Love me till it hurts

— Сэр, а можно попросить Вас лечь со мной, пожалуйста? Или мне перебраться в Вашу спальню? Хотя бы на диван или на пол? — Нет, — качнул головой Он. — Знаешь почему? — Потому что теперь мне этого сильно хочется, сэр? — грустно выдыхаю. — В точку. Теперь я не хочу с тобой спать, — это прозвучало достаточно резко, комбинацию из таких слов жутко неприятно слышать в одном предложении. От обиды закусываю губу. Хочется еще сотню раз извиниться. Стоя на коленях предпочтительнее. И, вероятно, под свист ремня. Но этого не будет — Он не хочет. — Доброй ночи, сэр, — искренне желаю дрожащим голосом и вместе с тем сползаю вниз по изголовью, чтобы лечь. — Спасибо Вам большое. Не знаю, как выразить свою благодарность. Скажите, в какой форме хотите получить, и я с удовольствием выполню. Правда. Накрываюсь с головой одеялом и отворачиваюсь от Него. Не понимаю, почему не уходит. «Я не хочу с тобой спать» — какая же ужасная фраза… Вот именно она будет мучить меня этой ночью. — Продолжаешь от меня прятаться? Ты никогда так не укутываешься, когда спишь, я же знаю. — Мне холодно, сэр, — не подумав бросил я. Его рука скользнула под одеяло и мою стопу укутало теплом. — Лягушонок, — улыбнулся Хозяин, запустив и вторую руку, чтобы согреть. — Теперь тепло? — спросил Он через несколько минут. — Да, сэр, спасибо, — сказал я в одеяло, от чего получилось глухо. — Ну дай поцелую, — кладет руку на мое плечо — продолжает издеваться, зараза. Осторожно пробирается выше и отгибает уголок одеяла, оголяя половину моего лица. Немного наклоняется, и через мгновение я чувствую на своей коже любимые губы. Задерживается на несколько секунд, я закрываю глаза. — Спи крепко, — накрывает меня обратно, как было, и я не вижу, как Он уходит. Еще сильнее сжимаю одеяло и носом зарываюсь в подушку. Надеюсь, что все же получится нормально поспать.

***

Самое удивительное то, что я выспался. Ну, или мне так просто показалось, когда я сел, свесив ноги с кровати, и отключил будильник. По привычке иду готовить нам завтрак. Да, это была одна из немногих вещей, которых Он не умел. Как только зашла речь о том, чтобы мне насовсем у Него остаться, сразу предупредил, что готовить для меня не будет. Я никогда не видел в этом проблемы, даже наоборот. — Почему без ошейника? — я сильно удивился, увидев Его на кухне раньше себя. Пытаюсь начать объяснять, но это никого не интересует. — Ты снимаешь его по пути на работу, не раньше. Не понимаю, почему я должен это напоминать. Принеси стек. Крайний слева. Это называется «доброе» утро. Да блин, ненавижу, когда не дает шанса объяснить. Он наверняка думает по-одному, а на самом деле… Гм, ладно, уже не важно в принципе. Крайний слева: грубая толстая кожа и достаточно тонкая полоска — очень концентрированная боль. Вот очень. Мне нравится с сердечком! Он плоский, обтянут мягкой кожей, и в целом наконечник по площади достаточно большой. Это дает ожогу рассредотачиваться. По привычке иду в Его спальню, а потом вполголоса матерюсь. — Я все слышу! — долетело с кухни. Беру в руки тапочки из прихожей и накидываю на плечи куртку. Спускаюсь в гараж. Прежде чем вернуться к Нему со стеком, по пути захожу в спальню и снимаю с себя всю одежду, которую аккуратно складываю на стуле. Ну и ошейник беру с крючка в ванной и наскоро затягиваю. — Держите, сэр, — протягиваю рукояткой вперед. — Что-то ты долго. Не три дня, конечно, но все равно нехорошо заставлять своего Хозяина столько ждать выполнения приказа. Да и вообще не похоже на то, чтобы ты сильно торопился. — Простите, сэр. — Ничего больше не забыл? — Вроде нет, сэр. — Слушай, надо будет как-то решить вопрос с твоей краткосрочной памятью. А я знаю не так много вариантов, причем ни один из них тебе не понравится. Мы теперь каждое утро начинаем с прогноза погоды, — отдает