Может быть использовано против вас

На следующее утро Шерлок, проснувшись, обнаружил, что оказался в непривычном для себя состоянии. И решил не обращать на него никакого внимания. Естественно. Неудобно, но пройдет. Он перевернулся на спину и сложил руки за головой. Хорошенько все обдумав, Холмс пришел к выводу, что с легкостью выкинет все лишние мысли из головы. Голос, зазвучавший на задворках сознания – подозрительно похожий на мягкий тенор Джона – заметил, что отвлечься ему не удалось совершенно, но и его Шерлок оставил без внимания. После произошедшего прошлым вечером… (его разум смутился от парочки первых пришедших на ум определений, и остановился на «действе») так вот, после вчерашнего действа появилась надежда, что Джон снова станет собой, и заживут они как прежде. Это стало бы таким облегчением. Шерлок начал строить планы на день: решил еще раз съездить в Ярд, взглянуть, что у них есть по «исчезающим ворам», раз уж больше ничего в голову не приходит. Затем он перешел к обдумыванию более насущных дел, например, как лучше убедить миссис Хадсон сходить за обезболивающими для Джона так, чтобы не нарваться на очередные нравоучения о заботе о ближнем своем. Видимо, Джон встанет еще нескоро… стройная линия размышлений Шерлока грозила вот-вот пуститься под откос, и он раздраженно вздохнул. Могли ли собственные мысли так сильно подводить? Подобные образы только усугубляли положение. Он поразмыслил, а не оставить ли ситуацию «этажом ниже» как есть, но все же отмел этот вариант. Его обычно идеально функционирующий организованный мозг и так пребывал в полном раздрае из-за вчерашних... событий. Чем скорее он загонит либидо обратно в строго отведенные ему рамки, тем лучше. Шерлок выбрался из кровати и хмуро последовал за своей эрекцией в ванную. *** По его коже еще бегали мурашки от ледяной воды, когда детектив получасом позже заглянул к Джону. Тот, как и предполагал Шерлок, мирно спал, издавая множество сопутствующих звуков. Шерлок простоял несколько минут, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. А Джон явно был в порядке, потому что выглядел как всегда. Абсолютно нормально. В отличие от Шерлока, который чувствовал себя как-то странно. Покидал комнату он уже с мыслью, что вообще-то и сам может спуститься в аптеку. Да и свежий воздух прочистит голову. Джону вот всегда помогало – хотя у Джона, конечно, масштабы чистки были поменьше Его поймали всего на полпути через опасную зону. - Убегаешь, дорогуша? Шерлок как вкопанный замер посреди коридора, затем медленно развернулся на пятках. - Доброе утро, миссис Хадсон. Женщина улыбнулась ему, но по сравнению с той душевной, теплой улыбкой, что всегда была припасена у домовладелицы для Шерлока до его исчезновения, эта нынешняя была всего лишь бледной копией. - Нужно кое-что купить для Джона, - доброжелательно пояснил он. Миссис Хадсон недоверчиво переспросила: - Ты уверен, дорогой? Ведь Джон вчера ходил в магазин, я точно помню, он еще спрашивал, не нужно ли и мне чего-нибудь захватить. Шерлок решил сразу же воспользоваться полученной информацией. - Вам ничего не нужно в аптеке, миссис Хадсон? Она моментально подозрительно прищурилась. - Больше никакой гадкой химии, из-за которой у меня потом весь стол в странных пятнах, Шерлок Холмс, ты обещал! - Ничего я не обещал, миссис Хадсон, я всего лишь… - Шерлок внезапно решил сменить тактику, - Джону нужны лекарства. Вот за ними я и иду в аптеку. Даже будучи под впечатлением от такого экстраординарного выражения соседской преданности, миссис Хадсон все равно принялась кудахтать, желая узнать, что случилось с Джоном, какие лекарства ему нужны, как давно ему уже нездоровится, и что предпринял в связи с этим Шерлок. Объяснение, что Джон вовсе не болен, в него всего лишь стреляли, она восприняла мрачно. - Пока тебя не было, в него почему-то не стреляли, - сухо заметила она, - Ни разу. Шерлок не нашелся, что ответить, так что медленно двинулся к