Love me till it hurts

Отрубился я быстро, но сном не насладился, потому как проснулся в два часа — захотел в туалет. Справив нужду, я отправился в свою комнату, открыл ноутбук и проверил почту. Ну слава Богу! Этот идиот наконец-то закончил свою часть, а я уже готов был делать это за него. Что ж, теперь остается добавить недостающий кусок и сделать буквально несколько правок. Просидел до утра и, черт возьми, закончил все, нажав кнопочку «отправить»! За день до дэд-лайна, ай да я, ай да молодец. Защита в понедельник, а, значит, я смогу завтра насладиться своим воскресением. Возвращаюсь к Господину, и у меня остается чуть меньше часа на то, чтобы подремать. С первым звуком, вырвавшимся из динамика телефона, я вскочил и отключил его — надо вставать. Не выспался, конечно, нифига, но надеюсь, что хотя бы сегодня, после того, как провожу Господина, смогу в конце концов восстановить нарушенный баланс. Медленно встаю с кровати и направляюсь в душ. Привожу себя в порядок, умываясь холодной водой и хлопая себя по щекам, пытаясь внушить то, что я выспался, хотя от этого не перестану дерьмово выглядеть. Смотрю на ошейник — непривычно, как и всегда. Зато смогу попросить Хозяина затянуть его, а это приятно. Я каждый раз чувствую гордость, вспоминая момент посвящения. Поворачиваюсь к зеркалу спиной и через плечо пытаюсь разглядеть последствия порки, отмечая про себя, что мне бы лучше дня три вообще не ошибаться и не злить Его. Открыв холодильник, благодарю себя за то, что в одну из ночей замесил тесто для вафель. Хороший завтрак всегда поднимает Ему настроение, а значит, и мне. Достаю из ящика вафельницу и разделочную доску, нужно все подготовить. Но сначала готовлю завтрак себе, чтобы Господину не пришлось есть остывшее. Вот как только услышу шум из ванной — начну выпекать, а пока поставлю для себя дурацкую кашу на воде. Не разрешено мне есть всякую вкуснятину из-за этой тупой диеты, выписанной гастроэнтерологом. Я всегда забивал, но Хозяин крепко взялся за мое здоровье и следил за тем, чтобы я выполнял все рекомендации врачей. Пока варится эта безвкусная дрянь, занимаюсь сервировкой стола Господина: ставлю баллончик сливок, шоколадный сироп и кладу приборы. Теперь нужно помыть микс из ягод и мелко порезать несколько клубничек. Складываю ягоды в небольшую пиалу и тоже ставлю на стол. Господину останется только выбрать, с чем Он желает уплести свой завтрак. Щелчок выключателя и тихий хлопок двери служат мне сигналом к началу. Наливаю тесто в вафельницу и жду, жадно втягивая носом воздух. Как же вкусно пахнет вафелька, м-м-м… С помощью лопатки перекладываю на тарелку и начинаю выпекать вторую. Закончив, накрываю крышкой и ставлю на барную стойку. По-моему, получилось отлично. Возвращаюсь к плите, чтобы помешать кашу, и остаюсь стоять там, пока Хозяин не появляется на кухне. Не вижу и не слышу, как заходит, но чувствую, когда в комнате появляется Его особая аура. — Доброе утро, сэр, — поворачиваюсь к Нему. — М-м, как вкусно пахнет, — довольно протягивает, усаживаясь на высокий барный стул. Снимаю с плиты кашу и вываливаю себе в тарелку. Так, а теперь надо бы что-то придумать. Не хочу садиться на деревянный стул — больно. Просить поесть стоя за барным я не рискну, а вот на полу… Отличный вариант, пусть и унизительный. Мне знаете ли не в первой. — Хитрить вздумал? — стальной голос заставил насторожиться и инстинктивно выпрямиться. — Нет, сэр. — Напомнить, что бывает, когда ты врешь? — Не надо, сэр, пожалуйста, — по спине побежал холодок. — Стало быть, какой ответ я должен был услышать на первый вопрос? — кто-то сегодня явно не с той ноги встал. — Положительный, сэр, — отвечаю дрожащим голосом, чувствуя приближающуюся катастрофу. — Ну и какого черта? Считаешь, что не заслужил вчерашнего наказания и всех его последствий? — с каждым словом Его раздражение возрастает, а это значит, что до фразы «неси плеть» или еще чего похуже, совсем не далеко. — Безусловно заслужил, сэр, — уже