Четыре ноги, неживое

      — Я повторяю еще раз, — спокойно произносит Солас. – Я не знаю, что это такое.       — Разгадуй с бритой писькой, — фыркает Сэра, держа дистанцию. Рука сжимает рукоять длинного лука, и глаза неотрывно следят за широкополой шляпой. Сэра в углу. Сэра боится.       — Я баюкаю на руках маленькое чудовище. Баю-бай, засыпай скорее, утром мой ручной ворон принесёт тебе на завтрак лесных ягод.       — Да отгадай ты уже что-нибудь!       — Не могу.       — Он что, не успокоится, пока ему не принесут, что ему надо, или кто-нибудь глотку не разорвёт?       — Он даёт подсказки, — невозмутимо поясняет маг. – Если ты угадаешь первой, можешь высказать вслух.       — Дерьмище грёбаное…       — Крепко спи, моё маленькое чудовище. Я усыплю тебя вечным беспробудным сном.       — Что за жопа, где Инквизитора носит? – мечется Сэра как в силках. – Кто-нибудь, ей-богу, заткните эту страшную хрень!       Чудовище протягивает тонкие ручки и мерзко смеётся бриллиантовым смехом.       — Слово моё нерушимо и вечно, ни одна волшебница не уследит за моим чудовищем, а у трёх нянек оно падёт с обрыва.       — Я ему сейчас жопу прострелю насквозь.       Ворон летит как стрела. Или стрела летит как ворон и ударяется о пустые доспехи у стены. И звенит, как самый кристальный смех.       — Что за… шустрая херня!       — Сэра, успокойся!       — Ты, Лысик, вообще молчи, это из-за тебя этот дерьмослов лютует!       — Правее, Сэра, ты всегда стреляешь правее. Правее – правильнее, ты хочешь как правильнее, стрела натягивается под пальцами и дрожит, ты трогаешь её как любовницу на один день, на один вздох, на один выстрел, выпускаешь всегда так, что она летит правее, чем надо. Целься левее, и стрела будет лететь пра́вее, чем не надо.       Сэра рычит под нос.       — Ротожопый ректомануал…       В долине как в клетке заперто чудовище, но подходит срок его освобождения от темницы.       — Всё меньше хочется пускать на волю, заберу себе, не отдам, не предам, буду любить маленькое чудовище, потому что моим родиться должно было, моим и останется.       — Выпуститеее, — ноет Сэра. – Выпустите меня на волю, иначе я его изнасилую веретеном, натяну глаз на жопу, сошью их вместе и моргать заставлю…       Коул замолкает.       Коул услышал правильный ответ, но не уверен, что, если он прекратит, его поймут верно. Сэра понимает превратно и победно свистит, а Солас ободряюще улыбается. Нельзя так оставлять.       — Я оставлю чудовище, — улыбается Коул, когда решение приходит к нему. – Я люблю моё маленькое чудовище. Ни одно проклятие не в силах разлучить меня и мою принцессу. Это верно.       Сэра воет, Солас смеётся.