Сад на краю

В этот раз из-за непогоды дети расположились в гостиной. Азалия, соорудив в кресле гнездо из пледа, возилась с раскраской. Рон, растянувшись на ковре, играл на портативной приставке. Розы не было – она ещё не вернулась из школы. Закончив с очередным цветочком на платье, Азалия отложила в сторону карандаши и нагнулась, с интересом смотря в экран. Сама она дружила только с очень спокойными играми, где не надо ни с кем драться и уж тем более нет никаких неожиданностей, мрачностей и прочих вещей, для которых нужны нервы покрепче и впечатлительности поменьше. Зато любила смотреть, как играют другие, восхищаясь способностью запомнить все эти комбинации кнопок и умением применять их в быстро меняющейся обстановке. Закончив с уровнем, Рон отложил приставку и обернулся, со смешком ткнув пальцем в любопытный нос. – По глазам вижу – опять о чём-то беспокоишься. Какую бяку породила твоя светлая головушка на этот раз? – Ну… – Азалия растерянно почесала под ухом, отводя взгляд. – Я рада проводить время с тобой. Так лучше, чем одной сидеть. Но разве тебе со мной не скучно? Я не могу играть, как другие дети. – А я и не хочу играть с другими, – буркнул Рон и, поднявшись с пола, забрался на подлокотник кресла. – С другими меня… Всё раздражает. И голова болит. Они часто шумят. Придираются. Лицо не то. Посмотрел не так. Присоединяться не хочу. Обычно всё заканчивается дракой… Дракой? Азалии с трудом верилось, что её тихий и спокойный Рон может на кого-то замахнуться. Хотя она и не видела его среди других детей, только с Розой. Да, эти двое любили препираться, но по-дружески, никогда не доходя до ссор, откровенного негатива. А ведь если присмотреться… Она заметила разбитые костяшки, синяки на предплечьях. Если спросить, Рон наверняка снова скажет, что не дружит с аккуратностью. Кажется, дело не в ней. – А ты сегодня не должен быть в саду? – вспомнила вдруг. Сама-то Азалия туда не ходила, вот и не обращала вовремя внимание. – Меня снова отстранили… Снова. Неужели каждый раз в будние дни они оказывались вместе, потому что Рона отстраняли? Но разве это правильно? Раз от раза гнать, вместо того, чтобы попытаться понять! Поджав губы, Азалия потянулась, коснулась щеки чуть ниже ссадины на скуле, ранее не замеченной за волосами. – А сейчас… Сейчас ничего не болит? – Когда мы вместе – не болит. Аззи, ну кто о ком беспокоиться должен? Это ты можешь набить синяки, запнувшись о ноги и упав на траву. Простужаешься среди лета, ненадолго промочив ноги. – И все из-за этого встревожатся, – кивнула она. – А о тебе? О тебе тревожатся? – Конечно. Родители. И ты. Даже Азалия знала, как мало Рон виделся с родителями. Уходили рано, возвращались поздно, могли отсутствовать в выходные и праздничные дни, часто уезжали в командировки. Хорошо, что им не всё равно, но от этого мало толку при такой редкости встреч. Не сдержавшись, Азалия всхлипнула и спрятала лицо, ткнувшись в чужой бок. – М-мне жаль. Я б-бы хотела чаще быть рядом. Ч-что бы… Если станет больно… Т-ты не был один. И когда мы вырастем – тоже. Ах, эта очаровательная в своей наивности вера, что когда другу понадобится поддержка, Азалия сможет ею стать. Протянет руку, а не отдёрнет, испугавшись. Но в тот момент она искренне верила в то, что говорила. А Рон улыбался, гладя мягкие волосы, которые никогда не получалось растрепать.

