Love me till it hurts

Я вышел из комнаты вслед за Максом, как вдруг из моей сумки, оставленной в прихожей на полке, зазвенел телефон, оповещая о новом сообщении в мессенджере. Это Он. — Пожалуйста, можно ответить, сэр? Это мой Хозяин, я должен написать в течение пятнадцати минут. — Давай живее. — Спасибо, сэр. На этот раз текстовое. Очень кстати, потому что наушники с компьютером остались в комнате. «Да, я все не могу успокоиться. Пожалуйста, воспользуйся полученным у Робина опытом и НЕ МОЛЧИ. Если хоть один жест тебя пугает — тут же останавливай. Сделай все правильно. Да, Макс, может быть, кажется страшным, может быть, жестоким, но он подчиняется абсолютно тем же правилам. Я хочу, чтобы ты сегодня ОБЯЗАТЕЛЬНО прервал его. Даже если не будет повода. Просто произнеси свое стоп-слово и почувствуй спокойствие, убедись в том, что это всегда работает. Понял меня? Ответь как прочтешь, я переживаю». «Да, сэр, я все понял. Не волнуйтесь! Мы с Робином это отработали, все будет хорошо». Действительно, Макс очень похож типажом на мои первые грабли… Теперь я уже стопроцентно уверен, что это не спонтанное путешествие, Он давно запланировал всё — подобрал каждого Дома. — Сколько еще тебя ждать?! Бегу на голос и оказываюсь в гостиной. Быстро извиняюсь. — Давай сюда, — хлопает по своему бедру. Подхожу к дивану, неуверенно устраиваюсь на его коленях. Тут же тянется к пуговице на джинсах. Приподнимаюсь, чтобы было удобнее расстегнуть и приспустить их до колен. Пока что не вижу ничего опасного, вроде спокойно. Спокойно. — Ну, давай, расскажи мне о себе. Хм, уверен, Господин изложил всё необходимое. Конкретно от меня ты чего хочешь? — Что у нас со стоп-словами? — пробно шлепает. Вроде, нормально, в смысле, ощущения именно такие — привычные, значит, он знает, как сделать правильно. — Стандартные, сэр. — Как же так, Аарон? Имя придумали, а свои стоп-слова не дали. Не твое дело. Наши останутся между нами. — Наверное, еще не заслужил, сэр. — А какими судьбами тебя ко мне занесло, м? Надоел своему Хозяину? Или в качестве наказания? Во втором случае я буду более чем польщен. — Господин хочет, чтобы я учился, сэр. — Отлично. Порка будет тебе хорошим уроком, — снова чуть привстаю, давая возможность отправить трусы в компанию к джинсам. Вот сейчас надо собраться — черт знает чего ожидать можно. Макс очень скользкий тип, а от его мерзкой хитрой улыбочки мне совсем не по себе. — Какая классная задница, — облизнулся Макс, сильно ущипнув. — Я бы на такой тоже не стал оставлять шрамов. — Кричать можно, сэр? — Да, ты и не сможешь по-другому. Ну, по крайней мере у него под рукой нет ничего опасного. Шлепать может до тех пор, пока рука не устанет, все равно не переплюнет те сто пятьдесят, которые Шон отвесил мне за выходку с дощечкой. У Него рука тяжелее, крепче. В таком случае я поспорю с тобой на счет возможности выдержать молча. Интересная вещь: он, по ходу, засекает время, вместо того, чтобы считать удары. Ох, дерьмово это все! В минуту можно уложить около двадцати размеренных и ровно с таким же успехом где-то пятьдесят непрерывных. Первый раз вообще подобное вижу, ну надо же. — А ну вставай! — прикрикнул Макс, смачно шлепнув, а затем небрежно щелкнув пальцами. — Давай, снимай все это, — дергает край моей кофты. Да ладно-ладно, чего так орать-то? Лучше бы сказал, куда одежду сложить. Пока я поочередно снимал каждую вещь и складывал в аккуратную стопку (в темпе, конечно же), Макс отыскал пульт на полке журнального столика. Включает телевизор, после взглянув на меня. Чувствую себя увереннее, смотря на него сверху. — Куда положить, сэр? — По-твоему, можно разбрасывать тряпки по всему дому? Свою одежду держи у себя. Если хоть что-то увижу не там, где положено, тебе сильно не поздоровится. Уяснил? — Да, сэр, — бросил я, еле удержавшись от гримасы. Такая манера общения мне откровенно противна. Но, если Макс увидит на моем лице хоть намеки на раздражение, — стопроцентно будет хреново. Я прям как Хоббит — туда и обратно смотался, боясь, что в случае длительного отсутствия он успеет принести из спальни какую-нибудь штуку. Правда, как выяснилось, никуда ходить Макс не собирался, потому что сейчас настало время его, по всей видимости, любимого сериала. Зачем привязывать себя к телеку, если потом можно спокойно посмотреть на компе? Все равно в Интернет раньше сливают. — Вот сюда на четвереньки, — нагнулся, тыкнув