мне в руки свой планшет. Снимаю блокировку и открываю интернет. Обнаруживаю в закладках вкладку под названием «Метео», открываю сайт метеостанции. Начинаю бегло просматривать, но Господин останавливает. — Руки с планшетом на столешницу, зад повыше. Ты первый раз наказание получаешь? — Нет, сэр. Но я же читаю. — Так продолжай, что тебя останавливает? Вслух, начиная со слова «утро». Кладу iPad перед собой, затем наклоняюсь, опираясь сложенными руками на столешницу, и прогибаюсь в спине, выставляясь. Не люблю позу буквой «Г». Кожа натянута, и нет возможности зажиматься. На ягодицу тут же ложится стек, вырывая из меня короткий пугливый вздох. Начинаю глубоко и часто дышать. Он слегка похлопал пару раз и ждал, видимо, когда я начну. Я же боялся это делать, потому что после Господин, скорее всего, ударит. — Забыл, с какого слова нужно начать? — Он быстро теряет терпение. — Нет, сэр, — тихо отвечаю. — Так, гхм, утром температура воздуха от плюс во… — замолкаю и напрягаюсь, потому что слышу замах. — Чего остановился? — … от плюс восьми до м-м-м! Сэр, очень больно! Ау! — Не отвлекайся. От плюс восьми до…? — До плюс десяти-и-и, — проныл я, переминаясь с ноги на ногу. — Днем темпера… — Не пропускай столбцы. Читай все. И стой спокойно! — Ай! Да, ладно-ладно. Облачно, ветер западный, три-пять метров в секунду, — устало выдыхаю. — По-моему, пять — хорошее число. Глубокий вдох. — Что?! Мое наказание зависит от погоды, сэр? Серьезно?! — Посмотри на меня. Приподнимаюсь на локтях и оборачиваюсь. Он указательным пальцем коснулся своей брови и специально свел брови, а затем сказал: — Видишь, я нахмурился? — Он сделал паузу и после прошептал, немного сощурив глаза. — Теперь все вдвойне серьезней. Этот «загадочный» шепот и наигранная серьезность меня развеселили, и я еле-удержался, чтобы не засмеяться. — Нет, если хочешь, оно может зависеть от моего настроения. Ну, как вариант. Ой, вот этого точно не надо. Плохое настроение Господина обычно не обходится мне меньше, чем в пятьдесят ударов. — По-моему, пять звучит классно, сэр. У Господина, кстати, есть очень своеобразный бзик на числа. Ему нравятся только четные, но исключения составляют кратные пяти. — Вдох, — отводит руку, на что я инстинктивно зажмуриваюсь. Выполняю и получаю свои быстрые, резкие удары. К счастью, все оказались слабее первого, и я смог вытерпеть молча. — А можно я не буду читать «день» и «ночь», ведь в это время я же в помещении? — Как это не будешь? Будешь! — неожиданный удар получил в ответ глухое короткое мычание. Хозяин подходит ко мне, становится рядом и опирается о столешницу левой рукой, голову кладет на мое плечо и смотрит на экран вместе со мной. Правая же рука все так же уверенно держит стек на многострадальческой точке. — Блять, — не удержался и шикнул я, когда Он снова неожиданно обжег мою ягодицу. — Прости, что? — фальшиво удивился Он. — Днем, говорю, температура… плюс пять-семь градусов. Ветер северо-западный, три — ай! — четыре метра в секунду. — Угу, — издевательски-довольно протягивает, поглаживая сзади стеком. — Слушай, а может ну этот маркетинг? Пойдешь ведущим прогноза погоды. Очень смешно. Хотел бы сказать это вслух, но все же ситуация вряд ли приветствует мою остроту. Однако на лице ярко отразилось недовольство, и глаза я закатил. — Хочешь мне что-то сказать? — Нет, сэр, — отвечаю через стиснутые зубы, а Он хмыкает у меня над ухом и после жалит стеком. — Вечно могу смотреть на то, как ты бесишься и пытаешься сдержать свою дерзость. Так мило выходит, видел бы свое лицо, — не заметил, как поджал губы, повелся на Его провокацию. — Значит, четыре, сэр? Пожалуйста, — тройка не подходит. — Ты просто прелесть. — Сэр, я опоздаю на работу. — Да, надо бы поторопиться. Прочитай, потом посчитаем, сколько ты получишь на одном