двери. - Шерлок, так ты ухаживаешь за...? О, дорогуша, - Она прикрыла ладонью рот и покачала головой, затем шагнула к нему и неловко потрепала по руке, - Прости, дорогой. Я знаю, ты хочешь как лучше. Просто он…ну, восстанавливается не так быстро, как нам хотелось бы, вот и все. Он все еще ходит как в воду опущенный. Шерлок кинул на нее сердитый взгляд. - Что ж, уверен, сегодня вы заметите улучшения в его настроении, - заверил он ее, вспоминая с каким выражением лица Джон уходил вчера в свою комнату, оставив Шерлока, обессиленно осевшего на кресло, - Предчувствую атмосферу нестерпимого самодовольства. Миссис Хадсон явно удивилась его тону, ответив лишь вежливой улыбкой. Шерлок решил воспользоваться моментом и совершить побег. Он едва успел шагнуть за порог, как его внимание привлек притаившийся у лестницы… персонаж, воззрившийся на него с надеждой, быстро уступившей место разочарованию, как только тот признал в вышедшей фигуре Шерлока. Когда Холмс приблизился, она нахмурилась еще сильнее. - Где доктор Уотсон? - А вы…? - Вам не друг. - Это я и так вижу, - ввернул он, так и не дождавшись ответа. Девушка молча продолжала сверлить его взглядом, короткие высветленные волосы возмущенно топорщились над глубоко посаженными карими глазами. Упрямый подбородок успешно дополнял образ. Вероятно, одна из бродяжек Джона. Шерлок все же решил быть тактичным. - Доктору Уотсону… нездоровится. Она была взволнована – даже более чем. И не из простого волнения за Джона она выкручивала лямки рюкзака, что висел за плечами. - Что с ним? Шерлок вздернул бровь. - Не хотите рассказать мне, что вам нужно? - А вам почему бы не рассказать мне? Это же ваша «фишка»? Выкладывать все о человеке, едва на него взглянув. Вторая бровь Шерлока присоединилась к первой. - Что ж… - он окинул ее взглядом, - Вы ждете Джона, но звонком не воспользовались, так что вы не друг или пациент – по крайней мере не из тех, кто платит. Девушка покраснела, но взгляд не отвела. - Пирсинг носа и губы выполнен профессионально, но волосы вы красите сами. Одежда дорогая, но поношенная – значит, бродяжничать вы начали меньше года назад. Возможно, по достижении совершеннолетия, тем более на вид вам не дать больше двадцати. Даже Шерлок, при всех его талантах не способен был определить точный возраст женщины, лицо которой скрывалось, как у них это часто бывало, под полукилограммовым слоем косметики. Однако, как правило, ему и пытаться не приходилось – достаточно было сильно завысить или занизить планку возраста и результат не заставлял себя ждать. Собеседница яростно ощетинилась. - Мне двадцать два! Девушка выпрямилась во весь рост, до порядка метра шестидесяти, из которых сантиметров десять составляли ботинки. Шерлок кивнул, где-то в глубине души испытывая симпатию к такой компактно укомплектованной воинственности. Было в ней что-то, напоминавшее Джона. Может, рост? - У вас с собой сумка, но небольшая – слишком маленькая, чтобы в ней уместились все ваши пожитки, значит у вас есть пристанище, возможно вы где-то незаконно поселились. Утром прошел дождь, а на тротуаре там, где вы стояли, сухой участок, значит, провели здесь больше часа. Но на вид вы не ранены, значит, пришли вы по чьей-то просьбе – человека, ради которого вы готовы стоять под дождем. Человека, ради которого вы рискнули нарваться на меня, хотя я вам явно неприятен, - его взгляд упал на браслет, состоящий из бусинок с буквами на ее запястье, - Вас зовут Майера. Девушка сердито взглянула на него исподлобья. - А вас зовут Шерлок Холмс и вы не достойны своего друга. Он пошел прочь. - Передайте ему, что Билли ранен, - крикнула она вслед. Шерлок остановился. Медленно обернулся. - Я мог бы... Майера покачала головой. - Он не захочет вас видеть. И сюда не придет. Передайте доктору Уотсону, хорошо? Когда ему станет лучше, - она пару секунд изучала его цепким взглядом, потом решительно кивнула и ушла, на ходу закидывая на плечо рюкзак и топая