Сад на краю

После видений пейзажи умирающего Мира казались особенно удручающими – слишком ярки в памяти моменты его процветания. Ещё и погода такая, что время суток не угадаешь. Не ночь – вот и всё, что можно сказать, глянув на затянутое тяжёлыми, словно предгрозовыми, облаками небо. В порывах ветра и скрипе ветвей слышались мольбы природы то ли о спасении, то ли об избавлении. Если же воспользоваться способностью, можно заметить, что та самая паутина, – исходящие из Сердца линии энергии – что лежала в основе Мира, местами повреждена. Часть линий порвана, другая – запачкана беспорядочно переливающейся чернотой. Чем ближе к краю, тем больше повреждений, сильнее отравлены земля и растения. А на ум шло одно слово – хаос. Улавливалось что-то общее и в кружащих над родным миром вихрях, и в пространстве, куда утянула Нерисса, и в миазмах, что расползались от бездны. «А ведь среди перечисленных Аламеей сущностей был Хаос, – вспомнила Азалия. – Да и то, что говорила Нерисса… Если всё происходящее на самом деле разборки высших сущностей из-за противоположности их природы и взглядов, то я тем более не понимаю, почему они решают вопросы чужими руками. Ладно, нельзя вмешиваться в дела смертных, но друг с другом сами перетереть не можете?» Если бы сейчас была возможность поделиться размышлениями с Аламеей, в отношении к высшим сущностям определённо бы зародилась точка соприкосновения. Начать хаять иные силы очень просто – достаточно совсем немного с ними повзаимодействовать, и уже на себе ощутишь уровень несправедливости. По пути Азалия сжала цветок жасмина, чтобы сообщить о присутствии, встретиться на привычном месте и узнать, можно ли сейчас пройти в сад. Не хотелось пользоваться способностью Диона впустую. Выбежать из дому – дело недолгое, а вот сколько придётся искать цветок – неизвестно. За это время дельфиниум может разрядиться, и не получится прибегнуть к его помощи в момент действительной необходимости. – Да, Последний сейчас занят, так что если рододендрон поведёт тебя в другую часть сада, пересечься не должны, – подтвердил Жасмин после того, как Азалия пояснила ситуацию. – Ещё бы я знала заранее, куда поведёт. – Вздох. – Как Ред себя чувствовал в последние дни? Не становилось ли ему лучше? – поинтересовалась с надеждой. Вдруг на нём отразились просветления Рона? Однако Жасмин печально качнул головой и тоже вздохнул. – Не становилось хуже. Точнее, мы не заставали приступов, дом не менялся. Но на этом всё. Ещё он спрашивал о том дне, когда ты была, но мы говорили, что никто не приходил, ему привиделось спросонья. Поверил ли – не знаю. – Понятно. Ладно, похоже, придётся решать проблемы по мере их поступления. Когда они дошли до сада, Жасмин забежал туда первым, Азалия же задержалась – на случай, если он прибежит и скажет, что ситуация изменилась, время для визита крайне неподходящее. Но похоже, Ред всё ещё слишком увлечён созданием невозможного букета, чтобы ждать гостей. Миновав калитку, Азалия опасливо оглянулась и вызвала видения, одновременно касаясь пальцем подвески с рододендроном. Золотая нить вела куда-то за дом, в глубину, теряясь среди растений. При всей любви к цветам, при всём желании притормозить и рассмотреть хотя бы самые для родного мира редкие и необычные, сейчас не время. Возможно, однажды, если и когда всё хорошо закончится, то получится… Ещё раз навестить Мир и увидеть здоровым, однако в настоящий момент приходилось во все глаза смотреть на нить, так и норовящую исчезнуть в траве, что чем дальше, тем глубже становилась, да прислушиваться, приглядываться, не указывает ли что на приближение Реда. Порыв сильного ветра чуть не сбил с ног. Прежде чем Азалия успела что-то осознать, её окутала непроглядная удушающая тьма, скрывающая даже видения, захватил чёрный вихрь, бескомпромиссно толкающий в ему одном ведомом направлении. Тугой ком паники сжался груди, потянулся по телу колючими плетьми. На мгновение