***
Сегодня не обещало быть легче, чем вчера. К тому времени, как Лаксус добрался до больницы, он уже пришел в себя. Аспирин сделал свое дело, и голову отпустило, а дела, как обычно, не ждали. Фрид только начал принимать нейролептики, которые врач ему прописал. Эти лекарства были направлены на разблокировку его воспоминаний и должны были способствовать спокойному восприятию действительности. Дреер рассчитывал, что сеансы психотерапии смогут сделать свое дело, но нужно было подождать ещё день, прежде чем приступать к разгрузке второй личности Джастина. Поэтому он просто заглянул к своему пациенту поинтересоваться его самочувствием. Фрид приветливо поздоровался и сказал, что чувствует себя превосходно. Лаксус посоветовал ему до завтра просто отдыхать и набираться душевных сил. Тот в ответ пожаловался на отсутствие интересной литературы в комнате отдыха. Оказалось, что он души не чает в изучении различных древних трактатов и сводов правил, особенно на латыни. — Я филолог по образованию, — пожал он плечами на удивленный взгляд своего лечащего врача. — И, вопреки всеобщему убеждению в бесполезности этой профессии, мне даже удалось найти ей применение, — усмехнулся Джастин. — Я занимаюсь созданием более эффективных правил работы сотрудников для различных компаний, в том числе иностранных. Разрабатываю универсальные системы порядка, если можно так сказать. К примеру, как скооперировать действия в таком огромном месте, как аэропорт, в экстренной ситуации? А древние руны — это мое хобби. — Никогда бы не подумал, что существует такая работа, — покачал головой Лаксус. — Я не обещаю тебе древние руны, но кое-какие трактаты по медицине на латыни у нас имеются. Могу поискать. Фрид был в сдержанном восторге. Пришла медсестра с утренней порцией таблеток, и Дреер удалился. За пациентом должна была ухаживать Эвергрин, но она лежала в палате дальше по коридору. Джастин об этом не знал. Полученные сведения оказались ещё одной зацепкой к психологическому портрету пациента. Такая любовь к упорядоченности во всем явно способствовала ненависти Фрида к своей нерациональной, эмоциональной составляющей, которая вырывалась наружу стихийно, в проявлении агрессии. Дреер привычным жестом взлохматил волосы на затылке. О чем ему завести беседу при следующей встрече? Древние руны его уж явно не интересуют. Фрид не простой человек, к тому же левое полушарие мозга в сложившейся ситуации доминирует над правым. Чтобы до него достучаться, нужно быть очень конкретным и последовательным. Мужчина собирался начать с самого начала: первый провал в памяти, первый спонтанный выплеск эмоций. За ним последует логическая цепочка, которая приведет… к Мираджейн. Лаксус снова невольно задумался о том, что случится, когда Джастин вспомнит, что отчасти виноват в падении Лисанны. Эти мысли опять привели врача к вопросу о мотивах поступка старшей Штраус. Почему она согласилась выйти за Фрида? Неужели влюбилась с первого взгляда?.. Дреер очень скептически отнесся к этой мысли. Насколько он понял, Мираджейн не из тех, кто бросается головой в омут эмоций. Она осторожна и неглупа, раз справилась со своим недугом сама. И за её внимательным взглядом Лаксус разглядел внутренний стержень воли. Хотя, может, мужчина все это себе придумал. Другой вопрос — как она может быть полезна? Врачу было любопытно узнать о методах, которыми так горда девушка. Разумеется, исключительно в медицинских целях. Размышляя об этом, Лаксус добрался до палаты Эвергрин. Его подопечная уже не спала: она ждала его появления. — Доброе утро, — поздоровался Дреер, бегло оглядывая девушку. — Не очень доброе, — хмыкнула та. Эвер проснулась рано и больше не смогла уснуть. Ей не давала покоя мысль о том, почему у нее