пальцем на пол. Встаю между диваном и столиком, задавая себе мысленный вопрос «что же будет дальше?». Он закинул ноги мне на спину, расслабленно выдохнув. — Долго не мог подобрать себе пуфик, а потом подумал — зачем, если его роль может выполнить какой-нибудь симпатичный мальчик? И правда! А в качестве торшера мне случайно не постоять?! С самого начала в Шоне больше всего притянуло то, что Он уважал меня. Я всегда чувствовал себя полноценным человеком, добровольно подчиняющимся, а не какой-то неодушевленной вещью без права голоса. Он никогда не унижал во мне человеческого. Когда мы разговаривали про запреты, я сразу сказал, что все эти игры в собак и прочая дрянь — первостепенное табу. Помню, с каким облегчением получил от Него яркую негативную реакцию. Мы оба не понимали и не любили подобного. Даже если Он просил меня что-то убрать, собрать Ему сумку или поухаживать, эти приказы никогда не звучали как «эй, а ну-ка…». Господин вежлив, не обходится без «пожалуйста», разве что за редким исключением, виной которому становлюсь я, когда Его расстраиваю или злю. Пока ничего не происходило, я мог сконцентрироваться на своих ощущениях. Так интересно получается… Даже радость чувствую где-то на задворках. Тогда подобный характер вызвал страх, а сейчас — это для меня выглядит смешно, нелепо. Я знаю, как должно быть, поэтому кроме презрения с отвращением подобное поведение Дома ничего внутри не вызывает. Насколько сильно все поменялось. Одна и та же ситуация с разным восприятием, теперь более взрослым. Уверенность давала силу, а к ней вскоре присоединилась свобода, и я почувствовал себя так хорошо! Стоя прямо у подножия страха, я ничего не боялся — офигенное чувство! Он подарил мне его, Он хотел, чтобы я это почувствовал. Я могу больше, ты всегда доказываешь, что и вправду могу; делаешь меня сильнее… Хочу поговорить с Хозяином об этом, рассказать о своих успехах — плодах Его решений. Начался рекламный ролик, вместе с этим Макс убрал свои ноги (какое облегчение!). Потом загорелось ухо. Повинуюсь, поднимаясь вслед за крепко держащей рукой. Снова оказываюсь у Макса на коленях. Мог бы просто попросить лечь, зачем сразу грубой силой? — Скучно, — устало бросил он, обжигая шлепком ягодицу. М, так вот чем можно занять себя во время рекламы. Блять, буду иметь в виду! Впереди у нас имелось целых пять-семь минут. На этот раз Макс не торопился, отвешивал сильные, размеренные удары. Я молча терпел. Закончив, сбрасывает меня обратно на пол. Становлюсь так же, позволяя снова положить ноги на свою спину. Картинку на экране я видеть не мог, а голоса, к сожалению, не давали полностью вникнуть в происходящее расследование. Наверное, зная Макса, Шон не стал сливать ему мои слабости, чтобы дать определенного рода преимущество. Это тоже надо бы добавить в список вопросов, которые собираюсь задать Ему. Их так много, что боюсь забыть все при одном виде лица Хозяина. — Может хватит, а?! — рявкнул он так, что я аж вздрогнул от неожиданности. Что хватит? Ничего же не делаю… Надо типа встать? — Отсюда чувствую, как же бесит! — не, похоже что-то другое. Вообще без понятия, чем можно на эти предъявы ответить. Какой он мутный. — Сэр, простите, я не понимаю. — Чего ты не понимаешь?! Стоишь тут мне фыркаешь, злишься. Самое простое тебе доверил, даже этого не можешь. А ну иди сюда, — хватает за предплечье. Успеваю среагировать и встать до того, как Макс больно потянет вверх. Тянет за собой, затем грубым толчком заставляет меня рухнуть на колени за спинкой дивана. Бля, чувак, заебал швырять во все стороны. Откуда в тебе столько злобы? Мама в детстве не любила? Или, того хуже, так же с тобой обращалась? Я ожидал какого-нибудь удара, но вместо этого Макс сел рядом. Та-а-ак, что теперь? — Говори со мной. Подозреваю, если спросить «о чем», он опять взбесится. — Сэр, простите, я не хотел вас разозлить. — Саб должен быть расслаблен, должен чувствовать своего Мастера так же, как Он своего нижнего. От тебя же так и несет нетерпением. С Шоном такого себе не позволяешь, а со мной, думаешь, можно?! Пока ты в этом доме, я твой Хозяин, ясно? — Да, сэр. — Ты приказ слышал? — отвешивает подзатыльник. Как унизительно. Еще один такой жест, и в глазах будут стоять слезы. Без понятия, о чем с тобой разговаривать. — Слышал, сэр. Можно спросить про ваши хобби? — лучше, чем ничего. — Люблю скорость. Байки — мое хобби, — не шибко ты