asylum.

Флора знала, что план уже до такой степени идеален, что на провал он вряд ли будет обеспечен. С другой стороны, если что-то пойдет не так — они провалятся. Промежуточных вариантов нет. Либо достигнут цели, либо им придет конец. Конечно, искать надо было и с другой стороны. Например, попробовать узнать, есть ли что-то за пределами этой больницы, а именно та самая знаменитая школа Алфея, сделанная как школа-пансионат для девушек от четырнадцати лет. Ей удалось узнать лишь малую часть. Например, что туда съезжаются как богатейки, так и девушки из довольно-таки бедных семей. Школа старается устранять все распри по этому поводу, уравнять права учениц. Предметы, которые они изучают, до сей поры оставались неизвестными. Тем более, Флора не была уверена, что эта школа может быть хоть чем-то похожа на нормальную. Да и если похожа, все равно от нее нельзя ничего ждать хорошего! Наверняка эти девушки даже не знают, что скрывается по ту сторону пансионата. С другой стороны, если в школе и нет ничего такого, что могло бы помочь им выбраться, там они хотя бы узнают число, день недели, месяц и год. Ведь в школах пишут числа! Еще в этой школе можно немного разузнать о жизни за пределами больницы. Флоре казалось, что если подружиться с кем-то, то они обзяательно расскажут что-то о себе, своем городе, родителях, своих интересах и всяких современных вещах, поделятся новостями за последнюю неделю. Наверняка, у кого-то из них будет интернет, но на это нельзя надеяться — даже у Флоры в школе глушили связь. План был совершенно прост и одновременно сложен. На каждый пункт, который принесет хоть крупицу знаний, отправлен как минимум один человек. Первый и самый главный пункт — проникнуть в архив. Хелия получит ключ сегодня же, с целью проверить что-либо. Флора и Стелла проникнут в архив и смогут найти собственные архивные карты, а также карту Блум. После этого они выпишут самое главное и используют это, как шанс сбежать на свободу. Хотя, было бы лучше вообще извлечь определенные архивные карты, но тогда им может очень влететь, если их проверяют. Ведь у них может быть подозрение. Также Хелия познакомит их с каким-то другом, гением техники из Красного Фонтана, который так подредактирует датчики наблюдения, что Фарагонда, наблюдая за ними, будет думать, что все сидят в своих комнатах. В крайнем случае, вся надежда на Музу — она будет сидеть там и попытается прикрыть всех, если вдруг придут забирать на процедуры или патруль вздумает удостоверится, здесь ли все или нет. Текна будет собирать различные сведения. В последнее время Паладиум общается с ней очень даже неплохо, а значит, если она задаст кое-какие вопросы, то непременно получит на них ответы, хоть и весьма расплывчатые — привычка разговора Паладиума. Второй пункт, не менее важный — проникновение в Алфейскую школу. Ривен разузнает все, что сможет у пациенток. Он знаком абсолютно со всеми и девушки не подняли бы панику, если бы он вдруг пришел к ним. После этого он расскажет то, что узнал Флоре. Исходя из этого, они составят список того, как они должны вести себя, чтобы показаться достаточно здоровыми. Текна попытается показаться наиболее адекватной, изобразить эмоции и поинтересоваться, как бы невзначай, что слышала о какой-то школе от какой-то пациентки. Потом их план был не особо дороботан, но у того самого гения техники есть знакомый, который может выбираться из этой больницы. Он учится в Красном Фонтане, однако, иногда посещает эти отсеки. Именно он доставит эти самые отчеты в полицию о том, что эта больница небезопасна. Затем всем надо посеять панику, сделать что-то ужасное. И именно тогда, когда Фарагонда, Гризельда и прочие будут заняты спасением, сбежать отсюда. Флора подробно объяснила Стелле свой план, рассказала ее задачу. Та лишь что-то записала в своей тетради и вздохнула: — Кажется сложным... Я так понимаю, наша с тобой задача пробраться в архив и придумать, чем же все-таки можно посеять панику в больнице, да? Ты же понимаешь, что не можешь надеяться абсолютно на всех? Что будешь делать, если кто-то из них предаст нас? Блум ведь не всем так дорога, а довериться кому-то вроде нас, у которых шансы на спасение пятьдесят на пятьдесят — вечная свобода или вечное заточение — это глупо для них. — Если кто-то предаст нас, я займу место предателя, — улыбнулась Флора. — Изучила ведь уже этот план вдоль и поперек, если что, знаю, как можно выкрутиться. Правда, без Хелии будет сложновато, но он мне обещал, что если запер, то и выпустит. — Хороший у тебя парень, — рассмеялась Стелла. — Нам ведь придется опять идти в Красный Фонтан? Или где мы увидим этого гения техники с его знакомым, который будет нашей надеждой? — Вряд ли придется идти. Скорее всего, мы с ними не пересечемся или убежим вместе. Но я не планирую связывать свою жизнь с кем-то из больницы. Хочу зажить хорошо, без всего этого. Поэтому и не вижу смысла знакомиться, — пожала плечами русоволосая. — Так что плевать мне на этого гения. Свидимся, если предаст нас. Я самолично покажу ему, что мы делаем с предателями. — Иногда ты меня пугаешь, — Стелла грустно улыбнулась, а затем встала с кровати. — Своей решительностью. Но, думаю, это к лучшему. Если бы я была одна, то даже не знаю, что смогла бы. Наверное, просто бы сидела в комнате и вгоняла себя в депрессию, как я обычно это делаю. Флора ничего не ответила. В конце концов, если бы ей не дали сил, если бы ее не заставили измениться и если бы она не стала такой, какая она есть сейчас, то она бы делала то же, что и Стелла — сидела в своей комнате и смотрела в одну точку, не желая верить в происходящее. Но сейчас у нее есть вера, есть сила. Она может принять все это, может поставить на кон все, что только потребуется. Вообще, Флора даже была готова поставить на кон свою жизнь. Ведь какой смысл жить, если свободы она никогда не увидит? Поэтому даже за один взгляд на этот мир она могла отдать все. И ей не просто хотелось взглянуть на мир, но и показать его остальным.

