***
Азалия уже бывала в этой квартире, потому что Висальдеры жили здесь до переезда, а она иногда приходила к Рону в гости. Человека, выросшего в частном доме, пятью комнатами и двумя ванными не впечатлить, и всё же в окружающей обстановке отлично улавливалось прекрасное материальное положение семьи. Качественная мебель привлекала не следованием быстротечной моде, а способностью сохранять достойный вид в течение многих лет. Технику же в основном заменили на более современную. Вполне в духе Фредерика: он любил повторять, что зарабатывает деньги для блага семьи, а не чтобы числами любоваться. «Но сейчас, как я понимаю, Серина живёт отдельно, а Рон не особо любит убираться», – подумала Азалия, обратив внимание на слой пыли на полке под телевизором. В воспоминаниях эта квартира также отличалась близким к идеальному порядком. И всё же знакомая обстановка помогала вернуть душевное равновесие. Конечно, основная заслуга принадлежала принятому успокоительному. Действительно сильному, раз при воспоминаниях о пространстве Хаоса не накатывала паника. Только терпимая тревога, успешно подавляемая напоминанием: всё было иллюзией. Азалия старалась не думать, что будет, когда действие лекарства закончится. И какие этой ночью явятся сны. Утешало одно: в них ощущения не настолько реальные. Сейчас же стоило повесить верхнюю одежду в гардероб, зайти в ванную помыть наконец руки и под ярким светом оценить всю неважность внешнего вида – синяк и порез на щеке даже ей красоты не добавляли, хотя и продолжали ловко вписываться в общую картину, да поразмышлять над дальнейшими действиями. Последнему пункту помешал звонок в дверь. Азалия дрогнула. Неужели Нерисса? Стараясь не издать ни одного лишнего звука, она подошла к экрану, подключённому к внешней камере, и выдохнула: за дверью стояла Серина. Но как с ней быть? Подождать, пока уйдёт? Сложно объяснить своё нахождение в квартире человеку, для которого стала чужачкой – в этом моменте сомневаться не приходилось, с какой бы тяжестью ни давалось осознание. Но вдруг что-то случилось? Пока Азалия сомневалась, Серина перестала звонить и сама открыла дверь. Застыла на пороге, впрочем, сильно удивлённой не выглядя. – Здравствуйте. Вы новая девушка Рона? Азалия кивнула раньше, чем осознала услышанное. Что ей ещё оставалось? Лучше принять роль, в которую готовы поверить, чем выдумывать иную убедительную ложь. Разговаривать с Роном всё равно придётся – тогда и объяснится, если недопонимание возникнет. Серина же нахмурилась, смотря на пострадавшую щёку. – Я правда не хочу лезть не в своё дело, но… Он вас… У вас всё хорошо? – А?.. – Азалия не сразу поняла, на что намекала Серина. – А, нет, не беспокойтесь! Это не из-за него. – Точно? Если вы по какой-то причине боитесь рассказать… – она запнулась. Вновь нахмурилась. – Извините, стоило сказать раньше. Меня зовут Серина, я сестра Рона. Поэтому для меня действительно важно знать, не переходит ли он границы. – Азалия. Спасибо за беспокойство, но Рон правда ничего плохого мне не сделал. Я очень неудачно поскользнулась, а он, наоборот, помог обработать рану. Поджатые губы Серины намекнули, что в историю она поверила не до конца, однако явно предпочла не давить с расспросами. Вместо этого переменила тему, разуваясь: – Рона сейчас нет дома? – Недавно в магазин ушёл. – Значит, не дождусь… – Серина вздохнула, глядя на часы: время близилось к вечеру, подхватила отставленный на банкетке пакет и прошла в кухню-столовую. Азалия последовала за ней. – Напомни ему, пожалуйста, чтобы написал мне. А лучше позвонил. Азалия ответила кивком, наблюдая за тем, как Серина перекладывала из пакета на стол коробки с почтовыми бланками. На одном удалось разглядеть отправителя: «Улла Висальдер». Похоже, посылка от матери. «Тогда почему Рон и Серина вернулись? Мне казалось, в Клайрии университеты тоже очень хорошие. Некоторые даже куда престижнее. Причём Рон туда и поступил». Честно говоря, это смущало