спустя столько времени вновь случился припадок. Когда Лаксус зашел в палату, ей на секунду почудилось беспокойство в его глазах. Дреер не заметил ничего необычного, но полагаться на обычный осмотр было нельзя. — Ну что ж, — он присел на стул, показывая ей папку, которую достал из кейса. — Вот это — копия собранной лично мной истории твоего заболевания. Её нет в картотеке нашей больницы, и никто о ней не знает. Эвер очень удивилась, когда он положил папку ей на колени. — Хорошенько изучи её, когда у тебя будет свободное время в твоем плотном графике, — кажется, Лаксус был не намерен ничего объяснять. — А он у тебя действительно плотный, я не шучу, — он посмотрел на наручные часы, закатав рукав халата. — Ты говорил, я буду лентяйничать, как настоящий пациент, — подозрительно посмотрела на него медсестра. — Будешь. Как только пройдешь полное обследование и сдашь все необходимые анализы, как настоящий пациент, — пожал плечами мужчина, позволив себе ухмылку. Эвергрин застонала. — Ты обещал… — Я обещал, что ты сможешь вернуться к работе, как только я сочту тебя здоровой. — Но… — Никаких «но», — мужчина скрестил руки на груди. — Я торговаться не собираюсь. Тобой займется Люси, чтобы не возникало вопросов. Той медсестре, которая видела тебя вчера, я уже сделал внушение. — Люси заходила не так давно… Лакс, я не хочу отнимать у нее время. И у тебя. — Тогда не упрямься и дай нам делать свое дело. Либо так, либо у тебя больше не будет возможности здесь работать. Люди, подверженные психическим расстройствам, не могут ухаживать за душевнобольными. — Я знаю, да, — девушка вздохнула. — Ладно, я поняла. — Вот и славно, — удовлетворенно кивнул Дреер и поднялся. — Надеюсь, ты не успеешь натворить глупостей. — Спасибо за доверие, — скривилась она. Как только широкая спина врача скрылась за дверью, Эвергрин притянула к себе папку и открыла её. Когда она пролистала страницы, чтобы узнать количество содержимого, оттуда выпала фотокарточка. Девушка обмерла. Потом посмотрела на дверь, за которой скрылся Лаксус, отчаянно пытаясь найти ответ на вопрос: «Откуда?» Она думала, что потеряла этот снимок. Потрепанная бумажка оказалась её семейной фотографией.***
Стоило Лаксусу сделать пару шагов по направлению к палате Бикслоу, как у него зазвонил телефон. Звонил Гажил. «Вовремя» — почувствовал довольство мужчина и взял трубку. — Да? — Я принес, что ты просил. — Сейчас спущусь. С Гажилом всегда было очень удобно разговаривать. Прямо, четко и без лишних слов. Когда Дреер подошел ко входу в больницу, он сразу же заметил Редфокса, старающегося не смотреть по сторонам. Его, в общем-то, было трудно не заметить: со своей копной жестких черных волос и многочисленным пирсингом мужчина никак не мог претендовать на скрытность. К тому же все посетители с улицы кутались в пуховики и мерзли, а Гажил явился в жилете без рукавов, накинутом на толстовку. Но все равно Лаксус попросил наведаться в тату салон именно его. На него можно было положиться. Заметив приближающегося блондина, Гажил явно испытал облегчение. Он чувствовал себя в этих светлых стенах очень некомфортно. Дреер не был бы главным врачом своего отделения, если бы не заметил этого. Поэтому он предложил бывшему пациенту обсудить все снаружи, несмотря на то, что был плохо одет для низкой температуры. — Я достал образцы синих чернил, — мужчина передал Лаксусу сверток. — По адресу, что ты дал, действительно был тату салон, но вот только людей не было. Пришлось пренебречь законом и правом на частную собственность. Дреер не без довольства кивнул. Это была ещё причина, почему он обратился к Гажилу: в критической ситуации он не побоялся бы никаких методов. — Проблем не возникло? — Никаких, — беспечно пожал плечами