разговорчивый, сложно будет. — У вас есть свой, сэр? — Два. Ямаха на шестьсот кубов и Zero SR для города, чтобы в пробках не стоять. Сначала хотел съязвить про защитника природы, но вовремя одумался, перефразировав свой вопрос помягче. — На зарядке-то зачем, сэр? После этого вопроса у нас развязался, вроде, разговор. Макс рассказывал про преимущества этой модели и пытался сломить мой скептицизм по поводу электрических мотоциклов. На одной зарядке около двухсот километров, оказывается, можно проехать, для города — выше крыши. Так еще в нем почти семьдесят «лошадей». Ладно, не буду вдаваться в детали, главное то, что в беседе Макс оказался намного приятнее и мягче. Может, из-за близкой ему темы? Или нравится чувствовать превосходство надо мной, ведь так много об этом, как он, я не знаю. — Встань в угол. С этой фразой стало совсем необычно. Ожидал, что он уйдет, оставив одного, но вместо этого устроился за спиной так, что можно было даже почувствовать слабое тепло, исходящее от тела. Никогда еще Дом вместе со мной не сидел, пока я стоял в углу на коленях. Теперь мы молчали. Обычная скука не приходила — это тоже было странно. Я слышал, как он дышит, ощущал присутствие, которое напомнило мне встречу с лучшим другом, когда можно просто вместе помолчать. Самое главное: не чувствовать одиночество. Ведь именно его тишина угнетает, заставляя сильно скучать. — Сколько времени прошло? — Макс озвучил мой вопрос. — Не знаю, сэр, — если что, часы только у тебя. — Понятное дело. Скажи на вскидку. — Минут десять, сэр? — В три раза больше. Теперь понимаешь, о чем я? — Кажется, начинаю улавливать, сэр. — Сейчас проверим. Пошли в спальню. На этот раз Макс развалился на кровати, и больше я его не чувствовал, только изредка слышал клавиатуру его ноутбука. Это что-то вроде попытки перехода на следующий уровень. Но при всем желании такую прочную связь с чужим человеком у меня, во-первых, не получилось бы ощутить и, во-вторых, не хотелось. Вот если бы рядом был Шон… С Ним счастье даже просто молча посидеть, просто находиться рядом. — Ты можешь не видеть, но я все равно на тебя пялюсь. Голого наказанного саба трудно игнорировать. Хотя у тебя именно такое впечатление и должно создаваться, именно оно тебя так бесит, да? — какой довольный, ну да, Шерлок, ты меня расколол. — Будешь стоять час. Если опять фырчать начнешь, на ночь так оставлю. Связанного. Эй, звук подай, а то будто со стеной разговариваю. Так он, значит, с веревками умеет обращаться. Вот чего-чего, а связать себя я точно не позволю. Настолько сильно, кроме Шона, я никогда никому не доверюсь. Почему раньше в голову не приходила мысль о том, что Он смотрит на меня, когда заставляет стоять? Даже когда уходит в другую комнату, наверняка бросает взгляд, проходя мимо открытой двери. Думает обо мне… Интересно, чувствует, как утверждает Макс? Наверняка. Это только я не умею еще. Но очень хочу снова попробовать, как только Господин вернется. Уверен, должно получиться. Если уж с посторонним получилось, то с Хозяином однозначно выйдет. Нужно просто поймать этот баланс, частоту, на которой мы вместе… И вообще, я теперь еще лучше понимаю, насколько мне повезло встретить Его! Это ж как долго бы в противном случае я искал и напарывался на похожих неадекватных фриков. — Да, сэр. — Вот, видишь, не так сложно ответить, правда? — Да, сэр. Как сказал Хозяин, надо игнорировать его загоны и попытаться научиться всему возможному. Хотя я предполагаю, что Он выбрал Макса из-за того, что он очень похож на мой первый провал, а вовсе не для «учений». Макс нужен для того, чтобы я смог окончательно попрощаться со своим страхом и забыть обо всем. Еще когда мы были в гостиной, как по мне, ничем я себя не выдавал. Молча стоял, откуда вообще ему послышалось это «фырчание»?! Не понимаю. А хорошо бы, чтобы сейчас не облажаться, обеспечив себе «офигенную» ночь с затекшими частями тела и ноющей болью. О, кстати, мне же надо обязательно остановить Макса сегодня. Только бы не упустить момент. Все-таки надеюсь на повод, так лучше всего будет, а то подумает еще, будто я над ним издеваюсь. Честно признаться, я не делал никаких усилий, чтобы «почувствовать» Макса, ибо зачем оно надо? Лучше уж, как обычно, попытаться провалиться в себя, поразмышлять над тем, кто действительно всегда занимает мои мысли. Даже не верится, надо просто проснуться и можно сразу будет услышать Его. Попытаться