Этикам вход воспрещён!

В зал вошёл Драй’Эрс и с недовольством взглянул на Бальзака: – Делаешь что здесь ты? – Он почти угрожающе выставил в сторону пришельца руку с вытянутыми когтями. – Пришёл ко мне он, – спокойно отозвался второй абориген, вертя в руках кожаный шлем, наглым образом снятый с головы Оноре. Этот туземец был больше остальных похож на Драй’Эрса: более светлая и менее грубая кожа, высокий рост, более утончённые, чем у прочих местных, черты лица. Разрез глаз был несколько шире, а густые чёрные брови, изгибаясь, едва ли не соединялись на переносице. Парик на голове был выполнен даже качественнее, чем у дастура. Волосинки казались более мягкими и длинными, на кончиках некоторых прядей сверкали маленькие зелёные камешки. Тога незнакомца была роскошна почти до неприличия: по тончайшей белоснежной ткани причудливыми узорами шла изящная вышивка в золотисто-зелёно-бирюзовых тонах, кромка просторных одежд была расшита металлическими бусинами тех же цветов. – Думал, договорились мы. Назначена встреча на завтра ваша. – Дастур был явно недоволен присутствием пришельца помещении. Через секунду он добавил чуть мягче: – Кэс’Арь, отдохнуть нужно после пути долгого тебе. Драй’Эрс жестом пригласил Критика на выход, всем своим видом показывая, что возражений не потерпит. А Бальзак только обрадовался возможности покинуть правителя, который столь нахально его облапал. Землянин выдернул из четырёхпалых рук свой шлем и направился к выходу. Драй’Эрс зачем-то увязался за ним, провожая: то ли не желал, чтобы пришелец опять забрёл куда-то, где ему не положено быть, то ли просто опасался, что тот заблудится. Доведя Бальзака до зала, абориген повернулся и вновь заговорил: – Не пойми превратно меня. Но не сближайся с Кэс’Арем. Будет лучше так для всех. Никак не аргументировав и не объяснив своё высказывание, именитый арареец покинул Оноре на входе в зал, ставший его личной комнатой на этой планете. Критик чуть задержался на пороге, задумавшись над странными словами дастура; нет, сближаться с местным правителем лингвист, собственно, и не собирался, но подобный запрет ему не понравился: свободолюбивый интуит с раннего детства не позволял собой командовать. Чуть поколебавшись, Бальзак вошёл в помещение. Дон лениво валялся на софе. В руках он держал тетрис, издававший характерные для этой старинной игры звуки. Увидев вошедшего товарища, Искатель мигом подскочил. – Бальзак! Где ж ты шлялся? – Заблудился. – Критик присел на освободившееся место на софе и откинул голову на её спинку. – Я столько всего узнал! Мне столько нужно тебе рассказать! Ты не пове… – Расскажешь через пару часов, когда вернутся остальные, – чуть более грубо, чем хотел, прервал товарища Оноре. Хотя к Кихоту Бальзак относился хорошо и зачастую был достаточно лоялен, порой ему хотелось отыскать на шумном Искателе переключатель громкости и вырубить звук часов этак на пять-шесть. Штурман передёрнул плечами, удивлённый и слегка раздосадованный подобной реакцией. Но доставать Критика перестал и вновь уткнулся в электронную игру. Дождавшись тишины, Бальзак блаженно прикрыл глаза и погрузился в раздумья. Мозг принялся прокручивать различные варианты того, что могло стать причиной странного поведения дастура, до сих пор такого разумного и рассудительного. Едва ли он стал бы командовать пришельцем без причины. В Кэс’Аре землянин не заметил ничего угрожающего или опасного: да, он вёл себя откровенно нахально, но в остальном казался предельно дружелюбным. Таким образом, логично было предположить, что Драй’Эрс хотел оградить не иноземца от правителя, а совсем наоборот… Оноре задумался. В этом был смысл. Дастур им не доверял, это было очевидно. Он видел, как работает паралитический бластер, аннигилятор… Впечатлённый демонстрацией подобных орудий, Драй’Эрс наверняка не