Редфокс. — Кстати, этот Бикслоу, про которого ты говорил, — не просто работник, он владелец этого заведения. — Ох уж этот Бикслоу… — протянул врач. — Скрытный парень. Знаешь, он этим даже немного на тебя похож. — Ну что ты, у меня душа нараспашку, — хрипло усмехнулся Гажил. Дреер уже успел позабыть эту его фирменную ухмылку со странным звуком: «Ги-хи». — Ты меня очень выручил, — поблагодарил он Редфокса. — Да не за что. Я все равно ничем особенно не занят, — мотнул головой мужчина. Они немного помолчали. — Так что насчет Леви? — все-таки спросил Лаксус. — А что насчет нее, — помрачнел его собеседник. — Я, как твой бывший лечащий врач, беспокоюсь за твою психику. К тому же, вы двое окончательно подкосили мою веру в человеческие взаимоотношения. — Ну прости, — фыркнул Редфокс совсем невесело. — Я не очень хочу об этом говорить. Она сама ушла, — он вздохнул. — Честно, я так до конца и не понял, в чем причина. — Знания психологии мне подсказывают, что она весьма переживает. Люди часто верят тому, что сами придумали. — А мне-то что делать? — пнул попавшийся под ногу камешек Гажил. — Если она не хочет меня видеть, так я и не буду соваться… — он замер, не договорив, уставившись на что-то поверх плеча Дреера. Впрочем, Лаксус знал, кого он там увидел, судя по вытянувшемуся лицу мужчины и молчаливому недоверию, сковавшему его фигуру. Обернувшись, Дреер увидел на крыльце Леви Макгарден, которая неотрывно смотрела на черноволосого молодого человека. Она не была удивлена встрече; видимо, кто-то ей сказал, что Редфокс заходил в больницу. Следовательно, она хотела поговорить: девушка крепко сжимала в руках шапку, надеясь на то, что она поможет ей собраться с силами. — Ну, я, пожалуй, пойду, — попрощался врач, не желая попадать под почти осязаемые нити напряжения, протянувшиеся между двумя молодыми людьми. — Если что, звони. Ещё раз спасибо. И удачи. Гажил кивнул и крепко пожал ему руку. Лаксус миновал Леви, не глядя на нее. Впрочем, ей не было до него дела. Девушка спустилась по лестнице к мужчине, который засунул руки в карманы и смотрел в другую сторону. Холодное зимнее солнце не прогревало воздух, и он колыхался от пара, выдыхаемого людьми. Деревья скверика перед больницей поблескивали, припорошенные снегом. На крыльцо больницы свет ещё не попадал. — Гажил. Она подошла почти вплотную, заглядывая ему в лицо. Ей было очень неловко; Леви не знала, что должна сказать. Неловко — не то слово. Внутренности скрутило от волнения, краска отхлынула от лица, а ладони вспотели. Редфокс взглянул ей в глаза, и девушка потупила взгляд, затронув его за локоть. Ей очень его не хватало. Все, что она сказала ему в их последнюю встречу, казалось теперь таким неважным и несущественным, и Макгарден была готова наступить на свою гордость и жизненные принципы, лишь бы Гажил её простил. — Ты так и будешь меня игнорировать? — спустя несколько тяжелейших минут в своей жизни спросил Гажил своим хриплым голосом. Леви хотела что-то сказать, но в горле пересохло. Она просто помотала головой, ответив на взгляд красновато-коричневых глаз. — Ну, хорошо. Ты думаешь, мне хочется чувствовать себя так хреново? Я уверен, тебе тоже нет. Леви отпустила его руку в растерянности, но тут Редфокс схватил девушку и прижал её к себе. Девушка уткнулась лицом ему в грудь, как можно крепче обхватив его в ответ. На них свалилось такое облегчение, что без слов было ясно: вот оно. Правильно так, и никак иначе. — Я места себе не находил, — тихо сказал мужчина. — Я тоже, Фокс, — пробормотала Макгарден. Умиротворение накатывало волнами, смывая все сомнения и тревоги. Когда она ушла из квартиры Гажила, они никуда не исчезли, и только сейчас, кажется, все встало на свои места. — Я не