Странные

- Почему ты торопишь события? Может, все не так плохо, как тебе кажется? - пятки Чонина принимают солнечные ванны на кухне Сухо и мило улыбаются девушкам из соседнего здания, для которых хозяин этих самых пяток еще совсем недавно танцевал умопомрачительные шаманские танцы с непременным оголением накачанного пресса. Сухо подсаживается рядом, по совету друга снимает носки и высовывает ноги из окна. Солнце щекочет нежную кожу и пробегается своими лучами от кончиков пальцев к пяткам и обратно. Он нежится от тепла и смеется первый раз за последние несколько дней. - Мне не кажется, я чувствую, я не могу объяснить, что происходит, но это чувство… оно будто съедает меня изнутри, мне трудно дать конкретное определение, - Чунмен рассматривает собственные ноги и хмурится, нарекая их в уме "страшными". - Интуиция, одним словом… - Кай подхватывает со стола бокал с холодным пивом и жадно отпивает, - у вас дошло до постели? Не просто обжимания и ласки, а настоящий по-полов… -парень заикается, не зная, как тактично задать вопрос и не обидеть друга. - Ну, мы спали вместе и еще…- Сухо кривит лицо в многострадальной гримасе, проклиная друга за неловкие вопросы. - Черт, вы трахались или нет? Как дитя малое! Спали - это ложишься и спишь, а трахаешься - это пыхтишь, стонешь, кончаешь, в конце концов! - орет Чонин, через секунду осознавая, что сорвался и наговорил слишком много резкостей. - Нет, не трахались! - Чунмен злится, что ему приходится говорить об подробностях своей интимной жизни. Он поглядывает на Кая и мечтает придушить его, больно сдавив руками тонкую жилку, истерично выбивающую ритм на нежной шее. - Какое это имеет значение? - Откуда я знаю, у каждого своим причуды! Представь, он импотент и пытается отделаться от тебя, не признаваясь в мужском бессилии, - тянет Чонин и начинает ржать, - слушай, я думаю, это вполне возможно! Мало ли... может, он боится, что ты расскажешь всем о подобной пикантной новости. Это же сенсация! Об этом даже в студенческой газете напишут, я тебя уверяю. - Прекрати, у него все в порядке… - парень заливается краской, пряча растерянный взгляд в своем бокале. - Значит, все же что-то было… тогда я ума не приложу, почему он себя так ведет, странно это все, можно я у тебя переночую? Ну, на случай, если ты решишь резать вены или еще какой другой фигней страдать. Кино посмотрим, а? - Чонин без тени смущения начинает рыскать в чужом холодильнике, но ничего не находит. - Ты вообще, чем питаешься, идиот? - Мне кусок в горло не лезет… - Пошли, горе ты мое, я тебя напою, накормлю, и… Внимание! Только сегодня! Специальная акция, при покупке мне шоколадного мороженого, ты получаешь бесплатного укрывателя одеялом в постель! Не теряй времени, поднимайся со стула и пойдем в магазин прямо сейчас! Укрыватель одеялом - милый, красивый, веселый! Идеальный во всех отношениях Кай, единственный недостаток… не гей! Иначе никакого Криса и в помине не было бы. Поэтому не теряй ни минуты и приобретай прямо сейчас! Сухо давится смехом, с корнем вырывая всю скопившуюся желчь и тревогу, все сомнения и странные, надоедливые мысли. Он бесконечно благодарен Чонину за глупые шутки, за наставления, за периодическое промывание мозгов, за постоянную поддержку и просто за существование. *** Крис исправляется, перестает вести себя по-свински, не забывает звонить, иногда ночует у Чунмена, окутывая прежним теплом и заботой. Из кожи вон лезет, чтобы парню было хорошо, и он перестал думать о глупостях. Обнимает крепко, заново заполняя собой каждую клеточку хрупкого тела; целует яростно, искусывая губы в кровь; смотрит восхищенно, заставляя вновь поверить в себя и свои чувства, получая взамен бесконечную нежность. Сухо забывает о разочарованиях и теряет бдительность, его вновь сносит волнами неимоверного обаяния блондина, он вновь выгибается под сильными руками, извиваясь под ласками и поцелуями. Ночные посиделки с телефоном в руках плавно перетекают в жаркое летнее утро. Пора экзаменов приносит с собой нервозность и невозможность видеться так же часто, как до этого. Долгие свидания приходится заменить развязными поцелуями в темном подъезде, разгоряченным шепотом на ухо о том, что пора, что нужно уходить. Но выпустить друг друга из объятий ни один не в силах… Крис очень часто больно кусает руки Сухо, гаденько