своими дурацкими ботинками. Путь до аптеки обещал быть долгим. *** Когда Шерлок вернулся на Бейкер-стрит, Джона дома не оказалось. Холмс решил, что волноваться не стоило. Джон в порядке. Ранен, но в порядке. Он взрослый человек, в состоянии уйти куда угодно когда захочет. Нет ни малейшего повода для волнения. Так что Шерлок не выказывал ни малейшего признака волнения и дальше, даже когда примерно два часа двадцать семь минут спустя хлопнула входная дверь, на лестнице раздались шаги, а потом в дверях нерешительно показались ноги Джона. - Ты в порядке? Видеть его Шерлок не мог, так как предусмотрительно повернулся на диване спиной к комнате, но узнал звук медицинского саквояжа, водруженного на кресло. - Твоей подруге Майере я не очень-то нравлюсь. - А… нет. Шерлок обернулся через плечо, быстро оценив, как согнулся Джон, чтобы не тревожить ребро. Он поднялся на ноги и, привычно пройдясь по журнальному столку, направился в кухню. - Как пациент? - Билли? Хорошо. Умудрился снова вывихнуть запястье. Ничего, выздоровеет – если выждет достаточно, прежде чем опять полезет в драку. Джон неловко забормотал, глядя как Шерлок собирает все необходимое: - Прошу прощения за Майеру. И за Билли. И за остальных, кого ты еще можешь повстречать. Они просто немного… ну, они видели, что со мной творилось, понимаешь? Когда ты… - Уотсон прочистил горло, - В общем, этих двоих я вразумил. Тут Джон удивленно воззрился на предложенные пару таблеток и воду, но все же взял, подозрительно заглянув в кружку, что Шерлок счел довольно обидным. - Эм… спасибо. Он принял таблетки и протянул кружку обратно, но Шерлок не обратил на это ни малейшего внимания, ведь вообще-то не его это дело – ухаживать за Джоном. Вместо этого он вернулся в кресло. Джон вернул кружку на законное место и уселся в свое кресло. Он ухмыльнулся, и Шерлок уже приготовился выслушивать какие-нибудь комментарии по поводу… событий прошлого вечера. - Ну, чем сегодня займемся? – лучезарно улыбнувшись, поинтересовался Джон. Шерлок недоуменно моргнул. - Ну, раз уж полдня прошло, пока ты шлялся неизвестно где, хоть и совсем не в состоянии еще и… - Шерлок, со мной все хорошо. Ну ладно, не так чтобы прямо очень хорошо, но я в порядке. Совершенно точно готов ко всему, что только может быть на повестке дня, - Он резко наклонился вперед, но поморщился и снова выпрямился. – Ну, почти ко всему, - он печально улыбнулся, - Слушай, я наконец-то снова чувствую себя собой, и ты не представляешь, как это круто. Давай уже чем-нибудь займемся. Шерлок напряженно задумался. Неужели Джон считает, что, единожды поцеловавшись, они могли приступать к занятиям иного рода? Потому что куда уж дальше… - Сайт проверял? Я по дороге домой захватил газету – может, стоит взглянуть. Или мы всегда можем пойти слегка помучить Лестрейда. О. - Через пару дней Рождество, так что, наверное, сейчас затишье, - беззаботно продолжал Джон, - Я сейчас не очень настроен праздновать, но мы можем что-нибудь придумать, если хочешь? Только не вечеринку, как в прошлый раз, - быстро добавил он, - Но мы могли бы сводить миссис Хадсон на ужин. Что думаешь? Постепенно, под болтовню соседа за утренним кофе, а потом и поздним завтраком, Шерлок пришел к выводу, что Джон вообще не собирается касаться этой темы. Как будто поцелуй с Шерлоком совсем не запомнился, оказался для него нисколечко не важен. Важен… Незауряден… Единственный в своем роде… Заслуживает упоминания. Шерлок поморщился. Два укола обиды спустя он решил, что так даже лучше. Если Джон не думает, что это так уж важно, то и он не станет. Шерлок уселся с лэптопом и решительно собрался выкинуть все произошедшее из головы. Продержался он ровно три минуты. - Так если тебе нравятся мужчины, почему же я не привлекал тебя раньше? Джон вздрогнул и чуть не уронил газету (за это время он мог успеть прочитать ее от первой до последней страницы, но у него она по-прежнему была открыта на спортивном разделе). Уотсон