Не та нить

«Как же долго идет время» Сасори смотрел на часы каждую минуту, и ему кажется, что проходит час. Сакура должна вот-вот появится. «И как я должен отреагировать?» Он лежал на траве и смотрел в вечернее небо. Облака плыли медленно, как и время. «Я, наверное, должен сделать удивленное лицо, застыть в шоке, или мне разозлиться? Как же я отреагировал тогда? Кажется, застыл в шоке. Да я застыл. И сейчас так, значит, сделаю. Стану как статуя» Он закрыл глаза и положил на них руку. «А что потом? Ведь это его ребенок. А я не хочу быть ему отцом. Я вообще не хочу сейчас быть отцом. А может…» Он поднял руку к небу и сжал кулачки, представляя, что поймал ту пушистую беленькую подушечку из облаков. — А это вариант. — Что вариант? Сасори обернулся. Позади него стояла Сакура. Она улыбалась ему. «Почему она так улыбается? Она рада?» — Да так, ничего. — Ясно. Она села рядом с ним. Они молчали. Небо было красивым, немного розовым, немного фиолетовым, немного голубым. Под таким небом гулять да целоваться. — Ты хотела поговорить? — Может, просто помолчим. — Разве, мы не молчали только что? — Ну да. Тогда, давай еще помолчим. Совсем немножко. Просто вечер сегодня красиво поет, я бы слушала его вечность. Она смотрела вдаль и улыбалась. «Вечер поет?» Они молчали, пока солнце не начало садиться и к небу добавился еще один цвет — оранжевый. — Темнеет, а мы все молчим. Может, поговорим? — Ладно. «Неужели сейчас расскажет?» — Мне приснился сон, где за мной бегал большой пельмень. Я убегала от него, но я запуталась в лапше и упала. — Она рассмеялась. — Смешно, правда? «Я не смеялся. Я смотрел на нее и думал, зачем она мне это говорит. Но вдруг я понял, что она просто не может мне признаться. Она никогда мне не скажет. Нужно брать инициативу в свои руки, как бы мне этого не хотелось» — Сакура, прекрати это. — Прекратить что? — То, что ты сейчас делаешь. Выглядишь глупо. Может, лучше скажешь, что ты хотела? Она немного помрачнела, голову опустила на колени, но продолжала улыбаться. — У меня проблемы, Сасори. — И насколько они большие, эти твои проблемы? — С каждым днем все больше и больше. — И что же это? — Я не могу тебе сказать. — А если я скажу, что знаю. Сакура резко подняла голову и посмотрела на парня. — Что именно ты знаешь? — Все. — А ты уверен, что мы говорим об одном и том же? — Абсолютно. Девушка стала еще печальнее, она явно хотела разрыдаться, но она держалась. — Можно спросить откуда? — Я слышал. — Ты не мог, ты не мог ничего слышать. — Я слышал у Клэр. — Он спохватился. Нельзя, чтобы Сакур узнала, что он за ней следил. — Мне нужна была ее помощь, и я услышал. Сакура держалась, как могла, но все-таки не удержала слезы, она не плакала, они просто текли. — Прости. — Я хотел понять… я злился. Но единственное, что я понял, так это то, что не имею права злится, так как мы с тобой тогда еще не встречались. Но, я все равно злюсь. Меня бесит вся это ситуация. — Ты меня бросишь? — Я не знаю, Сакура. Я, правда, не знаю. Он замолчал. Они оба смотрели на маленькую летящую точечку самолета. — Я хочу, что бы ты сделала аборт. Девушка смотрела на Сасори с глазами испуганного кролика. Она не верила, что он такое говорит. — Я за все заплачу. Буду с тобой в этот момент если нужно. — Я не смогу. Сасори приподнялся. — Ради меня, сделай это ради меня, Саку. — Я люблю тебя, но убить… я не смогу. — Оно еще не ребенок. Это не убийство. — Ты совсем из ума выжил. Я считаю, что это убийство. Это не правильно. Сасори принял сидячее положение и смотрел в землю. — Тогда, нам не остается другого, как расстаться. — Нет. — Да. Я не хочу этого ребенка. Это его ребенок. Что ты себе представляешь? Что мы с тобой будем гулять по парку с коляской и радоваться жизни? Я ненавижу его и его будущее чадо тоже. — Ты говоришь ужасные вещи. — Я говорю правду. Правда, всегда лучше лжи. — Это ужасная, правда. — Правда, не всегда приятна. А теперь подумай об учебе. Тебе придется все это бросить. Ты не сможешь восстановиться или взять академический отпуск, потому, что ты на первом курсе. — Господи! Я об этом не подумала. Сасори понял, что он поймал ту невидимую ниточку и теперь ее ни за что не отпустит. — Сделав аборт никто, ничего не узнает. Ты будешь учиться, мы будем вместе. Все будет хорошо.  — Но ведь… я не знаю. Я запуталась, Сасори, не дави на меня. — А что он? Ты ему сказала? — Нет. — И не надо. Зачем тебе это? Эти пеленки, распашонки. Сколько денег нужно потратить на малыша. У тебя же их нет. Думаешь, твой отец этого хотел? Хотел, что бы ты бросила учебу и вернулась с животом? Он замолчал, что бы она подумала. — Ты прав. — Очень тихо прошептала девушка. — Что? — Я сделаю аборт. Ребенок мне и вправду не нужен. Сасори не смог сдержать улыбки, он бросился к ней с поцелуями. — Я тебя очень люблю, Сакура. Вот увидишь, у нас все будет хорошо.