понятно, к чему все идет, тело сковало страхом, заставляя сжаться. Если это будет порка, я потону в слезах, буду реветь и выть. Когда на старые следы накладываются новые, боль смело можно умножать на три. — Мне кажется, ты вчера так ничего и не понял. Думаю, это связано с тем, что я был слишком мягок. Больше никаких поблажек, Аарон. И твое несчастье, что у меня нет сейчас времени на то, чтобы тебя как следует выдрать. Придется наказать как-то по-другому. Есть идеи? — фига понесло, конкретно без настроения сегодня. — Нет, сэр, — воздуха в легких не хватает, начинаю часто дышать. Страшно подумать, что может прийти Ему в голову при том, что Он реально зол. И чтобы показать это Хозяину вовсе не надо кричать, все ясно из стальной интонации, отливающей гневным блеском. — Сядь и поешь нормально, как человек, — сухо бросает Он, даже не взглянув на меня. — Если ты не заметил, я никогда не пытался сделать из тебя шавку. Хоть раз пользовался поводком по назначению? — опускаю свою задницу на стул, стараясь при этом чуть ли не улыбнуться, а то сейчас начнется «что за лицо». — Нет, сэр, — даже голосовые связки трясутся от Его ледяного властного тона, отчего голос выходит дрожащим. — Если тебе очень хочется, запросто могу устроить. — Пожалуйста, сэр, не надо. — Вот ты не ценишь хорошего отношения к себе. Нужно ощутить плохое пару раз, чтобы понять, да? — Нет, сэр, я очень Вам благодарен и ценю все, что Вы для меня делаете. Простите мне эту оплошность, я не подумал — ступил. Да что ж это с Ним такое?! — Будет время, чтобы поразмышлять в мое отсутствие. Пошли, — резко соскакивает со стула и фурией несется в спальню, по пути больно схватив меня за плечо и потащив за собой. Сначала Он быстро и оттого небрежно снял с меня ошейник, чему я сначала сильно испугался, но тревога оказалось ложной — Хозяин всего лишь временно заменил на более широкий, который больше годится для бóльшей нагрузки. Закончив с этим, Он оставил меня стоять в центре комнаты дрожать от страха, пока сам ушёл копаться в инвентарной. Повернул меня к ней спиной, приказав стоять так. Я вздрагивал с каждым шагом Господина за моей спиной, но не смел повернуться, хоть и разрывало от жажды узнать, что же меня ждет. Господин осторожно провёл кончиками пальцев от шеи до поясницы, и мурашки, будто слушаясь Его, сползли вниз вместе с прикосновением. — Как же нереально ты выглядишь, когда боишься, — будоражащий шепот прямо над самым ухом. — Ах! — вырывается от неожиданности, когда Хозяин обхватывает меня за талию и грубым рывком дергает на себя, побуждая прогнуться и выставить задницу. — В твоих же интересах не дергаться, — сфинктер ануса непроизвольно сжимается, когда его касается что-то холодное. Хочется надеяться, что это анальная пробка, но следующим же движением Господин разрушил бесплодную надежду. Ненавижу крюк. Ненавижу! Глубоко вводит его, после чего отступает. Слышу, как расправляет веревку. Сердце исполняет двойное сальто. Будет подвешивать… — Сэр, умоляю, простите меня, пожалуйста. Я буду послушным. Очень послушным, сэр! Не надеюсь на прекращение Его действий, но хотя бы на какую-то маленькую поблажку. Ну вдруг. Из-за какой-то фигни завелся! — Рано тебе пока ныть. Затягивает ошейник, затем пропускает веревку, натягивая ее между ошейником и крюком. Еще сильней прогибаюсь в попытке хоть как-то ослабить натяжение. — Руки, — соединяю запястья и протягиваю вперед, Хозяин заключает их в широкие наручники из мягкой кожи. Опустив с потолка крюк, поднимает мои руки и закрепляет их поднятыми. Теперь я не смогу выбраться вообще никак в Его отсутствие — этого шанса меня лишили. Уходит, скорее всего, заканчивать завтрак, оставив меня мучиться в неудобной позе. И что, меня вот так оставят? Серьезно? Я и получаса так не простою, у меня уже спина начинает затекать и неприятные ломящие ощущения в пояснице. — Но завтрак как всегда отличный, — через несколько минут возвращается с похвалой. — Спасибо, сэр, — пытаюсь вложить в