Как летом вздыхает небо

О, знаю, легок был на небо путь. Цвела там наша страсть в своем же королевстве, Открытом всякому на радостной любви тропе. В сокрытом счастье мы без памяти купались, И в чувствах наших гром гремел, и сотрясался мир. Зигфрид Сассун, "Несовершенный любовник"

Третий класс средней школы, весна, близится лето. Тсунаеши, тихо рассмеявшись, смотрит на очередную ссору Ямамото и Гокудеры. Блондин, так забавно размахивая руками, рвется что-то доказать "бейсбольному придурку". И эти их привычные распри, вовсе не серьезные, шуточно-игривые, вызывают улыбку, такую непроизвольную, как нечто само собой разумеющееся. Перемена, в помещении не многолюдно. Через открытые окна прорывается свежий ветерок, а солнечный свет теплом окутывает, кажется, все здание, невидимыми нитями пронизывает пространство, согревает. Юноша с довольным, хоть немного и возмущенным видом пытается разнять друзей: - Ямамото, Гокудера-кун... - Хаято, умолкнув на полуслове, как-то умоляюще и преданно смотрит на босса. И рыжий, явно знающий чем все в конце концов закончится, уступает, будто бы давая безмолвное разрешение продолжить. Он опускает свои лучистые глаза, полные смешинок, подмечая, что подрывник, вновь выругавшись, сделал это с еще большим рвением. Гокудере не нравится Такеши. Причина подобной антипатии вполне ясна, хотя школьник ни за что не взялся бы ее озвучить. Подрывник понимает правоту Хранителя Дождя, понимает раз за разом, но не может принять. Для него это настолько же тяжко, как словно бы его насильно разлучили с обожаемым Джудайме. Хотя, еще более мучительней, слишком уж бьет по самолюбию. Немного рассеянно покачав головой, Савада переводит взгляд. Озвучить подобную жестокую, чуждую для языка мысль он бы не смог. Киоко-тян. Вновь беззаботно смеется, пожалуй, так умеет лишь она. А рядом стоит Хана, возвышается, словно уже взрослая, вошедшая в лета женщина, и облик ее снисходителен и ласков. Мудрая кошка над маленьким котенком. От одной этой картины в груди приятно, немного печально ноет, щемит. Столько раз он смотрел на нее, впитывал, запоминал... Столько раз, что образ стал плотью и кровью, стал родным, постоянно близким. Он был одной из составляющих пламени. Чистого и сильного небесного пламени. Заметив задумчивый обращенный к ней взгляд, девушка обернулась, так невинно впиваясь с тягучей болью в Тсуну огромными глазами. И мило улыбнулась. Тогда она тоже улыбалась: "Прости, Тсуна-кун..." Прости? Было не понятно, за что именно она извинялась, за то, что решила познакомить его со своим парнем или за то, что так и не смогла ответить на чувства? Что больней и о чем она так неповторимо молила-просила? Захотела остаться друзьями, а рыжий не смог отказать. Дома не плакал в подушку, только с податливостью, беззащитностью смотрел в стенку, смотрел и смотрел... Много времени прошло с тех пор или мало? Если честно, то этого юноша не помнил. Просто это как-то... пропало. Нежная вера в близких, как теплый огонек сверкающая, защищенная от мира стальными шипами его воли, опутанная золотой нитью решимости... так и не смогла потонуть в отчаянии. Тогда ему помогли Хранители - ближе, чем товарищи, почти что возлюбленные. Стыдно думать о подобном? Да, пожалуй. Но это лишь доказывает значимость каждого из них. Наверное, такова судьба Неба. Первые чувства, так бережно взлелеянные, не были растоптаны. Ну, если только самую малость... Они ушли. Сначала с болью, с хрипами из горла и стонами из самих легких, после с понимающей полуулыбкой, со смазанным отпечатком сожаления. И Тсунаеши их опустил, не стал неволить. Понадеялся, что придут другие. Так и случилось. Встал вопрос - плакать ему или смеяться? Так глупо, так горько! На самый краткий миг подпустил поближе к себе, подпустил, так как нуждался в поддержке, и понял, что полюбил. По собственной никчемности полюбил своего Хранителя Облака. - Тупой идиот! - Хаято, скривившись от очередной порции смеха мечника, уселся на стул рядом с боссом. Савада вздрогнул, понял, что