* * *

— Карин, Карин ты где? Саске лежал на старом матраце и не мог пошевелиться. Последнее время он стал слишком часто себя колоть. Его рука посинела от уколов. Его щеки впали, а глаза стали еще больше. — Здесь я. Карин вышла из-за угла. Она не смотрела на него, ей это было больно. Ей больно было видеть его таким. — Дай мне еще. Это доза кончилась. — Хватит. Саске неожиданно начал кричать. — Я сказал еще. Ты, чертова сука, не слышишь меня? Я сказал еще. — Саске прекрати. Хватит. — Заткнись и дай мне еще. — У нас больше нет. — Закричала девушка. Саске заткнулся и смотрел на Карин с большими выпученными глазами. Его взгляд упрекал ее в чем-то, он был бешеный. — Это ты? — Что я? — Ты их украла. — Что? — Ты украла наркотики. — Он начал кричать и плакать. — Ты их украла. Я все скажу Тоби, он тебя убьет как крысу сегодня с утра. Свернет тебе шею и бросит в угол. Ты будешь гнить здесь, никто не узнает где ты. — Я и так гнию здесь, и об этом никто не знает. — Дрянь. — Саске начал снова кричать. — Дрянь! Это твоя благодарность? За все что я тебе сделал? — А что ты мне сделал? Я дарю тебе свою любовь каждый день, которую ты не ценишь. Я убираю за тобой каждый день, ты так же этого не ценишь. Я готовлю тебе по несколько раз на день дозу наркоты, и ты уходишь в свой мир, а я торчу здесь если не одна, то с твоим психанутым дружком. Ты меня бьешь, берешь силой, оскорбляешь. Что ты мне сделал, за что я должна сказать тебе спасибо? Саске смотрел на нее как-то иронично, он воспринимал ее слова как писк мышки. Складывалось ощущение, будто он вообще ее не слушал. — Я понял. Ты тоже хочешь кусочек торта. Я скажу Тоби, думаю, он и тебе даст. — Да пошел ты. Так хочешь еще? — Она подошла к старому ящику, открыла его, достала все необходимое, сделала новую дозу. — Держи еще. Держи, мой сладкий. — Она вколола ему укол. Саске прикрыл глаза, но не прошло и минуты, как у него случился припадок. Карин ужасно испугалась, она бросила шприц и подбежала к Саске. Он бился в конвульсиях и начал блевать. Девушка не знала что делать. Она боялась оставить его одного, но ей срочно нужно подняться наверх и позвать на помощь, она должна вызвать врачей. Она знала, что они находились на окраине города под большим мостом, так, как часто выходила подышать свежим воздухом. Тут она вспомнила, что у Тоби полно ворованных телефонов у него в шкафу, но он заперт. Она нашла какую-то железяку, и начала ковырять этот шкаф пока дверь просто не сломалась. Она схватила первый попавшийся и вызвала скорую. Она не заметила, что помимо кучи телефонов внутри еще полно героина и травы, еще пачками лежали деньги. Скорая приехала за минут 20, за это время конвульсии кончились. Саске лежал в блевоте на боку. Карин боялась подойти к нему, она боялась, что он умер.