Сад на краю

Каждый день Азалия честно по несколько раз пыталась призвать кристалл, но от этого только тянуло и покалывало в груди. С одной стороны, отсутствие результата печалило, с другой – давало немного времени на передышку. Нервную, проводимую в напряжённом ожидании неминуемого проблемного будущего, но необходимую. В четверг Азалия совсем ненадолго заглянула в Мир: встретилась с Жасмином и поинтересовалась, как там Ред. Больших изменений не наблюдалось, однако иногда взгляд будто становился яснее. Всего на несколько мгновений. И всё же это давало надежду, потому что в последнее время ясность не наступала, только приступы. Надежда – очень зыбкое чувство, если пытаться использовать его как опору при попытках спасти мир. Вера в лучшее подкреплённая желанием находить это самое лучшее в вещах, которые, возможно, на деле сообщают совсем о другом. Но хрупкая опора лучше её отсутствия, поэтому Азалия порадовалась новостям и приняла решение хотя бы один день постараться поменьше волноваться о мирах и сосредоточиться на себе. Будучи отнюдь не самым социальным человеком, в день рождения Азалия не тонула в поздравлениях, если не считать рассылки, зато могла быть уверенной в искренности большей части. Первой, конечно, поздравила Роза, стоило только пробить полночи. Рано утром написали родители и Клеменс, позже – Ева и Серина. Время от времени приходили сообщения от родственников разной степени дальности, и к счастью, что почти никто из них не звонил: очень уж неловко с некоторыми заевшей пластинкой повторять «спасибо» и отвечать на вопросы о жизни, женихах и «нет, я уже не учусь, да, работаю, да, нравится». Напомнили о себе также Аманда и Дельфы, некоторые знакомые-приятели с учёбы, из творческой среды… Но больше всего Азалия удивилась и обрадовалась при виде сообщения от Рона. Да, отношения начали налаживаться, но она бы не удивилась и не обиделась, реши он промолчать. Несса же вчера написала, что дети заболели и очень капризничают, если оставить с кем-то кроме родителей, так что она и Мартин остаться отпраздновать не смогут, но обязательно заглянут, чтобы поздравить лично. Азалия была бы рада собраться всем вместе, но с болезнью ничего не поделать, да и Розе будет поспокойнее без отца, так что поблагодарить за внимание и пожелать детям здоровья, а не печалиться. Ближе к четырём часам Азалия начала собираться, чтобы потом вместе с Розой отправится в гости к родителям. Достала из шкафа и выгладила простое, но всё равно достаточно нарядное молочно-белое платье с длинной юбкой-солнцем и цветочным поясом. Привычно заплела косу вокруг головы, но на этот раз между прядей мелькали белая и лиловая ленточки. А завершающим штрихом стал сделанный мамой комплект из кулона и серёжек с сиренью. «Как цветок», – подумала Азалия, вертясь перед зеркалом в последние минуты до выхода. Отчего-то сейчас это сравнение воспринималось легче. Роза выбежала в последний момент, прижимая к груди сумку с фотоаппаратом, впопыхах натянула ботинки, а куртку и вовсе до такси в руках несла. Зная, что отец надолго не задержится, она пребывала в особенно бодром расположении духа, а потому захотела принарядиться и много времени потратила на яркий макияж, главным цветом в котором стал любимый кислотно-зелёный. – Кто ж знал, что этой подводкой настолько сложно вырисовывать креативные стрелки, – посетовала Роза, смотрясь в карманное зеркальце. – Зато получилось очень классно, – искренне восхитилась Азалия. Она-то с макияжем не дружила. И не потому, что ярая сторонница естественности или считала, что косметика вредна, просто боялась внимания, если примерит на себя что-то яркое, а в незаметном макияже смысла видела мало – тут разве что тогда не мешало иногда