Сад на краю

Мягкая тёплая постель, слабо пахнущая цветами. Определённо не больничная, но и не своя. Рука в чьей-то руке. Тихий разговор в стороне. Так легко принять случившееся вечером за сон, если бы не ноющая боль в ногах и раздражение в горле. Азалия открыла глаза. Судя по цвету и очертанию люстры, место точно незнакомое. А вот человек рядом… – Роза? – спросила так тихо, что реакции с её стороны оставалось удивиться. – Аззи! Как ты? Что случилось? – Хороший вопрос… – Она поморщилась, садясь, и надела протянутые сестрой очки. – Где мы? – У Дельфов. Дельф… Кажется, это фамилия Диона. Азалия осмотрелась: аккуратная уютная комната в голубых тонах, на рабочем столе стопки книг, рядом – пробковая доска с множеством заметок, стул отодвинут к кровати: его заняла Роза. И много горшков с голубыми дельфиниумами. Сами братья – не такие уж похожие из-за сильно разнящихся стилей – сидели на ковре. – Ага… Что тебе успели рассказать? Прежде чем пытаться соврать, не помешало бы узнать, что знает Роза. Вряд ли духи взяли и поведали всю подноготную о миссии спасителя, но и сестра не тот человек, кто успокоится, не получив более-менее внятных ответов. Неловко выйдет, если придуманная Азалией легенда пойдёт вразрез с чужой. – Ты поздно освободилась и согласилась на предложение Диона проводить тебя, но когда вы встретились, оказалась без сознания. Чтобы не оставаться на холоде, он отнёс тебя домой. Мне позвонил Дальрен, и я тут же примчалась. – Резкое окончание фразы и нервное постукивание ногой сообщали: Роза хотела сказать что-то ещё, но больше – услышать ответ Азалии. – Добавить особо нечего. В последние дни я засиживалась над книгой, работы вчера в самом деле оказалось много. Похоже, переутомление вышло мне боком. – Так ли это? – спросила с подозрением. – Честно! С моим здоровьем сейчас всё стабильно. – Тебе часто становилось хуже в феврале. – Это было в детстве. Смотри, даже температуры нет! – Азалия приложила руку Розы к лбу, надеясь, что так и есть. – Не переживай обо мне, лучше скажи, что случилось у тебя. – Ничего важного… – Она сцепила пальцы в замок и на мгновение отвела взгляд. – Я тоже не первый год твоя сестра. Расскажи, пожалуйста. Роза тяжело вздохнула, переглянулась с Дальреном, поджала губы, снова вздохнула. В ожидании ответа Азалия подалась вперёд и накрыла едва заметно подрагивающие пальцы своими. Не так уж много тем могут вызвать настолько очевидное волнение. – Я… У меня есть возможность узнать… Узнать, что на самом деле случилось с мамой. Но… – Она облизнула губы. – Для этого мне придётся на несколько дней уехать в Небл. Это всё же… Дело прошлого. А если я оставлю тебя и что-то случится… Азалия внутренне напряглась. Она боялась остаться одна. А если в один день возле дома окажется Рональд? Или Нерисса? Первый, даже с учётом видений, не так страшен – главное в руки себя взять, а вот вторая… Там точно не личные предрассудки мешали. Слишком чёткое чувство опасности. Вместе с тем она прекрасно знала, как сильно Роза хотела узнать правду о смерти Линнеи. Нельзя упускать такой шанс. «А ещё, если останусь одна, смогу ходить в Мир без оглядки на то, когда вернусь домой». – Отправляйся в Небл. Не беспокойся обо мне, чай не маленькая уже. Станет хуже – перееду к родителям. Или попрошу помощи у Диона. Ты ведь поможешь? «Пожалуйста, просто ответь согласием… Я постараюсь не злоупотреблять твоей добротой на самом деле». – Конечно! В любое время, – охотно отозвался он. – Видишь. Я буду в порядке и если что – напишу, так что… Когда тебе нужно уезжать? – Завтра. – Тогда тебе нужно собираться… Подожди! Сколько времени? Разве тебе не нужно сейчас работать? А, стоп… – прервала себя, вспомнив: Роза сама себе начальник. – Но на сборы всё равно нужно время. Нам пора домой. – Успеем, сначала тебе нужно поесть. Даль, я воспользуюсь кухней? – Да. Давай помогу. Когда они покинули комнату, Дион занял стул и с беспокойством посмотрел на Азалию, определённо желая узнать, что произошло в действительности. Она сделала глубокий