вздохе, да? Так устраивает? Не, этот вариант мне намного меньше нравится. Но я реально не хочу опаздывать. — Да, сэр, спасибо. Все-таки погода меня не подвела, в сумме получилось не так много, около тридцати: я не уверен, потому что не считал те, которые получил просто так. — Сэр! Так будет каждое утро?! Не так сильно я провинился, чтобы этим стеком! — Да? — удивленно бросил Он. — Во-первых, ты забыл мой приказ, — удар. — Во-вторых, медленно выполнил другой, — еще один. — В-третьих, был без ошейника, — уф! — В-четвертых, матерился, меня не стесняясь. И этот немаленький список приплюсовывается ко всему вчерашнему. Если завтра утром сделаешь все, как надо, будет легче. Но а сейчас этого мало, ты заслуживаешь еще. — Конечно, сэр, простите, я все понял. — В мою спальню на колени. Думаю, завтрак тебе придется захватить уже по пути на работу. Я проконтролирую. — Да, сэр. Что еще пришло Ему в голову? У нас осталось минут пятнадцать, ну максимум двадцать! Иду к Нему в комнату и принимаю позу напротив кровати. Так, если бы нужно было сходить за каким-нибудь девайсом, послали бы меня, а если Хозяин сам отправился, то тут либо розги, либо веревки. Бондаж — сразу нет, потому что на это времени точно не хватит, а вот приготовленные им розги… Как-то я застал Господина за приготовлением розг, спросил, зачем Он это делает сам, если можно их заказать через интернет и, более того, у Него было несколько покупных. На мой вопрос Он отвечать не стал, сказал, что лучше покажет. Сначала один раз ударил той, что из магазина, затем своей. Разница не то чтобы большая — колоссальная! Сделанные Им просто жестко резали кожу. Но после этого, чтобы теперь я знал все, третий удар был произведен розгой, вымоченной в соли. Вот тогда я понял для себя, что все остальное — вообще не боль, а игрушки. Полученный ожог не утихает, а благодаря соли продолжает жечь еще сильнее с каждой секундой! Я тут же схватился руками и попытался успокоить кожу, чем развеселил Господина. Он тогда сказал, что теперь будет чем меня пугать. И это работало всегда. Стоило Ему сказать «пойду-ка я тогда вниз схожу», как я рассыпался в извинениях и самых искренних мольбах. То был только один удар и с возможностью тут же прижаться к коже ладошками, а будь их хотя бы пять? Брр… Даже думать страшно. Услышав, как Он поднимается по ступенькам, все внутри задрожало. Начинаю в голове прокручивать всевозможные варианты извинений. Но Господин заходит с веревкой. Выдыхаю. Фуф, хорошо-то как, внутри что-то отпустило даже. — Руки в стороны, на уровне плеч. Так, хорошо, — подходит и садится рядом. — Ты пойдешь с ним на работу, — расправляет веревку и начинает зачем-то завязывать узлы. — Но его будет видно, если я надену рубашку, сэр. — Мне все равно. Наденешь, значит, что-то другое, — всего два затянул и остановился. — Эти узелочки для твоих сосков. Сейчас ты их прочувствуешь. Хочу, чтобы весь день думал о своем поведении. А вечером, если посчитаю, что ты заслужил прощение, я сниму бондаж. Если же нет — будешь с ним спать. Не разрешаю тебе его трогать, хотя будет очень сильно хотеться. Все понятно? — Да, сэр. Перекидывает веревку, и два узелка теперь оказываются ровно напротив каждого соска. Просит меня надавить, чтобы удержать на месте, пока будет связывать — уже неприятно. Как только Он сзади затянул еще туже, сказал, что я могу отпустить, и больше моя помощь не понадобится. — Уже очень скоро эти маленькие узелочки покажут себя в деле. Господин быстро все сделал. Думаю, даже меньше, чем за десять минут. Когда закончил, неприятно стягивало, и я боялся пошевелиться, доставив себе еще больший дискомфорт. Очень неудобно! Ходить придется супер осторожно, потому как при повороте корпуса узелки сильнее впиваются в соски. Это я успел проверить одним резким и необдуманным движением. — Вставай