показалось, будто Азалия снова попала в пространство Хаоса. Место, события в котором пускай совершенно нереальные, но вот ощущения… Испытать их снова Азалия не готова совершенно – и без того засыпала плохо, каждый раз моля мироздание, чтобы обошлось и без тех событий, и без видений о конце света. «Спокойно. Дыши. Тогда было иначе. Это просто вариант непогоды, о котором я не знала», – попыталась убедить себя, успокоить, даже если на самом деле абсолютно не права. Вырваться не представлялось возможным, оставалось пытаться не упасть, покорно придерживаясь маршрута, заданного слишком властным ветром, иногда сталкиваясь с деревьями, попадая в колючую хватку кустов. И прикрывать нос шарфом, рукой, чтобы не лишиться дыхания. Ветер стих вместе с очередным ударом о что-то. Кого-то. Стоило поднять голову и встретиться с потухшими и вместе с тем удивлёнными тёмно-зелёными глазами, как Азалия с поразительной для себя резвостью отскочила в сторону и отбежала. Попыталась: нога зацепилась за торчащий из земли корень. Вскочить не успела. Чужая рука грубо схватила за плечо и резко дёрнула, заставляя перевернуться на спину. В живот упёрлось колено. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы дать понять: рыпаться вредно для здоровья. – Так вот ты какая. – Давление колена стало немного сильнее, Ред наклонился, всматриваясь в лицо. – То ли проходимка, а то ли видение. Чего припёрлась? – Вам правда интересен ответ? – сдавленно поинтересовалась Азалия. Отвратительная ситуация. Неважно, что руки свободны – сил вырваться всё равно не хватит. На помощь голосом не позовёшь – быстрее нож словишь. Возиться с браслетом в таком положении крайне неудобно. Зато есть время изучить ауру: пугающе густую и тёмную, как у Рона при встрече в больнице. Вот только теперь она походила больше не на кокон мазута, а на… Иное существо, пиявкой присосавшееся к телу. На паразита и кукловода, способного в любой момент проснуться и взять под контроль. На мгновение показалось, будто «голова» ауры тоже наклонилась, поприветствовала улыбкой рваного рта и подмигнула пузырём глаза. Азалия тяжело сглотнула. На ум резко начали приходить одни лишь нецензурные слова. – Честно? Вообще нет, – Ред усмехнулся, свободной рукой сдвигая шарф вниз. То ли чтобы говорить не мешал, то ли из желания разглядеть получше. Отчего-то захотелось тоже протянуть руку, убрать падающие на лицо спутанные волосы. Или попытаться стереть чёрное пятно с впалой щеки. – И не пойми неправильно, мне также нет никакого интереса тебя убивать. Согласишься уйти и больше не вмешиваться – на том и разойдёмся. Но если благоразумием обделена или жить надоело… Указательный палец коснулся потрескавшихся губ, отчего Ред опешил. Краем сознания Азалия тоже испытала смешанное с испугом удивление от собственных действий, но руку не убрала. Прямо как во время разговора с Порядком какая-то незнакомая часть личности проявляла наглую смелость, совершенно не учитывая мнение более робкой стороны, но вместе с тем действуя не вразрез с её желаниями. Просто смелее. – Эй, Ред, ты ведь на самом деле и сам понимаешь, что проблема не во мне, – Азалия спокойной улыбалась, глядя прямо в глаза. Воспалённые, усталые, с плещущимся на дне отчаянием. В глаза не зла, а больного, отравленного одиночеством и предательством человека. – Ничему я не помешаю, ведь ты уже загнал себя в тот угол, в котором остаётся только идти до конца. Не существует того букета, который ты пытаешься собрать, и нет больше тех, чьё мнение можно было бы изменить с его помощью. В умирающем Мире принять тебя сможет только смерть. Я же всего-то хочу это изменить, чтобы в итоге существовали и Мир, и ты. И те, кто поймёт тебя. – Ты что несёшь? Не пытайся мне зубы заговорить! – воскликнул гневно, а чёрное существо схватило Реда за запястье и потянулось к ножу на поясе. Не слушая его, Азалия спустилась пальцем ниже и коснулась красного пера, особо ярким пятном выглядывающего