интонацию то, что не осмелюсь сказать: «пожалуйста, ослабьте хотя бы чуть-чуть». — Мне кажется, тебе слишком удобно, — с издевкой произносит, подергав за и так туго натянутую веревку. Хнычу. Хозяин снова куда-то пропадает и возвращается с очередной веревкой, которую продевает под уже имевшимися и закрепляет на еще одном кольце, свешенном с потолка. — Сэр, — жалобно протягиваю, но меня, конечно, же игнорируют. — А-а! — вскрикиваю от очередной волны боли, пронзившей и без того напряженное тело. Встаю на цыпочки, чтобы ослабить новую порцию давления, вызванную тем, что Хозяин поднял выше кольцо, в которое только что продел новую веревку. — Постой, подумай. Даю тебе прекрасную возможность. — Я не смогу простоять столько, сэр. Сжальтесь! — А сколько сможешь? — что-то мне подсказывает, что мое мнение учитываться не будет. — Минут двадцать, сэр, не больше, — и это я еще загнул, мне и десять с трудом удастся продержаться. Как же все ноет! — Маловато для того, чтобы хорошенько над всем поразмыслить. Так, сейчас у нас без десяти, — смотрит на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. — До половины постоишь, — округлил гребанные десять минут. — Пожалуйста, — жалобно взмолился я. — Так, все, я поехал, — как будто не услышал. Стоп, а как я тогда должен высвободиться, каким таким чудесным образом?! Моя фамилия не Гудини! — Сэр, вы же сказали, что до половины, — взвыл я. — Если повезет, то да. — Но я сам не смогу выбраться, сэр. — Да ладно? Я, по-твоему, идиот? — дергает за веревку, натягивая крюк и смотрит в мои глаза, из которых механически покатились слезы. — Нет, сэр! — проревел я, когда Он отпустил. Желание еще что-либо спрашивать или говорить отпало. — Какое прекрасное зрелище, — присвистнул Господин. — Жаль, что я вынужден ехать, — с этими словами Он ушел за камерой, которую установил так, чтобы меня было видно в полный рост. — Если будет, что сказать, не стесняйся, — кивает головой в сторону только что установленной камеры. Наскоро одевается и уходит, ничего больше мне не сказав. Мозг очень хорошо заработал, и я вспомнил, что сегодня у Хозяина какая-то деловая встреча, после которой Он должен вернуться. Сколько это? Часа три-четыре? Больше?! Стоп-слово есть, да сказать некому, все так и задумано. Несомненно, была возможность произнести его до того, как Господин ушел, но это было бы враньем. А за это наказывают жестоко. Он знает мое тело даже лучше меня самого и всегда понимает, до какой степени больно или приятно делает, поэтому редко когда я произносил стоп-слова. Сегодняшний день не исключение. Пока что больно, но терпимо. Спустя десять минут, которые этот тиран бессовестно округлил, мое тело превратилось в сплошную боль: сводило спину, ноги были настолько напряжены, что безостановочно тряслись, держать вес всего тела на носочках неимоверно тяжело, и стопы дико болели. Я пробовал поочередно стоять на одной ноге, чтобы хоть как-то давать отдыхать ногам, но с каждой минутой становилось только хуже. Еще попробовал подтянуться на руках, но это тоже не особо сильно облегчило мои страдания. Каждое малейшее сокращение любого мускула острой, почти нестерпимой болью поражало тело. А из-за того, что голова была запрокинута, периодически у меня темнело в глазах, и я шатался из стороны в сторону, делая себе еще больнее. Пятнадцать минут. Икр вообще не чувствую, ноги перестают меня слушаться, мышцы расслабляются, пытаясь уменьшить нагрузку на мыски, от чего приходится их еще больше напрягать. Плачу. Не могу больше терпеть этот ад… Как бы глупо не звучало, о своем поведении я все же подумал, ибо пытался хоть как-то немного отвлечься в самом начале. Я это все терплю только из-за того, что не хотел садиться на стул? И я еще был уверен, что мой Господин справедливый. Вот ничего подобного! Издевается просто ни за что. Может, я еще чем-то не угодил или что-то не то сказал? Я перебрал случаи чуть ли не двухнедельной давности в попытках оправдать Его жестокую меру, но так