Поликарбидная логика

      Выдержали.       Мы всё выдержали. И манеру МакГрегори закидывать ноги на столешницу. И рыгание Фратшаха. И заискивающее юление Веги Пелана, так и старающегося вызнать, что же мы собираемся покупать и в обмен на что. И заносчивость Ормаса, заслуживающую только выстрела. Я не знаю, каким чудом, но мы действительно это выдержали, аж целых три раза. Дельта, правда, после каждой встречи у нас на борту устраивала генеральную уборку по собственному почину, заставляя роботов промывать корабль с бактерицидкой. Я понимаю, что у каждой планеты своя микрофлора и микрофауна, но нам кололи универсальную вакцину, так что стремление реакторного техника создать идеальную стерильность было сразу расценено Бетой, как фобия. Дельта от такого подавилась, но драить «Протон» не перестала, заявив, что пусть это фобия, но раз уж мы не можем не принимать низших, то следов и отпечатков пальцев на нашем корабле она не потерпит, и хотя бы их… ликвидирует, раз уж ничего другого не дают.       Но больше эскорт мы, надеюсь, не увидим. Два часа назад мы совершили посадку на Зосме-9, и сейчас посольский глайдер везёт расфуфыренных меня, Альфу и Гамму в высоченную голубую башню Галактической Ассамблеи, нестерпимо сверкающую в свете двух солнц. Спасибо, третье за горизонтом, а то вообще, прощай, глаза — даже несмотря на контактные линзы и тёмные очки.       Сейчас у Местной группы довольно стабильный этап взаимоотношений, связанный с недавно завершившимся кризисом у землян. Когда с горизонта исчезла наша цивилизация, они тут же заняли освободившуюся нишу, предпочитая действовать коварством и экономическим давлением, а не силой, как мы, и за почти два миллиона лет распространились повсеместно, как вирус простуды, переживая то спады, то подъёмы, и этим задавая ритм всем соседям. Не так давно, всего шесть тысяч лет назад, Земля была похищена Повелителями Времени из далёкого прошлого, в связи с каким-то древним инцидентом на Галлифрее. Как сказал бы Доктор, тыры-пыры, время-шремя — затерянная в древности планета наводит шороху в будущем. Правда, через пару тысяч лет галлифрейцы вернули Сол-3 на место, но в совершенно разрушенном состоянии, и, конечно, даже не принесли извинений. Всё это сильно подорвало авторитет землян и их положение в иерархии Местной группы, благодаря чему более отсталые или малочисленные цивилизации в очередной раз подняли головы. В итоге на данный момент содружество миров является действительно содружеством на основе равноправия и равноценности, с Галактической Ассамблеей во главе, и, должно быть, это один из любимых периодов истории у нашего главного врага. Местная группа галактик поддерживает внутри себя мир и даже не имеет открытых конфликтов с соседними галактическими группами. Всё стабильно, без крупных происшествий, с плавным и постепенно нарастающим развитием. Идеальный баланс, в который мы собираемся внести изрядную долю хаоса, выбив один из важных винтиков налаженного механизма. Но впрочем, это вторично. Первично — вернуть Скаро, а шумиха, которую мы непременно спровоцируем одним тонко просчитанным действием, отвлечёт от нас внимание и даст Империи шанс начать заново.       Смотрю в окно, удерживая на коленях коробку с посольским подарком и изучая ряды кораблей в космопорте. Это лучше, чем концентрировать внимание на собственном отражении — вид белой хламиды и от души накрашенные Дельтой веки, просвечивающие даже сквозь защитные очки, раздражают. Гамма в парадном комбинезоне похож на офицера с планеты Сто, только не того цвета. У Альфы проблемы с плащом, который мешает в тесных помещениях вроде предоставленного нам глайдера. Мы все предпочли бы одежду, к которой привыкли, но планктон встречает по одёжке, поэтому для первого раза пришлось влезть в парадное барахло. Остальное едет в багажнике — есть подозрение, что нам придётся подзадержаться в комплексе Ассамблеи, поэтому мы собрали всё необходимое.       — Обстановка относительно ясна, — замечает Альфа на синтетическом, — Говорит капитан, советы при необходимости даю я. Гердан, ты молчишь и наблюдаешь.       — Слушаюсь. Есть какие-то специальные указания?       — Да, — говорю. — Следи за степенью лжи любых наших собеседников, чтобы нам не приходилось отвлекаться на это наблюдение. Адери, ты держи в уме все базы данных по всем цивилизациям, с которыми нам придётся столкнуться, будешь подыскивать рычаги давления по ходу разговора, если вдруг возникнут непредвиденные осложнения. А я буду врать.       