повторю своих ошибок, если ты захочешь вернуться, — убежденно, но так же тихо продолжил Редфокс. — Я готов меняться. Леви распахнула глаза. Она не верила своему счастью. Если это правда… — Мне кажется, у нас должно получиться, — робко улыбнулась она. — Если только ты простишь меня. — Мне кажется, у тебя нет права ставить мне условия, — ухмыльнулся мужчина, проводя рукой по её волосам. — Но мне очень жаль! Тебе было тяжело. — Пожалуй. Девушка вздохнула. — Если до вечера не передумаешь, позвони... — Мелкая, — Гажил улыбался чуть ли не в первый раз после того, как она ушла. — Что? — У меня уже кое-кто живет. Леви как обухом по голове ударили. Она отстранилась от Редфокса, неверяще на него глядя. — Ты что, просто хотел надо мной посмеяться?.. — предельно спокойно спросила она, не зная, как правильно реагировать на подобное заявление. — Что? — растерянно посмотрел на нее Гажил. — О боже, мелкая, да не в том смысле! Я кота подобрал на улице. Макгарден, успевшая напрячься, выдохнула. — Твой юмор нисколько не изменился, — пробурчала она. — Когда подобрал? И как его зовут? А как выглядит? — Леви обожала кошек. — Столько вопросов, — усмехнулся мужчина. — Его зовут Лилейный. Или просто Лили. Он сильно поранился, а мне так не хватало тебя, что я, недолго думая, взял беднягу к себе. А остальное сама увидишь. — Это замечательно, — обрадовалась Макгарден. — Оказывается, я столько всего пропустила… — она грустно улыбнулась, снова опустив голову. Гажил шагнул к ней и взял лицо девушки в свои ладони. «Я же говорил, что люблю тебя» Леви протянула руку, чтобы коснуться его щеки. «А я тебя» Он наклонился так близко, что почувствовал тепло чужого дыхания. «А если ты снова уйдешь?» Она запустила обе руки в его волосы. «Вот уж нет. Обещаю» Редфокс мягко коснулся её губ своими. «Придется поверить» Леви зажмурилась от блаженства. Больше она ни о чем думать не могла.***
Лаксус со своим сокровищем в виде незаконно добытого образца синих чернил направился прямиком в лабораторию. Там он передал образец на химический анализ. — Результаты мне нужны сегодня, — бескомпромиссно заявил он. Хмурый черноволосый врач смерил его усталым взглядом, но махнул рукой и спорить не стал. Дреер был уверен: он на верном пути. Анализ ему нужен был для доказательств, когда придется убеждать хирурга в наличии опухоли мозга, которой нет на снимках МРТ. Он уже начал промывать Бикслоу от свинца, и по поводу этих не очень приятных процедур пациент бурно выражал свое недовольство. Но их договор был в силе: Люси ухаживала за парнем, а он терпел лечение. Лаксус полагал, что чернила, которыми была сделана татуировка на лице Бикслоу, содержали определенное количество свинца. В принципе, дело обычное, просто в большинстве случаев организм людей справляется с подобным вмешательством. Но татуировка парня была набита прямо около его глаз и очень близко к коре головного мозга. Клетки эпителия впитали в себя тяжелый металл, и тот, в свою очередь, попал в слезные каналы глаз, а также отложился в лобной доле черепной коробки. Произошло отравление организма, при этом тяжелый металл способствовал развитию опухоли. Так как тату располагалась непосредственно над очагом заболевания, МРТ не смогло выявить опухоль: она просто не распознала её под свинцовой коркой. Сводить татуировку было невозможно: слишком высок был риск облучения и так пострадавших органов зрения. К тому же свинец уже сделал свое грязное дело. Мужчине нужно было решить: то ли сначала получить согласие пациента на операцию, то ли первым делом заручиться условной поддержкой Скарлетт. Дреер вообще плохо представлял, что должно произойти, чтобы Эльза хотя бы просто выслушала его просьбу. Нелепым казалось само соединение этих слов