добавить заметности бровям и ресницам, поэтому красить себя так и не научилась. Зато с радостью иногда пыталась сотворить что-нибудь на Розе. Получалось неплохо, но ни в какое сравнение не шло с навыками сестры. Дома с порога накинулась с объятиями мама, да и папа долго в стороне не простоял. Стоило только под поздравления снять пальто, как в юбку вцепились братья и потащили куда-то, утверждая, что очень-очень нужно кое-что показать. Спешно передав верхнюю одежду папе, она тут же проследовала за ними, опасаясь, что иначе услышит треск ткани. Братья привели Азалию в комнату и с криками «смотри-смотри» подбежали к сделанному из коробок и как следует украшенном – явно не без помощи мамы – дому. Стены его внутри и снаружи были аккуратно обклеены обёрточной бумагой, у окон имелись подвижные ставни, крышу покрывали черепички из блестящего картона, а комнаты уже начала заполнять самодельная мебель. – Как красиво. Это вы сделали? – поинтересовалась Азалия, осторожно опустившись на колени, чтобы получше всё рассмотреть. – Да! – радостно подтвердил Марк, а Ник тем временем принёс со стола ещё не до конца украшенный диван с настоящими маленькими подушечками. – Мы хотели сделать домик для Кошмарикуса. Квасивый-квасивый. И маме сказали. Она помогва. Видишь? Тут вместе клеили. А цвет этой комнаты Ник выбилал. А я вот… Слушая перечисления Марка и вертя в руках то и дело передаваемую Ником мебель, Азалия могла только широко улыбаться. Удивительно, что братьям так запомнился Кошмарикус, но чудесно, что благодаря этому для них нашлось занятие. – Кошмарикусу понравится, да? – неуверенно поинтересовался Ник. – Конечно! Как такой домик может не понравиться? – И он не будет делать зло? – Если он полюбит этот домик, то точно не захочет его разрушать. Да и зачем что-то другое портить, если можно проводить время в любимом месте и с друзьями? – С друзьями? – теперь уже уточнил Марк. – Мы подружимся, да? – Точно подружитесь, если будете проявлять такое же упорство. Ну, давайте спускаться к остальным? – предложила Азалия, вставая. Братья недолго боролись с желанием остаться в детской и уговорить сестру поиграть во что-нибудь, но всё-таки согласились и первыми устремились в столовую, игнорируя просьбу не бегать. Хотя бы на лестнице. А внизу уже ждал разложенный и накрытый стол. Папа разливал напитки, мама хлопотала с только-только подоспевшим горячим, а Роза делала первые кадры, примеряясь. При виде Азалии она просияла, наконец получив возможность рассмотреть праздничный образ. Да, скромный, но как обычно очень аккуратный и определённо не лишённый изящества. – Какая же ты у нас красивая, – восхищённо выдохнула, в предвкушении поглаживая фотоаппарат. – Точно не хочешь как-нибудь устроить фотосессию? – поинтересовалась, не надеясь на положительный ответ. Потому что вопрос этот звучал уже не раз, встречая неизменное «нет». Потому что Азалия не хотела получать лишнее подтверждение своего слишком примечательного для обычного человека вида, а фото в образе – сестра же явно захочет проявить фантазию – это только подчеркнут. Да даже без него… Роза умела снимать людей с лучшей стороны, а значит в случае с Азалией даже в самой простой одежде получаются снимки живой куклы. Однако сегодня вместо моментального отказа Азалия задумалась. Может, начать принимать себя? Вспомнилась Аламея, на чью внешность тоже повлияли высшие сущности, но она не пыталась скрыть свою странность или хотя бы сделать чуть менее заметной, а, наоборот, подчёркивала. Бросалась в глаза настолько, что окружающим оставалось только принять это. Так почему бы тоже не выдохнуть и не смириться с тем, что всё равно не изменить? Не легче ли ловить взгляды сознательно, если от них нельзя