ничего и не накопал. Странно, очень странно, правда. Ни разу не было момента, когда я бы не согласился со справедливостью своего сурового наказания, но только не сейчас. Я не заслужил этого кошмара. Никогда до этого момента Он не делал так больно, не давал никакого повода даже подумать о том, чтобы мне захотелось все прервать. Хлопок входной двери, не может быть! Слава тебе, Боже! Я произнесу стоп-слово, пусть снимет меня. Весь в поту и слезах жду, когда мое спасение зайдет в комнату. Замираю, не слыша привычного звона ключей. Это не мой Хозяин, это кто-то другой. Другой Господин, которого Он прислал забавляться со мной? Да за что мне это?! Дикий женский визг, заставивший меня дернуться. У-у-у! Больно как, я чуть не отключился. — Мэм? — жалобно стону, вдруг она подумала, что я без сознания или мертвый, иначе зачем так орать? — Мэм! — слышу какие-то причитания, доносящиеся из коридора. Зачем так психовать? Подумаешь, голый подвешенный парень! Смотрю на часы, понимаю, что должен отстоять еще десять минут и что это мне не под силу. Так, надо быстро как-то наладить контакт с незнакомкой, чтобы она меня освободила. Черт, почти как по расписанию, значит ее визит был спланирован? Он не мог заранее знать, что я дам Ему повод, что-то тут не так. И кто она вообще?! — Мэм, прошу вас, помогите мне! — слышу тихие шаги. — Вас держат тут насильно? Я вызвала скорую и сейчас позвоню в полицию, — заверяет меня, набирая номер. — Не надо никого, вы что! Отменяйте вызов! Просто помогите мне освободиться, умоляю, — я уже нахожусь не в здравом сознании от боли. — Что мне сделать? — она чуть ли не плачет. — За мной две веревки, развяжите их, просто развяжите! — к моему несчастью, у нее дрожали руки, из-за чего узлы, видимо, не хотели поддаваться. Спустя мучительные секунды женщина наконец-то справилась, и натяжение ослабилось. Как приятно опуститься на всю стопу. — Теперь расстегните ошейник, — эта просьба была выполнена значительно быстрее. Голова закружилась и я упал на колени, а затем решил вовсе лечь на пол. — Может, скорую? — Спасибо, мэм, не надо. Вы не могли бы снять наручники? — сбивчиво попросил я, и моя мольба была тут же исполнена. Осторожно вытаскиваю крюк, смущая бедную женщину и дико смущаясь сам. Я долго пролежал неподвижно, наслаждаясь тем, как кровь снова спокойно циркулирует по телу и свободно доходит до мозга. Затекшие мышцы медленно начинали восстанавливаться. — Кто это с вами сделал? — наконец решилась спросить незнакомка. — Не важно, но это было с моего согласия, — отрезал я, не желая объяснять. — А кто вы и как попали в дом? — Уборщица. Мне позвонил господин Рэдд и просил прийти, сказав, что ключи я найду в почтовом ящике, — точно бред, я всегда сам убираюсь, зачем Ему понадобилась горничная? Все не просто так. — Одиночный визит или вы каждый день будете приходить? — глаза вынужденной собеседницы нервно бегали по комнате, постоянно натыкаясь на разнообразные бдсм-девайсы или голого меня, что заставляло ее щеки пылать. Когда я первый раз зашел в эту комнату, у меня была приблизительно такая же реакция, только в глазах бушевал не страх, а предвкушение. — Сначала мы договаривались на регулярные, но вчера он позвонил и сказал, что передумал. Просил прийти сегодня ровно в половину девятого, но автобус пришел раньше, и я, соответственно, тоже. Не думала, что… — она замолчала, не договорив. После небольшого разговора прошу найти и кинуть мне домашние шорты, которые она, по моим указаниям, без труда обнаружила в одном из выдвижных ящиков. Частично скрыв свою наготу, обращаюсь к ней с очередной просьбой. Сам до своей спальни я не доберусь, жуткая слабость и ноги не держат. — Конечно, — наклоняется и закидывает мою руку на свое плечо. Опираюсь на хрупкое женское тело и мы добираемся до спальни. Плюхнувшись на мягкую кровать, я почувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Тепло, хорошо, спокойно. Наконец-то смогу насладиться сном. Я его определенно заслужил.