***

Когда дождь закончился, а создания бездны исчезли из поля зрения, Жасмин проводил Азалию до врат. Она бы, может, ещё поискала, но уже и домой пора, и желания задержаться в Мире не было – надо ещё переварить факт существования чудовищ. Жасмин, как и Колокольчик в прошлый раз, остановился возле невидимой границы, дальше лишь смотря вслед. Казалось бы, на сегодня с потрясениями хватит, но вселенная явно считала иначе. Стоило отойти от врат, как Азалия столкнулась с Рональдом. Она невольно отступила. После случившегося моральных сил исполнить мысленное обещание при следующей встрече поговорить уже не хватало. Но именно сейчас впервые за два года ей не дали привычно убежать. Криво ухмыляясь, Рон подходил всё ближе, пока Азалия не врезалась спиной в дерево. – Не пора ли нам уже поговорить? – спросил он, рукой упираясь в ствол. – С ч-чего ты вдруг решил заговорить со м-мной? – Да вот надоело наблюдать за вечным бегством. Ты ж у нас слабенькая, хрупенькая, – протянул с насмешкой. – Нельзя так перенапрягаться. Хлопнешься ещё. Совсем некстати мир подёрнулся пеленой видений, снова проявляя тёмные, неприятные сгустки, вьющиеся вокруг друга. То, на что Азалия всегда боялась смотреть, принять, но к чему успела привыкнуть. Однако в этот раз нашёлся и неожиданный элемент – глаза Рона словно затянул туман. Плотный, вязкий, липкий. Пелена дурмана. – Рон, ты не в себе. Хриплый смешок, от которого захотелось сильнее вжаться в дерево, будто так получится слиться с ним. – Я уже давно не в себе. Но что-то как-то тебя это не ебало, пока не загнали в угол. Что, годы дружбы ничего не стоили? Начались проблемы – время убежать? А ведь так жалостливо уверяла, что будешь рядом. – Н-неправда! Я не… А что она «не»? Рональд прав. Во всём. Темнота ауры неспешно обволакивала, пытаясь тоже утопить во мраке. Сердце заболело. Азалия быстро дышала, смотря в мутные, воспалённые глаза, и не знала, что делать. Что ответить? Есть ли такие слова, которые она в праве произнести? Здесь не оправдаться. А если попытаться уйти… Боялась, что Рон пойдёт следом. Страшно выдать своё место жительства – после этого дом перестанет ощущаться безопасным местом. «Дион!» – отчаянно позвала, сжав цветок дельфиниума. Только бы сработало. Пожалуйста! Да, позорно призывать духа из-за какой-то личной неурядицы, но сейчас Азалия быстрее разрыдается от перенапряжения, чем решит проблему. – Ну и? Договаривать кто будет? Аззи, не делай вид, что язык проглотила. Уж им-то ты всегда чесать умела. Большим пальцем он грубо провёл по нижней губе, слегка оттянул вниз. Азалия могла только трястись, мысленно продолжая звать Диона. Даже если бы слова каким-то чудом пришли в голову, с голосом уже не совладать. – Азалия, вот ты где! Неужели! Столь ожидаемый голос заставил облегчённо выдохнуть и резко повернуть голову. В их сторону спешил Дион. Рон отпрянул, особенно хмуро смотря на помеху. – Зачем же ты так далеко ушла? Я весь парк обыскал. – Оказавшись рядом, он подхватил Азалию под руку и настойчиво отвёл в сторону. – Теперь придётся поспешить – нас уже заждались. – Д-да. П-пойдём… – едва слышно пробормотала она. – Прошу прощения, что помешал, но Азалию мне придётся забрать. Надеюсь, вы найдёте другой шанс закончить разговор, – бросив это Рону, Дион повернул к выходу. Некоторое время Азалия продолжала хранить молчание, никак не могла унять дрожь и едва сдерживала слёзы. О, неизвестная высшая сила, ты правда веришь, что это создание поможет миру раньше, чем заработает нервный срыв? – Спасибо, что пришёл, – прошептала наконец. – Ты ведь позвала. Извини, что не откликнулся сразу. Искал место, чтобы