избавиться? – Давай попробуем, когда время будет. Роза от неожиданности чуть не выронила фотоаппарат, а в следующий момент до нелепого широко улыбнулась и украдкой ущипнула себя, словно боялась перепутать реальность со сном. – Отлично! Конечно! Я найду в мае самую красивую цветущую локацию. Тебе точно подойдёт окружение из цветов. Надо кого-нибудь запрячь помочь с нарядом… Роза тут же ударилась в связанные с подготовкой рассуждения, на что Азалии оставалось посмеиваться и кивать. Знала бы, что есть такой простой способ разжечь в сестре огонь, авось и раньше бы им воспользовалась. Ведь сколько раз пребывала в растерянности, не представляя, как помочь и вывести из накатившей апатии. – Лапушки мои, давайте за стол, а то младшенькие без вас начнут! – позвала Альбина, попутно кладя салфетки близнецам на колени. Пришлось отложить одностороннее обсуждение и занять свои места. Как имениннице Азалии предстояло сесть во главе стола. Напротив мамы, которой так было удобнее следить за расположившимися по обе стороны братьями. И стоило только в первый раз наполнить тарелки, как папа поднял бокал, желая произнести тост. Терпения Розы тоже надолго не хватило, но самым удивительным было то, что и братья вызвались поздравить, забавно вытянув ручки с бокалами сока, неловко складывая предложения и перебивая друг друга. Азалия вот в свои уже двадцать три так и не привыкла произносить тосты, так что делала это почти что из-под палки и очень зажато. После ужина переместились в гостиную, чтобы к чаю еда провалиться успела. Азалия устроилась в кресле и отвлеклась на телефон, чтобы ответить ещё на несколько поздравлений, мама отошла заранее поставить на стол новую посуду, папа пытался удержать братьев от прыжков на диване, а вот Роза непривычно тихо пристроилась на подлокотнике, оставив фотоаппарат возле букета на кофейном столике. Азалия вопросительно посмотрела на сестру, чувствуя: та хочет чем-то поделиться, но никак не решится начать. – Это… Я уже сообщила остальным, но так как ты тогда не смогла, решила отложить до этого дня, – она потёрла шею и ненадолго отвела взгляд. – В общем… Я – оборотень. Да, в это может быть сложно поверить, но я могу, скажем, обратиться, чтобы ты… – Я верю, – поспешила успокоить Азалия, придавая себе удивлённый вид. Всё-таки причин сомневаться, как и поражённо ахать, не было – аура уже на всё толсто намекнула, а превращение могло доставить неудобства. Но и отреагировать спокойно будет странно. – Это очень… Неожиданная новость, – что ж, да, услышать это сейчас Азалия правда не ожидала, – но я знаю, что ты не стала бы так меня разыгрывать. Роза выдохнула, слабо улыбнулась и уже спокойнее вкратце рассказала о поездке и делах семейных, стараясь особо не углубляться в случившееся с Линнеей, чтобы не портить праздник разговорами о смерти. Больше вдалась в особенности оборотничества, в том числе лисьего, показала пару иллюзий. Пока братья со счастливыми визгами ловили несуществующих зверят, а вернувшаяся с кухни мама пыталась спасти от резвых бесят декор, раздался звонок в дверь. Азалия замерла в удивлении при виде гостя, приведённого папой в гостиную. Они уже виделись. На кладбище. Недалеко от могилы Ирен. Яльмер тогда помог не поцеловаться с заснеженной дорожкой, но почему он оказался здесь? А ещё сейчас она будто улавливала что-то общее в его и папиных чертах. Особенно когда тот был помоложе. Будто отец и сын, вот только… «Нет-нет, у папы не может быть детей со стороны», – отмахнулась Азалия от неуместного подозрения. – Нам нужно кое-что рассказать, – начал Каспер, проводив гостя до кресла, – как вы знаете, в мире есть не только люди… Яльмер тоже не человек. Вампир, если быть точнее. Но что важнее: Яльмер – это Фрай. Мой