Потерянный рай

Загрузочное окно «Анимуса»

Дезмонд устало прикрыл глаза, наблюдая перед собой все те же бесконечные пути, простирающиеся вокруг него. Кажется, что он уже не помнил жизни без Анимуса, без этой погони за артефактами Эдема и борьбы с тамплиерами и, в частности, с Абстерго. Он точно знал, в чем заключается его цель — найти Яблоко здесь, где-то в этих бесконечных закоулках. Анимус, как и всегда, принял его в свои объятия, не желая больше выпускать; Ребекка сказала, что это может стать для него последним путешествием. Дезмонд усмехнулся про себя — что ж, ему надо спасти мир, и раз уж ему придется пожертвовать собой, значит, так и надо. Кажется, Эцио был немного разочарован в ответе, когда Майлс рассказал ему правду. А что еще ожидал услышать итальянец? Эцио хотел задать больше вопросов, но решил, что пока он все обдумает, а Дезмонд тем временем уже был готов отправиться на поиски Яблока. Наверное, если у него возникнут вопросы, пока Дезмонд не вернется, Уильям сможет ему ответить на все — в конце-концов, Эцио тоже приходился для него предком. Больше не теряя времени, Дезмонд, почувствовав, как кожа покрылась мурашками от холода, отправился куда-то вперед, шагая по невидимому полу и видя, как остаются еле заметные расползающиеся следы от его шагов. Куда он шел? Куда ему вообще нужно идти? Может быть, это вообще была бредовая идея, но пути назад уже не было. — Бекка? — спросил он в пустоту, но ответа не последовало. Это странно, потому что девушка обещала держать с ним связь. Но вдруг он оказался в ловушке? В этой ловушке Анимуса, откуда он не сможет сбежать и будет вертеться тут, как белка в колесе, пока не умрет от жажды и изнурения. «Нет, так заканчивать я точно не хочу, » — подумал он и пошел дальше, вперед, наблюдая, как меняется фон Анимуса перед ним с белого на золотистый. Казалось, что он шел уже бесконечно долго, и ноги уже начинали уставать. Что он вообще хотел тут найти — это же бесконечный лабиринт, еще и с невидимыми стенами! Непосильная задача для его слабого мозга, да и кто знает, что вообще здесь за пространство, может оно четырехмерное, а то и пяти, а Дезмонд видел лишь малую часть этой комнаты и не понимал, что происходило вокруг. Да, компьютер определенно должен понимать четырехмерное пространство, в отличие от ничтожного человеческого мозга. Даже Ребекка, пожалуй, не смогла бы понять, тогда куда стремиться Дезмонду? Пиксели вокруг все больше и больше окрашивали пространство вокруг золотом: оно струилось над головой, под ногами и где-то далеко-далеко, там, где должен быть горизонт в его нормальном мире, что-то слабо светилось. «Яблоко!» — подумал Дезмонд радостно и устремился к нему, ускорив шаг, а потом и вовсе переходя на бег, но свечение лишь отдалялось, было такое чувство, что пространство искривляется. — Да стой же ты, подожди! — крикнул он, протягивая руку вперед, но Яблоко было так далеко, что до него невозможно было дотянуться. Земля под ногами начала рушиться, и Дезмонд понял, что падает. Но куда он падал? «Черт!» Здесь не было ветра, но было прохладно, и когда он падал, он ощущал себя в невесомости, но пытался нащупать ногами и руками хоть что-то твердое вокруг, ухватиться хоть за что-нибудь, но не падать в никуда — неужели это будет теперь вечно? Но, наконец, он почувствовал, как приземлился на что-то мягкое и пружинистое, как батут, но, посмотрев вниз, вновь ничего не увидел — такие же пиксели и невидимый пол, на котором он оказался в лежачем положении. Всего лишь мгновение назад он казался мягким, но сейчас он вновь стал твердым, как и всегда. «Анимус играет со мной злую шутку.» — Да, возможно, что и так, — он услышал знакомый голос, эхом раздавшийся у него в голове. — Клей? — спросил Дезмонд, не веря своим ушам. — Н-но… как? Я думал, что Анимус стер тебя. — Да, так и есть, я — всего лишь копия, которая была сохранена в Яблоке. — Но у тебя есть свой разум? Голос засмеялся. — Разум здесь — ничто иное как набор ноликов и единиц. Я говорю