из-под драного плаща-накидки. Светлые нити в момент поднялись по шнурку, расползлись дальше по телу, белёсый туман затянул глаза, затёк в нос парализующим ядом. Хватка ослабла на несколько мгновений, и этого хватило, чтобы вырваться, вскочить на ноги и пуститься прочь из сада. Нет, сегодня разобраться с рододендроном не получится. «И что это было?» – задалась вопросом Азалия, отойдя на безопасное расстояние – погони не наблюдалось, так что хватило пройти мимо пары садов. Считать ли произошедшее ещё одним последствием инициации или же оставались ещё вещи, которые предстоит узнать о себе? Как бы то ни было, с одной разобраться точно стоило, так что Азалия направилась к Сердцу. Хотя бесцветный голос не спешил звучать в голове, она не сомневалась: Порядок уже ждёт. Если, конечно, ожидание – не слишком «низкое» для него понятие. На этот раз мост через озеро появился ещё до прихода Азалии, а вот никакого путеводного кристалла не наблюдалось, однако ноги и без него успешно вели нужной дорогой, будто успели запомнить её. Немногие встреченные духи всё также игнорировали Азалию, да и ей ни к чему проявлять к ним излишнее дружелюбие. Ведь не только Порядок, но и они не уберегли Мир. Если первый ещё мог оправдать бездействие правилом невмешательства, то вторые виновны ничуть не меньше Последнего. Кристальное ядро, похожие друг на друга коридоры, знакомый зал. Стоило туда пройти, как появился Порядок. Не изменяя себе, он больше походил на идеально отполированную статую, нежели на живое существо. – С возвращением, ядовитый цветок. – Хотите обращаться – обращайтесь по имени, – резко ответила Азалия. – Я так и делаю. Раздражённый вздох. Даже если Порядок прав и за словами его что-то скрывается, чутьё подсказывало: выяснить это сейчас всё равно не получится. – Инициация прошла, что я должна делать дальше? Не то чтобы процесс помог это понять. Губы Порядка изогнулись в снисходительной улыбке. Настолько правильной, что в родном мире на ум бы пришёл сконструированный перфекционистом робот, выдающий заданную программой эмоциональную реакцию. Так и хотелось сказать: «Перестаньте говорить и проявлять то, чего не понимаете». – Кристаллу в твоём сердце нужно созреть. Как только сможешь призвать его, приходи и используй для очищения. А пока тебе нет смысла появляться в Мире. «А во мне вообще есть смысл? Или мне отдать вам кристалл, уйти и вообще не возвращаться? Сами с ним не управитесь?» Раздражение внутри закипало всё сильнее. Значит, она просто должна стать инструментом, который будет носить по Миру кристалл, а тот уже как-то яд вытянет? Чудесно! Прекрасно! И не поймите неправильно – Азалия всё ещё не только не против, но и очень даже за не представлять из себя ничего особенного, ведь очень хотела по завершении вернуться к обычной спокойной жизни. Но можно было тогда с самого начала дёргать не её, а кого-нибудь более причастного, раз уж ключ к решению не в конкретном человеке, а в кристалле? – Вы в прошлый раз наговорили всякого: что нужно иметь метку и какую-то там частицу в душе, чтобы можно было разгребать проблемы моими руками, но в итоге всё свелось к тому, что очищение нужно проводить при помощи кристалла. Тут всё в грёбанных кристаллах! – воскликнула Азалия, обведя зал рукой. – Вы реально за столько лет не смогли придумать другой способ, как его вырастить? Послали б духов Мир очищать – давно б всё решилось. Да, они не могут близко к бездне долго находиться. Ну так двое там уже есть! А если и без них – чай несколько духов успели бы очистить, прежде чем отравились бы ощутимо. – Чтобы вырастить такой кристалл, нужна определённая почва. Никто, кроме тебя, на данный момент не подходил. – Из-за метки и частицы? Что ж, тогда хотелось бы знать, почему они оказались у меня. И почему нельзя было раньше выдать их кому-то ещё. Азалии показалось, что она услышала смех, хотя Порядок оставался тих и неподвижен. Впрочем, давно известно: люди любят