В конце концов, это единственное, что я умею делать действительно хорошо.       Сверкающий голубой стержень вырастает с каждым рэлом, уже видны более низкие пристройки. Из космоса это выглядело, как огромный гномон с циферблатом, разделённым на восемь частей. Вот только сколько звёзд, столько и теней, и довольно забавно просчитывать их траектории и пересечения. Кстати, на самой макушке башни загорается лилово-розовая искра — встаёт третье солнце. Но мы скоро окажемся в здании, и нашим глазам будет плевать на двадцатипроцентное возрастание яркости освещения. Согласно моим данным, на этой планете никогда не наступает ночь.       Заезжаем в подземный гараж ровно тогда, когда башня перекрашивается в лиловое до середины. Уф, можно снять защиту с глаз и оценить помещение с низкими потолками и широкими пилонами, овальными в сечении. Да уж, эта постройка — явно не двадцатый — двадцать первый века Сол-3. Нормальный полимерный железобетон и кораллит, декоративно оформляющий стены и опоры в виде лилово-голубых струй, густых снизу и постепенно истончающейся сеткой разбегающихся по потолку. Заодно форсирует пилоны внешним каркасом. Над нами всё-таки боковой корпус, в котором, если не ошибаюсь, от тридцати до пятидесяти этажей, в зависимости от близости к центральной башне. В кораллите мерцают белые звёздочки вплавленной подсветки. Пол блестит, как тёмное стекло, идеально отражая светящиеся пилоны. Нерациональное покрытие для гаража, потому что здесь даже самая стойкая поверхность царапается и сильно пачкается, но зато в духе всего строения.       — Мы прибыли, господа, — сообщает автоматический водитель, останавливаясь и открывая двери. Я не питаю иллюзий — пусть глайдер роботизирован и не требует живого пилота, однако наши переговоры наверняка прослушивались. Но это незначительно. Синтетический язык строился по алгоритму, основанному на алгоритме галлифрейского, и так же не поддаётся расшифровке. Вот только наши лингвисты доработали язык так, чтобы его даже ТАРДИСы не могли осилить. Просто на всякий случай. А то одна синяя будка постоянно подворачивается нам под гравиплатформу, как чует. Я не надеюсь на скорую встречу, но фактор Хищника никогда нельзя исключать до конца. Главное, не исполнить старую мечту и не врезать ему по морде прямо с порога, а то это вызовет ненужные вопросы. Хотя от одной мысли о столь изысканном удовольствии рука начинает предвкушающе сжиматься и разжиматься, а на кончиках пальцев появляется приятное электрическое покалывание.       Однако пора выметаться из машины, тем более что нас уже ожидает лорд Бельтир, являющийся вице-президентом Ассамблеи, и, судя по нашим данным и по полосатым волосам, он родом с Пеладона — интересной планеты, которая на протяжении прошедших лет более тридцати раз пыталась сменить политический строй, но всё равно упрямо возвращалась к абсолютной монархии. С лордом двое сопровождающих, из которых один — землянин, а другое — центаврианин. Трое на трое, как и было обговорено.       Выхожу первая. За мной на одинаковом расстоянии и от меня, и друг от друга следуют Альфа и Гамма. И конечно, все шагаем в ногу. Хоть убейся, но если уж боевое построение въелось в мозг, от него не отделаешься. Серв, ко всему прочему, тащит ящик с нашим багажом.       — Посол Зеро, — представляюсь, прикасаясь ко лбу и груди ровно настолько неторопливо, чтобы это выглядело достаточно величественно и при этом уважительно к собеседникам. Интересно, как с их точки зрения смотрится невысокая девчонка на фоне двух громил? Наверное, моя с ребятами разница в росте связана с ДНК Велони Руал — оба женских прототипа невысокие, а мужские, словно в насмешку, все получились крупные. Кроме того, мы с виду довольно юные, а выражение глаз отчасти маскируется линзами. Впрочем, бетонные физиономии скорее вызовут ассоциацию с полным отсутствием понятия «возраст».       Наши встречающие внимательны и слегка взволнованы, хотя и не показывают этого на лицах. У центаврианина слегка пульсирует зрачок, пеладонин учащенно дышит, землянина выдаёт сердечная аритмия. Полечился бы…       — Вице-президент Галактической Ассамблеи, лорд Бельтир, — представляется мужчина, вежливо склонив голову — только голову! Если когда-нибудь нам позволят рассекретиться, я заставлю его ползать на коленях, вымаливая жизнь, и даже дам надежду на то, что он может мне пригодиться и продлить своё бессмысленное существование. Я даже дам ему пожить рэлов двадцать с этой мыслью. А потом уничтожу.       