в одном предложении. Лаксус прошел мимо большого окна, располагавшегося со стороны главного фасада здания. Из него как раз было хорошо видно лестницу при входе в больницу и дорожку, ведущую к ней от решетчатой ограды. Врач случайно задержался взглядом на удаляющейся от здания черноволосой фигуре; он вернулся и облокотился на чистый пластиковый подоконник. Дреер задался вопросом, помирились ли Леви с Гажилом. Долго думать не пришлось: человек внизу остановился, обернулся и помахал кому-то рукой. Видимо, помирились. Мужчина никогда особенно не переживал по поводу дальнейшей судьбы своих пациентов и ни к кому из них не привязывался. Но иногда случалось так, что по каким-то непонятным причинам он чувствовал ответственность за их благополучие. Гажил не очень-то располагал к себе людей, ему не было дела до их мнения и, наверное, поэтому Лаксусу он был симпатичен. И ради собственного спокойствия Дрееру нужно было, чтобы Леви не выпендривалась: тогда Редфокс точно будет в порядке. Не то чтобы это его дело, но в случае этой парочки Лакс был готов промыть мозги им обоим, если придется. Пока он предавался размышлениям, солнце добралось до угла больничного здания и наконец-то залило дневным светом весь фасад, возвращая кирпичной кладке теплый кремовый оттенок. Лицо молодого человека тоже словно смягчилось. Глаза на свету стали как будто прозрачными. Казалось, если в них сейчас заглянуть, то можно попасть, минуя шторм, прямиком в его центр. Туда, где притаился островок штилевого спокойствия, тщательно скрытый плотной стеной грозовых туч, в которых то и дело рокочут разряжающиеся молнии. Лаксус опустил веки, погрузившись в ощущение еле греющего прикосновения далекого светила. Тени, подчеркивавшие угловатые скулы, исчезли, а извечная складка, залегшая между бровей, разгладилась. Постояв так с минуту, он снова взглянул в окно, и тут же блик, отскочивший от другого застекленного проема, зарядил Дрееру прямо в глаз. Он зажмурился и чихнул. — Будь здоров. Мужчина вздрогнул, моргая и пытаясь избавиться от разноцветных кругов, мешающих разглядеть что-либо вокруг. Рядом с ним неслышно нарисовался Бикслоу, приложивший руку «козырьком» ко лбу и обозревающий колюче-голубое небо. Его почти красные от линз радужки искрились от взрывной смеси веселья и солнца, как конфеты-шипучки. Дреер не имел понятия, почему у него возникла такая ассоциация. — Спасибо. В солнечных лучах беспорядочно порхали пылинки. Они придавали окружающему пространству и людям, находящимся в нем, эффект «шума», как на старых фотографиях. «В свете солнца всё кажется лучше, чем есть на самом деле» — вдруг подумалось Лаксусу. — Пациент с шизофренией, бродящий в одиночестве — тебе не кажется это странным? — поинтересовался врач как бы между делом. — Разговариваешь сам с собой? — парень примостил голову на сложенных на подоконнике руках. — Да у тебя проблемы… Лаксус начал испытывать легкий дискомфорт от присутствия кого-то ещё в рамках этого не такого уж и большого просвета в стенах надоевшего ему здания. — Многие мои проблемы очень тесно связаны с твоими. — Хочешь сказать, я буду виноват, если у тебя поедет крыша? — опасливо покосился на него Бикслоу. Светловолосый мужчина обреченно вздохнул и прислонился лбом к прохладному пластику окна. — Точно, — ответил он. Пациент хмыкнул. — Тебе нужно будет делать операцию, — Дреер чуть развернулся в сторону собеседника. — Будем удалять опухоль мозга. — Опухоль?! — вытаращился Бикслоу. Весь его расслабленный вид моментально улетучился. — Такими заявлениями не бросаются! С чего ты взял вообще? — Это все из-за свинца в твоей татуировке. Он способствовал развитию заболевания, но пока что это проявилось только на твоей психике. Дальше будет