и одевайся. Живее, я буду ждать тебя в машине. Надев черную толстовку, я подошел к зеркалу — вроде не видно, она достаточно мешковатая. Кстати, руки тоже лучше не поднимать — больно. Из-за этого с одеждой провозился сильно дольше обычного. Ну и не мог я удержаться и не посмотреть на следы от порки — самый первый удар сильно отпечатался. Хватаю с полки в прихожей свой рюкзак, теперь еще и зонт, потому что вечером «синоптики обещают кратковременные дожди». Сажусь вперед, и мы тут же трогаемся. Через минут пятнадцать пути я действительно «прочувствовал», насколько все плохо. Это оказалось в тысячу раз хуже обычных зажимов! Если с ними я чувствовал боль только в самом начале, а потом, когда кровь переставала поступать, ощущения притуплялись, то эти гребанные узлы были затянуты не совсем туго и просто давили. Из-за этого соски адски ныли, и я буквально чувствовал, как кровь с силой пытается продавиться через сжатые сосуды. Постоянно колет и болезненно пульсирует. Мне реально страшно, что будет еще через час?! — Как ощущения? — Он не мог не заметить напряжение на моем лице и скованную позу. — Сэр, очень больно! — Будет еще хуже. Потом, в какой-то момент, боль перестанет расти. Я тихо застонал в ответ. — Вот, сегодня ты уже взял с собой зонт — прогресс налицо, — подколол Он, но мне было абсолютно не до этого. К моменту, когда мы доехали до моего места работы, боль остановилась, и теперь я смог осознать, что именно мне придется терпеть несколько часов. По крайней мере хуже уже не будет, если верить Его словам. — Хорошего дня. Подумай над всем как следует. — Спасибо, сэр, и Вам. Обязательно! Можете не сомневаться. Снимаю ошейник и отдаю Ему, после этого выхожу. Уверен, что Он не раз еще улыбнулся, посмотрев на то, как неуклюже-осторожно я вылезал из машины. Первым же испытанием был лифт, в который набилась куча народу. Меня зажало и впереди стоящая женщина давила на мою грудь. Пришлось стиснуть зубы, чтобы только не выдавить в тишину свои страдальческие стоны. Заняв свое рабочее место, я немного успокоился. Но тут, абсолютно неожиданно, меня застало возбуждение. Давящий бондаж, четко чувствуемый удар по нижней части ягодиц и — вуаля. В штанах уже тесновато. Так, о работе надо думать, о работе! Сконцентрируйся, черт возьми! Я наивно думал, что вскоре привыкну и вообще забуду о всей этой жуткой конструкции под толстовкой, но ничего подобного! Все сильнее хотелось пойти в туалет и оттянуть узелки от сосков хотя бы на несколько секунд. Но мне нельзя. Нельзя! Коротко мораль: не тупить по утрам. Так, значит, завтра сразу надо будет встать пораньше и ждать Хозяина с открытой вкладкой и с выставленным для порки задом. А, и еще все перенесу из гаража! Тогда будет идеально. Думаю, даже могу рассчитывать на паддл. К обеденному перерыву я реально готов был выть. Терпеть-то можно, но не так же долго! Все же решаюсь позвонить Ему и спросить, могу ли я хотя бы прикоснуться к бондажу. Или в идеале взять ножницы и снять его. — Да? — ответ сразу после первого гудка, потом последовала пауза, и Он, видимо, убрал телефон от уха, чтобы посмотреть, кто звонит. — О, Аарон, — кажется меня даже рады слышать. — Если ты звонишь с целью спросить меня что-либо по поводу бондажа — получишь только отрицательные ответы и, вероятно, даже что-то сверх этого наказания за то, что беспокоишь меня без причины. — Здравствуйте, сэр. Нет-нет, я хотел спросить, сможете ли Вы забрать меня после работы. Ну, там вроде осадки обещают, рисковать не хочу. — Всегда знал, что ты быстро учишься, — отсюда вижу, как Он довольно улыбается. — Ты в шесть заканчиваешь же, да? Я боюсь не успеть. Если подождешь меня до семи, то заберу. — Хорошо, подожду. Спасибо. И простите меня, сэр. — Покушай хорошо, пожалуйста. — Как раз этим сейчас и займусь, сэр. Ну, хоть