потерял нить разговора одноклассников. Размышления все же не приводят к добру, как он и думал. Едва слышно вздохнув, полностью повернулся к блондину, после положил подбородок на сплетенные пальцы рук и пристально посмотрел на Гокудеру. Ураган, слишком громко начиная что-то рассказывать Десятому, явно игнорировал Такеши, при этом еще и смущаясь оттого, что Тсуна был более собран на этот раз в беседе. Точнее, парень смутился от такого неожиданно проявленного внимания к нему. Приподняв уголки губ, рыжий подумал о том, что подрывник совсем как ребенок. Хочет казаться взрослым, за вспыльчивостью пряча ранимую душу. А человек позади него только оттеняет это. Наверное, еще и поэтому зеленоглазый итальянец не переносит Ямамото, - так ярко видны все его слабости! Что-то неприятно сдавило шею и грудь. Перевернулся на другой бок, как следствие, не помогло. Пару минуток еще пребывая в сладкой дымке, мужчина крутанулся вновь, свесив руку с края дивана. Давление не уменьшилось, только ткань сильнее впилась в кожу, вызывая раздражение, и, словно не в силах больше терпеть, Вонгола приподнялся, держась за спинку этой неудобной мебели. Открыл глаза, закрыл. Сладко зевнул. Память еще пребывала в дреме, это радовало. Савада сел боком, растирая веки, словно маленькое дитё. Морфей, противный дядька, все никак не отпустит! Дечимо отнял руки от лица, чтобы поправить сбившуюся пижаму, виноватую в его пробуждении. Пару раз моргнув, настойчиво прогоняя эту вязкую дымку перед очами, огляделся. Не смотря на всю его супер интуицию, спросонья он обычно не мог точно указать, где находится. А все эти чертовы сны! То уснуть не можешь, бродишь как призрак по замку, то буквально валишься от усталости, махая рукой на место, где придется прилечь... Смутно знакомая комната, сочетание модерна и японской классики. И что за человек может жить здесь? Ответ был, но верить в него совсем не хотелось. Только не Хибари... С каким-то безнадежным отчаянием Тсуна откинулся, поворачивая голову немного вбок. Так и есть. Кёя собственной персоной, сидит и смотрит. Прямо на него, бедного. Страшно даже подумать, что он такое видит!.. Шумно вздохнув, не специально, но и не случайно, Вонгола вцепился пятерней в свои волосы, пытаясь их хоть как-то расчесать и привести в порядок. Хранитель хмыкнул, понимая всю бесполезность данной затеи. Вот и остается сонному мужчине с очередным вздохом отказаться от своего плана, из-за чего он с горечью думает, что у такого никчемного человека как он, и идеи никчемные. Забавно до слез! Некоторое время сидят в молчании, один немного страшится начать разговор и стесняется, другой не хочет сейчас делать что-либо вообще. Глядит всего-то на этого взрослого ребенка, уснувшего в его комнате, на его диване. Здесь следует добавить еще и на "его этаже", но, пожалуй, данная поправка будет излишней. Хибари ведь не злится, не свирепствует, глядит. Не злится, не свирепствует... а вот это странно, даже для Облака! Замечая свою оплошность, бывший Глава ДК хмурится, отчего Десятый приходит в себя. Он вскакивает, пару раз зачем-то повертев лохматой пламенной головой, быстро устремляется к двери. "Проснулся, наверное, окончательно. Хотя долго до него доходило где и с кем он находится", - думает брюнет, взглядом отслеживая передвижения "зверька". - Прошу извинить, Кё-сан! И доброго вам утра! - Бросает рыжий, шлепая босыми ногами по прохладному полу. За считанные секунды, осторожно прикрыв дверь, Савада покидает хоромы своего подчиненного. Он несется к лестнице, но в голове его необычно пусто, нет там смятения или страха. Удивление - да, но не украшенное детским смущением. Потому что, по мнению Вонголы, смущающего ничего и не было. Уснул в чужой комнате, ну и что? За последний месяц он в каких только местах не засыпал! Он же не полез целоваться или переодеваться на глазах у Хибари... В конце концов они же - семья. Пусть порой холод в их отношениях чересчур резкий, но они живут вместе долгое время, и как-то уже привыкли к ненормальным