с самого начала. Зачем переводиться на третьем курсе, теряя год, да ещё и именно в её университет? Из-за желания отдалиться от семьи? Не похоже, чтобы Рон торопился оборвать с родственниками связи. Как минимум, отношения с сестрой выглядели достаточно близкими. Может, решил таким образом составить компанию Серине, чтобы она не так сильно боялась отправляться в другую страну? «Или дело в чём-то ещё? Ком-то? Мог ли он состоять в отношениях, ради которых оказался готов на переезд? Хотя, раз Серина назвала меня новой, теперь в них явно не состоит». – У Рона было много девушек? – поинтересовалась Азалия. Не то чтобы её это волновало, его жизнь – его дело, они просто дружили в детстве. Всего лишь любопытство, желание узнать чуть больше деталей о проведённом порознь времени. Или она хотела так думать, привычно прикрыла истину отговоркой. – Тебе ответить честно или обнадёживающе? – с сочувственной улыбкой уточнила Серина. – Честно. Я с самого начала надежд особых не питала. «И не имею основания их питать». – Много. Впрочем, то было общение без обязательств. Сошлись, провели вместе время и разошлись. Тебе тоже не стоит портить себе жизнь, связываясь с ним. Брат довольно… Проблемный. Сам говорит, что не годится для серьёзных отношений из-за этого. И ещё… – Серина отвела взгляд, вздохнула. – Хорошо, если ты правда ни на что не рассчитываешь, потому что брат… Брат говорил, что единственная нормальная любовь, на которую он был способен, осталась в детстве. Я даже не могу вспомнить, о ком речь. Может, это и вовсе отговорка. Но… Ждать взаимности правда не стоит. «В детстве?» – она понадеялась, что Серина не придала значения промелькнувшему на лице изумлению. Насколько Азалия знала Рона, в детстве он из девчонок близко общался только с ней и Розой. И уж точно не рассказывал о наличии интереса к кому-либо. Впрочем, никто не обязан отчитываться о своих чувствах, а ещё начальные классы – тоже вполне себе детство. – Похоже на него. – Азалия так не считала: Рон из общего прошлого казался совсем другим. Просто решила согласиться. – И всё же… Даже если это будет не со мной, я бы хотела, чтобы он нашёл кого-то… Ну, всерьёз. Чтобы любовь не осталась только лишь детским воспоминанием. – Я тоже хочу этого для него. Но… Сейчас не самое подходящее время. «Да… Надеюсь, если я смогу помочь Реду, то и Рону станет лучше. И тогда у него получится построить с кем-нибудь здоровые крепкие отношения. Потому что сейчас… Такое чувство, будто он предпочтёт до конца жизни остаться один». Уже взявшись за дверную ручку, Серина притормозила и с беспокойством глянула на Азалию. Достала из рюкзака маленький блокнот, что-то быстро написала и протянула оторванную бумажку. – Если брат всё же доставит тебе проблем, будет представлять опасность – свяжись со мной. Я постараюсь помочь. – Я учту. И всё же понадеюсь, что не придётся воспользоваться этим предложением. Закрыв за Сериной дверь, Азалия прошла в гостиную и достала записную книжку. Вложила между страниц и без того известный номер телефона и написала записку теперь уже для Рона. Постепенно накатывала сонливость, не хотелось полагаться ни на свою бодрость, ни на память, а передать просьбу надо. Листок она оставила рядом с посылками. Улыбнулась, мельком глянув на барную стойку: вспомнила, с каким трудом в детстве забиралась на высокий стул, а после без чужой помощи слезть не могла. Обычно подстраховывал Рон, и даже когда из-за её неловкости они вместе падали, он не злился и с тревогой уточнял, не поранилась ли, хотя удар принимал на себя. «Я принимаю желаемое за действительное, или же он и сейчас обо мне беспокоится? – Рука коснулась щеки. Необязательно же было оттирать кровь с такой бережностью, словно от салфетки могут появится новые царапины. – Не стал спрашивать лишнего, оставил здесь. Рон не настолько добр к людям, чтобы вести себя так с каждым знакомым». Если бы не разговор в парке, Азалия бы предположила, что Рон спокойно, с