Поликарбидная логика

      — Ты уже двое суток сидишь над утверждённым планом операции, словно пытаешься найти в нём недочёты. Позволь напомнить, он разработан правительством и абсолютно идеален.       — Идеальных планов не бывает даже у нас, Альфа, — я с зевком откидываюсь на спинку кресла, сворачивая вирт-экран. — Бесспорно, разработанная модель цивилизации вполне пригодна для использования, и мы отошли не настолько далеко от собственной истории, чтобы всё выглядело, как прямая ложь, засекаемая электроникой. Но правительство не может объяснить низшим цивилизациям, как им надо на всё это реагировать. Я пытаюсь просчитать непредвиденные повороты развития событий, и как мы можем извернуться в рамках разработанной «легенды».       — Ты должна была подключить меня.       — Нет, потому что ты назначаешься эталоном утверждённого плана, — снова зеваю. Устала.       Прототип Альфа склоняется над навигационным компьютером. Хотя сейчас наш корабль в гиперпространстве и идёт на автоматике, старпом не забывает о своих обязанностях и постоянно контролирует курс, тем более что скоро мы будем на месте.       Нас пятеро, я и ещё четыре прототипа. Альфа — доброволец из касты стратегов, который не очень понимал, на что пошёл, пока не очнулся в новом теле. Мозгодробительно правильный и очень умный. Бета — медик из штата Учёного, до того работавший на нашем проекте и добровольно вызвавшийся на изменение, чтобы изучить ситуацию, так сказать, изнутри. Гамма и Дельта — два серва, из них Гамма — та самая любопытная морда, специалист по сложному оборудованию, а Дельту перевели в проект с флота, она старший реакторный техник. Три парня, две девчонки, один корабль с мощным стратегическим компьютером и полная автономность от Империи. Связь с Центром через меня, раз в трое-четверо суток, по скарэлу — больше я в роли удалённого сервера не выдерживаю, несмотря на все тренировки (было решено, что в критической ситуации лучше кривой патвеб, чем никакого, и меня взялись учить). Два миллиона двести три тысячи девятьсот девяносто второй год по Галактической системе измерений. Посольский корабль Новой Парадигмы входит во внешний рукав Рокочущей Спирали.       Проверив курс, Альфа снова выразительно глядит на меня.       — Ты пропустила два отдыха. Твой мозг находится в режиме усталости.       — Рассмотри со мной первый недочёт в идеальном плане.       — Ты что-то нашла?       — Я просто хочу, чтобы ты обдумал то, что я сейчас скажу. Мы предусмотрели нейтральное самоназвание — «кочевники», нейтральное название посольского корабля — «Протон», но личные имена командованием не утверждены, и даже вопрос не рассмотрен. Ты предлагаешь прилететь и представиться по старым персональным шифрам? Или по текущим кодам, буквами? Но тогда проще сразу сказать: «Всем здрасьте, мы — генно-модифицированные далеки». Для нас личные имена настолько глубоко незначительны, что о них забыли. Но раз уж выдаём себя за низших, у нас должны быть какие-то прозвища. Ведь у планктона имена — едва ли не религиозный культ. Номерочками и буковками они точно не представляются. Вспомни, сколько бунтов бывало в концлагерях из-за того, что рабам присваивали номера. Ты, правда, сам с этим не сталкивался. Но если хочешь, могу поделиться своей памятью, у меня был опыт подавления «номерковых» восстаний. Планктон считает, что лучше броситься под луч, чем потерять имя. У них с именами самоопределение связано, психологическая штучка.       — Я никогда не привыкну к твоей неформальной речи, — передёргивается он.       — Придётся. Мы должны общаться так, чтобы никто не заподозрил в нас далеков. Учись произносить вслух то, что думаешь. Улыбнись!       