Четыре ноги, неживое

      — Только я знаю, откуда ты, — ласково бормочет Коул, но не решается прикоснуться. – Я гулял по побережью Недремлющего Моря, там, где никто не ходит, потому что пески затягивают вниз, до самых Глубинных Троп. Я поставил ногу на камень, но это была лишь очередная ловушка вероломных песков. Моя нога ушла по колено вниз, и я замер, потому что помнил рассказы моряков: чем сильнее сопротивляешься, тем быстрее тонешь. Песок шуршал под моими ногами, и я готовился проститься с этой жизнью, когда увидел её. Она была спасительной рукой помощи, которую я схватил, не задумываясь, что могу и её утащить за собой во тьму. Но она держалась за корягу, намертво вросшую в камни, и я не успел провалиться и по пояс, когда был уже на свободе. Я тяжело дышал, прислонившись спиной к камню, а моя спасительница лежала на моих коленях. Я никогда с ней не расставался после.       — У парня поехала крыша, — осторожно предполагает Дориан, приподнимая бровь. – Если, конечно, изначально было, чему ехать.       — Не мельтеши, Посверкунчик. Дай послушать.       — Я встретил её в подворотнях Амарантайна. Она лежала в одиночестве за храмовничьими коробками с лириумной отравой, и тихо умирала, покрываясь гнилью и плесенью. Я осторожно пробирался на склад, надеясь, что меня не заметят, потому что, если заметят – убьют. Я подошёл к ней и осторожно взял её на руки, надеясь, что она не проклята, и потом два дня не мог выбраться наружу из-за постоянных караулов. Я не спал, еду и воду воровал из карманов храмовников с риском быть обнаруженным, я отощал и устал, как собака, но не выпускал её из рук. Она была лёгкой и изящной, она была как маленький ребёнок, и я полюбил её так сильно, что уже не мог с ней расстаться. Она и по сей день мой верный друг и товарищ.       — Э-э, я, кажется, понял…       — Заткнись, Посверкунчик!       — Это был первый раз, когда я спустился на Глубинные Тропы. Хотя словом «спустился» это назвать трудно, потому что я просто провалился под землю, когда выслеживал оленя в лесу. Под деревом оказалась яма, которую я не заметил, и моего самообладания хватило только на то, чтобы не заорать, пока я летел вниз. Она, должно быть, упала в ту же дыру, потому что, съёжившись, стояла в углу. В два прыжка я подлетел к ней и обнял, потому что вдвоём было не так страшно смотреть, как на нас надвигается что-то заподозривший огр. Он был огромный, из пасти смердило, и я боялся, что мы не выберемся наружу. Она оказалась смелее, чем я, она собралась и с тихим рычанием выстрелила огру в глаз. Мы нашли обходной путь, убив сотни порождений тьмы, и с тех пор она моя лучшая подруга и защитница.       — Варрик, но ты ведь до встречи с Хоуком никогда не…       — Не в бровь, а в глаз, тевинтерец, не в бровь, а в глаз…       — Мы не знали друг друга до того лета, мы мотались по свету, по земле и воде. И совершенно случайно мы взяли билеты на соседние места на палубе пиратского корабля. И моё сердце остановилось, замерло, когда я увидел, как она стоит, прислонившись к борту, одна-одинёшенька, и будто просит её обнять, забрать с собой на поиски невероятных приключений, ждёт, когда кто-нибудь согреет её в своих руках. И я спросил её имя, и чайки выкрикнули его так громко, что в голове до сих пор звучат мелодичные слова. Они как натянутая струна, как шерсть, когда проводишь ей по дереву, как ногти, когда ими царапаешь по стеклу, как железная стрела, когда пролетает над ухом.       — Да ладно, мне уже стало немного жутко, — ворчит Дориан. — Коул, все уже давно догадались, о чём речь.       — Только Искательнице не рассказывай, она, похоже, до сих пор терзается.       — Очень смешно, Варрик! – Кассандра злится, когда не может чего-то понять. – То, что я не вслушиваюсь в то, что бормочет Коул, не значит, что я ничего не понимаю в его… историях.       — Да неужели?       Гном спрашивает насмешливо, и Кассандра немного смущена.       — Разве что эти истории иногда удивительно похожи на твои…       — Я создаю её из пепла, из несбыточных надежд, из невероятных историй. У меня тысячи историй. Тысячи невероятных историй, чтобы…       Варрик хмуро смотрит исподлобья.       …чтобы забыть одну настоящую.