отец и ваш дедушка. – Дедушка? – одновременно повторили Азалия и Роза. «А ведь Аламея говорила, что он жив. И что скоро узнаю подробности». – Значит, когда мы встретились… – тихо начала Азалия. – Да, я приходил к Ирен, – подтвердил Яльмер. – И я тогда знал тебя. Я не мог открыто общаться с вами, но по возможности наблюдал. Хотел знать, как складывается жизнь… А в итоге так сложились обстоятельства, что я смог вам открыться. Роза тяжело сглотнула. – Папа знает? – Нет, Мартину мы пока не говорили, – ответил Каспер. – Сложно предугадать его реакцию, поэтому пока думаем, с какой лучше подойти стороны. – Думаю, после моего признания ему будет проще принять дедушку… – пробормотала Роза и махнула головой. – Ладно, давайте не будем сегодня об этом обм… – Быстро глянув на детей, она поспешила исправиться: – Обмылке. – А почему обмылке? – тут же поинтересовался Марк. Как же хорошо дети слышат, когда не надо! – Потому что общаться с ним так же неудобно, как и с остатками мыла, – вышла из ситуации Роза. Близнецы, явно позабыв, что незнакомцев стоит опасаться, начали лезть к Яльмеру, которому внимание внуков было только в радость. Посадив их к себе на колени, он начал с простых вопросов об имени, возрасте, садике, любимых игрушках и слушаются ли родителей. Неловко отвечал на расспросы, почему такой молодой, если назвали дедушкой, а кто такие вампиры, а как именно выглядят клыки, почему пьют кровь… Азалия обхватила локти, вдруг почувствовав себя неуютно. И дедушка, и Роза решились признаться в том, что долгое время держали в секрете. Им ведь наверняка было тяжело решиться, пугало возможное недоверие. Но они смогли. Так почему она продолжала молчать? Необязательно раскрывать всё: поверить-то, может, поверят, да нервов потратят слишком много из-за беспокойства и отсутствия возможности помочь. Стоило собраться с духом и выложить хотя бы часть правды. – Мне тоже нужно кое-что сообщить вам… – Азалия нервно сцепила пальцы и уставилась на букет, не зная, куда ещё деть взгляд. На плечо ободряюще легла рука Розы. – Я не так уж удивилась сверхъестественному, потому что… Давно знаю о существовании. Потому что могу видеть связанные с этим признаки. Различные ауры, например. Не так давно кое-что произошло, так что способность эта стала более контролируемой. И поэтому теперь я… Буду меньше болеть. Оказалось, проблемы со здоровьем были связаны с нестабильностью способности. – Азалия сняла очки, протянула Розе и пояснила: – Я теперь хорошо вижу без них. Посмотри: тут просто стёкла. На лицах родственников не промелькнуло столь пугающего недоверия, только удивление, медленно сменяющееся радостью. Роза посмотрела через очки и кивнула. Да, никаких диоптрий. И наверняка новость вызывала много так и не принесённых вопросов, но все выяснения можно отложить на потом, которое, возможно, никогда не наступит, потому что для семьи утаённые детали меркли на фоне главного: Азалия теперь здорова. Она посмотрела на ахнувшую маму и невольно обратилась к видениям. Сомнений не осталось: хотя по большей части аура Альбины выглядела человеческой, то тут, то там мелькали свойственные духу цветов следы. Возможно, с ней случилось то же, о чём рассказывал в среду Дион? Но кем же была мама? И что заставило оставаться в этом мире так долго, что появилось своего рода Отражение? Кажется, если аура выглядит таким образом, то уже не узнать: дух наверняка успел переродиться. «Впрочем, это не так уж важно, если теперь она может находиться рядом с нами без необходимости уходить в Мир», – успокоила себя Азалия, но какой-то тревожный звоночек всё же прозвучал в голове. Ведь что-то в итоге сделало её особенной. Пригодной для спасения мира. Нет. Сейчас никаких забот о мире. Только