некоторое время молча изумленно взирал на соседа, потом потряс головой, как будто развеивая наваждение. - Не можешь оставить все как есть, да? Ни одна линия расследования не должна остаться открытой? Он нахмурился, осторожно рассматривая Шерлока, судорожно обдумывая ответ. - Ладно. Да, ты мне нравился. Минут пять, пока я с тобой не познакомился. И тебе это прекрасно известно, потому что ты отшил меня, даже не дождавшись, когда я сам сделаю первый шаг. А я бы, кстати, и не стал его делать, потому что сложно представить кого-то менее моего типа, чем ты. Он снова расправил и поднял газету, но спустя пару секунд осторожно выглянул из-за нее. - О, не делай этого! Опять этот взгляд! - Какой взгляд? Обычный мой взгляд. - А вот и нет. И ты сейчас не играешь, потому что каким-то чудом я теперь вижу разницу. Он вздохнул и, окончательно сложив газету, бросил ее рядом с креслом. - Слушай, Шерлок… ты очень привлекательный мужчина. И ты об этом знаешь, потому что постоянно этим пользуешься. Шерлок возмущенно фыркнул. - Но как я тебе уже говорил, я не люблю следовать указаниям в спальне, а ты меня и так целыми днями гоняешь, так что довольно быстро стало ясно, что нет смысла идти этим путем. А потом мы стали друзьями и… - Он пожал плечами – Я просто как-то не задумывался… Не думал о тебе с этой точки зрения. - Но теперь думаешь? Джон опять вздохнул. - Я не знаю, - Он яростно потер лицо ладонями, - Нет, когда тебя… не было – нет. И сразу после твоего возвращения – нет. Но все так запуталось и потом эта история с Ирэн, когда выяснилось, что она знает, и я заревновал и просто… не знаю, - он широко развел руки. Шерлок запомнил это, заархивировал, отложил в сторону и сконцентрировался на еще не изученной информации. - Так почему ты встречался только с женщинами? Для убежденного натурала ты производишь хорошее впечатление – недели не пройдет, чтобы ты не заявил, что ты не гей. - Я не гей. Шерлок закатил глаза. Джон нахмурился и покачал головой. - Мы все так стремимся рассортировать друг друга по категориям – разложить по аккуратным ящичкам с удобными ярлычками. Реальных людей в ящик не засунуть – все время что-то не помещается, или наоборот, остается слишком много свободного места. – Он пожал плечами, - Так зачем тогда все это? Я такой же уникальный, как и любой другой и либо соглашусь на ящик «Джон», либо не соглашусь вообще. Доктор поерзал в кресле, немного приуныв. - Слушай, я на тебя вчера напал, но это была просто самозащита. Решил ты хранить целибат, или как ты там это называешь - пожалуйста, это твое право и не мне тебя судить, - он выдавил странную полуулыбку, - Все мы индивидуальны. Судя по его тону, он что-то цитировал, но детектив решил воздержаться от расспросов. Крейсерский лайнер “Шерлок” двинулся дальше. - Так, если это связано с проблемой "исполнения приказов"... О! Я понял! - Он кивнул - Тебе проще доминировать над женщинами, потому что ты коротышка? Джон ощетинился как разъяренный бульдог и вытянулся в струнку, широко разведя колени и уперевшись в них локтями. - А теперь послушай меня, ты, двухметровый псих. Я могу выдоминировать по самые помидоры кого угодно, любого, кого ты сподобишься мне назвать, ясно? И что-то я не слышал, чтобы ты вчера был особенно недоволен. Шерлок не мог не заметить, как участился его пульс, но сейчас было не самое подходящее время об этом переживать. Да и Джон продолжал говорить. - И, хорошо, знаю, ты все это выполнял, как своего рода покаяние, или что-то подобное, но все равно - он твердо указал на лицо Шерлока, - не в этом дело, понял? Холмс кивнул. Джон немного остыл. Когда детектив решил, что можно продолжать без угрозы здоровью, то предпринял еще одну попытку. - Так почему ты первым делом назвал напористость, когда я спрашивал тебя о «других причинах» выбирать женщин? - Ну, для тебя этот фактор гораздо более важен, а спрашивал именно ты. Холмс прищурился в предвкушении разгадки. - Но это не главная