За декаду путешествия от одинокой звезды, где расположена наша временная база, в галактику у нас уже вошло в традицию спонтанно приказывать друг другу улыбаться. Честно признаться, те жуткие гримасы, что у нас получаются, годятся только пугать ювенильных особей. Далеки всегда «улыбаются» эмпатическим посылом, лицо в процессе не участвует. Но сейчас мы летим туда, где гуманоиды используют мимическую улыбку для выражения мирных намерений и налаживания отношений. Надо уметь красиво улыбаться. Поэтому мы и разработали способ подлавливать друг друга приказом «Улыбнись!»       Альфа пытается искривить губы в нужное пространственное положение. Выглядит кошмарно, но в целом гораздо лучше, чем было десять суток назад. Впрочем, у меня гримасы выходят ничуть не привлекательнее. Единственное, что удаётся более-менее естественно — это приподнять уголки губ. Улыбнусь чуть шире — сразу искусственная маска. Но бесстрастные рожи сохранять нельзя ни в коем случае, а то в сочетании с пронизанными металлом мышцами и заушными имплантами нас примут за киборгов. Единственная, у кого получается улыбка и даже почти естественный смех вслух — это Дельта. Бета только хмурится хорошо, я наловчилась сносно выражать иронию бровями, Гамма ловко делает удивлённые глаза, Альфа профессионально сохраняет железобетонное лицо. Всё остальное у нас — спонтанно-неуправляемое и поэтому ужасное. Невелики достижения.       — Более того, — продолжаю я, давя очередной зевок, — кроме имён, у низших есть система устойчивых метафор, традиций, религиозных мировоззрений, символов. Ваш отдел разработал достаточное количество традиционных жестов и идиом, но обрати внимание, нигде нет ни единого орнамента, — я обвожу ладонью рубку и нас самих. — Ни единой ненужной детали, сделанной чисто для эстетического удовлетворения. Одно это выдаёт в нас далеков, мы находим эстетичным именно отсутствие бесполезного.       — Что ты предлагаешь?       — Ну, мы по-прежнему должны тренировать мелкую моторику, особенно вы. Бисер. Вполне бесполезная вещь. И даже воображение Доктора умрёт в страшных мучениях, если он попытается представить далека в феньках.       — Феньки… Объясни-и?       — Не «объясни», а «что это», — поправляю. — Вот ещё одна наша беда. Надо попросить Бету подлечить её гипнопедией. Стоит нам на людях брякнуть «объясни» или «подчиняюсь», и прощай, маскировка. И уж тем более нам надо заблокировать боевой клич.       — Что… такое… «феньки»? — запинаясь на каждом слове, перестраивает вопрос Альфа, пристально глядя на меня из-под косой чёлки.       — Бисерные или верёвочные украшения с Земли. Имеют смысловые сочетания цветов и рисунков. Популярны среди молодёжи и определённых слоёв более зрелого населения, — с этими словами достаю из кармана то, что сделала ещё вчера, когда меня осенила гениальная идея, и надеваю на шею. Ну разве я не молодец, а?       — Оранжевый тетраэдр, — констатирует Альфа. — Геометрические фигуры?       — Они хотя бы гармоничные, Прототип Альфа. Или лучше звать тебя «Альфред»?       — Отказываюсь. Земные имена не подходят для миссии, — отрезает он.       — Это была шутка.       — Улыбнись.       Резинисто растягиваю губы и тут же снова давлюсь зевком.       — Бета сделает тебе выговор, если ты не отдохнёшь, — тут же сообщает наш правильный и умный стратег.       — Тогда ты получил информацию, в каком ключе надо подумать, — поднимаюсь и потягиваюсь, сильно прогибаясь назад. В полный мостик вставать некуда, но спина затекла, её надо размять.       Альфа заметно мнётся. Даже знаю, почему. Не судьба мне выспаться.       — Я разрешила задавать вопросы, если мы не в боевой обстановке, сразу после старта, — говорю, распрямляясь обратно. — У нас не должно оставаться непрояснённых моментов, иначе взаимодействие будет нефункциональным.       — Почему ты не говорила обо всём этом во время разработки плана?       Хороший вопрос.       — Я не всегда могу сходу понять, что мне не нравится. Но пока проблема не определена, говорить о ней не имеет смысла. Про имена я сообразила уже после того, как сделала это, — касаюсь бисерного тетраэдра. — А его сделала в связи с тем, что нам не хватает декоративных излишеств, мелких деталей для подтверждения «легенды».       — Не понимаю связи с именами… Объя… Каким образом?       — Мой старый позывной — «Солнечный тетраэдр».       Он задумчиво разглядывает геометрическое тело у меня на шее:       — Рациональным будет, если каждый из нас возьмёт то имя, которое ему нравится. А низшим можно говорить, что у нас есть прозвища, а есть истинные имена, которые наше общество обязывает скрывать. Таким образом, это будет не ложь и не правда.       Я же говорю, умный. Падаю обратно в кресло и откидываю спинку.       — Я отдохну здесь. Скоро встреча с эскортом и первый визуальный контакт Рокочущей Спирали с кочевниками, нет смысла уходить… Если ты хотел сказать, «неразумный трудоголик», то скажи это вслух.       — Ошибка, я подумал другое слово.       — «Ошибку» оставь базе «Центр». Сам дурак.       Чувствую его безмолвный стон, и добавляю:       — Говори. Вслух. Это. Приказ.       — Я не могу исполнять эту инструкцию. Я — стратег, а не серв на приватном канале, — фиолетовый всполох в уголку глаза, это плащ падающего в кресло старпома на секунду взмётывается в воздух. Альфе при дизайне выбрали именно этот цвет. Вроде не синий, но соседний по спектральной линейке. Бету наградили зелёным, совершенно непонятно, почему, а вот технари остались почти в своих цветах, теперь они красно-коричневые. Одна я как была в супримско-белом, так и осталась.       Альфа продолжает жаловаться:       — Мало того, что тело непривычное, органы чувств непривычные, так ещё и поведение должно быть вразрез с уставом.       Я бы сделала ему замечание, но сама через это прошла.       — Это адаптация. Она у тебя затянулась, но зачислять в экипаж Эпсилона и Дзету было бессмысленно, они всего три месяца назад активированы и ещё в пальцах путаются, промолчим обо всём прочем. А без стратега в команде нет смысла отправлять посольство в Союз Галактик.       — Насколько я осведомлён о деталях твоего личного дела, ты и одна могла бы справиться, — ворчит он.       — Исключено. Я слишком долго пробыла вне Системы. Меня до сих пор заносит. Поэтому я не имею права решать за весь наш народ. Но зато, по прогнозам психологов и Контролёров, из меня должен получиться вменяемый дипломат, — опять зеваю. — Я не ждала назначения в посольство, но Император решил, что я глубоко изучила двуногих и буду полезна. И капитаном назначил на основании того, что я дольше вашего просуществовала в этой форме и почти полностью адаптирована. Для меня это крайне неожиданно и трудно. Я же всё-таки архитектор.       — Ты — хитрая.       — А ты — умный. Бета — образованный. Гамма — любопытный. Дельта — исполнительная. Идеальная команда, ещё бы кого-нибудь опытного… — зеваю с риском порвать рот, но сон мне всё-таки не грозит. Раздаётся предупреждающий звонок бортового компьютера — скоро выход из прыжка.       Тут же в рубку вваливается Гамма со стаканом:       — Есть на рабочем месте запрещено, но Бета сказал, что тебе нужно поддержать силы. Мы посовещались, решили, что отрывать тебя нерационально, и я принёс тебе витами…       Я тыкаю пальцем, чтобы он поставил мне стакан на поручень кресла, и одновременно шикаю, оборвав его речь на полуслове, пока мысль не забылась.       — Ещё одна проблема, но с ней нам уже не справиться, — говорю, отхлёбывая то, что мне намешал врач. — Мы преодолели рубленость фраз, но у нас всё равно медленная речь с растянутыми гласными и повышение интонации в конце. Мы так говорим даже на интергалакто, хотя там другое интонирование.       Раздаётся повторный звонок. Гамма через спинку запрыгивает в своё кресло. В два глотка добиваю питьё и включаю внутреннюю переговорную связь.       — Десять рэлов до выхода из гиперпрыжка. Всем занять места согласно рабочему расписанию. Доложить обстановку на борту.       — Двигатели в норме, — отзывается из динамика Дельта.       — Системы связи и защиты в норме, — сообщает Гамма.       — Главный бортовой и навигационный компьютеры в норме, — отчитывается Альфа.       — Системы жизнеобеспечения в норме, — докладывает Бета. Мы слышим его голос и через ВПС, и просто так — его заведование по соседству с рубкой. Но сейчас слышать перестанем.       — Нормальное функционирование корабля и отсутствие аварийных ситуаций на борту подтверждено. Герметизация отсеков перед выходом в обычное пространство, — поворачиваю реле, подтверждая приказ. Люк, ведущий в рубку, схлопывается. — Пять. Четыре. Три. Два. Один. Выход.       Лёгкий инерционный рывок, после которого сразу оживают экраны рубки. Мы могли бы идти и по цифрам, так привычнее, но совет грамотно решил, что чем больше будет параллелей с техникой Местной группы галактик, тем быстрее к нам привыкнут и начнут доверять низшие, и тем меньше опасных ассоциаций.       Пробегаю взглядом данные, капающие и в мозг через локальный патвеб, поддерживаемый компьютером, и на развернувшиеся вирт-мониторы.       — Материализация завершена. Экипажу доложиться.       — Переход на обычные двигатели проведён успешно.       — Щиты функционируют в нормальном режиме. Опасные объекты на близкой дистанции отсутствуют.       — Отклонение от запланированной точки выхода в допустимых пределах. Приступаю к выравниванию курса и вычислению местоположения эскорта.       — Системы жизнеобеспечения в норме.       — Подтверждаю нормальный выход из гиперпространства и безопасное положение корабля. Снять герметизацию отсеков.       Снова поворот реле. Люк размыкается.       — Капитан, замечена ещё одна ошибка, связанная с образом мышления, — вдруг говорит Альфа. — Отсеки герметизируются на случай астероидов в месте материализации. Но мы не в скафандрах.       Все втроём переглядываемся. Вот это я понимаю, ляп менталитета. Привыкли, что внешняя оболочка по умолчанию герметична, как будто текущие тела такие же. Ну будет у нас в случае аварии рэлов десять до потери сознания, так это даже до скафандров добраться не успеем.       — Подтверждаю. Редактирую бортовой устав, — а что ещё тут можно прибавить, кроме «уникальные тупицы» и «жертвы параграфа»? Теперь первый предупредительный звонок будет раздаваться за скарэл до материализации, а экипаж будет обязан сразу влезть в защитные скафандры и начать декомпрессию*, а уже потом бежать по местам.       На самом деле, таких мелочей за время полёта накопилось уже достаточно много для того, чтобы скомпилировать из них полноценный отчёт и переправить Учёному. Ведь мы не просто отправлены в роли послов. Параллельно ставится эксперимент по формированию отношений в обществе, состоящем только из прототипов. Изоляция от Империи поможет выявить скрытые проблемы. Мы должны знать о прототипах всё, прежде чем решать, переходить ли на эту форму существования или закрыть эксперимент. Главный критерий, конечно, состоит в том, что далек должен оставаться далеком даже в другом облике. Если нам рано или поздно начнёт выносить мозг, значит, всё это не подходит и надо искать иные методы стабилизации ДНК и выживания без высоких технологий.       Остальные об этом вряд ли так глубоко осведомлены, хотя я уверена, что Альфа и Бета это предполагают. Вот только они вряд ли знают, что именно мне поручено за всеми ними следить. Правда, есть ещё один вариант: присмотр за остальными поручен всем нам пятерым независимо друг от друга. Скорее всего, так оно и есть, я не настолько самонадеянная, чтобы верить в свою мифическую исключительность и в то, что неблагонадёжному винтику дадут слишком большие полномочия. Но свою часть работы я сделаю добросовестно.       — Есть сигнал от эскорта, — сообщает Гамма.       — Сообщи им наши координаты и курс. Пусть вышлют те же данные о себе.       