дорисовывать человеческие черты тому, что их лишено – от природы до машин. Так мир становится чуточку понятнее, даже если подобное понимание ошибочно. Поэтому совершенно не исключено, что большую часть времени Азалия подсознательно додумывала эмоции Порядка, добавляла ему немного человечности, чтобы не чувствовать себя слишком странно от разговора с камнем. – У тебя ещё будет выбор: узнавать об этом или нет. Памятуя о том, насколько решительно ты не хотела становиться Тенью, над принятием этого решения советую тоже хорошо подумать. Не только чужой контроль способен сильно повлиять на личность. – Очень мило с вашей стороны раздавать советы. Вместо ответов. Долгий взгляд глаза в глаза. Радужки Порядка могли заворожить, мерцая краше звёзд и любых камней, или напугать отсутствием зрачков. Но Азалия не испытывала ни того, ни другого, только желание не отводить взгляд. И где это упрямство пряталось в остальное время? – Хотя, может, изменения окажутся не такими сильными. Или не будут зависеть от решения. Но время узнать ответ не сегодня. Можешь идти, упрямый ядовитый цветок. – Вы достали увиливать, – сквозь зубы выдохнула Азалия, а Порядок исчез. «Ладно хоть в этот раз не стал надо лбом издеваться». В очередной раз вздохнув, Азалия направилась к выходу. На ходу посмотрела на часы: дома ещё только половина четвёртого, можно сильно не торопиться, хотя и задерживаться в Мире причин нет. Прямо сейчас в сад на краю она не пойдёт: даже если Ред не ожидает скорой встречи, на поиски времени может не хватить. Повезло, что Роза не заметила недельное отсутствие, но если застанет утреннее возвращение – ничего хорошего из этого не выйдет. Не все цветы в Сердце – ростки духов, хотя все с ними связаны. Исчезнет дух – не станет и его цветов. И вот, заметив красные амариллисы, Азалия вспомнила об Аманде. Её робкий взгляд, когда попросила оставить записку Ириса. Решительность в момент, когда требовалось отдать сердце, определённо зная, что вскоре придётся умереть, потеряв драгоценные воспоминания, построенные отношения. Да, если бы не Аманда, Азалия, может, продолжала бы сейчас жить спокойно. Но это не точно: Порядок мог дотянуться до неё иначе, да и гибель мира никуда бы не делась. А ещё Аманда одна из немногих, кто не отсиживался в «оазисе», а что-то делал ради спасения дома, кто делился знаниями, а не сбрасывал в пучину неизведанного с «сама поймёшь». На данный момент «Энциклопедия» объяснила гораздо больше, чем тот же Порядок. Несмотря на небольшой осадок, Азалия испытывала к Аманде благодарность, уважение и сочувствие, а потому задумалась: если при помощи кристалла можно очистить Мир, получится ли также помочь Ирису? Ведь причина его болезни – всё тот же яд бездны. Ведь будет совершенно несправедливо, если в итоге сгинет тот, кто больше всех желал не допустить трагедии. «Вокруг справедливости нет, но было бы хорошо, если я смогу хоть где-то создать её сама». – Сама… Наверное, Азалия всё ещё находилась во власти бойкой стороны, раз допускала такие мысли. За мостом её снова ждал Гиацинт, как и в прошлый раз совершенно неприветливый даже на вид. Ничего не сказал, только взглядом смерил. Азалия сделала над собой усилие и улыбнулась. Она не считала грубое поведение полностью оправданным, но после видений могла отчасти понять. Да, пустое дело соблюдать вежливость с теми, кто скоро всё забудет. Да только тут случай иной. – Да не увянет ваша душа, Гиацинт. Я вас помню. Он почти не изменился в лице, и всё же удалось заметить слегка приподнявшиеся брови. – Порядок попросил проводить? Насколько знаю, сегодня связь обрывать не нужно. – Не просил. Колокольчик нашла и сказала, что ты ушла к Сердцу. – Значит, вы сами решили проявить любезность? – После ветра часто бывает дождь. Идём. Гиацинт развернулся, давая понять, что не собирается и дальше радовать разговорчивостью. Азалия пожала плечами и поспешила следом – снова попасть под дождь совершенно не хотелось.