здесь я свою привилегию сохраню. Это тоже не сразу мне разрешилось — самому без контроля кушать. Господин привязал свой телефон к моей карте, чтобы Ему приходили смс о том, где и сколько я снимаю. Соответственно, если приходило в голову пообедать в фаст-фуде, дома меня автоматически ждало наказание. И да, наличку у меня изымали. Но, так как я долгое время следовал правилам и система не давала сбоя, мне позволили самому следить за этим. Он мне верил, и хотя бы здесь я не позволю себе ступить и сорваться. Действительно сытно покушал рядом с офисом в кафе, куда приходил почти каждый день (я знал почти всех официантов, ровно так же, как и они меня). Потом честно пытался вернуться к работе. Хорошо, что я скоро ухожу — не так много надо сделать: закончить, что не успел, почистить недочеты в предыдущих, пара корректировок здесь — пара там и ничего такого объемного. Новые проекты и стратегии продумывать и продвигать тут буду уже не я. — Ты в порядке? — абсолютно неожиданно спросил Стив. — Да, в норме. Просто голова болит. — Выглядишь дерьмово. Так сильно больно? Наверное, проблема в том, что я сидел сгорбившись, потому как сводить лопатки вот совсем глупая затея. Или проблема в мимических мышцах, что тоже может быть? — Скоро пройдет, думаю, это из-за погоды, — как же двусмысленно звучит. — Может тебе таблетку? Я могу спросить у Айрис, она всегда с собой таскает. — Не надо, спасибо. — Тогда можно мне у тебя кое-что спросить по последнему проекту? — Валяй. — У тебя на компе есть этот файл? — Само собой, — открываю нужный документ и презентацию, Стив становится рядом со мной, отбирает мышку и находит то, что ему нужно. — То, что ты говорил вот здесь, это возможно реализовать или так, от балды написал? — Нет, это все доработаю уже в другой компании и совсем с иным финансированием. — Куда уходишь, если не секрет? — В «R*****». — Воу, да гонишь! — такая реакция не могла не польстить. — Нет, правда. — Как ты это сделал? Только не говори, что послал им свое резюме по почте! — Рэдд заинтересовался тем, что я делаю. Заметил меня на одной из выставок. Если помнишь, я тогда инновационную рекламу готовил. — А, это та, что с мобильными операторами? — Ага. — Блин, ну поздравляю! Успехов тебе там. — Спасибо, а вот тебе тут терпения. — Скучать будешь? — усмехнулся он. — Совру, если скажу «да». — Итан, ты говнюк, — Он хотел шуточно ударить меня в плечо, но я инстинктивно увернулся, о чем тут же пожалел. — Эй, ты чего? — обеспокоено спросил коллега, увидев, как я скорчился. — На тренировке, кажется, потянул мыщцу, — отмахнулся я. Стивен пожал плечами и оставил меня. Ох, это же просто жесть! Можно, конечно, терпеть, стиснув зубы, но не прекращающаяся боль сводит с ума. Я не хочу ее больше. Но Он специально сделал так, чтобы возможно было выдержать, чтобы я смог, потому что тогда жаловаться не на что и нет повода просить остановки. Гадство! У-у, я все по-о-онял… Ну правда. Снимите это с меня. Даже дышать осторожно приходится. Я с таким удовольствием бежал к Нему в машину. Вот как собака хозяина встречает с виляющим хвостом и звонким счастливым лаем. И вместе с тем наивно полагал, что меня будет ждать лакомство. — Здравствуйте, сэр! — Он стоял рядом с припаркованной машиной и докуривал сигарету. Мне больше всего хотелось сейчас Его видеть — единственного человека, который понимает. Я подошел и прижался головой к Его плечу. — Ну, привет, — бросает окурок и тушит ногой. — Вы посмотрите только, ластится, как котеночек. Я взял за руку и прижал к своей щеке. В ней было спокойствие и приободрение столь необходимое сейчас. — Сэр, пожалуйста… Я очень-очень хорошо подумал, честно-честно! Простите меня, прошу Вас! Завтра я все сделаю как надо, сегодня же все перетаскаю… Обещаю. Я хорошим буду, послушным, сэр. Целую Его в раскрытую