asylum.

В этой дурацкой больнице я еще не видел ни одного выхода. Ни одного, черт возьми! Это странно. Мне хотелось выбраться отсюда, жить нормальной жизнью, прекратить видеть этих идиотов, врачей, всех, всех, всех. Единственное развлечение — пациентки из Алфеи. Многие из них уже сдались и не хотят выбраться, попросту делают вид, что эта психушка — их дом. Как вообще можно в это поверить? Как можно смириться с этой ерундой? Я действительно не понимаю, почему они такие слабые! Но мое мнение изменилось. Меня поселили в комнату с кем-то, но не сказали, с кем. Только имя знал — Хелия. Слышал, он очень мрачный и жестокий, что его болезнь весьма пугающая и при любых попытках напасть на меня я должен пожаловаться. Ага, конечно! Как будто меня сможет убить кто-то вроде него. У меня проблем-то явно побольше было. Не скажу, что у меня тяжелое детство или какая-то травма. Я не расскажу никаких душещипательных историй, от которой даже пацан пустит скупую слезу. Я просто попал во власть собственных желаний и интересов. В детстве мне очень нравилось сжигать что-нибудь. Тетрадки всякие, дневники, один раз даже журнал школьный сжег. Потом мои цели стали чем-то большим — сарай, которым никто не пользовался. Какого черта вообще нужно было его сохранять? Эта рухлядь бы никогда не стала чем-то нужным, а я, можно сказать, пользу принес. Но потом у меня было желание поджигать все. На любой дом, на любой предмет, на любого человека или животное я смотрел с точки зрения пиромана — как это будет гореть, что мне еще надо достать, чтобы все сгорело. И однажды я спалил бабушкин дом. Все сгорело, не осталось ничего. Бабка тогда кричала на меня, говорила, что я демон, а потом померла от сердечного приступа. Я думал, что если утолю свои потребности и сожгу что-то грандиозное — все будет нормально и это навязчивое желание улетучится. Однако, потом мне захотелось поджечь школу. Невинное такое желание. У всех школьников бывает. И когда мы это планировали, казалось, что все всерьез, но на самом деле это всего лишь... распространенная шутка. Но я действительно готовился. Достал побольше бензина, зажигалку, спичек на всякий случай. Щелчок — и школа в огне. Заметили все это не сразу. И спасти, кажется, удалось не всех. Какая-то девка решила проявить храбрость и спасти первоклассников, у которых запасный выход заело. Их учительница поддалась панике и ничего не могла сделать. И вот, какая-то кучка малявок выбралась, а она там сгорела. Меня нашли, привезли в полицию и начали допытывать. И тогда появился Кодаторта — какой-то специальный работник, начал допрашивать меня. И после этого он поставил диагноз — пиромания. Мол, психически больных в тюрьму не сажают. Да и мне лет тринадцать было, какая там ответственность! Было решено, что я отсижу весь свой срок и еще половину. Будут усиленно лечить или что-то вроде того. Какого черта я только согласился на это! С тринадцати лет... Сидеть в этой больнице, не зная счета времени. Мне уже перевалило за двадцать, но совсем немного — считал первое время, двадцать один, если со счета не сбился. Может, на год больше или меньше. Здесь никогда нельзя точно понять, какое число, время года, время суток, какой год. Все это сводит с ума. Я до сих пор хочу поджечь этот Красный Фонтан, да вот только за мной следят очень пристально, да и чем тут поджигать. Вернемся к сути! Как только этот Хелия пришел, то сразу начал меня игнорировать. Мне сказали не доводить этого парня. Ох, зря не послушал. Тогда мне хорошенько досталось, но я соврал, что приложился об стенку случайно. Не думаю, что они поверили, но по крайней мере мне больше не прилетало. Мы с Хелией не сдружились, просто были сообщниками — он водил девок к себе, я же ходил к ним. И один раз я подсмотрел, кого же он к себе водит. Разузнал все о ней. Ее звали Флора и она в этой больнице совсем недавно. Как-то эта девушка была связана с Хелией. Наверное, они учились в одной школе или даже встречались. Тогда мне она даже начала нравиться. Флора была невероятно красивой. Но не более. О ней я совсем ничего не знал. Хелия начал бесить меня уже тогда. Дух соперничества. И когда я их застукал, решил не прятаться. Кто же знал, что мне выпадет такой шанс? Что она, дурочка этакая, согласится? Но общение с ней было вполне милым. Наверное, она была не такой уж и плохой. Но когда пришло время рассказать о том, что они встречаются, Хелии, то его захлестнула ненависть. Они сцепились. И чем я мог помочь? Я, конечно, постарался вмешаться в битву, но к тому времени, как я смог это сделать, они уже были, как бы сказать, помятыми. Флора вся в синяках и ссадинах, Хелия выглядел не лучше. Она дала ему пощечину: — Я тебя ненавидела и ненавижу, Хелия. Ты довел меня до психиатрической больницы. Но ради тебя я воплощу этот план. Тогда мы выйдем отсюда, разойдемся и больше никогда не пересечемся. Так что не вздумай подставить всех, ясно тебе? — Ясно, — коротко ответил он. И тогда Флора ушла. Как я мог ей помочь? По сути, никак. Тогда мне просто не хотелось ничего делать и я решил ознакомиться со своей ролью в этом плане. Нужно было побольше узнать о ней, о школе. Мне тут говорили, что есть одна девушка, которая многое знает. Она ходит в школу Алфея. Кажется, ее зовут как-то на Л. Лейла, вроде бы? Поэтому я дождался ночи и опять направился в Алфею. В конце концов, если уж пообещал, то никогда не нарушу свое обещание.