бы вспомнить всё, что хотел спросить… А сколько всего рассказать! Хотя, наверное, у Него не будет много времени. Час, скорее всего, — не больше. И что делать с завтрашним утром? Палить Максу свою безработность я не собираюсь, поэтому свалю, пожалуй, утром куда-нибудь. Домой? Нет, как вспомню Софи… Пока Он не вернется, я туда ни ногой. Хочется найти укромное местечко, где мы смогли бы поговорить, в общественном совсем не хочу. Мог бы напроситься к Джи, но увы. Точно! Наведаюсь к Робину без приглашения, он-то уж точно поймет и не станет мешать нам. — Эй, подойди, — небрежная команда, выбрасывающая меня на берег из океана мыслей. Ну, подошел. — Слушай и запоминай, объясняю один раз. Сейчас покажу тебе основные позы, у каждой свой номер. Я говорю число, ты принимаешь нужное положение, понял? Больше пояснять не буду — жалко тратить на это время. — Да, сэр. — Сейчас стек возьму и начнем, — встает с кровати. Нет, ну все, завтра к вечеру ноги моей в этом доме не будет. Интересно, а где он хранит свое «добро»? Тоже в отдельном шкафу? А, нет, в кровати. Обычно эти отделения для постельного белья предназначены. С волнением наблюдаю за его выбором. Вытаскивает с достаточно плотным трапецевидным наконечником. Опустив верхнюю часть кровати, подходит ко мне. — Первая: ноги на ширине плеч, руки убраны за спину. Да, вот так, — встает за спиной, крепко сжимает плечо. — Вторая: руки за голову, присесть на носках, ноги развести в сторону. Никогда не принимал такое положение, поэтому сразу не смог поймать баланс, за что получил по бедру пару раз. Очень неудобно, ноги от напряжения устают слишком быстро. — Спина прямая! — обожгло чуть ниже лопатки. — Теперь что-то похожее. Многие называют эту позу «лягушкой». Запомнил? — Да, сэр. — Третья: на колени, руки положи на ноги. Ладно, сойдет. Следующая: чуть разведи колени, грудью прижмись к полу, руки под голову. Приняв эту, я сразу напрягся — жутко некомфортно быть таким открытым перед чужим человеком. Он почувствовал мой страх так же безошибочно и быстро, как нетерпение — парфюмер, блять! Воспользовался моей уязвимостью, решив усугубить ситуацию, заставив бояться сильнее: проводит стеком по яйцам, потом резко отводит руку… Но не бьет, просто издевается, противно насмехаясь над моей слабостью. Легко хлопает по промежности, вслушиваясь в мое частое пугливое дыхание. — А! — неожиданно сильно приложился к ягодице. — Какая это позиция? — Четвертая, сэр, — что, думал, сбил меня? Нифига. — Последняя — самая простая, тебе нужно лечь на спину, руки прижаты к телу. Сейчас не делай, вернись в первую. Погоняю тебя немного, чтобы запомнил. Каждая ошибка обойдется тебе в пятнадцать ударов. — Хорошо, сэр. Макс с нарастающим темпом называл номера, а я старался успевать и ничего не напутать. В итоге, сам не знаю как, сделал все правильно. Еще когда по порядку он объяснял, я для себя отметил, что одна позиция плавно переходит в другую, и они как бы условно градированы. Если в первой ты стоишь, то в последней — лежишь. А третья, которая, можно сказать, в середине самая привычная, стоя на коленях. Перед ней лягушка, а после та, что для наказаний. Не так трудно запомнить. Ожидал первой похвалы, вот только его, по-моему, мои успехи разочаровали. Вспоминаю слова Джи, которые сейчас нашли свое подтверждение. Остановились мы после того, как он небрежно бросил «третья». Я нахмурился, не понимая причину такого поведения. Чем ты, блять, не доволен сейчас? Макс вернул стек на место, а в качестве замены достал веревку. Вот сейчас, скорее всего, мне и понадобится стоп-слово. — С такими ограничениями тебя только и остается что связывать. Я немного успокоился, расслабился, когда он начал делать каркас на теле, не впутывая руки и, соответственно, не ограничивая движение. — Ты долго будешь статуей стоять?! Дом вокруг тебя прыгать должен, что ли? — Что мне делать, сэр? — в который раз я полностью растерян. — Помогать мне, видишь же, что неудобно! Шон разве не показывал тебе? — Нет, сэр, — мотаю головой. — Балованный какой мальчик. Любят тебя, вот и нянчатся. Ну ничего, я заставлю тебя поработать. Смотри сюда внимательно. Если тебе даровали свободные руки, вероятно, не просто так. Это как завязывать двойной узел на кроссовках. Ты мог бы сделать это сам, но удобнее, когда кто-то придержит, чтобы получилось прочнее. Макс протянул веревку за спиной и завязал один простой узел на