ладонь, затем поднимаю глаза и пробую растрогать своим покорным, робким взглядом. — Хорошо тебя бондаж, однако, в чувство привел, я доволен. — Сэр, я согласен со своим наказанием. И миллион раз успел пожалеть о том, что Вы мной недовольны, вот без преувеличений. Нет ничего этого хуже. — Ладно, поехали домой, я по дороге подумаю. — Спасибо большое, сэр. Я очень благодарен Вам уже за это. — Настолько все плохо? — с издевкой произнес Он. — Сэр, адски просто саднит! Это жуткая пытка весь день отходить. Теперь есть еще одна вещь, которой Вы можете смело пугать. На все готов, только бы это не повторилось, сэр. Ну пожалуйста… — жалобно протянул я. Унижаться готов в любой форме, только бы меня простили. Я всю дорогу пытался подступиться к Нему и дрожащим голосом показать, насколько сожалею о своих косяках. Как только Господин поставил машину, я еле сдержал себя, чтобы не поторопить Его скорее зайти в дом. Сними его с меня, ну пожалуйста, посмотри, как я искренне раскаялся! — Сэр, я хочу все перенести, сейчас начать могу? — Да, вперед, давно пора. Как закончишь, сможешь поесть… Не смотри на меня так, я снимать не собираюсь. Если ты медлишь с исполнением приказа, я усложняю его выполнение. Знаешь, меня вообще… С каждым словом Его раздражение росло, и надо было срочно что-то с этим сделать. Хуже будет, ой чувствую, что через еще секунду… — Нет-нет, извините, если не так посмотрел, я не имел этого в виду! — Хм, значит я не так понял — бывает. Это ты тогда меня прости. Только бы щеки меня не выдали. Ты все правильно распознал в моих глазах, в этом никогда не ошибаешься. Это я сейчас нагло вру. Боже, еще и извинился! Гадко себя чувствую. — Ладно, иди. Тебе лучше поторопиться. — Да, сэр Киваю и направляюсь по коридору в гараж. Вечер предстоит долгий и мучительный. Пока я сосредотачивался на порядке и раскладывал все, мое внимание немного отвлеклось от боли. Или уже за день привык и от этого стало немного полегче? Даже не представляю, какие будут ощущения, когда Он снимет. Хуже, чем с зажимами? — Слушай, что-то меня прям с ног валит, — с этими словами Он зашел в комнату, застав меня расставляющего все орудия на стенд в их обычном порядке. Так как стенды не проходили в дверь, нужно было их складывать, а перед этим, соответственно, все с них снимать. Потом отдельно перетаскивать. Я задолбался так же, как Хозяин несколько дней назад. — Сэр, мне с этим закончить осталось и еще один перенести. — Завтра доделаешь. Сейчас иди покушай и можешь ложиться. Черт, у меня на глазах слезы. — Можно спросить, сэр? — я почувствовал, как внутри Него что-то вспыхнуло, и тут же поспешил успокоить. — Не про бондаж, сэр, я понял, что он со мной минимум до завтрашнего утра! — не заметил даже, как руками тоже продемонстрировал невинность своих намерений. — Хорошо, спрашивай. — Спасибо, сэр. Вы сказали вчера, что после работы меня будет ждать нечто любопытное… — М, как хорошо у нас сразу с памятью стало. Всё завтра. Сегодня у меня уже нет желания. Я ждал и ты подождешь. — Да, сэр. — Иди поешь, я оставил все на столе, и можешь ложиться. — Спасибо, сэр, доброй ночи. Мне не хотелось есть. Вот совсем. Разве что пить, но еще одного приказа нарушать не хотелось, поэтому я впихнул в себя этот несчастный ужин. Когда возвращался с кухни, свет в Его спальне уже не горел. Черт, теперь уже абсолютно точно я остался с этой «чудесной» конструкцией до утра. Меня все это разозлило, а боль только подпитала взрывное чувство. На что я злился? Ну, в первую очередь, на себя, конечно же, а потом на то, что Он прав, и наказание, черт его дери, справедливое и правильное. Меня действительно в чувство привело. Как холодный душ, наверное. Все так сложно получилось с этим сильно отсроченным наказанием, я запутался и не понимал, как Он ко мне сейчас относится, что