переместиться. А, тот человек… Ты его знаешь? – Да… Это мой друг. Из детства. Но время… Несколько сказалось на наших отношениях. Точнее… – Азалия вздохнула, нервно облизнула губы. – Сказалась моя трусость. Не убегай я раньше, не оказалась бы загнана сейчас. Но теперь уже что есть. – Что бы ты ни сделала ранее, это не повод припирать к дереву и доводить до такого состояния. Если друг, должен помнить, как ты можешь отреагировать, – хмуро ответил Дион. Удивительно. Он казался милым и доброжелательным в любой ситуации, а тут вон как брови свёл. И резкость в голосе сквозила. – И всё-таки он прав. Но давай не будем об этом. Знаешь, я ведь из Мира недавно вернулась. Как раз перед тем, как с ним столкнулась. «И не странно ли это? Рон будто ждал, знал: я приду сюда». – И как оно? – Тоскливо и немного нетерпеливо. Только так и остаётся спрашивать о доме, где давно не был и который можешь больше не увидеть. – Теперь в дождь там бродят монстры из бездны, – нервно усмехнулась Азалия. – Встретила Жасмина. Он не смог вспомнить, где может быть Ирис. Ещё видела Последнего. Он… Странно, но чем-то он напомнил мне Рона. Того друга. Хотя лица и не разглядела, просто… Чувства они похожие вызывают. Не только страх. Что-то такое тяжёлое, больное. В тот момент я не видела ауру, но мне кажется, они были бы похожи. – А твой друг давно нездоров? – Что-то пугающее я начала замечать в школе, когда мы стали реже видеться. Но теперь, если задуматься… Кажется, у него с детства были проблемы. Только я их не замечала. Он… Он говорил, что с другими детьми чувствовал себя плохо, со мной – нет. Не знаю, почему так, но из-за этого я и могла не подозревать о болезни. Дион долго не отвечал, задумчиво смотря то на фонари, то на небо. А Азалия – на него. Только сейчас заметила отсутствие и куртки, и шапки. Разве в такую погоду достаточно свитера? Рука на проверку оказалась тёплой, дрожи не ощущалось. – О том, что сказал Жасмин. Это только предположение, его рано выдвигать лишь по словам его и Аманды. Садовники тоже смертны – уходят вслед за своими мирами. А из памяти оставшихся уходит расположение их садов. Поэтому я тоже не могу развить мысль дальше, но возможно, что получится у тебя. «Получится, как же. Хорошо, если у меня снова получится пройти через врата», – однако вслух Азалия предпочла этого не говорить и завела речь о работе. Мир миром, а та ждать не будет, и если конца света не случится, книга должна выйти. Не только эта. Новая тоже сама себя не напишет, поэтому автору пора бы взять себя в руки и заняться делом. Когда впереди показался дом, Дион остановился, взял Азалию за руки и посмотрел в глаза. С печалью, благодарностью и едва заметным волнением. Ещё не зная, что он хочет сказать, она почувствовала себя гораздо спокойнее и уютнее при виде мягкой, искренней улыбки. – Послушай… Пусть даже я один из тех, из-за кого тебе приходится переживать весь этот стресс и, может, ты справедливо заподозришь в моих словах корысть… Спасибо тебе. Спасибо, что согласилась. Спасибо, что сталкиваешься с опасным и жутким вместо тех, кто виноват, но не в силах исправить ошибки. Ожидая ответа, мы очень волновались, согласишься ли ты. У тебя было достаточно причин для отказа. Мы это прекрасно понимали. И в душе уже думали, подвернётся ли новый шанс? Или пора готовиться увидеть конец всего? Но ты согласилась взвалить на себя ответственность. Спасибо. Азалия, ты молодец. Уже то, что ты не отвернулась от беды – восхитительно. Даже если на пути станет жутко, а следующий шаг не будет даваться, ты молодец, ведь уже стоишь на нём. И если в моих силах будет хотя бы немного, но облегчить