***
Сухая соломинка отдавала привкусом дорожной пыли. Хотя, после стольких дней в седле, казалось, ею отдает решительно все вокруг, даже вино. Однако настроения это не портило совершенно. Последний привал, завтра к полудню они достигнут копей. Завтра будет паршиво… Но это потом. А пока можно расслабиться, деваться-то один хрен некуда. Так что самое время выкинуть из головы все пророчества, сколько их есть, и спокойно наслаждаться жизнью. Наемник щурился на сползающий к западу огненный шар и краем глаза следил за фигурой еретика. Тот неподвижно сидел возле костра и листал затертую тетрадь в кожаном переплете. Судя по отстраненному, задумчивому взгляду, Сэм едва ли видел написанные в ней строки. Его длинные пальцы неосознанно поглаживали выцветший корешок. Что-то эта книга для него значила, но спрашивать об этом наверно не стоило. Наемник лениво потянулся и, подобрав с земли прошлогоднюю шишку, не глядя запустил в Сэма. Судя по возмущенному возгласу – попал. - Какого?.. - Раздражает твоя серьезная рожа, - беззлобно огрызнулся Винчестер и удовлетворенно хмыкнул, когда понял, что бывший барон не смог подавить улыбку. То есть лица-то он не видел, но наемнику это было и не нужно. Не с Сэмом. У этого парня эмоции настолько ясны, что их можно прочесть и в повороте головы. Новоиспеченный конокрад спрятал тетрадь, поднялся на ноги, подкинул дров в костер. - Слушай, чего ради ты делаешь вид, что тебе все равно? – вдруг спросил он, нависнув над Винчестером. - Ты о чем? – уточнил Дин, хотя большого смысла в этом не было. Он и так понял. - Завтра мы… - Потому что это завтра, Сэмми! – перебил наемник. – Ну что теперь, устроим сопливый вечер воспоминаний и будем делиться откровениями у костра? – он насмешливо вскинул брови, предупреждая любые попытки расковырять все то, чего ковырять точно не стоило. Однако Сэм не смутился. Присел рядом на корточки, заглянул в глаза внимательно и прямо. Ни взгляд отвести, ни отшутиться… - А почему нет? Знаешь, я ведь чертовски многим тебе обязан, но даже ничего о тебе не знаю. Обязан, значит?.. Ну, кто тут кому обязан, это вопрос спорный. Впрочем, Сэм даже в чем-то прав, Дин и сам хотел бы понять своего спутника. Только, честно говоря, не привык к таким разговорам, что ли?.. Не умел он так. Как-то случая не было научиться. - А нечего тут знать! – буркнул он. - Таскаюсь по стране, убиваю людей почем зря, получаю за это деньги, гуляю на них по кабакам. Достаточно? Что, стало тебе спокойней доверять мне свою спину? Только раз уж других желающих тащиться с тобой в соляные копи не нашлось, придется обойтись мной! Сложно сказать, что означал ответный взгляд охотника, только так на Дина смотрели впервые в жизни… Сэм с минуту помолчал, что-то обдумывая, потом вдруг улыбнулся. - Ладно, давай по-твоему, - пожал плечами, поднялся с земли. – Напьемся в хлам, сыграем в карты и ляжем спать. - О, а вот это мне нравится! – одобрил вернувшийся с охапкой хвороста Эш. – Я сдаю? Дин поймал себя на том, что уголки губ навязчиво расползаются в стороны. Не потому, что вечер обещал быть приятным. Отчего-то эти простые слова охотника показались ему куда дороже, чем сотня задушевных бесед. А прилетевшая в голову еловая шишка сделала его окончательно счастливым.***