ситуациям. Правда стоит отметить, что его все же не забили до смерти, даже пару синяков не поставили... Кёя же слегка приподнимает брови, без особого интереса разглядывая место, где только что стоял босс. А немного погодя понимает, что и сказать ничего не успел, как Неба и след простыл. Странное поведение, однако, у этого мужчины, вроде бы и травоядным быть перестал... а извинение до сих пор просит. Что это? Мнимый страх, проявление уважения или нечто иное? Почему-то душе хочется, чтобы третий вариант оказался правильным. И сероглазый брюнет задумывается об этом, понимая, что завтрак он пропустил, наблюдая за этим сопящим рыжим чудом... Хаято из будущего на десять лет был менее раздражительным. Он не кричал о чести Джудайме, не называл Ямамото придурком, а Ламбо тупой коровой... почти. Если только совсем немного. Во всяком случае, сейчас (как он мысленно утверждал) он был больше похож на истинную "правую руку" мафиозного босса. Но за Тсуной по-прежнему бегал, как хвостик не покидая его, будь то отдых или работа. И как говорили многие представительницы женского пола, впервые встретив его где-нибудь в коридорах замка или же на узких улочках, вырос он знатным красавцем. Утонченные черты лица, вкупе с чистыми завораживающими зелеными глазами и пепельными волосами, производили неизгладимое впечатление на многих людей. И не совсем, чтобы итальянец по внешности, но взрывоопасен и горяч. Такого не обуздать, не сковать, не привязать, лишь любоваться до его первого раздраженного выпада. Потому что потом и возможности поглазеть не будет... Хотя сам подрывник упрямо не верил в такой расклад вещей. Почему-то ему казалось, что каждый брошенный на него косой взгляд на самом деле предназначен Саваде. Точно, точно Саваде! По этой причине его и раздражало внимание чужих людей. Ревность? Да, ревность подчиненного, ревность друга, ревность близкого человека... Иначе говоря, по личной модели Вселенной Гокудеры Хаято, центром мира, как раньше, являлся Тсунаеши. И для Хранителя все дороги вели в Италию, в этот самый замок, на второй этаж, в комнату, расположенную по центру. Длинные, совсем не загорелые, пальцы прикоснулись к золотистой гравировке на двери. Там же пусто?.. Вновь уснул где-то, не предупредив никого. Вновь нарушил обещание отоспаться, вновь. И хочется пойти искать его, наплевав на все, хочется иногда привязать его к кровати, чтобы не уходил, чтобы не покидал собственных покоев. А вдруг он заработает нервный срыв, или заболеет? - Гокудера? - Знакомый голос, мурашки по спине. - Десятый... - Здесь и сейчас. Обернувшись, зеленоглазый наконец-то смог избавиться от напряжения и беспокойства, вот оно - непослушное теплое Небо - их Небо. Здесь и сейчас. - Вы... ты опять уснул не у себя? - Утверждение с бессмысленным вопросом в конце. Конечно уснул, это прекрасно видно. Дорогая пижама из черного шелка, сшитая на заказ, подаренная на рождество его отцом, помята, на пару пуговиц неправильно застегнута. Этот мужчина! Ох, до сих пор неряшлив, как ребенок! Наверное поэтому Реборн-сан все еще остается его репетитором. Научил "никчемного Тсуну" быть решительным и сильным, помог создать техники, ставшие легендой, сделал из мальчишки босса сильнейшей семьи, но Аркобалено так и не обуздал его вредные привычки. Тут, возможно, и лучший киллер бессилен. - Извини-извини! - Савада виновато взъерошил и без того непослушные волосы. Был готов опять дать обещание, но передумал, вдруг осознав, что и прошлое до сих пор не исполнил. Ответом ему послужил тяжкий вздох блондина, отступившего в сторону. Дверь теперь в зоне досягаемости. - Хорошо, что уже вернулся... - Пробормотал Ураган, пропуская помятого мужчину. - Приходи в столовую на поздний завтрак. - Хаято понял, что Вонгола займется водными процедурами, и решил не мешать ему. Получив утвердительный кивок и лучистую улыбку в признательность, Гокудера откланялся. Он не до конца отказался от прежней назойливости, но понял, что истинная "правая рука" должна быстро думать и понимать, что