мог представить, на что же ещё могут быть способны эти неизвестные ему создания. Вполне закономерно, что позволять им контактировать с местным императором – крайне рискованно. Бальзак едва заметно улыбнулся: он почти гордился тем, что разгадал мотивы сдержанного аборигена. Лингвист не видел ничего дурного в перспективе общения с правителем под чутким руководством его родственника и религиозного лидера: если арарейцам так будет спокойнее, то почему бы и нет? Планам исследователей это всё равно не помешает… Исходя из собранных сведений, Критик заключил, что Драй’Эрс, который и до появления пришельцев придерживался реформаторской позиции, будет им скорее союзником, чем противником. Хотя, с другой стороны, недоверчивый и подозрительный абориген… Мысли начали путаться и сбиваться, и вскоре Оноре уснул, разлёгшись на софе. Очнулся он от того, что Дон яростно тряс его за плечо. В одной руке Искатель держал радиоприёмник, а второй безжалостно тормошил расслабившегося лингвиста: – Да просыпайся же ты! Жуков с Габеном будут на месте через пару минут. – Иду… – Бальзак заторможенно поднялся, пытаясь разлепить глаза. Путь до атриума, предоставленного исследователям для парковки, прошёл в молчании: Бальзак тщетно силился стряхнуть с себя сон, а Кихот, кажется, слегка обиделся на грубое поведение товарища. Когда они подошли к арке, выходящей во дворик, над головой уже нарастал шум – летательная машина осторожно опускалась на поверхность планеты. Наконец, когда гул моторов прекратился, входной люк разъехался, выпуская из недр капсулы двоих космонавтов. – Ну и поездочка! – недовольно констатировал Жуков. Он явно был не в духе. – Сначала по жаре плелись часа полтора, а потом ещё откапывали шлюпку из-под гор песка. Надо было вас посылать… Хотя вы, придурки, опять бы во что-нибудь вляпались. «Придурки» согласно переглянулись, возражать никто не стал: во-первых, перечить раздражённому Маршалу не было ни смысла, ни особого желания, а во-вторых, они знали, что доля правды в его словах есть: своё умение «вляпываться» в различные истории интуиты доказывали уже не раз. – Выяснили хоть, что там с этими ситтами? – Про них крайне мало известно. – Кихот чуть выступил вперёд, выкладывая то, что выяснил, а Оноре в который раз мысленно порадовался, что Искатель пришёл на смену Гамлету. Датский бы непременно сделал акцент на том, что Критик ничего не знает, а Дон даже не задумался об этом, просто отвечая на поставленный вопрос. – Они действительно были сектой, которую один из предков нынешнего Драй’Эрса объявил вне закона. Он организовал с ними борьбу и добился их полного исчезновения. До этого ситты пользовались определённым авторитетом среди народа. Поговаривали даже о смене основного религиозного культа. – Тогда и неудивительно, что их прикрыли, – усмехнулся Габен. – Но, может, всё-таки зайдём внутрь? Я уже не могу на этой жаре и духоте нормально соображать. – Здравая мысль! – Бальзак направился вглубь здания, открыв на навигаторе план устройства дворцового комплекса и отобрав у Кихота фонарик. Остальные проследовали за ним. Дон шёл сразу за Критиком, продолжая выкладывать добытую информацию: – Предсказаниями в этой секте занимались в основном дети и подростки, не старше пятнадцати сезонов. Я подсчитал: по нашим меркам это около одиннадцати лет. Ситты полагали, что дети как бы менее закреплены в своём теле и оттого тоньше ощущают связь с высшими сферами – лишь некоторые в процессе взросления не теряли этот навык. Маленьких предсказателей отсылали в пустынное удалённое место, где они проводили какие-то свои ритуалы, после чего во сне к ним должно было прийти видение. Оноре резко затормозил и ошеломлённо уставился на штурмана: – Тот парнишка в пустыне! – Может быть, совпадение? – скептически вопросил Габен. – Может быть… Но вполне