Как бы замужем не пропасть

             Последние сто метров до дома я практически ползла. У меня раскалывалась голова, уставший ребенок и невидимый под тканью зверь тихонько выли в унисон, тоненько и печально, а клетка в моих руках с каждым шагом наливалась все большей тяжестью. В сумерках индустриальный пейзаж приобрел несколько сюрреалистический оттенок и добавлял давления на психику. Не хватало только унылого звука волынки вдалеке. Когда я совершенно потеряла последние силы, показалась родная калитка, и мы ввалились в дом.       Дом встретил нас бодрящим запахом перегара, пустыми кастрюлями и богатырским храпом мужа. Отправив ребенка совершать гигиенические процедуры, я поплелась искать Тобиаса. Оный нашелся в гостиной, он сумел-таки дойти до дивана, но лечь уже не смог. На диване находилась только верхняя часть мужа, остальное осталось на ковре. Чуть-чуть не дотянул. «Милый» находился в идеальной позе для полноценного «поджопника». Я не смогла отказать себе в удовольствии. И еще разок. Все же японцы — умные люди. Они придумали ставить чучело начальника для избиения в комнате. Рекомендую. Гарантированно снимает стресс и усталость. Мне сразу полегчало, голову отпустило, открылось второе дыхание. Ребенок, пыхтя, затащил в комнату клетку, остановился и удивленно спросил: — Мам, а папа что, молится? — Ага, богу Бахусу.       Я хищно уставилась на пятую точку супружника, но бить его при сыне показалось мне непедагогичным. В воздухе стоял крепкий «аромат» дешевого алкоголя, у меня защипало в носу. Книззл в клетке отчаянно расчихался. Я выставила клетку обратно в коридор, глотнула свежего воздуха и вернулась к супругу. Тяжелый он, однако, откормила на свою голову. Я сноровисто уложила мужа на диван, подложила под голову подушку и прикрыла покрывалом. Несмотря на все мои манипуляции, даже тональность храпа не изменилась. Что-то я становлюсь типичной женой алкоголика, из разряда «коня на скаку» и т.д. — мне это категорически не нравится.       Я раздумывала на эту тему, отмывая посуду. Ребенку я вручила большой кусок хлеба с вареньем и принялась наводить порядок. Что-то мальчик мой притих, странно. Уснул, что ли? Надо бы проверить. Ага, разбежалась. К моему ужасу, ребенок нашелся в коридоре, он обнимал здоровенного серого кота с большими ушами. Переноска была распахнута настежь, кот урчал как небольшой холодильник и вылизывал малышу голову. Это же дикий злобный зверь, да? Я застыла, прислонившись к стене. Книззлы — это не кошки, это магические животные, они почти разумны, вдруг он заметит, что я — не его хозяйка? Он же не человек, ему голову сладкими речами не задуришь.       Тут книззл повернул ко мне голову. Примерно полминуты продолжалась молчаливая дуэль глаза — в глаза, но вот он шумно мявкнул и… оказался у меня на руках. Как Васька мурчал, как крепко прижимался, как подставлял шейку для почесывания! Он рассказывал мне про все одинокие годы, про свои страхи и большущее счастье оказаться, наконец, со своей семьей. Северус счастливо скакал вокруг меня, кот счастливо валялся у меня на руках, а я счастливо глупо улыбалась, стоя около лестницы. Храп главы семейства завершал композицию. Милота зашкаливала. Так мы и отправились спать, все втроем. Отмывать пыльное животное у меня не было никаких сил. Спать. Все завтра.       Утро началось хлопотно. Я проснулась от стука. Открыв глаза, я увидела, что в окно заглядывают недобрые желтые глаза. Ужас! Врагу не пожелаю. Совиная почта — это архаизм и пережиток, мы будем от этого избавляться. Северус сладко спал с Васькой в обнимку, я им немножко позавидовала, но заставила себя спуститься вниз.       Тобиаса уже не было, но запах еще не выветрился. Белье было аккуратно сложено в уголке дивана, рисовая каша в чугунке исчезла, посуда вымыта, а на кухонном столе лежал клочок бумаги с криво написанным «Извени».* Ну вот как к нему относиться? Работает, деньги в дом таскает, записки оставляет, ну и что, что с орфографическими ошибками? С другой стороны — зачем он мне сдался? У нас общего — только сын, говорим мы редко, да и то о походах в церковь, о ценах на продукты, ни о чем. Деньги у меня теперь есть, снять жилье — не проблема… Так ничего не решив, я вышла на крыльцо и обомлела. Крыша пестрела совами, увидев меня, они все спикировали вниз. Каюсь, я позорно сбежала в дом. В дверь бились пернатые торпеды, но я стойко держала оборону. На шум выскочили мои домочадцы. Северус протирал глазки, Васька красиво потягивался. — Мама, а почему на улице столько птичек? — Это почта, сынок. Магическая почта. Совы приносят письма и посылки и дожидаются ответа. Считается, что это очень удобно.       Сынок расхохотался. Ему пока такой необычный способ общения нравился. А мне - нет. Загадили всю веранду, пух и перья от них летят, шумные, внимание привлекают, еще и клюнуть могут. Кормить их надо, опять же. Еще птицы болезни разные переносят, инфекционные. Например — орнитоз. Я пошла на кухню раскладывать печенье в железной миске. В кухонное окошко постучала особенно настырная птица. Я запустила ее в дом, быстро закрыв окошко от прочих агрессоров. Мне была важно протянута лапка с посланием. «Алёнка, я тебя не тороплю, но знай, что жду и люблю только тебя. Молю, дай мне последний шанс, не пропадай больше! Напиши, где и когда встретимся. Твой Антонин». Ниже была приписка другим почерком: P.S.«Эйлин, твой чертов книззл приобрел гадкую привычку охотиться на сов. Он их жрет, а некоторых пугает до полусмерти. Мне это нравится. Рад, что ты вернулась к нам, Тони сходил с ума. Малыш Люци передает тебе привет. А. Малфой» И опять Долохов: P.P.S. «Сову оставь себе, его зовут Соловушка».       Мой замученный последними событиями мозг выхватил главное — Васенька! Мой герой! Главное письмо я получила, остальные пусть идут лесом. Я дала «Соловушке» печенья, наказала ждать ответ и пошла в коридор. Светло улыбаясь, я открыла входную дверь и скомандовала: — Фас, Вася! Серая молния метнулась мимо ног. Хорошо дома, все-таки!