на будущее, так и прожить там всю жизнь! А тут… Внезапно пришедшая мысль показалась мне довольно-таки стройной и логичной. Наверное, моя вспышка немного прочистила мне мозги? - Мы с ней будем постоянно видеться… вон, портрет я ей обещал… и очень скоро она поймет, что настоящий я – это совсем не то, что она себе придумала. И успокоится. Она же ведь плохо меня знает, мы так мало общались… Тетин дом без Варьены! Вот эта гостиная с запахом апельсинных долек… и не вспыхнут радостью глаза навстречу, не будет больше этого лица, этих рук? Ее смех – такой искренний и заразительный… его тоже не будет? Ну почему я сам на том балу не пригласил ее на танец?! Нельзя было позволять Даху Фёрэ за ней ухаживать… впрочем, он, кажется, не преуспел… - Элиан, ты – дурак, - торжественно изрекла моя тетя. – Неужели ты считаешь, что этим сделаешь ее счастливее? - Ну ведь она же… ей же приятно меня видеть, - сказал я. – А я могу… быть рядом и даже порой соответствовать моде… чтобы ей не противно было находиться рядом… Ох, что-то это не сочетается с моим планом разочаровать ее и вырвать «мой светлый образ» из Варьениной головы. Что-то я не то говорю… Но меня уже несло. - Ты говоришь, что она станет мишенью, если кто-нибудь узнает про ее любовь? – бросил я. – Значит, сделаем наоборот! На всех званых вечерах именно я буду за ней ухаживать, вот пусть обо мне и говорят, что у меня безответная любовь. А ей очень быстро это надоест! И я смогу с нею танцевать… а ещё надо дать тете денег… нет, просто дать большую сумму лучшей в Герешенче модистке и всем ее помощницам и направить туда тетю, они сами закажут что нужно… а ещё… Мысль о новых платьях с быстротой молнии перекинулась на то, что едва было видно в скромном девичьем декольте… Я тряхнул головой. Я и вправду дурак… а тому, кто считает дурами женщин, я с огромной радостью набил бы морду прямо сейчас… Потому что умница Вивиель поставила мне диагноз – простой и ясный. «Вы изволили влюбиться, Ваша Светлость». И простая честность требует признать, что она была права. Кенья вздохнула и подперла рукой подбородок. - Так, может, просто женишься да и все? Куда как проще, и влюбленного изображать не надо… А ей и замуж за того, кого любит, и рисовать тебя можно будет без проблем. Опять же будет что ответить таким старым дурам, как я, если мы снова спросим о наследниках и жене… Как считаешь? О наследниках… гипотетический ребенок – маленький мальчик с глазами Варьены?! А, может, девочка… Только не с такими грустными глазами, а счастливыми… Но ведь и она… она же тогда не будет такой грустной?! - Вот пусть и подумает как следует, прежде чем связываться со мной, - мои слова прозвучали куда печальнее, чем хотелось бы. – Тем более… я ни в коем случае не хочу лишать ее долгого периода ухаживания! Вне зависимости от того, согласится она или в конце концов пошлет туда… где мне самое место. - Ты что, хочешь, чтобы это я у нее спрашивала? – изумилась Кенья. - Почему?! Нет… Я сам… А ведь Вари не поверит… оскорбится. В лучшем случае решит, что я просто ее жалею… - Знаешь что… езжай-ка ты домой. Подумай хорошенько и вообще… Все равно сейчас тебе к ней нельзя, пусть успокоится. Хотя… Нет, все равно нельзя. Ты и сам весь какой-то… взбудораженный. Еще скажешь что-нибудь не то… В общем, соберись, обдумай все… и приходи. Завтра. Если действительно тебе этого хочется… Потому что мне думается, что ты и впрямь к ней неравнодушен, но вот готов ли ты сам это признать, я не уверена. Скажешь еще потом, что я тебя обманом женила… оно мне надо? - А зачем тянуть? – решительно сказал я. – Я вот приеду завтра, а вы… догоняй потом вас по всем дорогам! Кенья усмешливо посмотрела на меня и покачала головой. - Тогда иди к ней… если уверен в себе. Да уж… если быть честным, то я совсем не чувствую себя уверенным. Но и тянуть не хочу тоже! И чем менее я уверен, тем скорее… пусть всё произойдет скорее. - Разумеется. И я пошел.