твою долю, я готов отдать ради этого жизнь. Потому что верю в тебя. Верю, что ты справишься. Спасибо. Спасибо, что ты есть. Плакать на морозе отвратительно. И хотя в этот раз Азалия была до глубины души растрогана, старалась держать себя в руках. Губы растянулись в дрожащей улыбке. А ведь казалось, что её спихнут в этот котёл и просто будут ждать результата, в лучшем случае не отругают за возможные оплошности. От тех, кто послал спасать мир, разве ожидаешь услышать похвалу даже за маленькие, робкие шаги на трясущихся ногах? Азалия никогда не жаловалась на недостаток поддержки со стороны близких, и всё же чувствовала удивительное счастье, когда появлялся ещё один человек, ценящий приложенные ею усилия. Когда не умеешь верить в себя, чужая вера особенно ценна. В моменты самых сильных сомнений только она и остаётся опорой. Поддавшись порыву, она обняла Диона. Сквозь мягкий свитер ощущалось тепло. Такое приятное-приятное, как ласковое солнце, постепенно прогревающее утром летний сад. А ведь точно. Именно в окружении цветов Азалия чувствовала себя так хорошо. – Спасибо. Я постараюсь. Даже если ничего большего не могу пообещать… То обещаю хотя бы постараться. Они всё ещё стояли обнявшись, когда рядом остановилась фиолетовая машина. Окно возле водительского места открылось. – А ты тут какими судьбами? – спросил Дальрен, смотря на Диона. – Даль, что там? – а это уже донёсся голос Розы. – Да вот, брата увидел. – Так вот он ка… О, Аззи! – Протянувшись через Дальрена, Роза высунулась в окно и помахала рукой. – А что это мы тут милуемся? А когда это мы успели? – Я не! – воскликнула, тут же отпрянув от Диона. – Т-так просто получилось! М-мы всего лишь коллеги. – Ой, да что ты скромничаешь, не маленькая девочка, никто не осудит. – Вопреки всем неудобствам, Роза в итоге вышла из машины с водительской стороны и теперь забавлялась, наблюдая за реакцией сестры и пытаясь не глядя застегнуть куртку. – Тебе только на пользу пойдёт найти кого-нибудь хорошего и милого. Хотя… – Она бросила взгляд на братьев. – Да, наверное, лучше кого-нибудь другого. Но за неимением лучшего пойдёт и этот малый! – Дион, ты какого чёрта в одном свитере шастаешь? Быстро в машину! – Но я в порядке. Со мной же ничего не… – Отставить оправдания. Я сказал шуруй в машину! – Н-но, Даль… – Только не говори, что собираешься в таком виде сам домой переть? Продолжишь со старшими препираться, съем твои макаруны. – Ладно-ладно… Азалия, я тебе позже напишу, хорошо? – Конечно. Удачной дороги. – Роза, до понедельника! – Ага. Уматывай уже отдыхать. Флойрисы проводили взглядом быстро удаляющуюся машину. Смотря на профиль сестры в свете вечерних фонарей, Азалия снова поймала себя на мысли, что видит в ней что-то лисье. Будто колебания ауры то и дело складываются в острую коварную мордочку. От Розы тоже всегда веяло чем-то необычным. Нечеловеческим. Но пока ещё не хватало духу рассмотреть внимательнее. Страшно просто признать это. Ведь если сверхъестественное всегда было настолько близко… Если даже собственная семья далека от нормальной… Можно окончательно отбросить мечту затеряться среди людей. По возвращении домой вовремя приготовления ужина Роза то и дело поглядывала на Азалию. Пристально, цепко, словно без слов знала о случившемся. Такое разве возможно? Глаза вроде не красные – проверила в ванной, движения и мимика обычные. Немножко нервности – привычное дело. Опечаленность – тоже. Нож ударил по доске громче обычного, заставив вздрогнуть. Расплескавшиеся внутренности помидора смотрелись особенно жутко. Синева глаз почти ощутимо колола холодом. Азалия икнула, невольно прижав к груди