нужно Десятому. Сейчас Тсуне требовалось одиночество... Последний раз сладко зевнув, рыжий направился к шкафу с одеждой. Комната, не маленькая по площади, утопала во всех солнечно-медовых и карамельных оттенках, переливалась персиковым бархатом, золотом и лакированным дубом. Спальня Неба. Да и не только Неба, - молодого мужчины, верящего в друзей и правду. На ходу стягивая пижаму, рыжий останавливается, достает бежевую рубашку с коричневой вышивкой по низу и темно-синие джинсы. Приемов и балов на сегодня никаких не запланировано, можно походить и в неофициальной одежде. После удовлетворенно кивает и направляется в ванную. Лень ждать, пока наберется вода, поэтому Тсунаеши решил встать под душ, схватив первый попавшийся флакончик с гелем. Подсознательно подмечает, что ароматную субстанцию цвета шампанского ему тоже, как ни странно, подарили. Точнее подарил. Ямамото. Лично преподнес, ссылаясь на какие-то свои причины, просто похлопав по плечу, хотя праздников никаких в тот день не было. Мужчина, наблюдая за прозрачной каплей, еле-еле удерживающейся на реснице, улыбнулся. Он до сих пор не понимал этого поступка Хранителя Дождя. И на утро это уже вторая странность, если первая - молчание Хибари, который даже не отругал непутевого босса за то, что тот уснул в его комнате. Хотя неподдающиеся объяснению обстоятельства стали уже давно привычным ходом мироздания в стенах огромного мафиозного замка. Ведь люди в нем живут тоже неподдающиеся объяснению... Приятное тепло до конца прогнало остатки сна. Тело приободрилось, преисполнилось силы и желания что-либо делать. Да и непривычный пряно-сладкий запах геля как будто въелся под кожу. Что-то новенькое так замечательно наполняет жизнь красками! Савада выключил душ, осторожно, чтобы не поскользнуться, ступил на кафель ванной, протягивая руку за двумя полотенцами, - одно он обматывает вокруг бедер, другим начинает рьяно просушивать волосы. Сознание, отдохнувшее под водным потоком, тихонечко ликует, из-за чего на языке вертится яркое пожелание доброго утра себе любимому. Когда Тсуна покидает ванное помещение, через его приоткрытые губы вырывается тихое довольное мурлыканье, томное и гортанное, как у кота. Жизнь прекрасна для него, просто прекрасна! Осталось позавтракать, чтобы после со спокойной душой заняться чем-нибудь интересным, оставив дела на вечер... Но - Гокудера. Ненавязчиво напомнит про очередной важный документ, требующий срочного подписания, и закрутится, завертится. В итоге вечер потребует отдыха, а семья по нему соскучится, вырывая из загребущих лапок занятости. Кто-то из Хранителей потянет его в некую огромную комнату, где все могут свободно расположиться, голова будет легкой, а в ушах - шум и привычный гам... Да, было бы неплохо. Правда, Десятому все реже удается уделить свободное время близким. И от этого мысли тяжелы, он чувствует себя виноватым... - Ямамото? - Взгляд сам собой выхватывает знакомую фигуру. Мечник, уже несколько минут наблюдавший за задумчивым замершим рыжим мужчиной, разрывает тишину приветствием: - Доброе, Тсуна. - Тонкие губы ласково улыбаются, на что в ответ душу Савады переполняет спокойствие. Полотенце сползает на шею, а влажные волосы слипаются, не желая самостоятельно сохнуть. Эх, так всегда. Такеши, тихо рассмеявшись, манит босса к себе и предлагает помощь. Пару секунд на раздумье, и Тсунаеши, сдавшись, послушно топает к софе. Удивительно, конечно, но взгляд карих глаз брюнета всегда успокаивает. А еще позитив, (который за десять лет стал более уместным), словно передается и тебе, стоит только начать беседу с Хранителем Дождя!.. Ямамото же смотрит. Спокойно, ненавязчиво смотрит на почти обнаженного мужчину. Не впервой естественно, но все равно завораживает. У Савады ведь прекрасное тело, пусть Вонгола сам этого не понимает. Он заметно вытянулся, постоянные тренировки наконец-то принесли свои плоды - теперь Дечимо не хлипкий подросток, а красавец с тугими перекатами мышц под кожей при каждом движении. Хотя кость по-прежнему