Он крутит реле рации дальнего радиуса действия и параллельно запускает программу шифрования. Мы могли бы сразу выйти на связь, минуя все эти сложности, но не стоит показывать с порога наши возможности. Надо сохранять интригу до победного конца. А так всё логично сложено: сперва ближняя к Пятой галактике** сторона Рокочущей Спирали уловила незнакомые, но явно разумные сигналы, потом их учёные какое-то время пытались расшифровать запрос и найти общий язык с чужаками, потом наконец была выработана система кодов, на которой обговорили встречу, и вот они летят на первый контакт с якобы неизвестной цивилизацией. А мы не собираемся демонстрировать, насколько осведомлены о жизни планктона. Они даже не знают, как мы выглядим.       — Данные получены. Прямая дистанция до эскорта — пятнадцать миллионов леров, — сообщает Гамма. — Нас встречает четыре корабля, согласно договору. Идут по отношению к нам приблизительно девятнадцать градусов, склонение горизонт, сорок пять градусов, склонение зенит. Передаю точные данные по курсу эскорта навигатору.       Учитывая космические расстояния, это мы с ними, можно сказать, вплотную гравиплатформами притёрлись.       — Курс рассчитан, — сразу докладывает Альфа. Ну да, дольше говорил, чем считал. — Передаю координаты точки встречи радисту.       — Гамма, заодно перехвати их разговоры, — приказываю я. Скорее всего, пилоты строят предположения, на каких зелёных гадов мы похожи и как у нас проходит процесс размножения, чем полностью демонстрируют планктонный уровень интеллекта, но вдруг да проскочит что-нибудь ценное.       Первая же перехваченная фраза, прогромыхавшая на всю рубку, заставляет меня мысленно фыркнуть насчёт абсолютной предсказуемости низших рас:       — …обхватит своими зелёными щупальцами и засосёт насмерть.       — Снизь громкость, — приказываю. Ещё не хватало транслировать этот бред на весь корабль.       — Капитан, это они про нас? — интересуется Гамма.       — Скорее всего.       — Они подозревают в нас старых далеков?       — Нет, упражняются в том, что называют «остроумием».       — Уничтожить?       — Заткнись и слушай, — опять включаю ВПС. — Бета, подготовь гипнопедическое оборудование, запрет на слова: «уничтожить», «объясни», «подчиняюсь», «ошибка», «подтверждаю», до возвращения на базу «Центр». Всему экипажу, сочинить себе прозвища, сходные с именами низших рас. Более подробная информация внесена в виде поправки к «легенде».       — Эскорт будет в зоне прямой видимости через два с половиной скарэла, — сообщает Альфа. Так, насчёт метрической системы тоже хватит затягивать.       — Переходим на разработанную для операции систему измерений. Употребление даледианских мер между нами запрещено до возвращения на базу «Центр».       На самом деле, ничего особенно нового в придуманной СИ нет. Просто поменяны названия, а некоторые величины стали кратными прежним. Так, например, мы обычно меряем дистанцию лерами или десятыми частями леров. Теперь наоборот, вымышленный панр равен де-леру, а лер — десяти панрам. Плюс единицы времени будут рассчитываться не по Скаро, а по Салфис, одиннадцатой планете нашей разрушенной солнечной системы. Учитывая даледианскую скорость расчётов, даже пауз не будет, мы говорим вслух гораздо медленнее, чем думаем.       Радисты эскорта тем временем перешли на обсуждение своих подружек. Скучища. Им что, больше нечем заниматься? Сколько бездарно потраченного времени, ну да ничего — ещё вернётся тот день, когда мы нагнём этот планктон.       — Дельта, если твоё заведование в норме, подойди на гипнопедию к Бете, — говорю в ВПС.       — Слушаюсь, — доносится в ответ. А она быстро учится, уже выбрала слово-заменитель для «подчиняюсь».       — Гамма, иди с ней.       — П… Слушаюсь.       Отпускаю ему волну одобрения, но как только выметается, мысленно замечаю Альфе через локалку:       «Сервы стали исключительно оперативно соображать. Похоже, биологическое изменение мозга повлияло на их мышление. Это очень важно».       «Согласен», — отзывается он с небольшой запинкой. Подбирал синоним к «подтверждаю», молодец. Но необходимость гипнопедии это не отменяет, забывшись, можно нечаянно ляпнуть лишнего.       «Я предупрежу Центр при первом же сеансе дальней связи. Пусть сделают ещё пару контрольных образцов из их касты и следят за развитием мозга. Унификация по уровню интеллекта опасна для Системы».       «Раньше они не проявляли таких явных признаков самостоятельности».       «Потому что в Центре рядом с ними были немодифицированные сервы для выравнивания поведения — это раз, и, видимо, начало хватать ума помалкивать — это два. А тут мы все на виду друг у друга, царапину на корпусе не утаишь. К тому же я специально настояла на том, чтобы ввести в эксперимент Гамму. Он изначально нестандартный, с повышенным любопытством. А Дельта, напротив, абсолютно стандартна… По крайней мере, была».       «Быть может, он на неё повлиял и потянул за собой?»       «Пусть с этим разбираются учёные и психологи. Наше дело — посольство, сосредоточься на нём».       «П… понял».       Смотрю на него и приподнимаю уголки губ.       — Улыбнись, Альфред.       — Адери, — отрезает он, кое-как растянув рот. — Согласно моим данным, «атар-ден-рибаа» по-древнекаледиански означает «равносторонний треугольник».       Ну и выбрал аббревиатурку. Ничего лучше не нашёл, как назваться гранью тетраэдра, типа, старпом — деталь капитана. Начинаю понимать смысл и необходимость жеста «рука-лицо».       — А как называть тебя?       — Зеро. Просто Зеро.       — Это цифра.       — В контексте «точка отсчёта системы координат». Если возникнет такая необходимость, я сама это объясню низшим… Стоп!       Замираю, прислушиваясь к льющемуся на фоне разговору радистов. Не послышалось. Их радары нас засекли.       — Мы у них на экранах. Дальность их радаров, похоже, немного выше расчётной. Это откорректирует Гамма, когда вернётся. Ты пойдёшь после него и заодно поможешь Бете. Я — последняя.       — П… слушаюсь.       К тому моменту, когда мы с эскортом начинаем наблюдать друг друга на экранах в виде стремительно растущих точек, мой экипаж уже при всём желании не может произнести «уничтожить», а планктон обсуждает что-то вроде: «Если у них такие катера, то какого же размера тяжёлые корабли?»       Наш «Протон» действительно не маленький. Несмотря на сверхкомпактное расположение рабочих помещений и крошечные спальные капсулы, три типа двигателей — гиперпространственные, форсажно-маневровые и самые громоздкие, обычные ходовые, занимают изрядное количество места. Плюс, начальство решило, что компактность — это один из признаков далеков, и впихнуло в конструкцию большой и совершенно не нужный по нашей логике отсек, совмещающий всегда отсутствующие у далеков кают-компанию, декоративную оранжерею и спортзал. Растения, честно говоря, выглядят странно, их навыводили посредством генной модификации из всего подряд, что было в нашем банке ДНК. Далеко не всё вследствие этого способно к семенному размножению, зато всё работает дополнительными и очень эффективными фильтрами для очистки и увлажнения воздуха. Ещё в районе реактора поселили в вольер странных чешуекрылых псевдоптиц, также скреативленных из того, что под манипулятор подвернулось, и чрезвычайно чувствительных к чистоте атмосферы. В наличии неведомая флора, неведомая фауна, корабль неизвестной конструкции, разумные гуманоиды с принципиально новыми технологиями и самое главное, никаких уверений в вечной дружбе и абсолютно мирных намерениях, после которых даже у низших рас случается обострение паранойи — в официально заявленных планах только ознакомительный контакт и торговля. Тут бы даже сами далеки поверили, хотя нас очень сложно обвести вокруг манипулятора. Конечно, детальный анализ тканей покажет правду, но ведь для этого нужны образцы, а мы их не дадим.       Гамма, теперь Гердан, старательно изображает, что мы пытаемся подобрать нужную частоту для видеосвязи. Представляю нетерпение на той стороне. А мы с Альфой-Адери оцениваем корабли эскорта.       