личный праздник и дорогие сердцу люди рядом. Поэтому, когда пришло время задувать свечи, Азалия загадала то самое желание, которое и заставляло идти вперёд: будущее для родных и близких. Но всё-таки всякий праздник неизбежно подходит к концу. Наступило время возвращаться домой. – Заглядывайте почаще, – как обычно пожелала Альбина, поправляя Азалии воротник. – Конечно, заглянем. Эй, мы не настолько редко приходим! – К следущуму разу мы обязательно закончим домик! – пискнул снизу Марк. – Буду рада посмотреть, что у вас получится. А пока ведите себя хорошо и не обижайте Кошмарикуса. Одной рукой удерживая букет, а на вторую навесив пакеты с подарками, Азалия ещё раз попрощалась с роднёй, обменялась с родителями поцелуями в щёку и не без помощи Розы вышла из дому. Такси как раз уже подъехало. – Ничего не забыла, – поинтересовалась, поудобнее расставляя на сиденье пакеты. – Фотоаппарат при мне, а больше и нечего забывать. Да и вернуться сюда куда приятнее, чем к отцу. «Надеюсь, вы всё-таки сможете поладить», – мысленно пожелала Азалия, а вместо ответа понимающе улыбнулась. Казалось, на сегодня с активностью всё, но почему-то, разложив подарки и убрав пакеты на специально предназначенную полку в кладовке, Азалия не спешила переодеваться в пижаму и устраиваться в кровати. Хотелось растянуть этот светлый и приятный день, так сильно выделяющийся на фоне остальных. Она села за стол и посмотрела на выключенный компьютер, размышляя, хочет ли попробовать сесть за книгу, раз спать не торопится, как завибрировал телефон. Сообщение от Рона. Выйдешь ненадого? Вот и пришёл момент порадоваться, что не начала ко сну готовиться. Попросив пять минут подождать, Азалия быстро переоделась и поспешила на улицу, на ходу предупредив выглянувшую Розу, куда именно намылилась в поздний час. Рон стоял напротив их дома, наблюдая за дверью, и приветственно махнул рукой, стоило показаться. – Это было внезапно, – призналась Азалия, подойдя. – Мне не нравилась идея ограничиться текстом, – признался Рон и с улыбой поправил криво надетую шапку. – Дашь руку? Азалия кивнула и так как на левой висели цветы, протянула правую. Пока Рон поднимал рукава, она рассматривала его руки и заметила, что на них нет свежих травм. То ли времени прошло слишком мало, то ли самочувствие оставалось сносным, раз не пытался себе навредить – какой бы ни была причина, она радовала. – С днём рождения. – Он застегнул на запястье браслет с незабудками. Азалия с интересом повертела рукой, стараясь поймать свет и получше рассмотреть голубые цветочки, очень похожие на настоящие, но поблёскивающие, как будто на солнце после дождя. Она подарила ему незабудки перед отъездом, а теперь получила сама после воссоединения. Как знак, что время разлуки закончилось. – Очень красиво. Спасибо, – выдохнула с улыбкой. – Прогуляемся немного? – Давай. Ты же, наверное, и не помнишь уже, как тут что. Хотя места, где мы играли, успели измениться… Направившись для начала в сторону детской площадки, Азалия мысленно посмеялась над собой. Когда они встретились в парке, она побоялась пойти домой, потому что переживала, что тогда Рон узнает, где она живёт, поэтому сможет подкараулить, но правда ведь в том, что он тут уже бывал и не раз. Поэтому знал, что дом Ирен – второе место, где стоит искать Азалию. Однако же не делал этого. Стоило сразу сложить вместе факты, да у страха глаза велики и мозги с перебоями работают. – А знаешь, – проходя мимо качелей, Азалия не удержалась и подтолкнула их, – я была бы рада, если бы в следующем году ты тоже присутствовал на празднике. Уверена, родители тоже совсем не против тебя видеть. Ничего не говоря, Рон подхватил её за талию и опустил на сиденье. Азалия рефлекторно