посмеиваясь и нашептывая, чтобы он и думать не смел засматриваться на других парней, пока они будут заниматься каждый в своем мирке, иногда перезваниваясь и спрашивая об успехах. Чунмен трет место укуса, причитая, что завтра на руке обязательно нальется огромных размеров синяк и ноет, что ему некогда смотреть по сторонам. Дни тянутся мучительно долго, встречи становятся короче, разговоры односложнее, поцелуи уже не такие тягуче-томные, иногда откровенно неловкие. Подзабытое чувство страха вновь стучится в сознание, садится на прежнее место и начинает терзать с новой силой. До Чунмена постоянно доходят слухи о Крисе, замеченном в компании каких-то парней и девушек, а ведь он говорил ему, что сидит за лекциями и носа не показывает на улицу. Сухо отнекивается, утверждая, что скорее всего это был совсем не Крис, а очень похожий на него парень, мало ли сколько в многомиллионном Сеуле высоких симпатичных блондинов. Чунмен нервничает, вновь и вновь проводя вечера за конспектами, хмуро поглядывая на телефон в ожидании каких-либо признаков жизни. Чаще всего Крис скидывает смс, прося прощение за дневное молчание, и желает спокойной ночи. И все. Сухо сникает, перестает общаться с Чанни и Бекхеном, просто потому что на фоне их счастья его отношения кажутся откровенно фантомными и неестественными. Иногда он звонит Каю и пытается подзарядиться бьющей из него ярким фонтаном энергией, но и эта батарея перестает дарить тепло и уверенность в себе. Окончательно проснувшееся чувство недоверия дает знать о себе в день последнего экзамена, когда компания собирается в одной аудитории и принимается обсуждать перспективу очередной вечеринки у Сухо. Крис заявляет, что ему неудобно ни сегодня, ни завтра, ни через неделю, Кай зло хмурится, но не озвучивает ни одного ругательства, готового в любой момент сорваться с острого языка. Он жалеет своего лучшего друга, предпочитая откланяться и ретироваться, не затевая никаких унизительных разборок. Когда все расходятся, Чунмен надеется, что блондин предложит подвести его домой и, наконец, провести вместе вечер, ведь они так давно нормально не общались, но Крис молчит, стараясь не сталкиваться с грустными карими глазами. - Объясни мне, пожалуйста, что с тобой? - голос Сухо предательски дрожит, он впивается ногтями в ладони, сдерживая себя из последних сил. - Ничего… - Крис подходит к большому занавешенному окну и выглядывает на улицу, - поздно, мне пора. - Ты хочешь сказать, что говорить со мной тебе не о чем? - парень присаживается на краешек стола, неловко задевая ногой уголок и морщится от боли. - Нет, а есть о чем? - блондин не оборачивается, предлагая любоваться сгорбленной спиной, и впитывать холодные волны отчуждения. - Хотя бы о том, что происходит? Что с тобой? Почему ты вновь заставляешь меня чувствовать себя невидимкой? - Чунмен пытается подойти ближе и заглянуть в глаза, но ватные ноги ограничивают возможность передвижения. - Давай расстанемся… Слова, растворяются в вязкой тишине, с бешеной скоростью прорываясь во внутренности, причиняя нестерпимую боль и вырываясь наружу бессознательными слезами. - По… почему? - Сухо не верит, что на самом деле это он, а не кто-то другой - противный и жалкий, пропищал в ответ. - Я не могу так больше… Скрываться от тебя, врать, притворяться прежним, все изменилось... Я не могу больше врать себе, Чунмен-а… - он с силой выдыхает, поддаваясь вперед, сталкиваясь с раскаленным от летней жары окном. - Врать… У тебя кто-то появился? Скажи мне, просто скажи… - Нет, дело не в этом, ты не поймешь, а я не смогу тебе объяснить, даже если попытаюсь… Давай перестанем мучить друг друга, разойдемся в разные стороны, пока все не зашло слишком далеко, пока я не причинил тебе большую боль, пока ты еще способен забыть меня… Забыть меня… бьется в висках, вырывая жалкое подобие вдохов, Чунмен задыхается, не контролируя слез, не слыша криков Чонина, не видя, как друг со всех сил отталкивает Криса к стене. Не понимает, что смотрит на блондина, вытирающего рукавом кровь, не чувствует, как бережно Кай выводит его из аудитории и отчаянно матерится. Вечер запоминается тенями, маниакально мелькающими по стенам его квартиры, и привкусом соленой от слез футболки Чонина, постоянно попадающей в рот при каждом глубоком истеричном вдохе. Ночь не запоминается ничем…