Sehnsucht

В который раз Сэму пришло в голову, насколько похожи внешне Дин и Адам. Настолько же, насколько мало общего имеет с обоими братьями он. Понятно, почему их с Дином принимали скорее за геев, чем за братьев, на интуитивном уровне чувствуя их внутреннюю (и только) связь. У этих двоих был один тип лица, узкие запястья и кисти рук, одинаково топорщащиеся волосы коротких стрижек. Телосложение и то было приблизительно одно и то же, раньше, тонким худощавым юношей, Дин вообще был фактически копией Адама. Но и сейчас кровное родство молодого крепкого мужчины и худенького молоденького паренька буквально бросалось в глаза. Может быть, только Сэму, отчаянно пытающемуся понять, как такое могло произойти – с этими двумя, едва друг друга знающими! Дин вообще поначалу принял Адама в штыки! Это что, был такой отвлекающий его внимание маневр? В который раз это происходит между его братьями?! Вопрос снимается, ваша честь. Невооруженным глазом видно, по слаженности обоих, что далеко не первый. Никакой это не розыгрыш… У Дина что, приступ нарциссизма?! Или это такая сублимация, подмена одного другим? Все правильно, Адам ему все равно, что чужой. Но тоже брат. С Сэмом Дин быть не может, вот и… Сэм судорожно сглотнул показавшуюся горькой слюну и тоскливо усмехнулся. Смысл себе льстить, а заодно и врать? Да, он значит для Дина очень и очень многое. Но не в плане сексуального интереса. Так бывает. Сплошь и рядом. Вот так все на самом деле просто. И все-таки, почему же Адам Миллиган, что в нем такого, почему Дин выбрал его?! Весь во власти охватившего его негодования, возмущения, непереносимой душевной муки и мать-ее-ревности, Сэм запустил Динов драгоценный пирог куда-то в темноту. Где немедленно возмущенно заголосила не ожидавшая такого хамства мимо проходящая кошка. Выругавшись громким шепотом, в три погибели согнувшийся Сэм резво присел под окном, втянув голову в плечи. Незамедлительно пожалел об этом – надо было бежать куда подальше! Если Дин сейчас выглянет и застукает его в таком некрасивом положении, прямо говорящем, чем он тут у окна занимался… Однако, менять дислокацию было слишком поздно. Если что – он уронил чего-нибудь, сам не разобрал чего. А пирог забыл купить!! Но Дин не вышел. Настороженно выпрямившийся и с опаской заглянувший в комнату, Сэм убедился, что находящимся там по прежнему не до него. И не до чего. Кроме как друг до друга и того, чем они там вдохновенно занимаются. Смотреть, как Дин тащится от запретной близости с другим братом было мукой, почище всех вместе взятых адовых плюс… да как же там звали того бедолагу, что никак не мог утолить жажду в подземном царстве Аида? Вода была у самых его губ, но постоянно отступала, стоило к ней наклониться. Сэм задохнулся от боли, к глазам подкатили слезы. Веки же поспешно сморгнули их, чтобы больше не пропустить ничего. Пока бдительные налогоплательщики не вызвали по его душу полицию. У них было время успеть обернуться до его возвращения! Они что, заболтались, смазку потеряли? Ерунда! Это все не по-настоящему, не взаправду! Дин сто пудово знает, что Сэм подглядывает! Наверное, он что-то хочет сказать ему этим… Поддразнить, причинив боль вызвать на откровенность? Касаемо откровенности – ласки старшего и младшего братьев как раз становились все откровеннее. Они уже не стояли друг подле друга и постели, а вовсю мяли - и ее, и один другого. Попутно избавляясь от одежды. Рубашки, футболки – ладно. Сцепив до ломоты зубы, Сэм смог это перенести. Тут Дин и нанес ему удар под дых, расстегнув на елозящем под ним Адаме джинсы, содрав одним рывком их и все, что на том еще оставалось. Сэм задохнулся и зажмурился. Как от самой настоящей физической боли. А когда открыл глаза – все стало еще хуже. Теперь полностью раздетым был и Дин. Это точно конец всему… Какие уж тут шутки или желание соблазнить - отнюдь не Адама, и без того неоднократно соблазненного. Дин без понятия, что Сэм здесь. В лучшем случае. В худшем – Дин над ним издевается. Но последнего же не может быть! Не раз и не два Сэму доводилось видеть брата голым. Хочешь – не хочешь, так непременно будет случаться, если жить с кем-то бок о бок. Сэм его и трахающимся однажды увидел! Тогда тоже стало больно, что и говорить, но не так, как сейчас. Девушки – это понятно. С этим легко мириться, без проблем, у него самого их было навалом, к кому-то были чувства, искренние. Но это… И все равно, против воли и обиды, Сэм залюбовался Дином, затаив дыхание. Вскоре начавшее частить от увиденного, вслед за застучавшим быстрее сердцем. Есть известная байка, что как мужчины водят машину – такие они и любовники. К Дину это относилось в полной мере. Он и импалу так же вел, куда ему надо – уверенно и стремительно. Насколько нежен был со своей Деткой, какое видимое удовольствие Дину всегда доставляло возиться с ней, так же точно, в жизни чурающийся лишнего прикосновения, он творил с Адамом такое, что у Сэма колени подломились, а по жилам прокатился жар, сконцентрировавшийся внизу живота. Как же ему хотелось туда, к Дину! Как хотелось, чтобы Дин делал такое же с ним! Так же, как Сэму самому хотелось проделать все тоже самое со своим старшим братом! Который не захотел его, захотел другого… Дин умело ласкал Адама всеми возможными способами, руками, губами, пальцами, языком, всем своим до умопомрачения желанным и сексуальным атлетически сложенным телом, наваливаясь на постанывающего все громче и громче паренька. Чего бы Сэм не отдал хотя бы за то, чтобы не слышать этих заводных, жалобных, алкающих все большего стонов! Или за то, чтобы наоборот услышать – что же Дин шепчет младшему брату, улыбаясь ему с таким теплом, нежностью… любовью… Сэм сообразил, что творит, лишь когда его привела в себя отрезвившая влага, соскользнувшая с ресниц на щеки. Он ласкал себя через натянувшуюся в паху ткань джинсов! Этого еще только не хватало… ниже падать больше некуда. А Дин тем временем перешел напрямую к делу. Семейному, что б ему.