схватилась за прорезиненную часть цепей и не успел вякнуть, как подталкивать начали уже её. Качаться на качелях в двадцать три года! Не то чтобы не хотелось, но как хорошо, что придирчивые мамочки уже спали. – Посмотрим. Не знаю, что со мной будет через год, – признался Рон на очередном толчке. – Если продолжу просыпаться собой… Можно и прийти. – Было бы хорошо. Я бы тебя с братьями познакомила. Они у меня очень милые и дружелюбные, правда, активные такие, что не угонишься… Зато им со здоровьем повезло. – Я не очень хорошо лажу с детьми. Неплохо только лажаю. – Зато они хорошо с людьми ладят. Так что ты, главное, не ругайся при них и не отталкивай, а там само получится. Ой-ой, не качай так сильно! – воскликнула, сильнее сжимая пальцы. Рон посмеялся, но всё-таки замедлил качели. – Я попробую. Раз ты так уверена, можно попытаться поладить. Если, конечно, их ничего в моём виде не напугает. – Они привыкли к Розе, так что не беспокойся. Ведь, объективно говоря, эти двое по уровню неформальности не так уж сильно отличались. Разве что, да, у Розы было гораздо меньше шрамов и вредных привычек. И чуть больше уравновешенности. Но Азалия сохраняла веру, что когда всё разрешится, Рон постепенно станет заметно стабильнее. И перестанет бояться проснуться кем-то другим. Вдоволь накачавшись, – как же, оказывается, этого не хватало! – Азалия слезла и продолжила прогулку по району. Рассказывала и показывала, что отремонтировали, переделали или, наоборот, попытались максимально сохранить. Как, например, яблоневую аллею, которая к концу весны и в детстве радовала «снежным покровом» из лепестков. Или островок с сиреневыми кустами. Большая клумба с однолетними цветами, что каждый год высаживались новым узором. – Послушай, Рон… – Азалия коротко глянула в его сторону и тут же уставилась на асфальт. – Это очень не к месту и не ко времени, но… Ну, я… – Говори, раз уж начала, – поторопил, но без раздражения. – Я хотела спросить, решил ли ты уже, с кем пойдёшь на выпускной. Если пойдёшь. – Решил ли я, что с дипломом к сроку уложусь? – со смешком спросил сам себя Рон. – Не знаю. Пойти, наверное, пойду, но мне не настолько интересны танцы, чтобы быть с партнёром, на которого в лучшем случае похуй. А для другого он и не нужен. – Вот оно как… Ты не танцуешь… – пробормотала Азалия, пытаясь не выдать своего расстройства. – Я не танцую с кем попало, – поправил Рон. – Не то чтобы прям умел, но в школе приходилось, а ради кого-то можно и вспомнить, как оно делается. – А если это буду я? Со мной ты бы согласился? – на остатках решимости выпалила Азалия и потому обернуться уже не осмелилась. Тишина со стороны Рона подозрительно затянулась. Настолько глупое и наглое предложение, что дар речи пропал? Да, пожалуй. Они только начали восстанавливать отношения, какие танцы? Но раз никого нет, то хотя бы… Можно же просто попросить взять с собой? Азалия осторожно повернула голову и встретилась с поражённым взглядом Рона. Немного радости задавило явное неверие в услышанное, сверху украшенное веточками удивления и опасения. – С тобой… Конечно… – с трудом произнёс севшим голосом. – Но почему… Почему ты хочешь пойти со мной? – В прошлом году я так и не решилась найти партнёра, а перед самим выпускным сломала ногу и заболела. А тут вот как-то… Вспомнила, что теперь у тебя выпуск. И можно не только глянуть на упущенное, но и… Разделить момент. Ведь если б не переезд, мы бы выпускались вместе. Мне нравится идея… Встречать важные события вместе. – Ничего не имею против, – а по лицу казалось, что, как минимум, что-то доставляло неудобство, – но ты же понимаешь, что бальные танцы подразумевают контакт? Довольно долгий и иногда тесный. «А что контакт?» – хотелось бы