груди. Я прижал его пальцем, в то время как завязывался второй. Быстро затягивает, больно перетягивая палец, который я не успел убрать. — Ну, молодец, теперь твоя неуклюжая культяпка осталась в бондаже. Мне из-за тебя придется перевязывать. С какой стати я должен тратить на это время? Потому что ты не можешь с первого раза сделать все правильно? Чего ты дергаешься! Сейчас палец себе вывихнешь. Уже больно и кончик стремительно начал синеть. Я думал, что получится аккуратно вытянуть, но затянуто крепко. Помочь себе свободной рукой не решился, это вряд ли встретит одобрение. Макс сам освободил теряющую чувствительность фалангу одним несложным движением. — И чтобы тебя наказать за это, мне придется снова кровать поднимать. А ну, давай-ка сам. Проделываю дважды увиденную махинацию с кроватью и отдаю Максу недавно им убранный стек. Возвращаюсь в третью. С какой-то стороны это, наверное, рационально: не надо тратить время на объяснения позы, но с другой, в проговаривании мелочей каждый раз что-то есть. Мне даже больше нравится, когда Он, не говоря ни слова сам, надавливая на шею или плечо, заставляет преклонить колени. Или берет за волосы и прижимает голову к полу, м-м-м… Мурашки ползут от ощущения Его власти. А когда глубоким строгим голосом дает инструкции: «руки за спину и только попробуй помешать мне», «да, неудобно, я знаю, но зато как красиво», «грудь к полу и можешь начинать бояться» — намного больше вставляет, чем если бы просто числами бросался. Вообще люблю, когда у Него есть настроение постебать меня, сдержанно лукаво улыбаясь. А Его манера шутить — скучающим тоном, с удивительно невозмутимым видом… Из любопытства я обернулся посмотреть на выражение его лица. По-моему, сейчас намного довольнее, чем когда я сделал все правильно. Хм… — Только дёрнись, — предупреждает, прикидывая удар. — И я закончу бондаж, полностью обездвижив тебя до утра. Стандартно отвечаю «да, сэр», после делаю глубокий вдох. Даже сейчас я мыслями постоянно возвращаюсь к Шону. Было бы здорово, если бы сейчас Он стоял надо мной. Я все в Нем так люблю… И никто не сможет сделать ничего так же умело, как Он, не то, что лучше. По-моему, тоска все сильнее завладевает мной. Каков шанс, что разговор с Хозяином спасет от этого? Мне настолько плевать на происходящее вокруг. Не хочу дальше рассказывать, ничего вообще не хочу. — Катись спать. Я наигрался. О, мы, кажется, закончили. Наконец-то! Осталось меньше двенадцати часов до видеозвонка.

***

Проснулся я раньше Макса (по будильнику), что давало мне возможность спокойно сходить в душ и неторопливо одеться. Когда он вышел из спальни, я уже стоял в прихожей. Вежливо поприветствовал пробужденного «Царя» и получил разрешение уехать на работу, прежде сказав, во сколько вернусь. Все-таки как же хорошо, что Робин работает дома — у меня большие шансы застать его дома. Тем более, утром. Сразу от Макса, правда, ехать не собирался, не желая будить привыкшего спать до полудня Роба. Завернул в центр позавтракать и немного покопаться в документах на компьютере. Ближе к предполагаемому времени пробуждения тронулся в сторону его дома. Когда я шел вверх по улице, ведущей к дому, неожиданно поступил звонок от Джи. Сбавляю ход, чтобы спокойно поговорить. — Привет, ну, ты как там? Уже узнал, какой ты неумеха и насколько сильно ничего не понимаешь «в этом»? — Да, ты была во всем права. Хорошо, что мы все же не поспорили. — В смысле, ты струсил спорить? — Чего?! Это в смысле я тебе как бы доверяю. — Ай, подлиза. И кто следующий? — Как раз еду узнавать. — Ты только не придавай значения словам Макса, не смей сомневаться в себе. Он просто конченный козел. Я так долго переживала из-за этого урода. — Джинни, без обид, но… — черт, не надо было начинать. — Ах, ну да, я же девушка, точно. Плачу в подушку из-за каждой мелочи и заедаю мороженным свое разбитое сердечко… — Нет, Джи! Ты не дослушала, я к тому клоню, что ты меня предупредила, и я заранее включил фильтр на все его слова. Спасибо тебе, — фуф, кажись выкрутился. — А сейчас ты где? Что делаешь? — К Робину почти дошел. Собираюсь позвонить Шону. Я ждал этого всю неделю! — Да, я помню. Только почему ты у Робина? Забыл у него что-то? — Нет, просто не хочу оставаться у Макса. Соврал ему, сказав, что еду на работу. — У, с огнем играешь. — Почему? — Эм, тебе видней, конечно, но я почему-то сомневаюсь в том, что Шону это понравится. Мой