причина? - Слушай, это личное! Шерлок улыбнулся. Все интереснее и интереснее. - Ты же просто так не отстанешь, да? - Раз уж узнал, что есть что выяснять – нет, - пожал плечами Шерлок, - Прости. – на самом деле, виноватым он себя не чувствовал, но на всякий случай извиниться стоило. Джон же явно переживал внутреннюю борьбу. В конце концов запрокинул голову и выдохнул, глядя на занавески, затем снова опустил взгляд, указательным пальцем подчеркивая сказанное. - Если на твоем сайте появится хоть что-нибудь, пусть даже отдаленно связанное с сексуальными предпочтениями мужчин, я тебе брови сбрею, пока спишь. Ясно? Шерлок постарался не нарываться и лишний раз удивленно поднимать брови в ответ на угрозу. - Конечно. - Ладно. Если совсем начистоту, то мне, по большому счету, все равно. Мужчины, женщины – для меня это не вопрос, но я предпочитаю… - он залился краской и адресовал дальнейшие слова камину, - Ну, я предпочитаю быть «сверху», если ты понимаешь о чем я. Шерлок задумался над услышанным. - А вопрос о том, кто в кого проникает, гораздо реже возникает… - С женщиной. Да, - теперь Джон говорил с черепом. – С женщинами просто легче. - Так это связано с вопросом подчинения? Быть сверху – значит быть главным? - Боже, да не знаю я! - Джон повернулся, так что теперь обращался уже к ковру, и запустил пятерню в волосы. Шерлок подумывал, а не помахать ли ему, чтобы привлечь внимание доктора, - Я не посвящал долгие часы психоанализу своих сексуальных предпочтений. Я не против всего нового, но в рамках разумного, естественно; выбираю то, что мне нравится, и избегаю того, что не нравится. Все очень просто. - Так, к слову о предпочтении быть осуществляющим проникновение партнером. Оно относится к «выбираю, что нравится» или к «избегаю, что не нравится»? Ты яро против, когда проникают в тебя? И если да, то насколько всесторонне и глубоко ты проверял эту гипотезу? Ты… - Да прекратишь ты повторять слово «проникать»? – Джон наконец посмотрел прямо на него, - И без того довольно странно вести с тобой такой разговор, а ты еще и твердишь слова, которые заставляют думать о том… о чем мне думать не следует. На этот раз Шерлок на месте брови не удержал. Джон сделал пару глубоких вздохов, понемногу успокаиваясь. - Ну всё. – объявил он, - Это уже настолько не твое дело, что словами не описать. Хватит. Он поднялся на ноги. - Слушай, у нас же все в порядке, да? Все снова нормально. Ты можешь продолжать и дальше быть вредным собой, ведь я все равно знаю, что тебе по-своему есть до меня дело, а я справлюсь со всей этой «симпатией», потому что на самом деле, это все совершенно не важно. Он указал от Шерлока к себе и снова обратно. - Это… как ты это называешь? Это партнерство? Тот кивнул. - Ну вот, оно гораздо важнее всего остального, правда? По крайней мере, для меня, – на его лице не было ни намека на лукавство, он был совершенно искренен. - И для меня, - подтвердил Шерлок. Джон расслабился, напряжение заметно отпускало его. - Значит, у нас все хорошо. Никто не пострадал. Ничего не придется менять, - он улыбнулся в своей фирменной «успокаивающей» манере, - Чаю? Шерлок снова кивнул и рассеянно потирая шею сзади, проводил уходящего на кухню Джона взглядом. *** Следующие две недели стали адом. Серым лондонским утром Шерлок лежал в постели, с тоской вспоминал дни, когда можно было позвать Джона, и удивиться, если он не отвечал. Сейчас казалось, необходимость четко знать местонахождение Джона стала в его жизни константой, заняв прочное место в его голове. Нет. Шерлок нахмурился, ловя ускользающую мысль. Не в голове дело. Скорее кожа... Как будто все волоски на его руках и у основания шеи сзади намагнитились, а Джон каким-то образом стал севером. Как он мог до сих пор ничего не замечать, оставалось совершенно за гранью понимания Шерлока, чье поведение стало чересчур эксцентричным даже по его собственным меркам. Когда простое касание тел мимоходом в то, самое первое утро, вызвало