***

Выжженная земля и бессчётное количество трупов. Белая шла по стихшему полю битвы и закрывала глаза мертвецам, сама напоминая тающего в воздухе призрака. Казалось, мир постепенно сходил с ума. И без того долгое время шёл вдоль самой границы, но теперь одна нога уже была занесена над пропастью. Из-за того, что время в мирах текло по-разному, Белая не могла предугадать, сколько именно будет отсутствовать, хотя и старалась не пропадать надолго, о чём давно предупредила Создателя, чтобы не возникло недопонимания. Пускай его чувство времени тоже далеко от человеческого, а потому и несколько месяцев – небольшой срок. Похоже, сейчас минуло несколько лет, за которые по миру прошёлся ураган масштабных войн, так и не стихнув до конца. Ни в один из прошлых визитов Белой не доводилось видеть столько мёртвой земли. И уничтоженных мирных поселений. Окраины цивилизаций загибались от голода и болезней, а на роскошных площадях окутанные золотом и благословением служители веры проповедовали ненависть к другим народам, что бог в ответ на молитвы сказал: «Благодати не хватит на всех. К счастью придут только истово верующие. Те, кто докажут, что достойны, возвысившись над недостойными, слабыми духом». – Он не мог такого сказать, – процедила Белая, стоя в стороне и слушая очередную фантазию власть имущих. В мире не стало меньше божественности, просто распределение её потеряло всякую справедливость. Очевидно, всё больше энергии поглощали реликвии, а на окружающее сил Создателя переставало хватать. Белокаменный город на первый взгляд ничуть не убавил в красоте и величии, но сегодня не слепил – небо над ним затянули тучи, ветер доносил запах гари. Крыши храма-дворца всё также сияли золотом, притягивая взгляд из любой точки города, но не на них был обращён взгляд Белой, а на кровь, растекающуюся по светлой брусчатке в переулке. На рукокрылого ребёнка. Он умер просто потому, что не похож на местный народ. Выражение ужаса и мольбы застыло на разукрашенном кровоподтёками лице, а остекленевшие серые глаза отражали такое же серое небо. Из-за множества ран одежда почти полностью окрасилась в красный, а к кровавым лужам липли выдранные перья. Лежащий на спине ребёнок напоминал птицу, раздавленную колесом и оставленную на дороге, пока кто-то чуть менее равнодушный не откинет на обочину. Белая присела на корточки и опустила ребёнку веки. В момент касания подол её юбки, на несколько мгновений став материальным, пропитался снизу кровью. Нельзя остаться незапятнанным, соприкоснувшись со смертью. – Они издевались над тобой, но умирать оставили в одиночестве и тишине, – прошептала Белая, так и не отняв руки. Она всегда была чувствительна к таким вещам. Она встала и сделала шаг, перемещаясь в сад. Неизменно яркий, безмятежный. Тихий. Белая почти никогда не пересекалась с другими посетителями темницы Безымянного и отчасти радовалась этому – иначе не вмешиваться стало бы особенно сложно. Нужно не иметь сердца, чтобы спокойно наблюдать за тем, как мучают близкого. А у Белой их всё же два. «Где он?» – подумала, растерянно оглядываясь. Так как Безымянный чувствовал её присутствие гораздо лучше, чем она его, то и подходил обычно первым, но сегодня Белая успела дойти до глицинии, а его всё не было видно. Холодной каплей пробежала вдоль позвоночника тревога. Она опоздала? Нет-нет, если бы Безымянного не стало, то заметила бы. Почувствовала. Но если его запрятали в другом месте? Переместили в настоящую пыточную? «Спокойно. – Белая глубоко вдохнула