поразительным – скорее даже излишним – пониманием отнёсся к её поведению в течение последних лет. Однако он дал понять: с трусостью и бегством она перегнула палку. Хотелось верить, что ещё не всё потеряно, и если придётся разойтись, удастся сделать это мирно. Без ссор, сохранив незапятнанными воспоминания о дружбе. Хотя по правде, Азалия обрадовалась бы, получись восстановить отношения. Да разве такое возможно? Собственное отражение в стеклянных дверцах шкафа заставило вздохнуть: штаны грязные, да и кофту не мешало бы постирать. Брать чужую одежду всё-таки не хотелось, к тому же, Азалия худее Серины и те же штаны могли банально спадать, поэтому она переоделась в полученные от Аламеи вещи. В процессе обнаружились синяки на ногах и животе, а открывшиеся ожоги на руках заставили снова вздохнуть. Побитая кукла. Рука потянулась к волосам и распустила причёску. Как обычно не растрепавшуюся. «Раз уж я – порождение Порядка, стоит удивляться не этому, а что у меня мимика человеческая». Азалия решила заглянуть в пакет. Подходящий момент или нет, но интересно же! Там обнаружились расчёска, чай в бумажном пакете с надписью «для спокойствия» – по запаху напоминало то, чем ночью угостила Аламея, а также очки без диоптрий. Для чего последняя вещь уловить не удалось, а вот остальные определённо пригодятся. «Особенно чай. Он показался мне очень действенным». Впрочем, сейчас и успокоительное хорошо со своей задачей справлялось, а ведь хотелось хотя бы дождаться Рона, прежде чем засыпать. Нужно чем-то себя занять. Например, походить по квартире… «И почему первым делом я зашла в его комнату?» – спросила себя Азалия, неловко осматриваясь. Как и раньше в интерьере преобладал бирюзовый цвет, хотя почти вся мебель сменилась на более «взрослую», беспорядка стало заметно больше. В детстве с привычкой Рона разбрасывать вещи постоянно воевала Улла, теперь же… Наверное, вся остальная квартира выглядела лучше только из-за ворчания регулярно заглядывающей Серины. То тут, то там валялись пустые коробки из-под лекарств и сигарет, крышки от бутылок, одежда и, как ни странно, тетради, распечатки, методички. На рабочем столе посреди хаоса Азалия заметила… Свою последнюю книгу? Сразу и не скажешь, что удивило больше: само существование книги в мире, где даже удостоверение личности стёрлось, или её наличие у Рона. Не его жанр. «Он запомнил, как я в детстве говорила, под каким бы именем издавалась, если бы такое случилось? Но ведь для удовлетворения любопытства хватило бы посмотреть электронный вариант, зачем ещё и в бумаге покупать?» Она взяла книгу и осторожно присела на край кровати – стул оказался для этого слишком завален. Хотелось проверить содержимое. Вдруг оно изменилось или исчезло? – Ой! – На колени упала закладка. Та самая с незабудками – подаренная на прощание. Без трещин, сколов, и даже серебристая цепочка на конце не оторвалась. На душе потеплело. Она была уверена, что единственная хранит эти памятные вещицы пятнадцатилетней давности. И то, значок в начале месяца разбила! Ничего удивительного, если бы Рон за это время сломал, потерял или решил выкинуть. Зачем хранить лишнее напоминание о человеке, который тебя отталкивает? «Возвращайся скорее. Хоть мне и страшно до сих пор, но я очень хочу с тобой поговорить». Азалия улыбнулась, прижимая закладку к груди и смотря на книгу: её след в мире. Пускай сейчас никто не вспомнит, кто скрывается за псевдонимом «Орвокки Астер», главное, что созданные ею истории существуют. И, быть может, являются частью чьей-то жизни. Достаточно весомой, чтобы заметить потерю. Сил бороться со сном не осталось. Азалия завалилась на бок, подумав, что просто прикроет глаза на пару минут. Но с каких пор такие идеи не обречены на провал?***