кусок сыра. – Аззи, я уже двадцать два года твоя сестра. Если ты думаешь, что сможешь легко скрыть тревогу и вообще сделать вид, что все реакции можно спихнуть на недавнюю застуканность, то мне грустно, что ты обо мне такого мнения. Что произошло? Кто тебя обидел? Пересказывать Розе случившееся точно нельзя – без пострадавших не обойдётся, но и способность врать оставляет желать лучшего. Если молчание затянется, подозрения только усилятся… – Я виделась с Роном. – Что этот ублюдок сделал? Лучше скажи, пока я не додумала сама и не пошла надирать ему задницу. Ещё один помидор плюнул начинкой на стол. Зная сестру – дело спокойно может дойти до серьёзного мордобоя. Зная Рона – хорошо, если не до вызова скорой. Да, в детстве они не ссорились всерьёз, но сейчас – две бочки с порохом, над которыми жгут бенгальский огонь. – Ничего. Мы просто наконец поговорили. Но, как я и думала, это было сложно. Меня пугает, каким он стал, но вечно избегать разговора нельзя. – Прелесть моя, если ты пытаешься его защитить, не стоит. Я прекрасно осведомлена, на каком языке разговаривать с такими людьми. Если он доставляет тебе проблемы – говори прямо. – Я не защищаю. Сама посуди, если бы он хотел испортить мне жизнь, не стал бы ждать два года. Моя скрытность всегда оставляла желать лучшего, так что он точно видел если не каждый, то большинство побегов. Роза фыркнула, сделав вид, что на этот раз поверила. Азалия выдохнула. Взрыв отложен на неопределённый срок. Если Рональд не подойдёт снова, столкновения этих двоих и вовсе удастся избежать. Сегодня он отпустил легко – даже не попытался остановить. Повезёт ли так в следующий раз. Если тот будет. «Будет», – с досадной чёткостью подумала Азалия. Спусковой крючок нажат. Разговор не закончен. Надеяться на продолжение терпеливого наблюдения не стоит. В остальном ужин прошёл спокойно. Смягчившись, Роза рассказала, как прошли съёмки. Сегодняшний заказ – презентация новой коллекции косметики местного бренда с темой «Последнее дыхание зимы». Красиво, хотя от вида модели снова становилось холодно и хотелось влить весь припасённый чай сразу то ли в себя, то ли в неё. Зато Розе перепала новая палетка. Скромный женственный нюд, конечно, совсем не в её духе, а вот что-то яркое, кричащее, и чтобы блестело на все деньги – это можно. Жаль, там нет кислотно-зелёного, но переливающиеся всеми цветами радуги хлопья шиммера, которым можно изобразить веснушки, точно пригодятся. В десять часов с видом типичного страдальца, то есть автора, который сам не чает, с какой стороны подступиться к новой идее, Азалия сидела перед компьютером и смотрела на пустой лист, где иногда появлялись и почти сразу же исчезали неуверенные предложения. Рядом завибрировал телефон. Сообщение от Диона. Коли мысли совсем не шли, можно сразу отвлечься на прочтение. Привет. Извини, что пишу так поздно. Есть одна вещь, которую я хотел сказать, но должен был посоветоваться сначала со своими. Это касается садовников. Обычно у них есть Отражение. «Человек», через которого они связаны со своим миром, чувствуют его, потому что узнать об обстановке могут или так, или через стражей врат. Возможно, твой друг – Отражение. Конечно, нельзя утверждать точно. Но если ты чувствуешь схожесть, подозрения не беспочвенны. И если это так – прогноз для него неутешительный. Его болезнь отражает состояние Последнего. Никакая медицина не поможет, пока не удастся разобраться с этой причиной. Я всё же надеюсь, что ошибся. Но должен был предупредить. Ведь если это правда, от него можно ожидать чего угодно. Пожалуйста, будь осторожна. И не стесняйся звать меня, если понадоблюсь.