так, как сказал бы Я, будучи настоящим, но я — программа, копия которой просто сохранилась в частице Эдема. — А где же сейчас находится Яблоко? Голос затих. Дезмонду показалось, будто он молчал слишком долго, и он даже подумал, что его воображение лишь играется с ним и никакой копии Объекта 16 тут нет. — Чтобы открыть дверь к самому сердцу Анимуса, придется проделать долгий путь, Дезмонд. — Долгий путь куда? Его здесь просто нет, это бесконечное пространство, которое ведет в никуда. Кажется, будто Клей («Точнее, его копия, » — поправил себя Дезмонд) задумался, но программа вряд ли умеет думать, она просто обрабатывает информацию и иногда тормозит. — Бесконечное — для тебя. Просто ты не видишь всего, что здесь происходит, а ведь это целая Вселенная. Дезмонд вздохнул: — Так что мне нужно сделать? Куда мне идти? И почему ты здесь появился? Если хочешь мне помочь — так помогай, а не говори опять загадками. Тот снова засмеялся. — Конечно, я хочу помочь, просто ты некорректно задаешь вопросы. Здесь нет такого понятия как «куда» и «где». Я покажу тебе, но, чтобы решить все загадки, придется очень напрячь мозги. — Мне не привыкать, — ответил Дезмонд, ощущая, что уже потихоньку начинает сходить с ума, ведь, скорее всего, он просто говорит сам с собой. — Давай, показывай. — Сосредоточься. Представь перед собой… какую-нибудь имитацию двери или… огромной двери. Задай ей параметры: материал, толщина, ее высота. Дезмонд закрыл глаза и представил, что перед ним находится дверь, как и сказал Клей: она была сделана из бронзы и украшена по краям орнаментом из колючих веток, которые защищают проход от излишне любопытных глаз. Протяни руку и дотронься до нее — почувствуешь холодную поверхность сплава, а как бы ты ни пытался открыть эту дверь физической силой — ничего не получилось бы. — Давай, протяни ее, — словно в такт его мыслям произнес голос. И Дезмонд протянул руку, ощущая, как ладонь ложится на воображаемую дверь. Но она немного не такая, какой он себе ее представил: изучая дверь рукой, он нащупал две безразмерные ямки, какие были на двери в Великом храме. «Что за…» Он открыл глаза и действительно увидел дверь: она отливала бронзой, а ее шипы грозно смотрели прямо на Дезмонда. Никакого замка на двери не было, да и казалось, будто она парила в воздухе, в этом пространстве, а за ней — такая же пустота. Тогда зачем двери вообще стоять, если за ней ничего нет? — Ты слишком доверяешь своим глазам, — сказал голос, будто прочитав его мысли. — Ты видишь, что за дверью ничего нет, но откуда ты можешь это знать? У тебя недостаточно информации для того, чтобы сделать такой вывод. — В нормальном мире, если за дверью ничего нет, то этого и правда нет. — Нормальный — слишком расплывчатое понятие. Дезмонд вздохнул. — А это что? — он указал на ямки. Если просунуть туда руку, то кажется, будто ты просунул ее в бездну — ты не можешь нащупать края, эта бездна темна и бездонна. — Мне нужно как-то влезть туда? И почему их две? Тебя с собой захватить? Клей рассмеялся: — Нет. Ты должен будешь положить туда ответы на две загадки. — Какие еще загадки? — Дезмонд удивленно приподнял бровь. — И почему их две, а не три, ха-ха? — И третья загадка будет, но лишь за этой дверью, а потом — Яблоко. — Вот как… — произнес он. — Ну что ж, ладно, и что это за загадки? Голос Объекта 16 снова затих, погружая его в тишину. На самом деле он немного боялся, потому что, скорее всего, загадки не будут такими легкими, как «висит груша, нельзя скушать». Да и где бы он достал ответы на загадки и еще положил бы их туда? «Бред какой-то…» — Ты должен положить сюда то, что можешь держать в руке, но у чего нулевой объем. — Стоп… чего-чего? — воскликнул Дезмонд. — Что могу держать в руке, но у чего нулевой объем? Я не хочу вспоминать школьную геометрию. Да и как я найду тебе тут что-либо, если тут ничего нет? — Анализируй информацию, Дезмонд, — холодный голос Клея разрезал воздух (хотя это даже воздухом трудно было назвать). Майлс задумался. Ну