столь неожиданно сильную реакцию, Шерлок еще неделю избегал Джона, чтобы ненароком его не коснуться – как будто файл с информацией о личном пространстве наконец-таки занял свое место на жестком диске Шерлока и внезапно вошел в обиход. Заодно он стал следить, чтобы между ними сохранялась большая дистанция, чтобы быть уверенным, что отсутствие контакта обеспечено с обеих сторон, ускользая из-под рук, угрожающих приземлиться на его плечи и выжидая, пока кружку поставят на стол, прежде чем самому потянуться за ней. Рождество стало абсурдным испытанием, потому что приходилось постоянно огибать стол и удостоверяться, что руки чем-нибудь заняты. Джон и знака не подал, что хоть что-то заметил. Когда на утро седьмого дня ему пришлось прибегнуть к мастурбации под угрозой необратимого вреда организму, стало ясно, что план А, предварительно озаглавленный «Уклонение», претерпел полнейший крах. План Б не увенчался большим успехом. Шерлок перекатился на бок, злобно ударив подушку. В первый раз ему пришлось взять себя в руки, когда он заглянул через плечо Джона, с целью высмеять очередную запись в его блоге, а тот повернул голову и вдруг рот его оказался на расстоянии какой-то пары миллиметров. И Шерлок неожиданно понял, что не может сфокусировать взгляд на экране, так что он отделался каким-то сохраненным про запас стандартным подколом о грамматике, который можно было применить к любому тексту Джона. Он прикрыл глаза. Да что с ним не так?! Прошло уже более десяти лет с тех пор, как он удалил эти эмоции и никогда за это время не доводилось ему испытывать ничего подобного. В воспоминаниях даже не сохранилось, сопровождалось ли удаление какими-то неприятными последствиями - он просто решил, что секс – потеря времени и энергии, вот и все. После пары лет это перестало быть проблемой, и с тех пор не случалось ничего сильнее редких всплесков его едва теплящегося либидо. До сих пор. До Джона. До этого проклятого поцелуя, который, казалось, проник к нему в душу, собрал все его имеющие отношение к сексу чувства и вытащил их на свет божий, а они выросли прямо пропорционально каждому году, проведенному под замком. Он снова перекатился на спину и накрыл глаза рукой, пребывая практически в отчаянии. Должен быть выход. Ну не мог один поцелуй так радикально на него повлиять, это просто нелепо! Каким бы искусным он ни был, как бы восхитительно ни было открыть для себя нового Джона, скрывавшегося где-то в глубине того Джона, что он знал. Восхищение, однако, появилось позже – в тот момент его мозг был рад переместиться на пассажирское сиденье и весело нестись по течению, передав штурвал Уотсону, как только практически постоянный гул в голове Шерлока сменился благостной тишиной. Но Джон забирал ровно столько же, сколько и отдавал. Как только унялась первоначальная паника и они провели тот знаковый разговор под девизом «все снова нормально», до Шерлока постепенно стало доходить, что с закрытыми глазами он видел больше, чем мог вынести из постоянного наблюдения. Потому что в том поцелуе явно чувствовалась скорбь Джона, и глубина ее ошеломляла. Шерлок знал, на что шел там, на крыше Бартса много месяцев назад. Понимал, что глубоко ранит Джона, настолько, что тот может и не простит никогда, если вообще удастся выжить, выполнив поставленную самому себе задачу. Но он и не предполагал, что Джон будет страдать так же, как страдал бы он сам на месте друга; поверить не мог, что он значил для Джона, такого дружелюбного и общительного Джона, столь же много, как и Джон значил для него; и поверить не мог, что вообще кто-то может ценить его столь высоко. Но сейчас он не сомневался, потому что почувствовал все это. Всё. Вся горечь потери, вся любовь, вся ярость, изливалась из Джона на Шерлока, изливалась без намека на сомнение, ничто не сдерживалось, не утаивалось. Даже если бы и смог, Шерлок никогда не стал бы это удалять. Удивительно узнавать с такой недвусмысленной