и медленно выдохнула. – Будь оно так, сад бы изменился». – Если только всё не случилось совсем недавно, но о таком варианте лучше пока не думать. Сама не ведая, чем обосновано решение, Белая поспешила к утёсу. Но замедлилась, выцепив взглядом кусты гортензий. Раньше здесь росли белые гортензии, так почему сейчас… Покраснели? Неизбежно сломав несколько цветов, Белая продралась через кольцо плотных зарослей, за хрустом веток не сразу различив кашель. На клочке покрасневшей травы в полубессознательном состоянии лежал Безымянный, с надрывом откашливая кровавые сгустки. Белая пошатнулась и резко опустилась рядом на колени, окончательно изгваздав юбку. От слишком сильного запаха крови становилось дурно, мутило и как будто всё вокруг окрашивалось в красный. Дрожащей рукой она коснулась похолодевшей несмотря на тёплую погоду щеки. Белая прекрасно понимала, что не должна так делать, и всё равно перелила в тело Безымянного часть своей силы. Он затих. И вскоре открыл глаза. – Ты пришла, – пробормотал слабым голосом и едва ощутимо сжал руку. – Что случилось, почему ты здесь? – спросила, переплетая пальцы. И неважно уже, если испачкается ещё сильнее. Белизне нет места там, где вырастут красные розы. – Надеялся… Они не захотят искать… И оставят… Ненадолго… – Ты в… Таком состоянии из-за их опытов? Безымянный отрицательно качнул головой и перевернулся на спину. Небо над садом было безоблачным, пронзительно-синим, но в радужках неопределённого цвета отражалась близкая к черноте серость. В этот момент Безымянный до боли напоминал убитого рукокрылого ребёнка, но вместо запятнанных белых стен его окружали впитавшую кровь некогда белые гортензии. – Родон, – тихо произнесла Белая, смотря на кусты. Другие цветы носили это имя, но сейчас на ум шли именно они. И слово сорвалось с уст само, будто вложенное в них иной силой. – Родон, – повторила, снова опустив взгляд на Создателя. Если мир так и не дал ему имя, в конце концов даст она. Потому что могильный камень не должен оставаться пустым. Безымянный слабо улыбнулся, словно понял не высказанную, да даже не сформулированную до конца мысль. Улыбнулся и упрямо мотнул головой. Нет, он всё ещё не может уйти. – Сейчас они берут больше, но реже, – заговорил, прочистив горло и прикрыв глаза. – Потому что всё… Заживает дольше. Когда не заживает мир. – И ты всё равно останешься здесь? – Если не может зажить со мной, то без меня… Сейчас у мира есть будущее без меня? Однозначного ответа Белая не знала. Если раньше у мира точно были шансы перенести шок от потери Создателя и продолжить жить, пусть даже хуже, теперь… Нынешние цивилизации могли сгинуть. Природа однажды восстановится, но разума, возможно, не станет. – А ты? Неужели тебя совсем не волнует твоё будущее? – Нет смысла волноваться о том, что предрешено. Пока могу, я буду делить своё будущее с миром. Белая бессильно сжала в кулак свободную руку. Если бы она только могла, то насильно провела бы Безымянного… Родона через врата. Да только здесь даже не в правилах дело – она готова нарушить любые. Просто не получится. Белая стёрла проступившие слёзы и осознала, что исчезает. Отпущенное время снова подходит к концу. – Но если быть честным, – кажется, Родон тоже это почувствовал, а потому открыл глаза и стёр влажную дорожку с другой щеки, пока ещё мог дотронуться, – я очень устал. И просто надеюсь в конце того будущего найти покой. Если мир уйдёт, я хочу уйти вместе с ним. Окончательно. А не туда, где буду смотреть на своё мёртвое дитя.