что за бредовые загадки? Кажется, что Клей больше ничего не ответит, оставив Дезмонда одного думать над тем, что тот сказал. Нулевой объем — как это? Загадки только начались, а он уже чувствовал себя так, словно его мозги начинали плавиться от мыслей. Видимо, он умрет здесь раньше, чем придумает ответ, а ведь еще надо его где-то найти. — Так, ладно, надо сосредоточиться, — сказал себе Дезмонд и задумался. — Я вообразил себе эту дверь, значит, смогу вообразить что угодно. Он бы хотел вообразить, что это место — ферма, где он вырос. Да, он раньше ненавидел то место, но почему-то ему снова захотелось оказаться там — он даже заскучал по мерзкой овсянке и яблочному соку на завтрак. Живот заурчал от голода. На ферме было так спокойно и беззаботно: можно было ходить к полю и чувствовать, как колосья щекочут ноги, оголенные, потому что на улице было жарко. И запах свежевыпеченного хлеба из соседского дома, который можно было учуять, когда ты возвращался домой после долгой тренировки. Но, оглядевшись вокруг, Дезмонд понял, что не может вообразить себе этого. Он сел на пол, глубоко вздохнув, и решил представить себе фигуру: скажем, квадрат. Нет, куб, ведь фигура по условию задачи должна быть трехмерной, так? Он вообразил себе его грани: эластичные, чтобы можно было делать с ним все, что вздумается, синего цвета, как безоблачное небо или как Блю Кюрасао — один из напитков, что он готовил в баре. «Сейчас бы выпить…» Майлс отбросил лишние мысли и вновь вернулся к своему кубу, протянул руку и взял его в ладонь. «Так, отлично, я могу держать его в руках, но у него явно не нулевой объем… Думай, думай. Хм, а что если…» Дезмонд представил, как воображаемый нож вырезает из середины куба другой куб. «Нет, что-то не то.» Он решил сначала разложить куб на части, на более маленькие кусочки: один большой куб можно разрезать ножом на, скажем, 27 частей — Дезмонд наблюдал, как меняется созданная им фигура, распадаясь на более маленькие части, и подумал: «Я могу убрать отсюда центральный куб. Нет, опять что-то не то… Может быть, убрать не только центральный куб?» Он протянул руку к фигуре и вытащил сначала центральный кубик, а затем тот, что был сверху от него. «Кажется, что-то может получиться из этого…» Он убрал и другие кубики, что прилегали к центральному — снизу и со всех остальных сторон, и задумался дальше. «Кажется, ничего не получается.» В его памяти появился Шон. Сколько он помнил его, они постоянно ссорились, даже по мелочам, а после той ночи в фургоне… Кажется, тот стал его ненавидеть и всеми силами избегал Дезмонда. Его лицо залилось краской, когда он вспомнил об этом. «Какой позор…» Загадка, загадка — нужно сосредоточиться на ней. Дезмонд подумал, что, может быть, можно и остальные, более маленькие кубики, разрезать на части поменьше? А потом сделать с ними то же самое, что и с большим кубом — вытянуть сердцевину, оставив его практически пустым. Дезмонд представил это и с удивлением посмотрел на фигуру, которая у него получается. С каждой новой мыслью об операции, что нужно проделать с более маленькими частями куба, появлялись новые дыры, меньше предыдущих, и они разрастались, словно плесень на черством хлебе. Нет, он больше не мог думать об этом, но дыр становилось все больше и больше и он начал чувствовать себя нехорошо. — Вот видишь, Дезмонд! — воскликнул голос. — Я знал, что у тебя все получится. — Я сейчас с ума сойду… — он устало прикрыл глаза. — Мне нужно продолжать? Представлять, как я выкидываю маленькие кубики из больших до бесконечности? — Нет. Просто позволь воображению додумывать за тебя. — Я так устал… Он вздохнул и устроился поудобнее на полу. Голова кружилась и была такой тяжелой… Он не заметил, как начал засыпать, даже не думая о чем-либо — ему просто хотелось отдохнуть. Дезмонд не знал, сколько времени он уже тут находился, внутри Анимуса, и то, что его злило больше всего — он не мог связаться с Ребеккой, хотя знал, что она пыталась. «Поскорее бы выбраться отсюда…»