хуже. Парень шумно выдохнул, слегка похлопав себя по щекам. Вид у него был растерянный. Если кто-нибудь другой сказал бы Бикслоу, что с ним что-то настолько не в порядке, он бы посмеялся ему в лицо. Но Лаксус Дреер за несколько дней сумел вызвать доверие и уважение к себе. И все же это звучало настолько нелепо… — Так значит, если её удалить, все встанет на свои места? Я перестану видеть странные вещи и быть нетактичным придурком? — Ну, не могу обещать, что твоя придурковатость исчезнет, — усмехнулся врач. Ему почему-то вдруг стало смешно. — И ты меня выпишешь, — продолжал задумчиво перечислять вероятные события будущего Бикслоу с серьезным видом. — И сделаешь вид, что мы не знакомы. И Люси больше не будет приходить ко мне в палату и пенять на то, что лучше бы я вел себя, как обычный сумасшедший. Эх… — Она так сказала? — покачал головой врач. — Обнаглевшая девчонка. Мне нужно твое согласие на операцию. Пациент погрузился в размышления. — Нет, я не согласен, — наконец, сказал он. Лаксус выглядел потрясенным. — Что? — Видишь ли, у меня не будет другого шанса. — Ты о чем? — мужчина пытался понять логику происходящего. — Пока я твой пациент, у меня есть прекрасная возможность познакомиться с Люси поближе, — пояснил Бикслоу. Дреер протер глаза, заслезившиеся от света. Нет, такого он точно не ожидал. К несчастью, пациент, похоже, не шутил. — Ты идиот? — протянул мужчина с ноткой отчаяния. — Шизофреник, — поправил Бикслоу. — С какой стати тебе рисковать своим здоровьем? Поправишься, а потом и решай все свои дела! Если так хочется познакомиться с Хартфелией поближе, кто тебе мешает делать это в адекватном состоянии? — Откуда я знаю, как буду себя чувствовать, когда ты пороешься в моей голове? — огрызнулся парень. — Вдруг я все буду воспринимать по-другому, а? Ты же не можешь сказать наверняка. Сейчас, по крайней мере, я представляю для нее интерес. У меня есть шанс, понимаешь? — тут он ухмыльнулся. Лаксус стукнулся лбом об окно. — Да что ты к ней так прицепился? Может, это ещё один симптом?.. — Это не симптом, — отрезал Бикслоу. — Хватит меня анализировать. Лучше обрати свой светлый взор на себя. — Ооо… Дреер не понимал, как ему быть. Без согласия пациента шансы на операцию сводятся к нулю. Скарлетт никогда не пойдет на такое. — Это… — мужчина развел руками, не в силах подобрать слова, чтобы выразить свое негодование. — Чушь собачья. Мне что, нужно уговаривать тебя? А что если я просто скажу Люси, что ты не соглашаешься на операцию, чтобы заполучить её внимание? — Тогда ты будешь скотиной. — Мне не привыкать. Они молча сверлили друг друга взглядами. — Дело твое, — Лаксус пожал плечами, прерывая этот диалог. — Как твой лечащий врач, я обязан тебя лечить, логично? Но я не могу проводить операцию без твоего согласия. Я, конечно, назначу антибиотики, но это тебя не спасет. — Не могу представить, чтобы все было настолько страшно, — легкомысленно мотнул головой Бикслоу. Дреер почувствовал, что кипение внутри ещё чуть-чуть и выльется наружу. Чертов шизофреник! И ведь прошел все тесты на психические отклонения, и нельзя списать его отказ на помутнение сознания! Или можно? Опухоль мозга, все-таки, не такая уж исследованная тема… К тому же все эти провалы в памяти… — Ладно, — мужчина насмешливо посмотрел на пациента. — Черт, Бикслоу, ты больной! Парень широко ухмыльнулся. — Странно, что ты заметил. Дреер повернулся к окну спиной, и его облик тут же стал прежним. Сдержанность, расчетливость и холод заполнили белый медицинский халат. Примечания: Охохох... Карандашная фантазия на тему: "Лаксус — врач". Только он какой-то молодой :D Ну и не анимешный. Ну и не похож вообще на того Лаксуса))) https://pp.vk.me/c622725/v622725061/2a17d/dESP_dEJdxY.jpg