уверенностью, что ты – самый важный человек в чьей-то жизни. Особенно, когда этот человек занимает такое же место в твоей. Только вот Шерлок собирался все испортить. Потому что Джон – открытая- книга- Джон, не имеющий привычки скрывать свои эмоции, по крайней мере от Шерлока – вел себя абсолютно естественно. Признал свою симпатию, но моментально ее отверг, поставив их дружбу во главу угла. Так и было. Несомненно, так и было. И Шерлок бы себе никогда не простил, если бы ее разрушил. А все к тому и шло, потому что есть предел, определенное количество раз, которое еще можно замирать от самого невинного бытового касания прежде чем даже Джон заметил бы, что сосед никак не может перестать пялиться на его губы. Он перевернулся на другой бок, предприняв еще одну атаку на несчастную подушку, и это снова ничуть не помогло. И как назло не было ни одного приличного дела, которое могло бы его отвлечь. С каких это пор криминалитет озаботился идеей всеобщего блага? Чем они там вообще занимались? Принимали солнечные ванны на чертовых Багамах, пока Шерлок тут страдал, отчаянно желая вкусного тройного убийства и даже никакое поддельное самоубийство не сдерживало его? Хотя, конечно, существовала вероятность, что на его профессиональные способности тоже повлияла эта проблема. Он в отчаянии глянул вниз. Кровоток, постоянно идущий не в том направлении, явно не мог способствовать мыслительной деятельности. Это размышление натолкнуло его на витающую рядом мысль о последствиях поцелуя. Вообще он старался не останавливаться подробно на своей реакции, когда Джон добрался до задней стороны шеи, но поскольку и без того уже беспокойно мерил комнату шагами, вдруг резко сел. А что если изменение уровня прилива крови к мозгу (отток крови от мозга) каким-то образом влияет на чувствительность кожи? Шерлок решил как-нибудь потом проверить эту гипотезу. Нужно как-то взять ситуацию под контроль. Нужно. Это всего лишь поцелуй. Боже, как безумно наивен он был, сделав это свое предложение! Думал, отдаст Джону свое тело, а на сознание это никак не повлияет, что ерунда это все... Ну откуда ему было знать? Он в ужас пришел от одной мысли, что бы с ним стало, если бы Джон принял предложение. Если один поцелуй его так подкосил, что бы сотворил секс? Глянув невзначай вниз, Шерлок зарычал. Какая-то совершенно не продуктивная тема для размышлений. Он пытался подумать о чем-нибудь другом, но было уже слишком поздно. С большой неохотой, злясь на собственное предательское тело и стыдясь собственной слабости за то, как легко оно им управляло, он скользнул рукой вниз, под пояс пижамных штанов. Прикосновение вызвало дрожь. Он лежал, не двигаясь. Неужели снова придется?.. Шестой раз за семь дней, пожалуй, это было самое неудобное и краткосрочное новогоднее обещание в истории. Он закрыл глаза. Что вообще он творит?! В эту секунду ответ был слишком очевиден. Рука Шерлока начала движение и исход битвы был предрешен. Разве не пытался он выкинуть все из головы, или хотя бы думать о чем-нибудь кроме Джона и, прости Господи, этого поцелуя… невольно сжавшиеся пальцы… первый, заглушенный прикушенной губой стон… что позволил ему сохранить хоть каплю самоуважения, но забрал гораздо больше? И, что скрывать, все равно сдерживаться удалось не дольше нескольких секунд... ...или он признал поражение с самого начала и смирился, прокручивая в голове поцелуй плоть до самого укуса Джона... и фантомная боль в шее... доводит его до предела, как уже не раз повторялось по утрам? Он так и не смог решить. Шерлок поборол внезапный порыв подключить и вторую руку к процессу и нахмурился. Откуда взялись такие мысли? Он вздохнул, представляя, как должно быть, выглядело сверху: он лежит, свернувшись под одеялом спиной к двери, в позе уже явно читается стыд, желание спрятаться. Что бы подумал Джон, войдя в комнату и увидев его таким... глухой стук сердца, ознаменовывающий участившийся пульс. Шерлок замер, смущенный. Подрагивание