вдох и кивнула, отвечая на немую просьбу. Один из немногих союзников заслуживает знать правду. Неудобную правду о слабости. – Мне придётся начать издалека. Азалия рассказала о спонтанных видениях, отчасти пересказав Аламею, их возможных последствиях и о слабом здоровье. После – непосредственно о встрече с Нериссой, её предшествующих попытках связаться, и том, что довелось увидеть. Из-за воспоминаний захотелось спрятаться под одеяло, не будь там темно. Оставалось натянуто улыбнуться и сменить тему: – Зато у меня появилась догадка, где искать. Если она окажется верной… Может, у меня получится не только доставлять неудобства? – Никаких неудобств. – Дион ободряюще улыбнулся. – Я пообещал стать твоей тенью, а значит – быть рядом и помогать, если могу быть в чём-то полезен. Поэтому зови меня. И… Ты справишься. Обязательно. Вскоре вернулась сестра с кашей. После еды Дальрен подвёз их до дома, договорившись, когда подъехать завтра утром. Время до вечера пролетело быстро и суетливо. Роза собиралась, Азалия страдала над книгой, периодически отвлекаясь на «Аззи, ты не помнишь, где лежит…» и чтение статей в интернете, едва касающихся рассматриваемой темы. Только перед сном она вспомнила о намерении отправиться сегодня в Мир. Что же… Шанса уйти, не вызвав подозрений, всё равно не было. Придётся искать время завтра после работы. Утро же началось в половину седьмого. Взъерошенная после сна слегка проспавшая Роза докидывала в чемодан последние вещи, пока Азалия зевала, тёрла слипающиеся глаза и готовила завтрак. Вопреки заверениям, что провожать не нужно и пусть лучше поспит, а то ж снова сознание потеряет. Пришлось проявить нехарактерное упрямство. – Обязательно пиши. Не засиживайся. Отдыхай. Если этот уб… Если Рон снова будет досаждать – непременно сообщи, – наставляла перед уходом Роза, войдя в состояние старшей сестры. – Да-да, ты тоже будь на связи. Счастливого пути. Они обнялись на прощание, пока Дальрен закидывал чемодан в багажник. Роза села в машину. Азалия осталась одна, продолжала смотреть на дорогу, даже когда та опустела. Хорошо, что новости об убийствах в Небелфлене прекратились, да всё равно отпускать тревожно. Всякое в жизни случается, в дороге – тем более. Человек может не вернуться. Или слишком сильно измениться. «Надеюсь, ты сможешь найти ответы и отпустить прошлое. А я… Мне надо позаботиться, чтобы у нас было будущее». Оставшееся до работы время Азалия подготавливала ужин – если вернётся поздно, сил и времени хватит только на разогрев еды. Ещё нужно полить цветы, прибрать в спешке раскиданные Розой вещи. Так с домашними делами закрутишься, только моргнуть успеешь, уже выходить пора. А в салоне Клеменс, стоило войти, поспешила поделиться, как вчера свадебный заказ забирали, чуть не порвав несколько гирлянд, в воскресенье же какой-то подозрительный парень спрашивал, ушла ли Азалия, на что получил «уже час как». «Хоть бы не заболел», – подумала, пожалев о принятом решении. Лучше б с Рональдом пересеклась, чем с Нериссой. В обед предчувствие толкнуло проверить чёрный ход. Только бы никого не встретить… Редкие спешащие прохожие, свежие следы у двери и два цветка, положенные крест-накрест: бегония и жёлтая гвоздика. Предостережение. Напоминание в страхе смотреть по сторонам. Губу изнутри закусив, Азалия ещё раз улицу взглядом окинула. «Кому в наше время придёт в голову оставлять сообщение в виде цветов? Странному человеку… Или духу». Холодок пробежал по спине. Аманда говорила, есть заинтересованные в конце, Дион – что духи цветов рождены со стремлением сохранять миры. Это же не раз подчёркивалось в «Энциклопедии». Но если вспыхнувшая в голове догадка верна… Как распознать среди духов врагов? И что толкнуло их на этот путь? Что произошло двадцать пять лет назад? Или раньше?.. – Как-то ты побледнела, – отметила Клеменс. – Я бываю не бледной? – отшутилась неловко. – Всё хорошо, лучше помоги ленту подобрать. В детстве нас учат быть честными. С возрастом понимаешь: лучше бы научили убедительно врать.