сказать, но это Азалия несколько дней назад дёргалась от случайного соприкосновения руками и смущалась из-за объятий. Сейчас мысль о долгом нахождении совсем близко тоже вызывала неловкость. Хотелось верить, что к выпуску удастся снова привыкнуть к прикосновениям. А для этого нужно продолжать касаться. – Понимаю… Но с кем-то другим мне это дастся ещё сложнее. Грубая ладонь легла на талию, Азалия не успела отреагировать, как Рон взял её за руку и сделал круг на месте. Остановившись, слегка наклонился. Лёгкий прищур выдавал веселье, но хватка – сомнение. И какой-то наигранной казалась улыбка. Будто, пожелав такой забавой смутить Азалию, на деле Рон сам не смог отнестись к ситуации беспечно. – Как-то так оно и будет. Ещё не передумала? – поинтересовался почти шёпотом, будто попытался выровнять голос, понизив его, и скрыть внезапно усилившуюся хрипотцу. Какое думать, если сердце разогналось, возжелав шумом крови в ушах заглушить и мысли, и чужие слова? Азалия не спешила вырваться и, честно говоря, не хотела, несмотря на всю неловкость. Стоять так близко, смотреть в глаза, ощущать тепло дыхания… Нравилось. Даже при том, что так хорошо ощущался царапающий горло запах сигарет, въевшийся в одежду. – Нет. Я привыкну, если постараюсь. – Не слишком ли ты мне доверяешь? Я не лучше, а в чём-то даже хуже других возможных вариантов. У тебя ведь есть человек, ради которого ты ввязалась в какую-то опасную хуйню. Оставайся хорошей девочкой и сохраняй верность. Я договорюсь, чтобы вас пустили, – в голосе Рона не звучало ни ревности, ни злости, скорее проскальзывали грусть и зависть. Она всё ещё находилась в его руках, и оттого было сложно сохранять спокойствие. Ещё сложнее – не признаться здесь и сейчас, что этот человек – он. Почему не признавалась? Азалия сама не знала. То ли всё ещё не хватало решительности быть откровенной, то ли опасалась реакции: Рон мог воспротивиться тому, что она решила устроить рандеву с опасностями в том числе ради него. Эгоистичное предположение, но подсознание улавливало в чужом поведении достаточно намёков, чтобы допустить его истинность. – Мы не встречаемся, – Азалия выбрала ответить расплывчатой правдой. – Я в целом сейчас не в отношениях. – Хотелось добавить: «И никогда не была». – Тогда выбирай хорошо. Потому что если тебе попадётся какой-то мудак, я ему морд… Хватка резко ослабла. Азалия рефлекторно поддержала покачнувшегося Рона. Будто сама бы не провалилась, окажись его состояние немного неустойчивее. – Что с тобой? – Просто… Голова закружилась. Нет. Не просто. Азалия видела, как начала меняться аура. Очень странно и тревожно: с завихрениями, пятнами-взрывами и резкими сменами цветов. – Рон! – позвала его, будто прося остаться в сознании ещё немного дольше. Дойти до её дома быстрее, чем доехать до его. Рон мог в любой момент потерять сознание, и кто знает, чем ещё обернутся бесконтрольные изменения в ауре. Выбора не оставалось. Поддерживая Рона, Азалия повела его к себе, постоянно окликая и прося продержаться ещё немного. И попутно набрала Розе, чтобы попросить выйти и помочь, потому что одна долго подставкой не продержится: выносливости-то, может, и прибавилось, а вот сил – нет. И почти что тащить на себе крепкого мужчину – задача для хрупкого комнатного цветка непосильная. – Что случилось? – обеспокоенно спросила Роза, встретив на середине пути и подхватив Рона с другой стороны. – Сложно объяснить, – с тяжёлым выдохом ответила Азалия. – Здесь замешано сверхъестественное. Поэтому надо дойти домой. Медицина тут не поможет. – Ничего не поняла, но пошли. Эй, погоди отрубаться! Скоро положим. Давай-давай, глазки не закрываем и топаем дальше. Вот нельзя вас без присмотра оставлять… Что тогда, что сейчас.