думает, как чувствует… Завтра, значит. Я буду очень ждать. Словами не передать, как скучаю по тому, что было раньше. Такое спокойствие, тепло, любовь, Его улыбки, уютные вечера… Хочу все это обратно. Физическая боль, которая продолжает сковывать тело — фигня, по сравнению со всем тем, что Он у меня отнял. Интересно, а ты тоже скучаешь по этому? Сдерживаешься из принципа или просто играешься со мной? Тихо ступая добираюсь до своей комнаты и медленно ложусь на кровать. Ноги почему-то холодные, прячу их под одеяло. Оставляю ночник — спать я точно не смогу. Не знаю, почему захотелось взять и надавить на узлы. Застывшие слезы тут же выкатились из глаз и через секунды я почувствовал их в ушной раковине. Надо принять боль, так намного лучше. Вот, в чем проблема. Всегда забываешь, что нельзя прятаться, нужно расслабиться и дать ей волю сделать то, в чем не знает себе равных — задавить все внутри, эгоистично заполнив только собой… В безмолвном ночном полумраке мы остались вдвоем. Здесь на секунду для нас остановилось время. Я не сразу заметил силуэт в незакрытой двери. Быстро сработал рефлекс, я встрепенулся, соскочил, вернее даже сполз на пол и принял позу, привычно сцепив руки за спиной. Что опять я сделал неправильно? Почему ты не спишь? Я должен молчать, пока ко мне не обратятся. И я смог сразиться и победить это желание. Он сделал два шага навстречу и остановился. Не сразу понял, что слезы не останавливаются. Как контролировать эту дрянь? Мне кто-нибудь когда-нибудь объяснит?! Держу голову прямо, как надо, но смотрю не на Него. Зачем пришел? — Руки в стороны. Молча подчиняюсь. Что, скажешь свое «по-моему, тебе слишком удобно» и затянешь сильнее? Знаешь, уже все равно. Делает еще шаг и садится на пол рядом со мной, а я не знаю, куда скрыться взгляду, только бы он не был пойман Им. Хозяин решил, что с меня хватит, и начал развязывать, с чем справился еще быстрее, чем с обратным процессом. Было страшно, но все оказалось совсем не так, как думал: я почувствовал облегчение, свободу и какой-то мазохистский кайф… Еще благодарность, ее даже больше. Не найдя подходящих слов, обнимаю Его, не касаясь грудью, прижимая только голову и крепко держа руками за шею. — Спасибо… — не уверен, что Он расслышал это глухое одинокое слово. — Люблю, когда ты перестаешь ныть и начинаешь достойно держаться. Испытываю гордость за тебя в такие моменты. Молодец. Лучший, — целует в макушку и поглаживает по голове. Последнее сказанное Им слово помогло тут же забыть все, что было до него. — Я знаю, что сейчас поступлю очень нагло, но вряд ли потом пожалею об этом — чувствую, что должен, и это сейчас главнее всего. Пожалуйста, сэр, останьтесь спать со мной. Я не могу больше находиться в этой холодной постели, не пропитанной Вашим запахом. Я изголодался по теплу, и самое большое желание у меня прямо сейчас — уснуть в обнимку с Вами. Почувствовать спокойствие рук и наконец успокоиться, поняв, что все в порядке. В Ваших объятиях мне до безумия хорошо, сэр… Прошу Вас, нет, я умоляю Вас остаться! — Хорошо, что хотя бы сам понимаешь, как это нагло. С чего бы тебе чувствовать себя хорошо, когда у нас все не хорошо? Ты сейчас в том состоянии, в котором должен быть и до завтрашнего дня, как минимум, все останется так, как есть. — Одну ночь, сэр, пожалуйста! Я Вас очень прошу… — Ох, я чувствую, что пожалею об этом. Стоит мне пойти тебе навстречу, так это воспринимается как «о, слабак, прогнулся под меня» или «своим нытьем я могу всего добиться». — Посмотрите на меня сейчас, сэр. Действительно можете представить хоть одну из этих фраз хотя бы в моих мыслях? — Давай так, я уложу тебя. Буду сидеть на постели до тех пор, пока ты не уснешь. Только, пожалуйста, не заставляй меня пожалеть об этом решении. — Ни за что, сэр! Спасибо Вам… Большое спасибо!