***

Муза понимала, что ее отпустили слишком уж просто. Паладиум даже не стал на нее злиться. Он, как и обычно, оставался в обычном расположении духа — с полу-улыбкой принимал происходящее. Наверное, ему единственному здесь было забавно смотреть, как сопротивляются пациентки. Они ведь ничего не могли сделать. Однако, Муза не знала, что здесь настолько жестко. Столько раз она сбегала! А теперь, казалось, все пошло коту под хвост. Девушка не могла точно определить, сколько ей процедур сделали. Может быть, все, которые она избегала? Голова предательски кружилась, ноги подкашивались. Как только она вставала с кровати — не могла никуда идти, сразу же валилась на пол. Да еще и эти врачи-дураки все время кружили вокруг. Музе разрешили уйти, только она этого сделать не могла. Муза совсем ничего не помнила. Только то, что было тогда. Когда ее схватили. Вернее, она даже не помнила — это были обычные сухие сведения, но... ощущение, словно она прочла их из какой-то книги или где-то услышала, нежели прочувствовала сама. Все казалось неприятным. Да еще и стены здесь дурацкие! Яркие такие, как будто специально, чтобы уж наверняка никто не ушел от позывов тошноты. Громкий стук. Муза заерзала на кровати и постаралась повернуться. Что-то случилось? Она не могла этого понять. Не могла увидеть. Только прислушиваться. Поэтому девушка закрыла глаза и напряглась. Слышались шаги. Потом кто-то остановился и началась ругань. Кажется, это были мисс Барбатея и Палладиум. Барбатея — это одна из немногих неплохих людей, которые здесь есть. Вернее, как неплохих... Нейтральных. Она ничего не делала. Ничего хорошего и ничего плохого. Просто сидела в библиотеке. Да, здесь тоже была библиотека, но, в основном, фэнтезийная. Нельзя было найти ничего из мира за пределами Алфеи. Однако, другая библиотека, которая находилась непонятно где, по слухам, прямо-таки была завалена книгами. Там можно было найти абсолютно все. Но в эту библиотеку нельзя было зайти кому-то вроде нее. Кажется, она школьная. Или вообще учительская. Барбатея возмущалась, но не повышала тон. Палладиум же говорил спокойно, с усмешкой, как он это обычно делает. Как же бесит, — подумала Муза. Ее всегда выводила подобная манера общения. По нему вообще не скажешь, что он думает, что он чувствует. Этот презрительный взгляд. Желает помочь? Смешно! Это всего лишь маска. В Алфее вообще никто никому не помогает, все пекутся только о себе. И Муза в том числе. Хотя, она хотела помочь Блум, но что она может? Ничего. Просто не вмешиваться, если остальные попытаются что-то сделать. Не путаться под ногами. Ведь она всегда рушила планы своей вспыльчивой натурой, так, может быть, в этот раз все будет немножко по-другому, если она останется безучастной. Наконец, голоса смолкли. Кто-то приблизился к палате и, немного постояв рядом, зашел. Муза открыла глаза. Это не могла быть Барбатея... увы. — О, уже очнулись, — заулыбался Паладиум. — Это хорошо. Кажется, ваш организм больше не сопротивляется. Значит, мы сможем вылечить вашу депрессию. — Да заткнитесь вы уже! — не сдержалась она. — Есть какие-то жалобы? — он вообще не заметил этого едкого комментария. — Может быть, головокружение, тошнота, слабость, сонливость, жар? — Паладиум внимательно посмотрел на Музу. Та промолчала. Тогда тот протянул руку. Девушка вздрогнула и зажмурилась. Почему-то ей казалось, что случится что-то плохое. Но нет. Паладиум коснулся рукой ее лба. И все. — Температуры нет. Выглядите довольно-таки неплохо. Думаю, вы все-таки должны сказать симптомы, иначе я даже не знаю, что делать. Может быть, Гризельду позвать... Она в этом всяко лучше меня разбирается. — Не надо! — резко перебила его Муза. — Я скажу. — Так-то лучше, — на его лице опять появилась улыбка. Он достал какую-то тетрадь и приготовился записывать. — Эм... — девушка не знала, с чего начать. — Головокружение есть. И тошнота. И слабость... немного. Сонливости нет. — Хм, — он что-то написал в тетради и отложил ее. — Наблюдается ли повышение или понижение аппетита? — Не знаю? — вопросительно ответила Муза. — Я сейчас вообще не хочу есть. — Еще что-нибудь беспокоит? — поинтересовался Паладиум. — В глазах все немного расплывается и рябит, а так я в порядке, — она покачала головой. — Ясно. Переутомление, значит. Тебе нужно какое-то время соблюдать постельный режим. Лучше будет, если ты будешь лежать и никуда не выходить. Твой постельный режим будет длиться неделю. На это время я освобождаю тебя от процедур, на следующую ты должна будешь прийти сюда на осмотр, — пояснил он. — И как я узнаю, когда время придет? — непонимающе спросила Муза. — У нас же нет часов. И календаря. — Ах, да, как я мог забыть, — усмехнулся Паладуим. — Тогда я сам приду. — Как скажете, — пробормотала Муза. — Тогда я могу идти? — Если можете — идите. В его голосе как будто бы прозвучала насмешка. Муза прекрасно знала, что не могла идти. Единственный выход — ждать, пока ее не отпустит. Но, казалось, это надолго. — Я не могу, — честно призналась она. — Тогда не идите, — пожал плечами Паладиум. — Вы издеваетесь или что?! — вспылила Муза. — Если я не могу идти — так доведите! Вам все равно делать нечего. Только сидите здесь и насмехаетесь над всеми! — О... Значит, моя работа для вас ничто, — наигранно вздохнул он. — Как жаль, как жаль! Но я могу довести. Если, конечно, хотите. — Нет, спасибо, — девушка отвернулась. — Отлежусь — сама дойду. И как же все-таки он ее бесил.