***

В Мире был день. Ради встречи с Жасмином Азалия по памяти направилась к саду на краю. Верная дорога нашлась проще ожидаемого – по мере приближения к бездне менялся воздух, ветер же доносил цветочные запахи, а на ветках сухих деревьев чаще встречались серые птицы, больше напоминающие обтянутые кожей с плешивым оперением скелеты. И хрустели под ногами их кости. Здесь теплее, чем дома, но хотелось шарф натянуть до носа и руки потереть друг о друга. Вместо этого Азалия сняла перчатки и сжала цветок жасмина на браслете в надежде сообщить о присутствии раньше, чем доберётся до ограды. Она остановилась возле другого сада, приняв решение для начала подождать здесь. Птица на заборе крикнула резко, противно и вспорхнула, потеряв пару перьев. Азалия бездумно подняла одно, повертело между пальцами. Насколько хватало взгляда, небо полностью затянуло облаками, неоткуда солнечному лучу взяться, а всё равно чудились яркие красные всполохи. «Каждый вечер алые птицы сбрасывались в бездну. Каждое утро появлялись снова. Для чего, откуда – не знали и духи», – знание не из «Энциклопедии», не услышанное от кого-то – возникшее в голове само. – Ты вернулась! – окликнул подбегающий Жасмин. – Да не увянет твоя душа. – И ты здравствуй… – ответила растерянно. – Извини, что сразу к делу. У меня есть просьба. Сможешь ли ты показать дорогу до Сердца Мира? – Конечно! Разумеется! Только… – Жасмин стушевался, шаркнул ногой. – Подойти к нему слишком близко не смогу. Насколько бестактно проявить интерес и поинтересоваться причиной? Будто отражение собеседника, Азалия тоже замялась. Жасмин заметил и с улыбкой качнул головой, призывая не предаваться моральным дилеммам. – В причине нет тайны, хотя другие духи не одобрят её. Влияние бездны для нас очень опасно. Сейчас. Когда она была спокойна… А, не суть! Но в настоящие дни, если долго находиться рядом, можно умереть. Не так, как обычно. Там… Хуже получается. С отравлением связано. Как видишь, я могу жить в саду на краю. Потому что отдал сердце. Так оно не пострадает, но я не могу ни покинуть Мир, ни спрятаться в его Сердце. В обоих направлениях и для меня, и для Колокольчик есть непреодолимая черта. А! Но ты не беспокойся! За границей куда безопаснее, создания бездны не должны там появиться. Что-то заговорился я… Пошли! Слова об отданном сердце впечатлили Азалию. Даже не зная обо всех последствиях, о наличии возможности вернуть, можно догадаться, как непросто на такое решиться. А главное – зачем? Она рискнула задать вопрос. Жасмин поведал с привычной открытостью, что знал Последнего до изменений, и поначалу не смог поверить в случившееся, не смог оставить. Всё надеялся на просветление – раньше случалось. Потом… А что потом? Да, состояние ухудшалось, зато понятно стало: если позаботиться о недавно отравленных цветах, можно замедлить распространение заразы. Подобной мелочью не спасти Мир, зато выиграть чуть больше времени… Кажется, можно. – Я скучаю по нему, – признался тихо. – Настоящий Ред просто хотел быть как все. Не выделяться. Лишь стать частью общества. Не получилось. Азалия нахмурилась. Её жизнь всяко легче, а слова в душе всё равно откликались. Простое неосуществимое желание, вместо которого – драматичная роль. Ни губитель, ни спаситель не желали изначально занимаемых ныне мест. Кто сценарист этой пьесы? И один ли он? По мере приближения к Сердцу вид не