Так же по очереди представляем своих спутников. Сколько у низших уходит полезного времени на ритуалы и церемонии!.. Ведь мы уже и так друг о друге знаем, могли бы сразу перейти к делу. Но нет, сперва нам ещё предлагают выбор — отдохнуть с дороги или же сразу приступить к переговорам. В отдыхе экипаж «Протона», естественно, не нуждается, и потом, я не люблю тянуть варгу за плети, поэтому мы отправляемся в рабочий кабинет Бельтира прямо с багажом. По дороге, впрочем, помощник-землянин быстро вызывает кого-то из обслуживающего персонала, отнести в посольскую гостиницу наши вещи. Гамма безропотно позволяет забрать у себя ящик: пусть несут, там нет ничего крамольного, даже если кто-нибудь осмелится сунуться внутрь. Есть такая древняя-древняя каледианская пословица: «Если ты посол мира, не размахивай пистолетом в открытую». Комбинезоны, излучатели — всё это лежит в арсенале корабля. На крайний случай нам и нашего естественного оружия хватит, а на самый крайний — Бета и Дельта остались на борту, и было бы неразумно их провоцировать.       Боевой порядок по дороге сохранить не получается. Пеладонин ненавязчиво оказывается рядом со мной и, не давая толком оценить качество остальной постройки, проявляет вежливость в дежурных фразах о погоде, моей якобы приятной и чрезвычайно юной наружности и оставшемся позади путешествии. К подобной беседе я вполне подготовлена, поэтому так же дежурно отвечаю, что погода у них тут, хм, яркая, моя внешность не соответствует реальному возрасту, а путешествие было вовсе не долгим и уж тем более не утомительным. Двое его помощников примерно так же пытаются разговорить моих парней. Особенно не повезло центаврианину, ему (или правильнее говорить, ей? Кто этих гермафродитов разберёт…) достался Альфа. Собственно, потому наше построение и развалилось — господа из эскорта, совершенно очевидно, уже стукнули про то, что мы выдерживаем дистанцию и без нужды друг друга руками не хватаем. К сожалению, с этим ничего нельзя сделать — отпечаток долгой жизни в скафандре не выгоняется даже гипнозом и психоанализом, приходится отбрёхиваться традициями.       Гамма держится неплохо, отделываясь односложными «угу» и «ага», а вот Альфу явно напрягает собеседник. Не до конца пройденная адаптация, плюс тревожная обстановка, плюс уйма незнакомых цветов, запахов и привкусов в воздухе. Я как-то спокойнее всё это воспринимаю, наверное, сказывается опыт и наибольший срок жизни в виде прототипа. Гамме помогает любопытство, оно всегда унимает нервозность. Но Альфе не на что опереться. Придётся помочь.       «Ты слишком заметно начинаешь нервничать, — мысленно предупреждаю стратега. — Скоро это будет видно даже планктону».       «Оно… пахнет!» — в мысль вложено столько отвращения, что я едва сдерживаю улыбку.       «Конечно, пахнет. Любое живое существо пахнет, не поверишь. Вспомни отрыжку Фратшаха», — аж у самой от воспоминания подкатывает тошнота.       «Надеюсь, мне позволят его… ликвидировать. Когда-нибудь».       «Хорошо, тогда этот пеладонин мой».       Чувствую его улыбочку. Отвлёкся, успокоился. Пусть утешает себя мечтами о том, как лихо превратит трёхметрового монстра в горку протоплазмы. Мысли о стерилизации Вселенной от низших тварей всегда поддерживают боевое спокойствие. Как говорится, уничтожить и радоваться.       Слово за слово, мы оказываемся в кабинете вице-президента, квадратном, со скруглёнными углами, отделанном натуральным деревом и с окном во всю стену. Наконец-то начинается наша с Альфой работа. Для начала занимаем предложенные нам кресла за большим столом. Не могу не отметить попытку низших хотя бы внешне соблюдать общее равенство и взаимное уважение, хотя их истинные мысли мне насквозь видны даже по реакции организмов. Лорд Бельтир явно кичится своим благородным происхождением и тайно презирает обоих помощников. По поводу нас он ещё не определился, так как про нашу социальную систему мы сопровождающим почти не рассказывали, уводя разговор в сторону. Центаврианин считает пеладонина грубияном, а землянина — соперником. Секретарь с Сол-3 вообще со сдвигом, реагирует на лорда, как на женщину. Я такое пока только у Джека Харкнесса видела, чтобы первичный инстинкт низших работал настолько неправильно. А к центаврианину у этого мужчины подсознательное отвращение, видимо, связанное с его экзотическим обликом. Так что масками всеобщего равенства и межгалактического братства далеков не обмануть. Надо будет подумать, может, это можно будет использовать. Во всяком случае, поставлю себе галочку на этот счёт. А пока продолжу демонстративно путать ударения и порядок слов и запинаться на склонениях и согласованиях времён: типа, задумываюсь, чтобы не допускать ошибок.       