***

Фарагонда что-то записывала. Ее почерк был без изъянов — аккуратным, буквы красиво выводились из-под черной ручки. Когда она закончила, то отложила документы. — Заходите, — сухо ответила она. В кабинет зашла Гризельда. — Все готово. — Завуч сразу перешла к делу. — Первая пациентка, Блум, лежит в специальном изоляторе. Вторая пациентка, Лейла, доставлена в процедурную. Мы нашли ее около нашей больницы без сознания. Не хватало, чтобы ее видел кто-то из учениц. Я думаю, Лейлу не стоит селить в тот отсек. Она должна пойти учится, как будто бы так и надо. — Вы слишком торопите события, Гризельда, — покачала головой Фарагонда. — Лейла не очнулась и на второй день. Давайте решать вопросы по мере поступления. — Да, директрисса. Но я не вижу смысла держать их в нашей больнице. Мне кажется, лучше было от них избавиться, когда они ничего не знали и когда их никто не знал. — Вот оно как. Вы считаете, что подруги Блум могут представлять опасность и помешать нашему делу? — поинтересовалась Фарагонда. — Да, — кивнула завуч. — Тогда усильте охрану. Поставьте смотрителей прямо перед их комнатами, пусть они сопровождают их везде. Хотя, лучшим вариантом и наиболее безопасным будет прописать каждой из них постельный режим. Они будут обеспечиваться едой, водой и медикаментами, но выходить за пределы комнат не смогут, а также контактировать друг с другом. — Как скажете, — кивнула Гризельда и удалилась. Фарагонда недобро улыбнулась. Завтрашний день обещал быть интересным. И теперь у них нет возможности что-то предпринять.