тебе совет: езжай домой. Он же тебе вроде ключи оставил, нет? — Я в прошлый раз ездил, натолкнулся на Его сестру и… Больше не вернусь туда, пока Он не приедет, — она шумно выдохнула в трубку. — Ну, смотри, — недоверчиво протянула Джи. — Надеюсь, вы душевно поговорите. А мне пора бежать. Рада была тебя слышать. Если будет желание, позвони завтра утром. — Можно будет вечером тебе смс отправить? Завтра я уже буду у другого Дома. — Не обещаю ответить, но, если вечеринка затянется надолго, отправлю тебе в ответ пьяную смсочку. — Договорились. Удачно тебе потусить. Пока. Попрощавшись с Джинни, я как раз готов был здороваться с Робином. Открываю калитку, прохожу по внутреннему дворику и неуверенно нажимаю на звонок. Очень надеюсь, что не разбужу его. Улыбаюсь, когда дверь открывает бодрый, искренне удивленный Роб. — Вот это гости! Привет! — замешкавшись, протягивает мне руку, видимо, боясь допустить лишнего. Объятия, например. — Доброе утро, Роб! Я не помешаю? — Нет-нет, проходи. Хочешь в студии посидеть? Как только освобожусь, можем попить кофе. — Оу, то есть, ты сейчас работаешь? — Нет, но модели скоро должны прийти. — Можно мне посидеть на кухне и поболтать по скайпу? — Да, конечно, я пока тогда пойду с приготовлениями закончу. Одно условие: не убегай, пока мы не выпьем по чашке кофе. — Спасибо, — благодарно киваю, наскоро скидывая ботинки. Как только я закрыл за собой дверь кухни и уселся за столик, почувствовал облегчение. Все препятствия преодолены, разрешения получены, теперь имею полное право насладиться разговором без лишних помех и беспокойств. Достаю из рюкзака до ста процентов заряженный ноутбук, который автоматически подключается к знакомой сети, и опускаюсь на колени, с уже успевшим позабыться удовольствием приветствуя первую короткую волну наслаждения от родной любимой позы. Его, правда, не оказалось в сети, тогда я написал сообщение в приложении. Он сказал позвонить утром, но на конкретное время мы не договаривались, так что нельзя упрекнуть в непунктуальности. «Подожди пять минут, я иду в номер из конференц-зала». Я сильно занервничал. Пытался собраться с мыслями, но они разбегались так быстро, что не успевал их ловить. Какие там вопросы хотел задать? В голове вакуум, в придачу к нарастающему волнению ожидания. Радостное предвкушение… Обычно говорят «бабочки в животе», но, как по мне, так это похоже на нормальные такие хлопушки, иначе откуда по телу мелкая дрожь? Или это больше похоже на разливающийся холод? Ладно, не столь важно. Мой взгляд был прикован к часам в уголке экрана. Я смотрел как секунды сменяют друг друга, минута… две… три… В сети! Пяти минут еще не прошло, поэтому я не стал звонить, решив дождаться, когда это сделает Он. Поправляю экран, потянув на себя, чтобы встроенная камера смогла стать Его взглядом «сверху вниз». Пытаюсь сглотнуть, но во рту пересохло. Жму на зеленую трубку, как только вылетает окно исходящего звонка и тут же убираю руки за спину. Видеосвязь настроилась быстро: Он уже в другом месте, — задний фон изменился. — Привет, — устало улыбается, а после тянется развязывать галстук. Я не сразу ответил, залюбовавшись лицом, которое так давно не видел. Заметная щетина говорила об отсутствии времени на то, чтобы побриться. — Здравствуйте, сэр. Я… Вы не представляете, как я рад Вас видеть! — Почему же? Очень даже представляю. Я вообще-то тоже умею скучать, — кажется, здесь где-то спрятана обида. — Можно без обращений, Аарон. Как же мне нравится слышать удвоенную «а» в Его исполнении. На очереди рубашка. — Как у Вас дела, сэр? — Если говорить с точки зрения продуктивности, то я даже рад, что Софи меня отправила. Я так давно откладывал эту поездку, а она принесла мне немало весьма полезных знакомств и связей. В общем, съездил не зря, и это хоть как-то меня успокаивает. Залипаю на то, как Он снимает верх и ловлю волну кайфа, слыша звон пряжки ремня… Закрываю глаза, складывая паззл из воспоминаний. — Дай мне пару минут. Прийти в себя немного, — перемещает ноутбук на кровать и ложится рядом с ним в сопровождении блаженного мычания. Да, я понимаю, насколько кайфово прилечь отдохнуть после тяжелого дня. — Это просто надо выдержать, — тихо проговорил Он будто сам себе. — Можно, конечно, было бы разбить все на несколько поездок, но лучше… Конец предложения съедает шуршание одеяла прямо около микрофона. Но суть все равно ясна, поэтому нет смысла