Первые несколько мгновений после того, как скрипучая деревянная платформа опустила их на верхний уровень шахты, Сэмюэль не мог вспомнить, как дышать. Охотник, будто завороженный, смотрел на широкий полутемный тоннель, тянущийся, насколько хватало глаз. Неровные стены, покрытые напластованиями каменной соли, казались хрустальными или ледяными… Соль здесь была повсюду: она тонким напылением покрывала укрепленный досками пол, ей сверкал свод туннеля, с которого она стремилась вниз толстыми и острыми сталактитами. Редкие факелы, закрепленные в железных кольцах вдоль стен, отражались в мутной соляной поверхности, множа неровные янтарные отблески. От этой страшной, подавляющей красоты захватывало дух. Рядом давился восхищенной бранью наемник. Во время спуска Сэмюэлю показалось, что его спутник боится высоты – он вцепился в пеньковое ограждение так, что пальцы побелели, и, кажется, даже зажмурился - но теперь к нему вернулся привычный настрой… Впрочем, долго любоваться величием соляных копей преступникам не дали. Встретивший платформу надсмотрщик молча застегнул на лодыжках громоздкие кандалы. Сейчас, когда шли, кажется, третьи сутки – точно определить время было затруднительно – от восхищения мало что осталось. От застоявшегося просоленного воздуха тошнило, соль скрипела на зубах и высохшей коркой покрывала кожу. Скрежет ворота неумолимо напоминал охотнику лебедку дыбы, от монотонного стука кирки, доносившегося со всех сторон, хотелось зажать уши. Все было не так, как ожидал охотник. Не так темно, не так холодно, да и не было вокруг особой жестокости: надсмотрщики почти не пускали в ход толстые кожаные кнуты, заткнутые за голенища высоких сапог. А уж каторжанам и вовсе не было дела друг до друга, они едва перекидывались парой слов между сменами и совсем не смотрели в глаза. Они не пытались бунтовать или ссориться друг с другом, кажется, никто из них даже не обратил внимания на появление еще двух человек внутри шаткого дощатого ограждения, напоминавшего загон для скота. Здесь даже почти не пахло грязным человеческим телом и нечистотами: запах соли перебивал все вокруг. Между сменами людей загоняли сюда и приносили еду, которой каторжанам служила пшеничная похлебка. В это время работали другие, так что стук инструментов не прекращался. Постоянно одно и то же. Здесь не существовало времени, здесь ничего не менялось. Охранники не так уж отличались от самих каторжан: те же пустые глаза и неживые лица. Они так же жили в этом остановившемся, скованном соленым льдом мире, под отупляющий стук кирки. Сколько бывший барон ни пытался выяснить у окружающих, как перевестись на нижний уровень шахты, в ответ он получал лишь пустые взгляды выцветших глаз и предложения пойти к черту. При попытке повторить свой вопрос одному из надсмотрщиков охотник лишь обзавелся длинной алой полосой, перечеркнувшей лопатку. Едва ли тот вообще его слушал… Кажется, здесь забыли, что можно говорить друг с другом. У Сэмюэля вообще возникало чувство, что, несмотря на скопление людей вокруг, он здесь один. Почти. С Дином они оказались в разных группах, их постоянно разделяло больше сотни метров, только охотник все равно продолжал чувствовать его присутствие. Едва различимую фигуру у противоположной стены, продолжавшую неутомимо махать киркой, невозможно было спутать с другими даже в зыбком полумраке. Наемник неуловимо отличался от остальных каторжан. Хотя нет, он вообще отличался от всех, кого когда-либо знал Сэмюэль Винчестер. Охотник не мог этого объяснить, но за насмешливый взгляд зеленых глаз, не видимый в темноте, но от этого не менее ощутимый, можно было держаться, как за веревку. И от горячей благодарности к этому странному человеку пекло в груди. Невольно вспоминались слова, сказанные Дином несколько дней назад. «Что, стало тебе спокойней доверять мне свою спину? Только раз уж других желающих тащиться с тобой в соляные копи не нашлось, придется обойтись мной!» Жаль, что он, Сэмюэль, не нашел тогда то ли слов, то ли решимости, чтобы ответить. Только ни среди соляного кошмара, ни в пекле, ни где бы то ни было еще – другого спутника ему не надо. И Сэмюэль терпеливо продолжал долбить соляную стену, не обращая внимания на ноющие мышцы и стертые ладони, в ожидании, пока удастся получить нужную информацию.