под пальцами вернуло руку обратно к действию, и он продолжил, не переставая удивляться самому себе. У него в мыслях, дверь открылась... слишком шумный вздох, пришлось прикусить губу. Он мысленно - такому же не бывать, о чем он вообще думает? - но уже перевернулся на спину. Джон в его голове стремительно приблизился, и на его лице не было ни намека на осуждение или отвращение. Воображаемый Джон раздел его за считанные секунды. Шерлок скинул одеяло. Левая его рука подчинилась Джону, стягивая пижамные штаны и выставляя себя на обозрение, заставляя видеть, что он делает, состояние его тела, движения руки. Он отвернулся. Боже, да он же как животное - и какова цена его великому уму теперь? “Нет” - голос Джона звучал уверенно. - “Нет... это только часть тебя." Шерлок запрокинул голову, крепко зажмурился и услышал, как Джон проговорил в самое его ухо “Дай мне руку”. В комнате раздался стон. Шерлок согнул ногу в колене, выпростав ее из штанов, и поставил ступню на кровать. Рука, принадлежащая Джону, начала свой путь от горла и медленно двинулась вниз, задержавшись ненадолго на его груди... мышцы ног напряглись, дрожь прокатилась по всему телу... потом скользнула дальше, по покалывающей коже и подрагивающему животу через завитки волос и нарастающее напряжение, туда, где рука Шерлока двигалась уже знакомым привычным манером. А рука Джона и не собиралась останавливаться. Поддерживала... кружила... накрывала... дразнила. Побелевшие от напряжения пальцы ног Шерлок сжимал все сильнее, выкручивая простыню. Он оперся пяткой на кровать сильнее, выгнувшись всем телом, распахнув рот в беззвучном крике, повернув голову набок, так что щекой чувствовал ткань простыни. Перед глазами все равно был Джон. Столько раз, когда они стояли близко, друг напротив друга, Джон лицом к нему, смотрит на него... Воспоминания перескочили к металлической ограде, они скованы наручниками, и по разные стороны от нее, и никак не сбежать, но в его воображении не было никакой погони. Ладонь Джона проскользнула сквозь прутья ограды и под одежду Шерлока, и ничего поделать с этим Холмс уже не мог. Совершенно беспомощный, он был не в силах даже сдвинуться с места, отвести взгляд, а ладонь Джона уже пробралась в его узкое белье, удерживая его. Джон не переставал улыбаться, убеждая, что это совершенно нормально, что Шерлоку всё можно, позволено, поглаживал его, подрагивающего, и убеждал придвинуться ближе, и вот они уже целуются через прутья решетки и Шерлок всё ближе и ближе и... “Оближи палец” О боже... После мучительно долгого мгновения, потраченного на раздумья, Шерлок поднял руку и обхватил губами средний палец, тщательно пососал и вернул обратно. Воображаемый Джон не колебался ни секунды, и Шерлок выгнулся, отрывая спину от кровати “О боже, о боже, о боже... Джон! Что ты творишь? Что я делаю? Что я...” “Ничего страшного” - убеждал голос Джона. - “Нечего стыдиться” Голос опустился на тон ниже. “Быстрее”. Шерлок замотал головой, несмотря на то, что рука его подчинилась беспрекословно. - Я не могу, не могу... - Можешь. Его ощутимо трясло. Он видел Джона: стоит на кухне, зол на что-то, лицо строгое, но голос по-прежнему мягкий. Он видел себя: лицом вниз на столе, брюки уже спущены до середины бедра, а Джон раздевает его полностью, нашептывая что-то подбадривающее, уверяет, это не проявление слабости. Он чувствовал хватку сильных рук, и палец, протискивающийся внутрь, и уже предвкушал удовольствие Удовольствие, далекое от всего, что он когда-либо испытывал. Удовольствие, зарождающееся где-то в пальцах ног, из-за которого напрягались мышцы бедер, и бедра отрывались от кровати. Удовольствие, что делало его дыхание хриплым и отчаянным... а потом в комнате перестало хватать воздуха, и он готов был вот-вот отключиться, он готов был... готов... - Давай. Как все умудрились не проснуться от финального крика - осталось загадкой, пожалуй, единственной, оказавшейся не по зубам Шерлоку Холмсу.