POV Автор
Утро ворвалось в когда-то уютный номер миниатюрной блондинки. Первой проснулась Лиза, но подняться с кровати не было сил: тело девушки ужасно болело. В голове сразу всплыли моменты этой ночи. Дотянувшись до тумбочки, она взяла телефон и, набрав номер аэропорта, стала ожидать, когда её вызов будет принят. — Доброе утро! Вас приветствует аэропорт Тосканы, и я Ваш оператор Эвелина. Чем я могу Вам помочь? — представилась девушка на том конце трубки. Виноградова, вытерев слёзы, всё же поднялась с постели и подошла к окну. — Доброе… Девушка, мне нужен билет на ближайший рейс до Москвы. Желательно бизнес-класс, но соглашусь на всё, что будет. Нет сил находиться здесь и дальше, — шептала Елизавета, смотря вниз на людей. — Да-да, конечно, — пролепетала оператор. — Вы знаете, мне очень жаль, но сегодня рейсов не будет. Самолёт вылетел ночью, Вы не успели… А у светловолосой, тем временем, из-под ног ушла земля. «Ну вот! Ещё один день в его обществе… Ненавижу!» — подумала она и, взяв себя в руки, криво улыбнулась. — Спасибо за информацию, — сухо проговорила она и, как только Эвелина хотела включить «автомат» и попрощаться так же, как и со всеми клиентами, сбросила вызов. В это время Морозов уже проснулся и до последнего слушал всё то, о чем говорила девушка. У него это вызывало смех, так как парень был до конца уверен, что ему просто показались её слёзы, и что ей понравилась эта ночь. Вернее, он до последнего себя в этом убеждал, хотя разум твердил обратное. — Ты серьезно думаешь, что я дам тебе улететь? Наивная! Ты моя, на этом точка. И тебе же понравилось, не скрывай этого, — ухмылялся Максим, поднявшись с кровати. В этот же момент Лиза закипала: она не понимала, почему он так жесток с ней, и в чем её вина. — Ты в своем уме?! У меня тело, видимо, от удовольствия болит, и низ живота, наверное, по этой же причине тянет. Или ты хочешь сказать, что прорыдала я полночи, потому что мне понравилось? Знаешь, я любила тебя. Но от любви до ненависти, как известно, один шаг и я его сделала этой ночью. Ты меня буквально толкнул вперед, заставил сделать его своими действиями, — кричала та, хотя этот «крик» был больше похож на истерику. Наконец, брюнет всё понял. Хотя, нет. Он понял всю суть, правду того, что сделал ещё ночью, но хотелось, чтобы это оказалось лишь догадками его фантазии. Однако всё было слишком реально. Он действительно взял её силой просто потому, что не смог остановиться, когда она просила. И сейчас парню стало гадко от самого себя. — Прости меня, но… Я не смог остановиться, даже если бы хотел, прости. Я не хотел сделать тебе больно, малышка. Прости меня, пожалуйста, — умолял он, стоя перед ней на коленях. Однако это причиняло ещё больше вреда: душевной и физической боли, самой Лизе, девушка едва сдерживала слёзы. — Встань!.. Встань и уйди! Я не хочу тебя видеть! И проектом я буду управлять, но только на расстоянии. Ещё вечером, в том парке, я была готова тебя простить, но теперь… Ты стал изгоем в моей жизни, в ней места для тебя больше НЕТ! — кричала светловолосая и, зарядив ему по щеке, одарила юношу звонкой пощёчиной. Морозов, поднявшись, хотел поцеловать Виноградову на прощание, но та отступила, давая понять, что настроена решительно. — Я понял. Прости меня, ещё раз прошу тебя. Дай мне знак, если сможешь забыть эту ночь. Хотя глупости… Такое не забывается, я понимаю… — невольно хмыкнув, парень вышел из номера той, которую любил больше самого себя. Хотя судя по всем его поступкам, особенно по последнему, он не любил никого, кроме себя самого. Однако это только так казалось с виду. На самом деле он очень переживал на счёт того, что натворил. Макс уехал домой. Но по пути он заехал в ближайший супермаркет и скупил там, наверное, весь алкоголь. Зачем, спрашивается? Ведь у него дома, скорее всего, есть что выпить и не что-нибудь. Но, видимо, планировался длительный запой, раз предвиделись такие масштабы. И, казалось, теперь это единственный выход для них, ведь Елизавета не забудет такого обращения с собой, никогда. Наоборот будет помнить всегда, даже если сама захочет забыть. Между тем в номере происходила истерика. Вопреки тому, что тело невероятно болело само по себе, девушка добавляла ещё больше неприятных ощущений, всхлипывая. И уж поверьте, у неё тоже было огромное желание запить, однако, уже сейчас её что-то останавливало от фатального шага. И не смотря ни на что, родители учили девушку не сдаваться, быть сильной и уверенной в себе. Поэтому, вытерев слёзы, Виноградова встала с пола. — Нет! Я буду счастлива назло тебе! — вслух проговорила она и, достав чемодан из шкафа, стала собирать вещи. Ровным счетом ни сердце, ни разум этой, на удивление, умной блондинки не понимали, почему именно здесь, в этом городе, всё повернулось против неё, ведь, по большому счёту, именно отсюда и начались все её беды. — Елизавета, мне нужно убрать Ваш номер. Могу ли я это сделать? — донёсся голос из коридора. Это была горничная, которая каждый день убиралась в этом более чем просто уютном номере. — Да, конечно. Я сейчас уйду, можете приступать, — ответила хозяйка, и двери открылись. Сначала внутрь въехала корзина, что делилась на две половины: одна была с чистым бельем, а вторая — с грязным. Следом вошла женщина лет сорока, а может и больше. В это самое время, быстро собравшись, Элизабет (так Лизу часто называли здесь) ушла из номера к своей подруге, которую не видела довольно длительный промежуток времени.***