вероятно, что это зацепка. – Георг несколько воодушевился полученной информацией. – Нужно отыскать паренька и подробно его расспросить. – И как ты себе это представляешь? Не будем же мы обыскивать все дома в городе в поисках мальчишки, которого в лицо видели только двое из нас, да к тому же издалека. – Если придётся – будем, – отрезал Жуков. – Возможно, до таких крайних мер и не дойдёт: завтра будет всеобщее празднество в честь возвращения императора. Если наш пацан из Кэорсики (в чём лично я, кстати сказать, не был бы так уверен: поблизости есть ещё два небольших поселения, и он вполне может быть оттуда), то мы как раз сможем найти его на празднике. – Бальзак с секунду помолчал. – Сегодня нужно будет просмотреть отснятый нами с Доном материал: на снимках должно быть хоть одно чёткое изображение мальчишки. – Точно! – воскликнул обрадованный Кихот, щёлкнув пальцами. – А я ведь и забыл про фотографии! Вернувшись в комнату Критика, товарищи сразу же занялись просмотром снимков. К их разочарованию, качество изображений оставляло желать лучшего. Мальчишка резко дёргался, занимаясь своими делами и то и дело отворачивая лицо, а некоторые фото были засвечены яркими лучами местной звезды. Исследователям удалось отыскать лишь несколько более-менее удовлетворительных кадров, дававших смутное представление о внешности интересовавшего их юного аборигена. Отбор снимков был прерван появлением молчаливых слуг. Пока они торопливо сервировали стол к ужину, в проходе появился Драй’Эрс. Он направился к космонавтам и, дождавшись, пока Бальзак нажмёт на кнопку переводчика, заговорил: – Будет празднество на площади центральной завтра. После – представление в амфитеатре. Будем рады видеть в качестве гостей почётных вас мы. Проводят утром на место вас. – А когда мы сможем поговорить с Кэс’Арем? – На празднике. – Дастур недовольно поджал губы и недобро посмотрел на задавшего вопрос Дона. Но сразу же замешкался и уже более дружелюбно, будто извиняясь за собственную бестактность, продолжил: – Понадобится если что-то вам – дайте знать лично мне. Магистр авгуров вышел из зала. За ним моментально проследовали прислужники, с опаской оглядываясь на землян. Космонавты наспех перекусили горьким жирным мясом, прожевать которое стоило большого труда. На этот раз оно выглядело менее экзотично: никаких усиков или лапок, обычные стейки, только чёрные и абсолютно резиновые. После ужина Габен, Жуков и Дон направились в свою комнату, оставив Критика в одиночестве. Жан скопировал у Оноре составленные им планы дворца и теперь, внимательно глядя на схему, вёл остальных в нужное помещение. – Я вот не понимаю, – прервал он молчание, – почему Бальзаку выделили собственную комнату, а мы живём как в казарме? – А тебя чем-то не устраивает наше общество? – усмехнулся Кихот. – Да нет, он прав, – возразил Георг, – несправедливо это как-то. Надо будет с Драй’Эрсом этим завтра поговорить. Сам ведь сказал обращаться к нему, если что понадобится. Когда они зашли в свою комнату, Мастер сразу же лёг на занятую им тахту. Ему хотелось спать с самого утра, а сонный Габен был миной замедленного действия: весь день ходил раздражённый, готовый в любой момент сорваться на первом попавшемся. Едва он прикрыл глаза, как сидящие неподалёку товарищи затеяли спор на тему того, как им лучше будет разыскать паренька среди людского потока: Дон предлагал разделиться и прочесать толпу, Георг же считал, что будет разумнее следить за ключевыми входами и выходами на площадь и в амфитеатр, чтобы точно не пропустить мальчишку. Спустя пару минут непрекращающихся переговоров Жан подскочил с тахты. – Нет, ну это же невозможно! – Он быстрым движением подхватил свой рюкзак и закинул туда лежащие на небольшом столике вещи. – К чёрту Драй’Эрса, к чёрту вас – я переселяюсь к Оноре. Он хотя бы заткнуться