переспрашивать. В камеру видно только бок и слышно лишь дыхание. Пусть немного расслабится, мы не ограничены во времени (надеюсь, по крайней мере). Судя по тому, что в окне темно, сейчас у Него вечер, и та конференция была на сегодня последней. Значит, разговор со мной отнимает часы бесценного сна. — Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста. Просто говори, пока я немного помолчу. — Даже не знаю, о чем говорить, Вы и так всё знаете. Я больше ждал историй от Него. — Да, с чужих слов. Но это не имеет значения, я хочу слышать тебя, и мне важно знать, как ты себя чувствуешь. — Смешанные чувства, сэр. Столько всего было, кажется, будто прошло намного больше недели. Пытаюсь вспомнить что-то конкретное, но эмоции прошли, ими стоило делиться сразу. Частично я смог сделать это в письме. Как и предполагал, все произнесенные в голове по несколько раз речи просто стерлись. Честно? Я злюсь на Вас за то, что не были рядом. Мне нужно было Ваше одобрение, я старался, чтобы Вы могли мной гордиться, но я даже с чужих слов не слышал того, что было так мне нужно. Могли хотя бы объяснить, что к чему… Он принял сидячее положение и поставил ноут себе на ноги, чтобы я мог видеть Его лицо. — Я собирался за это извиниться. Не хотел ссориться с тобой на пустом месте из-за своего плохого настроения. Тебе ли не знать, как я тогда начинаю придираться и с какой скоростью разгоняюсь до крика. Каждый день ругаться по сети? Для нас так было бы лучше? Мы в ссоре, пока ты с другим Домом, что могло быть хуже? — Нет, сэр. Но можно же было что-нибудь придумать? Сообщения, голосовая почта… Или Вы могли бы сходить в зал, как обычно. Да, для меня такие Его состояния не в новинку. Обычно в подобные моменты Он приходит домой, хватает сумку для спорта и уезжает превращать свой негатив в энергию для силовых упражнений. Как Хозяин там говорил, «поднимаешь тяжести, а становится легко»? Или что-то близкое к этому. Он полностью выматывал себя на тренировках и возвращался расслабленным, спокойным. Если не было сил или возможности в зале вылить свою агрессию, Он первым делом отсылал меня к себе и не подходил, пока внутри все не утихнет. — Думаешь, если было бы можно, я бы этого не сделал? Аарон, я до кровати доползти не могу, не то, что до зала. Пойми меня, пожалуйста. И объясни, чего ты этими претензиями хочешь добиться? — похоже Он начал «разгоняться». — Просто хочу, чтобы Вы знали. — Замечательно. А теперь, может, расскажешь что-нибудь хорошее? Я и без тебя знаю, какая я сволочь — наслушался от Робина. Сядь на стул. — Пожалуйста, сэр, я расскажу что-то хорошее, простите меня. Можно остаться… — Сядь на стул, — чуть ли не по слогам повторил Он. Я лишился даже разрешения стоять перед Ним на коленях. Блять, всё катится к чертям, всё сказал неправильно. — Этого хотел? — Нет, сэр, пожалуйста, можно начать заново, я совсем не хотел, чтобы так вышло. Это не претензии, а крик о том, как мне Вас не хватает. Именно это я хотел донести, сэр. Пожалуйста. Простите меня. — Подожди, — Он нахмурился. — Поверни, пожалуйста, камеру. Ты что, у Робина? Блять, просто блять. — Да, но… — Это можно расценивать как сделанный выбор? — Нет. Нет-нет-нет! Дайте объяснить… — Тогда какого черта? Ты издеваешься надо мной? Это выходит за рамки эксперимента. У тебя своего дома нет? Ключи тебе зачем оставил, позволь спросить? — После той встречи с Софи я не могу туда поехать. — Я осознал свою ошибку. Думаешь, после того случая я бы рискнул снова послать ее к себе домой, как минимум, не предупредив тебя? Поехал бы к Джинни, остался бы у Макса, посидел в кафе — нет, из всех возможных вариантов ты выбрал «поехать к Робину». — Джинни тоже улетела, так бы я, конечно, съездил к ней. А у Макса я не хотел оставаться. В кафе не смог бы стоять на коленях… Сэр, пожалуйста, можно… — Нет, нельзя. Такой саб, как ты сейчас, на коленях мне не нужен, — глаза после этих слов наполнились слезами. — Может быть, дам так попрощаться. Не думал, что я тоже хотел сейчас приободриться, поговорив с тобой? Найти в себе силы, чтобы добить все и скорее вернуться? Зарядиться от тебя теплом? — Умоляю Вас, давайте начнем сначала. Пожалуйста, дайте этому разговору второй шанс, сэр. Я ненавижу себя за то, что все испортил. — Хорошо. Но у моего настроения второго шанса нет, тебе придется довольствоваться тем, что есть, потом не надо на меня обижаться. Не будь мы в тысячах