***

Не слыша ничего и никого, я провалялся в кровати неизвестно сколько часов и впервые за долгое время ощутил себя выспавшимся, а от этого счастливым. Не имею и малейшего понятия, где сейчас Господин и возвращался ли Он со встречи, но лучше бы сейчас Его дома не было, потому что острое чувство голода побуждало меня съесть какую-нибудь сытную вкусняшку, которую просто так мне не разрешат. Готовить слишком долго, плюс ко всему лень, так что стоит все же поискать в буфете. Отправляюсь на кухню и, обнаружив на столе тарелку с давно остывшей кашей, решаю все-таки съесть ее. Интересно, вот если бы я вот так сел и поел, Он бы со мной жестоко не обошелся? Может, пока я готовил, кто-то позвонил и разозлил Его своим звонком, вот и взбесился из-за мелочи? Черт, я пока не узнаю истинного мотива, буду изводиться догадками. Он никогда не делает ничего просто так. Тем более если есть хоть малейший риск для моего здоровья. А если бы ее автобус опоздал? Я бы получил серьезную травму, сто процентов. Убираю и мою посуду, после чего отправляюсь в комнату Господина, чтобы тоже там прибраться. Первым делом нахожу ошейник, чтобы вновь надеть его себе. Осторожно беру в руки и бережно провожу пальчиком вдоль мягкой кожи, останавливаюсь на гравировке. Как же я его люблю. Медленно завожу руки, держа ошейник за концы и затягиваю у себя на шее на третью, как мне нравится. Встаю с корточек, подняв с пола веревки и чертов крюк, которые напуганная женщина видимо решила не трогать. Обрабатываю его специальным антисептиком для «игрушек» и отношу все это добро в инвентарную раскладывать по своим местам. «Дзынь!» — вот он, привычный звук брошенных ключей. Хозяин дома. — Аарон! — прокричал Он, пока я добегал до прихожей. Опускаюсь на колени. — Здравствуйте, сэр. Простите, я не знал, что вы сегодня приедете раньше, — поднимаю глаза, и замечаю в Его руках знакомые пакеты! Это моя любимая лапша! Втягиваю носом воздух, наполняя легкие сказочным ароматом. Во рту набрались слюнки — какая же вкуснятина. Наверняка специально привез подразнить. — Ну что, хочешь посмотреть в честь кого я тебя назвал? — из другого пакета достает DVD-диск. Это проверка какая-то? Он же сказал, что мы посмотрим что-то только если я не успею Его до этого времени вывести. Но я-то Его довел. — Вам накрыть на стол? Поставить диск, сэр? — Откажешься от своего любимого лакомства? Ни за что не поверю. — Я же не заслужил, сэр, — Он вообще помнит, что наказал меня утром? — Идем, — следую за Господином, направляющимся в нашу спальню. — Садись, — пересаживается на соседнюю подушку, побуждая меня сесть рядом с Ним. Осторожно опускаюсь на диван, поморщившись, а Хозяин ставит пакет с моей любимой едой на журнальный столик. — Спасибо, сэр, но я не буду. Только если Вы заставите. Я очень хорошо подумал, Вы действительно незаслуженно хорошо ко мне относитесь. А я неблагодарный. — Чего это тебя так понесло? — я нахмурился. — В смысле, сэр? Вы на меня совсем не злитесь? Ничего не понимаю! Все, что было утром, мне приснилось или почудилось?! — Пожалуйста, успокойся и принеси мне пива, — ну, здорово, меня проигнорировали и, похоже, ответами баловать не собираются, оставляя разум на растерзание догадкам.