Ставлю на стол небольшой контейнер с подарком, который до того несла в правой руке — сфера со срезанным дном из хромированной стали, натёртая до идеально зеркального блеска, и наверху, для удобства переноски, небольшая ручка, украшенная отполированным шерлом. Подвигаю к вице-президенту:       — Дар знакомства для Ассамблея. Традиция кочевников.       — Ассамблея благодарит вас, — Бельтир опять слегка склоняет голову и кивает секретарю, мол, передай. Пока тот подходит, забирает у меня контейнер и переставляет поближе к пеладонину, я прикидываю, как долго они будут его открывать. На самом деле, ничего особенного нет, десантура за сотую часть рэла справится: под ручкой для переноски находится совсем несложный и легко угадываемый замок с секретом, а внутри — мини-голограф, который должен спроецировать при открытии страшно навороченную трёхмерную фрактальную иллюзию, имитирующую наши несуществующие художественные достижения. Иллюзия медленно движется и обладает лёгким гипнотическим эффектом на примитивный мозг. В идеале, слегка расслабляет, но если знать секрет, то можно воспользоваться и внести в попавшие под влияние фракталов мозги кое-какие мысли. Но не сейчас, разумеется.       Сверкающий шар, похоже, озадачил лорда. Но не ждать же, пока пеладонин сообразит, как открывается подарок?       — Позвольте ещё раз благодарить за приём, но у нашего народа не принято тянуть с делом. Я уполномочена рассказать коротко, кто мы и зачем здесь. Вы разрешаете?       — Конечно, — кивает вице-президент, отодвигая подарок. Похоже, из моих слов сделал вывод, что его прямо сейчас открывать не обязательно.       — Хочу, чтобы вы сначала лучше понимали наши полномочия. Я есть член Высшего совета нашего вождя, из верховной каста. Это не выборная должность, это право рождения и назначение правителя. Адери — из другая каста, планировщик, экономист, стратег крупного уровня. Гердан — инженер, физик, учёный. Тоже большой, уважаемый специалист, — для космической плесени даже обычный серв сойдёт за научное звездило. — На корабле — врач и ещё один инженер. Возможно, часть этого вы знаете от капитанов эскорта. Мы полагаем, они сообщали всё.       Когда договорю, сломаю язык на этой нарочно безграмотной речи.       — Да, — кивает пеладонин, складывая ладони лодочкой на столе. — Однако вы были довольно неразговорчивы, хотя ваш корабль потряс воображение наших людей.       — Таково распоряжение, мало, немного говорить с исполнителями младших каст… уровней. Могут не всё понять, исказить информацию. Можем прямо говорить лишь с теми, кто наш уровень, — я сижу всё так же, слегка откинувшись в кресле и расслабленно положив руки на подлокотники. Теоретически мне следовало бы чувствовать волнение, но меня, наоборот, подхватила и несёт река наглой уверенности. — Наш народ давно жил здесь, ваша группа, карликовые галактики. Координаты потеряны, но это не имеет значения. Мы не имеем виды возвращаться и претендовать на то, что имеет для ваше общество важность.       — Но вы говорили о каких-то ресурсах.       — Да. Мы наблюдали. Никто из вас не пользуется, значит, не нужно. Через немного поколений у нас станет перенаселение, ожидается выработка ресурсов текущего региона. Мы хотим создать потомкам место жить. Разведали соседние войды*, нашли протогалактика. Мало-мало не хватает масса и гравитация для начала процесса звездообразования. Нужен гравитационный удар в центре облака. Для вас безопасно, далеко. Мы хотели бы взять умершие звёзды, чёрные дыры, недавние, конкретный тип, список есть. Их можно использовать для зажигателя. Будет новая галактика. В обмен дадим часть наших знание.       Сказать, что у господина вице-президента и его секретарей отпали челюсти, это ничего не сказать. Центаврианин аж цвет поменял. Конечно, они ожидали чего угодно, но не того, что пигалица вроде меня начнёт рассуждать о вещах, которые их учёным даже не снились, так обыденно, словно решает, какой полиролью лучше переборки на корабле драить.       — П-позвольте… Зажечь галактику? Чёрные дыры?..       — Да, — киваю с запинкой, потому что очень хочется сказать вместо этого «да» совсем другое слово, «подтверждаю». — Другая наука, много возможности.       — Но это не под силу никому во Вселенной, мы бы знали!..       — Долго жили за пределами мира. Между мирами. Никто не помнит, забыли. Давно-давно было, до большой война во времени, когда кочевники ушли. Мы изучали физику пространства и сопределий. Много учились. Много знаем. Вернулись, потому что тяжело за пределами, — чуть улыбаюсь. — Родной мир, он важен. Мешать не будем.       В глазах пеладонина бегущей строкой проскакивает мысль, читаемая даже без телепатии и эмпатии: «Если у них действительно такие технологии, чтоб галактики как нефиг делать зажигать, то что же будет, если им отказать или оскорбить?!»       — Мы объясним вашим учёные, как сделаем. Это никому не будет вредить. Действительно безопасно. Нас мало-мало, не хотим конфликты, торговля продуктивнее. В обмен дадим знание. Изучали вас, поняли, вы не знаете. Мы покажем топливо, более совершенное вашего. Для кораблей, для электростанций.       — Простите мне недоверие, но это звучит, как… шутка… — такое можно было брякнуть только от полного обалдения, особенно лорду. Но вместо того, чтобы улыбаться или хмуриться, я сохраняю бесстрастное лицо:       — Ваши люди видели корабль кочевников. Вы наблюдали посадку, отсюда видно, — киваю на окно. — Нет выхлопы, нет огонь, нет гравитационное давление, нет звук. Экологически чисто, безопасно. Большой прогресс для вас, место жить для нас. Продуктивность. Объясните это Ассамблея, если согласятся, позовите учёных. Адери и Гердан всё им расскажут.       — А если Ассамблея откажется? — пищит центаврианин.       — Мы просто уйдём. Есть содружества среди другие галактики, кто-нибудь согласится на обмен, — пожимаю я плечами всё с той же бесстрастной физиономией.       — У меня вопрос, — пристально смотрит на меня землянин. Как его, Карл Шварцвальд, что ли. — Если вы нас изучали и даже довольно свободно владеете интергалакто, то зачем вы использовали те странные коды для связи?       Позволяю наконец лёгкую улыбку:       — Проверка. Мы должны знать уровень, с кем договариваться. Ваше общество готово получать знание определённого уровня, но не больше. Больше навредит и вам, и нам. Много знание — много ответственность. У вас ещё есть опасные руки, не все, но есть. Нельзя отдать опасное знание, вам много вреда.       Похоже, я его слегка смутила.       — А что, у кочевников нет преступности? — тут же живо и очень предсказуемо интересуется центаврианин. Менталитет юристов-эстетов-пацифистов, варги-палки.       — Наши мало. Все на виду. Сразу найдут, будет наказание. Редко-редко бывают психические нестабильности, как у других народы. Никто не идеален. Но, как это... мафия нет, расколы и революции нет. Кочевники — один народ, вроде монархия, касты.       — Сколько же вас? — спрашивает пеладонин       — Меньше, чем вас, — отвечаю, улыбнувшись чуть шире. Пусть трактует, как хочет. — Мы умеем стоять за себя, но торговля выгодная, продуктивнее. Менялись знаниями в сопредельях, не воевали.       — Сопределья… Вы имеете в виду другие государства, или же…       — Другие измерения, — и повторяю. — Живём между мирами. Можно войти в любой мир. Но это долго объяснять, учёным проще.       — Фантастика, — не удерживается землянин. — На чём основано ваше топливо?       Киваю Гамме.       — Тёмная материя, тёмная энергия, — говорит он. — Уловители, два потока с разным спином. Аннигиляция. Другая физика, не задевает нас, очень чисто. Аналогично циклу «вода плюс электричество, гремучий газ, взрыв, вода», только КПД до девяносто девять и девять десятых проценты, и полное восстановление запасов топлива после выброса. В войдах перемещаться труднее, но здесь дёшево, выгодно. Не действует в гиперпространстве, но сокращает остальные расходы на синтез энергии, в том числе на планетах.       — Мы подозревали, что контакт с вами будет необычным, но это просто что-то потрясающее! — не удерживается Бельтир. Как из его интонаций сразу вежливость-то попёрла. А у этого Шварцвальда в зрачках так и прыгают цифры. Смещаю правую руку и незаметно засовываю в карман большой палец. Вот так, а теперь извлечённую крошку нано-чипа — под подлокотник кресла. Есть небольшой шанс, что нас попытаются тихо убрать и самостоятельно разобраться с «Протоном», но перед этим они попытаются узнать хоть какие-то стратегические данные от нас же. Кроме того, мы уже предприняли первые шаги для обеспечения собственной безопасности, рассказав эскорту, что управление кораблём полностью изоморфно и что мы своих в космосе не бросаем. В сочетании с только что полученной информацией гостеприимные хозяева всё же сперва подумают, прежде чем впрыснут нам какую-нибудь дрянь в вентиляцию.       — Вы сказали, что раньше жили в одной из карликовых галактик Местной группы, — центаврианин вновь принимает свой обычный зелёный цвет. — Почему же оставили родину, что заставило вас скитаться?       — Согласно историческим записям, на родине большая война между большими народами. Наш — другой, маленький народ. Хотели спастись. Не было технологий для космоса, нашли путь в междумирье. Рифт, трещина, естественное образование. Несколько раз пытались возвращать, но война тянулась, потом планета умерла, — чуть усмехаюсь. — Большие дерутся, маленький бежит. Координаты родины стёрты предками.       — Насколько знаем ваши термины, — вступает Альфа, — парадокс Ферми**. Наш дом погиб эта причина. С тех пор не любим война. Убили надежда, начали сначала. Модифицировали гены, приспособили под междумирье. Наука — главное, потом — обмен знаниями. Потом всё остальное.       — А как вы относитесь к искусству? — продолжает домогаться центаврианин. На самом деле, создать у него позитивное впечатление даже важнее, чем у вице-президента, потому что президент Ассамблеи — тоже центаврианин, и они между собой непременно обсудят этот разговор, стопроцентно идущий под запись. Поэтому отвечаю заранее заготовленную отмазку:       — Мы стараем, учим понимать другие формы искусства, не такие, как у нас. Это всегда любопытно. Сами ценим ораторское искусство, идеальность науки, хороший ритм.       — Наука в роли искусства? — Бельтир правильно выхватывает мою мысль. Ну, на самом деле, не мою, конечно, это разработки стратегов. — Некоторые народы-члены Ассамблеи прекрасно вас поймут…       «Все поставили прослушку?» — мысленно уточняю у парней.       «Под сиденье кресла», — тут же отчитывается Альфа.       «Под столешницу и на плащ центаврианина», — отзывается Гамма. Когда на центаврианина-то успел?! Умница. Люблю обоих, транслирую им одобрение.       — Сколько примерно надо ждать предварительный ответ? — спрашиваю у пеладонина.       — Сейчас заканчивается утреннее заседание. После перерыва я первым делом сообщу о вашем предложении. К вам будет много вопросов, вы же понимаете. Скорее всего, завтра вас пригласят на совещание, но если вы хотите вернуться на корабль…       — Мы взяли всё необходимое, можем задержаться здесь, — я снова рисую улыбку, чуть склонив голову набок. Так же немного опускаю взгляд: общая картина, по моим данным, должна вызывать ассоциации с некоторой застенчивостью. — Мы редко бываем планеты, мало всего знаем. Можно будет посмотреть?       — О, конечно, разумеется! Вам предоставят помещение с общим холлом в посольской гостинице, там есть подробный план комплекса Ассамблеи для каждого. Также у вас будет ассистент из числа персонала, который умеет здесь ориентироваться и во всём готов вам помочь.       — С благодарностью принимаем, — снова изображаю жест почтения, ребята синхронно повторяют за мной. — У нас нет ваши носители информации, инженеры сделали транслятор на основе радиоволна и спроектированные коды, могу передать список чёрные дыры сейчас, можно после. Любой компьютер с приёмником уловит.       — Да, пожалуйста, — пеладонин надавливает на столешницу, и из неё беззвучно вырастает портативный монитор. Хм, я думала, это просто рисунок для украшения, а это замаскированные сенсорные панели.       Киваю Гамме, он достаёт из нагрудного кармана мини-комп размером два на три мега и, сдавив, вызывает вирт-панель и вирт-монитор. На самом деле, мы легко могли бы поместить такую штуку в корпус величиной с пылинку и приклеить его лаком к ногтю, но, как справедливо заметил Альфа, у самых умных это могло бы вызвать мысли о размере наших следящих устройств. Через пару рэлов информация передана на компьютер вице-президента. А с ней и маленький вирус, которым мы вскроем местную правительственную локалку. Это была уже моя идея, полностью поддержанная стратегом и разработанная сервами. Более того, работу вируса мы успели отладить на бортовых компьютерах эскорта: унификация всего и вся вредит не только далекам, а порыться в чужих файлах никогда не вредно. Ну разве мы не гениальны?       — Координаты в вашей системе измерений, мы заранее пересчитали, — предупреждает Гамма. — Есть список, есть трёхмерная карта с ваши стандартные названия. Не знали, что наглядное, сделали оба варианта.       Землянин снова пристально глядит на меня.       — Если у вас такие технологии, почему вы просто не забрали то, что вам нужно, а вступили в переговоры?       Умничка какой, почти верю в то, что этот представитель планктона разумен. Расстреляла бы за проявление интеллекта!       — Кочевники не воруют. Это не наша территория, брать тайно дурно, плохо, — слегка свожу брови и сужаю глаза, надо же продемонстрировать возмущение. Ребята подхватывают мою реакцию буквально в тот же миг. Со стороны так вовсе кажется, что нас одновременно разозлили. — Ваш народ может поступать иначе?       Не удержалась, засветила в «яблочко», воспользовавшись знаниями о землянах. Конечно, Сол-3 очень часто поступает иначе, это же Сол-3. И пеладонин с центаврианином уже мысленно посмеиваются, представляя, как сейчас Шварцвальд будет выворачиваться из неудобной ситуации, в которую сам себя загнал.       — У моего народа в истории было всякое, потому и спрашиваю, — отвечает землянин. Нет, определённо, он умеет думать. Просчитал, что мы можем знать гораздо больше, чем показываем, и предпочёл признать поражение. — Простите, если мои слова были грубыми или оскорбительными. Прошу не судить по ним всё содружество Местной группы.       — Каждый имеет право быть такой, какой является, — спокойно отвечаю я. — У вас есть ещё вопросы?       — Пока нет, — наконец снисходит до того, чтобы спасти Шварцвальда, Бельтир.       — Слова кочевников донесены до Ассамблеи. Надеемся на предварительный ответ сегодняшний вечер, — говорю, поднимаясь, и снова касаюсь лба и груди. Пеладонин слегка напрягается, поднимаясь следом для прощания.       «Альфа, я что-то сделала не так?»       «Он пеладонский дворянин, следовательно, привык позволять удалиться и ставить точку в любой беседе самостоятельно, а ты не дала ни того, ни другого».       Хм, вот оно что…       «Благородный лорд опущен ниже гравиплатформы?»       «Согласно моим данным, да. Ты сейчас окончательно перетянула ситуацию на себя».       «И нажила врага?»       «Вряд ли. В Ассамблее нет жёсткого регламента поведения, единого для всех, а тебя пеладонин вынужден признавать равной себе. Но ты точно и абсолютно для него больше не наивный подросток».       «Жаль. Наличие врагов всегда держит в тонусе».       «Здесь все — наши враги. Но если ты имеешь в виду тех, кто не выносит персонально тебя, то Карл Шварцвальд — первый претендент на это место. Он уже испытывает к тебе неприязнь».       «Это из-за психического отклонения. Он любит таких, как вы».       Альфу внутренне передёргивает. Ага, он тоже заметил наклонности землянина.       «Ты слишком увлекаешься сарказмом, Зеро. Оставь его низшим».       Мысленно хмыкаю, покидая кабинет. И могу поспорить, что мы все трое совершенно одновременно активируем прослушку со своих чипов. Но в кабинете за нашими спинами пока воцаряется потрясённое молчание, зато с диванчика в приёмной нам навстречу встаёт и изображает приветственный поклон гуманоид с серебристой кожей. Ну, привет, Диплос. Смотрю, в Ассамблею и впрямь слилось всё то, что мы не успели… у… унич… зачистить.       Диплосианин довольно высок, даже выше Альфы, и одет по местной галактической моде, хотя волосы его, по традиции родной планеты, замотаны куском ткани. Похожие головные уборы когда-то носили на Земле, назывались такие «тюрбан» или «чалма», но там наматывали больше тряпок. Общий цвет кожи, глаз и привычка прятать голову под головным убором без сомнений выдают уроженца голубого гиганта, каковым, в сущности, солнце Диплоса и является. Похоже, это и есть наш провожатый.       Изображаю приветствие, парни даже не снисходят. В конце концов, контакт с низшими — это именно моя работа.       «Альфа, — быстро отмысливаю в патвеб. — Запиши для меня разговор с «жучков», пока я забалтываю это двуногое», — как ни обидно, но мне придётся отключиться от прослушки, чтобы не отвлекаться сразу на два дела. А серебристый гуманоид тем временем сообщает:       — Уважаемые послы, моё имя Цилен Всиа, и для меня большая честь быть вашим помощником и сопровождающим.       — Благодарим за предложенную помощь, Цилен Всиа, — отвечаю, останавливаясь напротив. — Вы можете показать нам это место, немного, для ориентирование, а потом проводить в жилище? Простите, если наша речь мало неверная, недавно учим язык.       — У вас прекрасная речь для тех, кто почти не имел языковой практики, — отзывается он с очередным лёгким церемонным поклоном. Ладно, примитив, в случае рассекречивания ты уже заслужил быструю и лёгкую смерть, в отличие от некоторых. Но с тобой следует быть осторожнее.       «С ним следует быть осторожнее, — вдруг бахает мне в приват Альфа, и я еле сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться такому совпадению мыслей. — Скорее всего, он — квалифицированный ксенопсихолог, и может быть опасен».       «Тоже это подозреваю».       А Цилен продолжает:       — Что вас интересует больше всего? Комплекс включает в себя не только зал заседаний Галактической Ассамблеи и посольские корпуса, но также обширные библиотеки, музеи, образовательные и концертные залы, также есть парк-коллекция, составленный из растений с большинства планет, входящих в союз, и большой спорткомплекс…       — Сначала надо понять ориентировку, логику, — втыкает Гамма, крутя головой по сторонам, и я еле удерживаюсь, чтобы его не пнуть.       «ЗАКРОЙ РОТ, ЭТО ПРИКАЗ!!!» — ору мысленно и вслух говорю:       — Гердан имеет в виду, мы не очень хорошо ориентируемся такие здания. Вся жизнь — корабль, — чуть пожимаю плечами, — на планета бываем редко, дом знаем плохо. И ещё, традиции. Тут много других, у всех свой уклад, так? Как вы делаете, чтобы избежать конфликты? Каковы правила места?       В общем, похоже, я нашла далеканиумную жилу для поддержания беседы — диплосианин таскает нас по коридорам и рассыпается в объяснениях, как им всем удаётся не передраться из-за нарушения традиций друг друга, остаётся лишь подкидывать наводящие вопросы. А нашему «логику» я потом вкачу, когда один на один останемся. А Альфа добавит.       Таким образом беседуя, мы проходим два или три корпуса, то пешком, то пользуясь траволаторами. В какой-то момент получаю мысленное сообщение от Альфы:       «Этот землянин должен быть… ликвидирован. Он слишком умный».       «Он догадался?»       «Да. Он активно настаивает отказаться от нового топлива».       «Не такой уж и умный», — мысленно усмехаюсь я. Но то, что Шварцвальд сразу понял последствия в правильном ключе, это неприятно. Действительно, такие вещи, как халявное топливо, вечные батарейки и небьющаяся посуда — страшный кризис для экономики, на который мы, собственно, и поставили. Но Ассамблея всё равно не сможет отказаться от нашего предложения, чтобы не уступить преимущество другим крупным интергалактическим союзам, прежде всего, Альянсу Девы. Ну, это, конечно, местное название, перекочевавшее в обиход с Сол-3, сами жители скопления галактик в созвездии Девы иначе себя называют. Но мне неохота ломать язык об их речь даже мысленно.       «Вы слышали?» — вдруг с тревогой говорит Гамма.       «Что?» — уточняет Альфа.       «Странный звук. Слева».       «Нет», — я действительно ничего не слышала, потому что занята беседой на два фронта — вслух и телепатически.       «Словно сломанный насос климат-системы. Но откуда здесь такой насос? Разрешите проверить!»       «Отставить», — отвечаю. Мало ли что там шумело. Быть может, послышалось.       «Не отвлекайся от миссии. Всё остальное нас не касается», — Альфа такой Альфа…       В этот момент мы выходим на широкий смотровой балкон. От ослепительного сияния трёх солнц нас защищает тонированное окно, но бескрайнее плоское пространство с высящимися разномастными кораблями и далёкими блестящими вершинами гор действует впечатляюще даже на меня, на что уж я повидала космос. Альфа и Гамма вообще всю жизнь провели на базе «Центр» и довольствовались чужими воспоминаниями о планетах, так что сбили шаг и замерли, как будто у них сел аккумулятор. Наш провожатый явно доволен произведённым эффектом. Надо что-нибудь сказать, чтобы продемонстрировать наше впечатление и заодно подтвердить «легенду»:       — Это… потрясающе. В космосе нет такое ощущение дистанции.       Я не сразу понимаю, что откуда-то сзади доносится весёлый женский смех и поддразнивающая реплика:       — Ну давай, Жозеф! Ты такого никогда не видел, тебе понравится! Целых три солнца!       — Осторожней, звёздная девчонка! Смотри, куда несёшься!       И тут же в меня кто-то врезается.       Оборачиваюсь.       — Ой, извините, — меня встречает виноватая улыбка, но её обладательница — это последнее, что я хотела в своей жизни видеть при текущих обстоятельствах.       Варги-палки, ну почему именно сейчас нельзя выстрелить?! Это же… тал!