тонкая, придающая ему некоторую хрупкость. Жаркое солнце Италии тем не менее лишь слегка тронуло этого взрослого мальчишку, словно им же ослепленное. Глаза, все как прежде глубокие, чуть менее большие, теплые, уже не столь наивные, но невинные... Красивые. Просто очаровательные. Волосы ежиком, видимо, судьба у них такая, отросшие, пряди обгорели на кончиках, и хвост, длинной змейкой ниспадающий от основания шеи. Этот хвост - затея Мукуро, наверное, единственная удачная. Грех таким не восхищаться. И Такеши восхищается, молча, не подавая виду, боясь испугать и ввести в недоумение, но с невидимой жадностью во взгляде. Кажется, никогда не устанешь глядеть на это совершенное тело, поглощать его глазами, впитывать, вбирать... Тсунаеши вырос. Вырос, в итоге всех очаровав, заставив задыхаться от невозможности прикоснуться. Сам не знает, что творит, не видит, пусть в нем и течет кровь Вонголы, не замечает, как влюбляет в себя. Невинно защелкивает стальной ошейник, сажая на цепь. Невинно заставляет сгорать, гореть, желать... Объект размышлений плюхнулся рядом, подставляя голову с влажными волосами под умелые руки. Ямамото, бесшумно потянув носом воздух, а вместе с ним и аромат близкого тела, с неизменной улыбкой взялся за полотенце. - Где на этот раз тебя настиг сон? - Вопрос привычный, Тсуне еще не раз придется на него ответить. Только сегодня что-то не так, плечи Десятого напрягаются, а голос звучит глухо и напряженно: - У Хибари в спальне. - Пальцы, которые нежно перебирали рыжие пряди сквозь махровую ткань, дрогнули. Едва-едва, но обладатель небесного пламени не заметил. Мысленно мечник сказал спасибо невнимательности босса, с осторожностью спрашивая: - И.. как? Он, наверное, ругался, рвался устроить kamikorosu? - Хм... Нет. Знаешь, странно, но он молчал. Просто хмурился, изредка усмехаясь. Впрочем, я быстро ушел из его комнаты. - А после тихо добавил, - Жизнь мне пока дорога. Облегченный вздох брюнета обжег легкие, но мягкой волной скрутился в комок, неслышно покидая горло. Негоже показывать свое облегчение сейчас. О странностях же в поведении Кёи можно подумать и потом. - Ну вот; хорошо все, что хорошо кончается. - Хранитель Дождя, взъерошив мягкие волосы собеседника, спустил полотенце на прежнее место - шею. - Давай одевайся и приходи завтракать. Проголодался уже, наверное. - Угу. - Был тихий ответ уходящему Такеши. Только улыбка на губах бывшего бейсболиста на мгновение стала шире и откровенней, хотя Тсуна ее не увидел. Тем же днем, Япония, Намимори - Нана-сан, вы как всегда прекрасно готовите! - Попивая терпкий кофе, Реборн довольно щурился, наблюдая за невысокой женской фигуркой у плиты. - Ох, спасибо, Реборн-кун! - Шатенка одарила мужчин ласковым взглядом, тут же получив похвалу за обед и у блондина: - Вкусно, кора! - Колонелло, не будучи любителем кофе, с удовольствием потягивал чай. Его руки, уже не маленькие младенческие, а взрослые большие свободно удерживали чашку с горячим напитком. Такая способность, как раньше, была очередным явным доказательством того, что Проклятие Аркобалено снято. И это радовало. Время наконец-то выровняло свой ход, вернув обладателям пустышек их прежнюю форму. Оно вернуло им шанс на счастье. - Когда в следующий раз будете в Намимори, обязательно заходите! И передавайте привет Тсу-куну! - Радостно защебетала женщина. В дверном проеме показалось сонное лицо Емитцу, тут же приободрившегося при виде двух гостей. Он поздоровался с ними и вел себя вполне дружелюбно, лишь при их уходе спросив о том, как прошло последнее задание Девятого. - Все отлично, кора! - Голубые глаза Колонелло лучились энергией и желанием побыстрей добраться до машины. - Как там Тсуна? Вроде не так давно вступил на пост, волновался слишком. В любом случае, скажите, что папа его любит! - И, глупо рассмеявшись, мужчина пожелал удачной дороги до аэропорта. Реборн, порой загадочно молчавший, сверкнул чернотой глаз при упоминании его ученика. Он один знал, насколько соскучился по "никчемному Тсуне".