менялся: заброшенные дома, увядшие сады, статуи вместо садовников. Такое же непроглядное серое небо, запах пыльной листвы, угнетающее запустение. Один лишь воздух ощущался иначе. Азалия не знала, как описать ощущения, но если выразить их в кристалле горного хрусталя, то сначала он был мутным внутри, теперь же становился прозрачным, готовым вот-вот обрести невидимость. – Дальше мне нельзя. – Жасмин остановился, указал вперёд. – Продолжишь идти по дороге – достигнешь Сердца. Я подожду в одном из домов, помогу потом вернуться. Поблагодарив, Азалия продолжила путь, очень скоро с досадой убедившись: жизнь сложнее теоретических рассуждений. Искомый сад не спешил выделяться среди прочих, зато притягивало взгляд Сердце. Зеленеющий остров посреди кристально чистого мерцающего озера. Искать туда путь сейчас не к делу, хоть душу и тянуло вперёд. Звало. К свету, к теплу, к колыбели жизни. Не голосами в голове – ощущениями. На контрасте сады выглядели особенно удручающе. Азалия посещала их один за другим только чтобы в очередной раз наткнутся на статую садовника. Вид заключённых в камень хранителей миров раз за разом отдавался болью в сердце. Хотелось помочь, освободить, в крайнем случае приободрить, пообещать лучшее… Нет, просто будущее. От неудачи к неудаче пришёл момент проверить время. Зажать пальцами часы, попросить мысленно… И убедиться: нужно возвращаться, чтобы завтра на работу встать не в состоянии зомби. Только бы на выходе из Мира обошлось без неприятных встреч.

***

Пелена благополучия постепенно рассеивалась. Желая найти объяснение странностям поведения и положения Создателя, Белая посещала разные точки его мира. Рассматривала. Наблюдала. Изучала. Глаза привыкали к блеску, свету и начинали видеть спрятанное за ними. У каждого народа особое место занимали дворцы и храмы. Со временем в них концентрировалось всё больше и больше божественной силы: столько не ощущалось даже подле Создателя. Поэтому Белая раз за разом заглядывала туда в поисках причины. Её время в мире ограничено, особенно если хотелось посетить сад, не потеряв голос, а потому добраться до истины ещё не получилось. В тот день, будучи в храме, она почувствовала особенно сильную волну благословения. Замерла, не дыша, на мгновение и сорвалась с места. Мимо посетителей, за алтарь, вверх по лестнице в залитый светом зал с большими окнами на каждую сторону света. Там, выстроившись в круг, стояли жрецы, а в центре лежали будущие реликвии. Молитва наполняла божественной силой предметы, запечатывалась в них. Прислонившись к арке, отделявшей зал от лестницы, Белая наблюдала за процессом. С недоумением и зарождающимся страхом. Зачем копить силу тем, кто и без того не обделён благословением? Понимают ли они, что Создателя тоже можно истощить? Почему продолжают хотеть большего? Есть ли предел у аппетита? Она знала ответы, но боялась произнести даже мысленно. До Безымянного было много богов, так что едва ли можно найти сценарий, не отыгранный кем-то из них. Белая тяжело сглотнула и отвернулась. У неё нет права вмешиваться в жизнь чужого мира. Что бы ни происходило, нельзя выдавать своё присутствие, оставлять следы. Само пребывание здесь против правил. Молитвы, создающие реликвии – столкнуться с ними довелось ещё не раз. Каждая цивилизация накапливала благословения, заполняла сокровищницы. И расцветала. Всё