километрах, это не далось бы так просто. Он огромный аванс сейчас мне дает. Больше нет права на ошибку. — Когда Вы приедете, мне бы очень хотелось попробовать побить рекорды моего терпения. Макс показал одну штуку, с ним не получилось, но с Вами просто обязано. Я правда хочу попытаться простоять без Вашего внимания как можно дольше, сэр. Старался говорить беззаботно, в попытке перенаправить остатки Его настроения в положительное русло. — Мы можем попробовать завтра, хочешь? — эх, голос все равно с перчинкой, не скоро Он оттает. — Очень хочу, сэр! Не знаю, правда, как Вы собираетесь это провернуть, но я с удовольствием попробую. — Ты планируешь задержаться у Макса? — Нет. Можно новый адрес? У меня есть право узнать, насколько строгий следующий Дом? Или какие-нибудь предостережения по поводу его манеры? И кстати, какими бы замечательными не были все последующие, у них я тоже не стал бы оставаться дольше дня. — Я хотел, чтобы Макс был последним, потому что с ним сложнее всего поладить, но, к сожалению, в тот момент я смог дозвониться только до него. Не сильно тебя напугал? Ты сделал то, что я просил? — Мне вообще не было страшно. И я хотел за это сказать Вам спасибо. В тот момент я почувствовал себя таким сильным — невероятное ощущение… Кажется, у нас получилось победить эту боязнь. Еще знаете что? Вы самый лучший, сэр. Вы смеётесь? Нет, я серьезно! — Я предполагал, что после Макса ты это мне скажешь, — неужели я заставил Его улыбнуться — какое облегчение, мы, похоже, выруливаем с обочины на уютный разговор. — И сравнивая с Робином — тоже. Он, конечно, очень хороший человек и здорово помог, но не смог бы стать моим Хозяином. Я уверен в том, что мне нужен Дом построже. Знаете, как часто вспоминаю наши сессии? — А я взял с собой флешку. Если бы ты мог сейчас попросить у меня выслать одну, какую бы выбрал? — С толстовкой и галстуком, — я усмехнулся, вспомнив аналогичный случай с обувью. Я тогда сказал, что Его ботинки с острыми носами «старческие» и похожи на те, что носил мой дедушка. Господина это задело, Он выпрямился, закончив завязывать шнурки, и грозно сказал: «Выкину твою толстовку с гномом и радугой». Боже, было так смешно слышать подобные слова от Него! Долго заливался, не в силах остановиться… — М, прекрасный выбор, — как будто сейчас официант одобрил заказанное мной блюдо, Он в шутку подделал похожую интонацию. — Я пришлю. Условия игры просты: смотришь до конца, но кончить разрешаю только один раз. — Спасибо большое, сэр! А что будет, если, ну, вдруг, как-то чисто гипотетически… — Как обычно — я придумаю наказание, которое заставит тебя очень сильно пожалеть о своем непослушании, — м, как я хотел услышать что-то подобное. — Сэр? — М? — Я на самом деле хотел очень много хорошего Вам сказать. Правда. Все время думал, как здорово Вы это придумали, и как я благодарен за те чувства, которые Вы мне подарили. Робин заставил сильно задуматься над тем, как сложно Вам было на это решиться, чего это стоило. Мне хотелось тем же вечером позвонить и успокоить, сказать, что с каждым днем и каждым Вашим решением я люблю все больше. Сэр, спасибо. Знаете, я так много делал ошибок, если вспомнить, даже сейчас, но Вы никогда не отворачивались от меня — продолжали учить. И я тоже никогда не уйду, буду рядом до тех пор, пока Вы разрешите мне быть. Сэр, позволите преклонить колени? Я вижу, как Вы устали, и хотел бы поскорее попрощаться, чтобы дать отдохнуть. Сумбурно вышло, но зато искренне и честно. Уверен, что Он понял. — Мой заботливый, преданный мальчик. Все понимает, — ласково произнес Господин. — Немного повозникает, попытается нарваться, конечно, но куда он без этого? — Я соскучился по Вашим наказаниям. — Ничего, еще успеешь поныть о том, как их много, когда я приеду. У нас за один только разговор появилось немало занятных поводов. Ты даже не представляешь, сколько изощренных фантазий успело посетить мою голову. — Так можно, сэр? Пожалуйста? — Да, на полчаса. Подумаешь, как стоит начинать разговор в следующий раз. И еще: если тебе снова хватит наглости позвонить мне, будучи «в гостях» у другого Дома, я лично соберу все твои вещи и отправлю жить обратно в съемную квартиру. — Сэр, я понял, больше никогда так не сделаю. Пожалуйста, простите, — обещал, уже стоя на коленях. — Я очень надеюсь, что ты что-то вынес из сегодняшнего разговора. Хорошего дня, Аарон. — Доброй ночи, Господин.