может, когда нужно! Не дождавшись ответа от экстравертов, удивлённых внезапным взрывом со стороны миролюбивого и обычно такого спокойного товарища, Габен вышел из зала и, подсвечивая себе путь фонариком, направился в комнату Критика. Довольно быстро Жан добрался до точки назначения, вошёл в просторное помещение и ошарашенно замер: недоброй тенью над спящим Бальзаком склонилась фигура в чёрном балахоне. – Эй! Ты что здесь забыл?! – воскликнул Мастер, не подумав, что его едва ли поймут. Обернувшись на звук и заметив застывшего в ошеломлении землянина, неизвестный опрометью бросился прочь и скрылся в одном из проходов. Габен попытался было догнать его, но, не видя в темноте ни зги, споткнулся о ножку стоявшего на дороге кресла и с грохотом рухнул на пол. От поднятого шума лингвист проснулся и подскочил с кровати. – Жан? – Он посветил фонариком в сторону упавшего, чтобы разглядеть хоть что-то: в чаше для огня догорали белые угли, дававшие лишь тусклый свет. – Что произошло? – Мне кажется… тебя тут собирались убить. – Меня? – Глаза Критика округлились, но он довольно быстро пришёл в себя и неуклюже попытался съязвить: – Вот же кому-то заняться нечем... Мастер принялся пересказывать всё, что видел. Оноре внимательно слушал, нахмурив брови. – Чертовщина какая-то! Надо будет поговорить об этом с Драй’Эрсом… – Если только это не он подстроил. – Ты думаешь… – И тебе стоило бы, – космоантрополог раздражённо оборвал товарища на полуслове. – Кому ещё это может быть выгодно? Посторонние во дворец не войдут: все входы тщательно охраняются стражниками, я сам видел. Только странно, почему сейчас… У него ведь была масса возможностей избавиться от тебя до этого. – Кэс’Арь… – едва слышно пробормотал Бальзак. Со всей этой суетой с ситтами он напрочь забыл рассказать остальным о своей встрече с местным правителем и о странном разговоре с дастуром после неё. Оноре вкратце ввёл Жана в курс дела. – Драй’Эрс явно не хотел, чтобы мы контактировали с императором. Более того, он как будто боялся этого… Но я не думаю, что дастур мог бы зайти так далеко. Он не стал бы… – Не мог зайти так далеко? – Габен вскинул брови. – Оноре, не кто иной, как ты, угрожал уничтожить их планету, а потом якобы случайно оказался в личных покоях их правителя! – Но я же действительно случайно… – Он так не думает! И я, если честно, не удивлён. Безусловно, он видит в чужеземцах угрозу, а ты раз за разом ведёшь себя крайне подозрительно и подтверждаешь его опасения. – Не знаю… Мне кажется, это не так. Мы с ним много разговаривали – я думаю, у нас с ним налажено определённое… взаимопонимание. Да и к тому же стал бы он рисковать, зная, что вы ему едва ли спустите это с рук? Против последнего аргумента Мастеру было нечего возразить: магистр авгуров производил впечатление разумного человека, который не стал бы идти ва-банк из-за неподтверждённых подозрений. Но других вариантов того, кто и зачем мог подкрасться к спящему Бальзаку посреди ночи, ни один из товарищей предложить не мог. – Ладно. В любом случае с этого момента нам всем следует быть осторожнее. Спим по очереди, и я, чур, первый! – заключил Жан, укладываясь на стоящую в противоположном углу софу. – Хорошо. Я пока сообщу остальным, чтобы тоже не расслаблялись. Тонкие пальцы быстро заклацали по маленькой клавиатурке коммуникатора, и через секунду устройство пикнуло, уведомляя о передаче сообщения. Бальзак положил гаджет на столик и погрузился в размышления. Сидя в темноте и думая о чём-то своём, он вдруг неопределённо хмыкнул. – Ну что ещё? – недовольно откликнулся Габен. – Да ничего… Просто сон приснился, такой странный… Ну ты спи-спи! Если бы Жан мог видеть в темноте, он бы непременно заметил, что Критик покраснел до кончиков ушей. Но обволакивающая полутьма спасла Оноре от крайне неловких объяснений.