Один от землян, военный катер человек на двадцать экипажа. Пара залпов, и нет проблемы. Другой — от старых знакомых, дракониан, примерно того же класса, но теоретически требует большее количество народу для обслуживания — и чисто по внешнему виду, он не настолько эффективен, насколько земной. Ну, это неудивительно, дракониане катастрофически косные в плане технологий, чтобы заставить их усовершенствовать то, что, по их мнению, и без того хорошо работает, надо им флот-другой разнести в пыль за рекордно короткий срок. Ну, для нас это не составит проблемы, чешуйчатым примитивам и одного залпа из гравитационной пушки хватит.       Третий катер явно с Веги. Этих-то чего принесло? Если только, услышав про возможное повышение добычи ресурсов, решили подсуетиться и раньше всех узнать, что именно нам нужно и не удастся ли их республике на нас подзаработать. Не удастся. В шахтёрах мы пока не нуждаемся. А как противников их рассматривать даже несерьёзно. Они никогда не умели воевать, их флот просто смехотворен, а телепатические способности выглядят насмешкой над настоящим психокинезом. Единственное, на что вегане в перспективе годятся — это на роль рабов в тех шахтах, где слишком дорого использовать автоматику.       И только четвёртый катер, пожалуй, представляет из себя хоть что-то серьёзное. Вельтрочни с Фомальгаута-2 в своё время доставили нам изрядное количество хлопот, до конца мы их так на моём веку и не смели, хотя очень старались. И судя по тому, что они до сих пор существуют, Империя их так и не добила.       Бросаю короткий взгляд на Гамму:       — Гердан, у нас в арсенале есть распознаватель голографического поля Вельтроча?       — Радары его засекут при любых обстоятельствах, а переносной распознаватель легко сделать. Всё необходимое имеется на борту, — отзывается он.       Успокаивает. А то знаю я из воспоминаний погибших сородичей, как вдруг половина отряда разворачивается против своих, а потом оказывается, что это вообще не далеки, а замаскировавшиеся вельтрочни, просто в пылу сражения никто не заметил подмены. Не хочу, чтобы ко мне подошёл кто-нибудь из экипажа и начал приставать с вопросами, а потом вдруг обнаружилось, что это был вовсе не он. И какое же благо, что наш ручной арсенал не имеет аккумуляторов! Потому что эти подлые твари умеют выжирать электричество на расстоянии. В общем, довольно неприятные противники, я бы предпочла их в эскорте не видеть.       Ладно, ситуация более-менее оценена, возможные проблемы тоже. Пора переходить к делу.       — Активировать визуальную связь, — говорю на синтетическом языке, придуманном для нас лингвистами, и перенаправляю видеоканал на себя. Насколько помню психологию всех присутствующих представителей планктона, среди них нет ни одной матриархальной культуры. А значит, представитель так называемого слабого пола у них подсознательно вызывает чувство безопасности и желание защищать и оберегать. Это их слабость, и надо ей пользоваться. Интересно, как бы себя вела на моём месте Ривер Сонг? Если подумать, то первым делом бы улыбнулась. А значит, мне надо сделать то же самое — приподнять уголки губ ровно настолько, насколько лицо ещё не превращается в гримасу, ровно в тот момент, когда на развернувшемся вирт-экране промелькнёт чья-нибудь противная симметричная рожа.       Просто улыбнуться, как фея-крёстная… Да проще космос завоевать в одиночку!       Тем не менее, изображаю, что могу, и приветственно приподнимаю обе ладони. Универсальный жест, несущий подтекст: «Мы безоружны и мирно настроены». Сквозь помехи, которых Гамма нарочно не пытается избежать, ловлю на себе удивлённо-изучающие взгляды представителей всех четырёх рас, проявившиеся в четырёх секторах экрана. У землян на лицах явственно проступает: «Надо же, похожи!», тогда как у остальных в глазах стоит бегущей строкой: «Опять эти с Сол-3 нашли забытую колонию?!» Надеюсь, в моих глазах не пропечаталось рефлекторное «УНИЧТОЖИТЬ», нам это помешает.       Включается аудиоканал. Сквозь шум и треск пробивается чей-то голос, неуверенно приветствующий нас на интергалакто, словно его хозяин не знает, поймём мы или нет универсальный язык Союза Галактик. Играть так играть, очень нетвёрдо и нарочно неверно расставляя ударения, отзываюсь:       — Приветствуем вас. Я есть капитан и посол, корабль «Протон». Рада.       