Поход в магазин затянулся. Очередь на кассе, казалось, пыталась приблизиться к бесконечности, особенно в аптеке. Весь путь до дома Рональд пытался унять раздражение, чтобы не пугать Азалию желанием огрызаться на всё живое, шумное и шевелящееся. И без того едва удалось в себя привести: к моменту прибытия такси Азалия определённо потеряла связь с реальностью, ни на что не реагировала, то и дело начинала задыхаться и отказывалась разжимать руки – настолько, что пришлось вылезать из куртки, лишь бы обрести свободу действий. Будь ситуация хоть немного лучше, Рон ни за что не стал бы давать рецептурные таблетки, но опыт собственной едущей крыши подсказывал: что-то послабее не поможет. Открывая дверь, он надеялся, что Азалия не сбежала снова. Потому что… Потому что хотел верить, что всё-таки не страшнее той беды, с которой она столкнулась. И заслуживает хоть какого-то доверия. Однако квартира встретила молчанием, а в гостиной никого не было. «Её сумка здесь. И пальто в гардеробе точно висело», – подумал Рон, хмурясь. На кухне обнаружились только посылки от родителей и записка. Да, надо не забыть позвонить сестре. Но где Азалия? А если что-то случилось? Если силы успокоительного оказалось недостаточно, и она… Бросив пакеты на пол, Рон поспешил проверить комнаты, начав с ванных. Никаких следов. Ни в кабинете, ни у сестры, ни у родителей… – Интересное место для сна ты выбрала, – прошептал, в последнюю очередь заглянув в свою комнату. От облегчения подкосились ноги, пришлось ухватиться за дверной косяк. – Не пугай так. Сон наверняка затянется, так что стоило пойти постелить в гостиной и осторожно перенести туда, предварительно вернув на место книгу и закладку. Рональд поджал губы, заметив синяки. Простая неаккуратность такие не оставляла. Он сам выглядел ничуть не лучше, ну так и по характеру совсем другой. Чтобы ввязаться в драку, серьёзная причина не нужна – хватит плохого настроения. А вот как влипла Азалия, ещё и настолько, что никому не расскажешь… «Тебя в это кто-то втянул? Я могу разбить ему ебальник?» – подумал мрачно, втирая мазь. Что же, он хотя бы знал, чем обрабатывать травмы, пускай сейчас боялся потревожить сильным нажатием. Как не добавить синяков, не рассчитав силу? Закончив, он накрыл Азалию одеялом. Снял очки, отложил на широкий подлокотник. Не удержался – провёл пальцем по здоровой щеке, убирая с лица волосы. Выключил свет. Рон вышел из гостиной, тихо прикрыл дверь и спустя всего пару шагов просто осел на пол, привалился спиной к стене. Руки мелко дрожали, сердце билось тревожно. Азалия… Она всегда казалась очень хрупким ребёнком. Но ведь они давно уже не дети. Так почему… Как так получилось, что спустя годы она кажется ему ещё более эфемерной? Это плечико… Кажется, сожми его чуть сильнее – сломается. Обними чуть крепче – услышишь треск. Не человек, а синица в руке. Страшно держать, но ещё страшнее отпустить – мир уж точно её не пожалеет. Тяжело сглотнув, Рон прикрыл глаза, нахмурился. Они почти не виделись, когда выросли. Азалия одевалась довольно закрыто: надевала несколько кофт, ведь часто мёрзла, когда теплело, сразу прятала ноги за длинными юбками. Кажется, сегодня он впервые увидел её просто в футболке и шортах. И с новой силой осознал: да, они давно не дети. Несмотря на хрупкость, Азалия выросла очень изящной, гармоничной. И если бы обстоятельства были другими, если бы он был кем-то другим, Рон бы точно потянулся к ней. Провёл пальцами по шее, отводя в кои-то веки распущенные волосы, по позвоночнику, очертил линии изгибов, огладил каждый палец. Он бы разрешил себе хотя бы думать об этом, но… Когда Азалия проснётся, когда успокоится после случившегося, она наверняка снова начнёт сторониться его, не подойдёт первая, только со стороны будет испуганным зверьком смотреть. Заслуженно. Не стоит хорошей девочке водиться с кем-то ненормальным. Никому не стоит. Чем больше бардака вокруг, тем дальше Рон от здравомыслия. Последний год он и так едва держался в относительном адеквате. Зимой стало ещё хуже. Присутствие Азалии действительно помогало, с особой ясностью проявив себя сегодня, но она не должна нянчиться с его