…Об этом не говорят вслух, Когда в тишине стук. Сомнения, сердцебиение, ложные мнения, За которыми страх следует. Переверни вверх дном сознание: Неудержимые желания в игре на раздевание. Лунные свет на коже — стоп! Осторожно — можно! Доверие — тонкая материя, Да или нет? В следущей серии! ©18PLS — Восемнадцать плюс
POV Лиза
Сначала очень хотелось сбежать отсюда. Сбежать домой, кинуть абсолютно всё и не смотреть назад. Но, подумав, я решила остаться здесь, хотя бы на несколько месяцев. Ведь тут, как ни как, находилась и моя подруга, хоть я с ней уже давно не общались. И сегодня мне хотелось излить душу именно ей, так как родители далеко, а значит поговорить мне больше не с кем. Поэтому, зайдя в супермаркет и, купив торт, я направилась к ним с Ромой домой. Не смотря на то, что пару никто не предупредил, я знала, что ребята будут рады видеть меня, вопреки тому, что я могла наговорить им двоим. Подойдя к великолепному дому, я нажала на кнопку звонка. Пару секунд — двери открылись. — Лиза? Что случилось? Что ты здесь делаешь? И что с твоим взглядом? Он какой-то не такой: заплаканный что ли? — говорил Рома, изучая мой внешний вид. — Даша дома? Я бы хотела извиниться перед ней. Я сама виновата была… — проговорила я, и парень без лишних слов пропустил меня в дом. Голос моей подруги доносился из кухни, она слишком громко разговаривала с кем-то. — Ты не имеешь никакого отношения к этому ребёнку, понимаешь? Сравни сроки — сразу поймешь. Идиот! — кричала брюнетка. Мы не виделись почти полгода, за это время, как оказалось, девушка забеременела и, видимо, собиралась рожать. — Лиза? А… Что ты здесь делаешь? И почему без звонка? — спрашивала темноволосая, улыбаясь. По её взгляду несомненно можно понять, что она рада меня видеть. — Даш… Я пришла извиниться. Была не права, признаю. Прости меня. Дороже тебя здесь нет никого, особенно, когда это нужно, — подойдя к столу, я поставила торт на него, а сама уставилась в пол. — Дурочка ты, понимаешь? Я не могу обижаться на свою подругу, потому что ты мне уже как сестра, запомни это, — улыбаясь, брюнетка обняла меня. И мне, если честно, немного полегчало. Она не обижалась, а наоборот пыталась донести до меня эту мысль. За чаем, за кухонным столом, Даша рассказывала мне всё, что с ней происходило. И, вроде бы, я улыбалась, но это была маска… Рома вышел из кухни, так как, видимо, понял, что нам есть о чем поговорить, за всё эти полгода. — Что у тебя случилось? Почему ведёшь себя как напуганный котёнок? И что с твоим телом? Руки в синяках, глаза красные, будто без остановки ревела… Мне не нравится твой внешний вид… — спрашивала Старкова, взяв меня за руку. Перед глазами вновь всплыла эта злосчастная ночь, которую очень хотелось забыть, как самый страшный сон. С глаз снова полились слёзы. — Даш… Мы переспали, снова. Причем при абсолютном его желании, без обоюдного согласия. Морозов насильником оказался… — всхлипывая, я закрыла лицо руками. В этот момент, как нельзя кстати, в помещение зашёл Павленко. — Что ж вы сырость тут разводите, м? — шутя, спросил он. Вытерев слёзы, я сделала вид, что успокоилась, но внутри весь мир рушился. — Твой друг, как оказалось, тварь ещё та. На него нужно подать заявление в полицию, чтобы знал и понимал, что такое наказуемо законом и что деньги не играют никакой роли в таких делах, — злилась беременная девушка, держа меня за руку. — Что он сделал уже? Что, убил кого и труп изнасиловал? — всё так же в шутку говорил парень, садясь за стол. — Он Лизу изнасиловал, придурок! Или о таком девушки сознательно врать будут? Теперь ты понимаешь всю ситуацию или тебе всё ещё смешно? — буквально кричала темноволосая, но ей нельзя было волноваться, так как мог пострадать маленький ребёнок внутри неё. — Не нервничай, тебе нельзя. Я планирую уехать, слышишь? Но мне нужно быть здесь, хотя бы месяц-два. Ему я сказала, что улечу в ближайшее время, и он не должен знать, что я всё ещё здесь. Мне просто нужно удостовериться в том, что проект сможет действовать и доделываться без меня. Могу ли я у вас пожить всё это время, пока буду здесь? Не хочу оставаться в гостинице, он найдёт меня там, — ничего, кроме как успокоить и сказать правду, мне не оставалось. Но, так как Дарья очень сильно переживала, я пыталась дать понять ей, что спокойна и что смогу совладать собой. — Девочки, я отлучусь ненадолго, ладно? Мне нужно отъехать по одному очень важному делу, — поднимаясь из-за стола, парень почти что ударил кулаком по столу. — Лиз, ты не переживай только, ладно? Ты всегда сможешь пожить у нас столько, сколько тебе только захочется. И запомни, у тебя есть мы, так что поможем тебе восстановиться. Подойдя ко мне, Роман по-дружески поцеловал меня в макушку, а потом буквально вылетел из дома. Однако я была более чем просто уверенна в том, что поехал он именно к Морозову. Но никто и не догадывался для чего именно…