Ещё больше рада буду, когда мы от всех вас избавимся. От ваших похожих на плесень недо-цивилизаций, от вашего мерзостного копошения под гравиплатформой, от ваших отвратительных симметричных фигур, от… Стоп. Стоп-стоп-стоп. Девушка, успокойся, твои мысли понесло куда-то не туда. Просто перетерпи их общество, ты на Сол-3 два года прожила и не рассыпалась. Да-да, компания низших — это как без скафандра в бочку с тараканами угодить или обнаружить под собой в гамаке дохлого чумного грызуна, но тебе-то это не впервой. И в Галактической Ассамблее, куда вы держите курс, старые навыки очень пригодятся. Ты выдержишь. Ты же далек, а далек может перетерпеть и не такое. Вон, бери пример со старпома, ему всё треугольно-фиолетово, сидит и занимается своим делом.       — Нам переданы данные нового курса, — сообщает Гамма на всё том же синтетическом. На родном языке нам теперь не говорить до возвращения домой, это все понимают. Даже если мы на корабле и с отключённой связью, всё равно, это опасно — вдруг нам после первой стыковки «жука» подсадят, чисто из любопытства?       Почти одновременно с ним слышим с другой стороны:       — Вы понимаете интергалакто?       — Мало, немного, — отвечаю, продолжая нарочно коверкать речь. — Был расшифрован учёные кочевников. Может проблема быть с акценты и фразы. Мы стараем учить.       Чувствую немой смешок соратников. Их изрядно веселит то, что примитивы ведутся на такую откровенную «липу». А ведь действительно ведутся, судя по лицам.       — Нам поручено встретить вас и проводить до планеты, на которой расположена Галактическая Ассамблея, — сообщает мордатый вельтрочни, едва помещающийся в отведённый ему участок экрана. — Капитан Фратшах, к твоим услугам, кочевница.       Прикладываю пальцы левой руки сперва ко лбу, потом к груди. Это условно-наш жест приветствия и почтения, несколько декад репетировали, прежде чем он начал получаться почти автоматически. Символизирует победу разума над эмоциями и при этом никаких поклонов. Мы не станем кланяться низшим даже ради маскировки.       — Капитан Дэвид МакГрегори, обращайтесь, если что, мадам.       Повторяю жест.       — Очень приятно встретить столь юную и отважную особу, — ну, от шахтёров я и не ожидала ничего, кроме попыток подольститься. — Командир Вега Пелан, мой корабль…       — Катер космической охраны «Регис», лейтенант Ормас, — перебивает его драконианин, делая вид, что так и надо, и что он вообще не слышал фразу веганина, мол, космические помехи всё забили (ведь так и скажет, если тот попытается возмутиться). — Дракония рада приветствовать гостей на территории Союза Галактик.       Отвечаю им обоим всё тем же жестом.       — Посол Зеро и экипаж «Протона» благодарить.       Ах, какие политические дрязги и перетягивание внимания даже на уровне простых исполнителей. Главное, вовремя дать себе по ложноручкам и не начать их всех ссорить. У нас другая задача.       Под расшаркивания Гамма сбрасывает эскорту кое-какие данные по нашей биологии. Поскольку все присутствующие — кислорододышащие, им будет приятно увидеть, что у нас с ними одинаковые потребности. Также уходит запрос поделиться с нами какими-нибудь массивными аудиозаписями речи на интергалакто для улучшения произношения, и земляне наперегонки с драконианами тут же вываливают нам содержимое плееров в виде литературных произведений. Я совершенно не удивлена: в долгих полётах нечем заниматься, только слушать выдуманную бредятину. Зато через восемь суток, когда мы, согласно расчётам, достигнем Зосмы-9 и Галактической Ассамблеи, уже не придётся так ломать речевой аппарат, притворяясь безграмотной. Спишем всё на наши продвинутые мозги, которые быстро учатся.       Надеюсь, за эти дни эскорт не доведёт нас до того, что мы их перебьём.       И ещё придётся пригласить на борт их капитанов.       Хм. Мы точно это выдержим?..