тараканами. Жить из-за этого в ещё большем страхе. Может даже рисковать собой, ведь кто знает, когда ситуация ухудшится? Рон всё же смог встать и дойти до кухни, где тут же потянулся к пачке и зажигалке, открыл окно. Глядя на своё отражение, вдохнул. Он тоже уже не тот. Роза была права: выглядит как типичный мудак, и нет смысла выдавать оправдания вида «я отталкиваю других, чтобы никто не пострадал из-за желания сблизиться». Чушь собачья. Рон знал: до хорошего и примерного ему, как раком до луны. Никакого благородного подтекста, только обычное потакание собственным слабостям, эгоизму. Ведь только эгоист решит наглотаться таблеток, лишь бы ненадолго отрубиться, унять окончательно вырвавшиеся из-под контроля мысли, совершенно не думая о последствиях. Столь желанные минуты тишины вполне могли растянуться до вечности. На самом деле Рон не помнил, как оказался в заброшенной больнице, но оправдание хреновое. Зато отлично помнил почерк, которым была написана найденная в кармане записка – теперь она лежала под чехлом телефона. И шарф. У Серины такого точно не было, а вот у Азалии… Как она там оказалась? Почему? И какое по счёту дно он пробил в её глазах? Рон повидал большой спектр отрицательных реакций, направленных на него. Привык и уж тем более близко к сердцу не принимал. Во-первых, была в них доля справедливости, во-вторых, мало чьё мнение для него имело хоть какое-то значение. Но Азалия… Рон хотел хотя бы в чьей-то голове сохранить образ нормального себя, пускай даже из детства. Раз уж в своей не сохранил. И, честно говоря, боялся столкнуться с её отвращением. При виде испуга-то мерзко от себя становилось. Вспомнился сон. Тогда в больнице он ненадолго снова увидел какой-то другой мир, другого себя. Такого же поехавшего, если не больше. Однако в тот раз там появилась Азалия. Очень реалистично появилась: испугалась и убежала. Даже во сне! Пускай то место уже давно не удавалось считать «просто сном». Рон обессиленно рассмеялся, прикрыв лицо рукой. Мерзко, да. Однако на самом деле очень хотелось быть рядом. Но такое собственничество – полная противоположность любви. Законсервированной в прошлом, чтобы не замарать отвратительной натурой из настоящего. Вдох-выдох. Закрыть окно, надеть наушники. Пакеты сами себя не разберут. Сестре позвонить нужно, с неё же станет от беспокойства среди ночи прибежать – после больницы ещё долго придётся доверие восстанавливать. А ещё нужно подумать, как вести себя завтра. Может, есть шанс нормально поговорить? – Алло. Да, со мной всё в порядке. – Рада слышать! Посылки уже открыл? – Пока нет: недавно вернулся. – Ясно, – протянула Серина слегка разочарованно. – Расскажи тогда потом, что в твоих. Кстати, твоя новая девушка милая. Ты ведь её не обижаешь? – уточнила строго. – Ты об Азалии?.. – Мм… Да, кажется, как-то так её звали. Рон застыл. Ночью Роза не вспомнила об Азалии, сегодня Серина назвала девушкой, хотя прекрасно знала, что для них в прямом смысле встречаться проблемно, о каких отношениях может идти речь? Получалось что-то очень мутное и подозрительное. Странные слова Азалии как-то связаны с этим? – Не обижаю. Она просто упала, – Рон решил подыграть и выдал самое простое оправдание. Потом разберётся в деталях. – Либо вы сговорились, либо так и есть… Ладно, поверю. «Поверит, ага. Но разве ты не знаешь, что если бы я настолько ебанулся, что ударил её, мы бы сейчас не болтали? Не говоря уже о том, что Азалия не осталась бы у меня дома. Не можешь не знать, ведь видела, как крыло в прошлый раз. – Рон дрогнул, вспомнив, как после парка Серине пришлось отбирать сигареты и прятать спички, лишь бы он не начал тушить их о руку, пытаясь то ли выжечь приступ отвращения к себе, то ли заглушить навязчивые мысли. – И разве ты не должна спросить, отдал ли я шарф?» Очевидные вещи не сходились. И в этот раз дело точно не в том, что с ума сходит он. В голове всплыл вопрос: «Ты меня помнишь?» Конечно, помнит. Но что насчёт других?