ярче, пышнее. Люди-птицы, люди-звери, люди-рыбы, дети Солнца или Луны, выходцы из лесов или с гор… Они могли различаться внешне, повадками, способностями, однако главное стремление на всех оставалось одно: заполучить как можно больше «любви» Создателя. Но чем ярче становилось сияние, тем больше проливалось крови. Простой люд всего-то купался в благе, принимая как должное. Приходил в храмы при любой тревоге и просил о милости кого-то, не проявляя интереса к личности бога. Не задумываясь, есть ли у того личность. А вот священнослужители и правители… Они жаждали вознести себя, встать не наравне с Создателем – выше. Чем значимее титул, тем больше в распоряжении реликвий… И завистников, желающих занять место. Храмы и дворцы обратились местами нескончаемых убийств. Пропитывались запахом крови, который не заглушали ни цветы, ни масла, ни благовония. Белая начинала задыхаться, но тошно стало в момент, когда на глазах её убили жреца. Младший по званию подкараулил старшего на выходе из погреба и заколол. Кровь расползлась кричащим красным пятном по светлым одеждам, потекла по камню. Убийца смеялся, снимая сияющий золотой венец с головы жертвы и надевая на свою, а Белая могла смотреть только на алчный блеск в его глазах. Существо с прекрасным лицом, изящной фигурой и дивным голосом казалось кровожадным монстром. Рычащим, бездушным, строящим лестницу в небо из трупов. Белая в панике переместилась, упала коленями на мягкую траву и закрыла лицо руками. В душе она всегда знала, с чем однажды может столкнуться. И продолжала надеяться на другое. На мир, способный отвечать добром на добро. – Что случилось? – Рядом опустился Безымянный, коснулся рукой сгорбленной спины. Подняв на него влажные глаза, Белая попыталась выдавить хоть слово, но губы дрожали, совершенно не слушаясь. И в голове пустота. Почему расплакалась? Разве же от убийства? Так не впервой видеть смерть! Просто… Как-то… Совсем неладно на душе стало. Трясущимися пальцами она вцепилась в тогу Безымянного и лицом в грудь уткнулась. Он молчал, давая время успокоиться. – С-скажи, – Белая снова подняла голову, теперь уже смотрясь совсем разбитой, – почему ты всё ещё здесь? Тяжёлый вздох и полная тоски улыбка. Взгляд, обращённый к небу, и тихий смешок. Горький, самоуничижительный. – Не знаю. Я и сам не знаю. Не понимаю. И ни в чём уже не уверен. Был ли я хоть в чём-то прав? Принял ли хоть одно верное решение? – Безымянный притянул Белую поближе, обнял, спрятал лицо в волосах. Словно сам искал тепла, защиты. – Стоило ли давать детям свободу, или тем самым больше им навредил? Стоило ли отказываться, когда предлагали уйти? Как будет лучше для мира? Как сделать так, чтобы он продолжил цвести, если не станет меня? Белая промолчала, не найдя ответа. Хотелось обнадёжить, подбодрить, да снова мешало знание правды. Уход Создателя обязательно скажется на мире тем сильнее, чем заметнее было его присутствие. Разбить мечущееся в сомнениях сердце не хватало духу. – Правильное решение… Не знает никто, – призналась она. – Ещё ни один бог не нашёл путь к идеалу. А путь любви всегда был самым сложным и противоречивым. И знаешь…Никто ещё не следовал им так долго. Поэтому… Ответа нет. Он кивнул молча, не разжимая рук. Белая потёрлась о волосы щекой и запела колыбельную, желая успокоить их души, дать сил продержаться в шторме смятения, страха и терпеливо поджидающей неизбежности.