Следом за...

Мы вошли в подъезд. Темный, неухоженный, грязный… Вот где мы заканчиваем… Нет, живем. Я обещал больше даже мысленно не считать, что наша жизнь заканчивается. Дверь неприятно скрипнула. В квартире стояла гробовая тишина. Холодный порядок… Лучше так, чем как в подъезде. Эля говорит, это сводит ее с ума. Мне самому надоело. Но ее клиентура… С таким мириться не стала бы. В комнате снова темно. Как я ненавижу эту ширму, за которой, как всегда, скрывается Эля… — Стой на месте. Не подходи ближе. Я знаю, ты пришел… — Эля, это я, — с болью в голосе произнес я. — Эл?.. Уже? Так рано? — в голосе ее зазвучало беспокойство. — Что такое случилось? — Боюсь, меня уволили. Прости. Она помолчала немного. — Ничего, все равно уже скоро… иди ко мне, я рада, что ты вернулся… — ее голос дрожал. Тепло и боль. Эти два слова как ничто описывают наши отношения. — Я боялась, это на весь день. — Снова? — расстроился я, подходя к ширме. Когда-нибудь я уничтожу эту глупую штору. Когда-нибудь… совсем скоро. — Снова. Помоги мне… Я подошёл к сестре, приобнял её за плечи, мягко чмокнул в макушку. Она снова не может ходить… Она пострадала от того же взрыва. Она пострадала куда больше… Страшнее. То что со мной случилось в сравнении с этим — ничто. — Сейчас. На эту, такую простую помощь, как всегда нужна была энергия. Проблема с ногами у нее оттого, что электричество не всегда поступает к ним. У меня ведь с глазами почти то же самое. Но и еще что-то, не просто так я вижу все эти искажения… После того, как я помог ей, Эля встала. И я снова не удержался от того, чтобы обнять ее. Она говорила мне как-то, что ей так легче. И мне самому тоже так легче… это, наверное, странно. — Теперь все хорошо? — осторожно уточнил я. Хорошо… Да ведь ответом не может служить «да». Пока с нами все вот так… — Почти… но, слушай, чьи-то мысли… здесь же кто-то есть! — Сергей пришел со мной. — Ты рассказал ему? — немного растерянно взглянув мне в глаза, спросила она. — Да. — И что он?.. — Вы ненормальные, — объявил объект нашего обсуждения, появившись рядом. — Элька, ты где пропа?.. — он замолк на полуслове. — Что с твоими руками?! — Их нет, разве не видишь? — хладнокровно ответила Эля. Впрочем, она ведь привыкла. У нее много клиентов, некоторые спрашивают… странно, что в этом-то веке люди верят гаданиям… Но видно верят, и Эля даже считает, что отсутствие рук их убеждает в ее особом даре. Странные эти люди, очень странные, но только этим мы и живем. — Так почему же?.. За десять лет?.. — он оборвал себя. — Я же говорил — слабость. Деталей постоянно нет. И потом… что за десять лет? Что? Видишь, сейчас рук нет по локти, а раньше… раньше их совсем не было. Эля кивнула. — Эл много сделал, поэтому не задавай таких вопросов, — попросила она. — Не так много… — покачал головой я, — просто я пострадал меньше всех. Это и было верно. Сережа растерянно смотрел на нас и молчал, молчал, молчал… «Он думает, это похоже на концовку какого-то фильма», — Эля никогда не запрещала себе интересоваться мыслями людей. Теперь это ей помогало, ведь она же изображала кого-то вроде экстрасенса… — «Считает, тут не хватает жутковатой и печальной мелодии». «Не нужно читать его мысли, — попросил я, — это нехорошо. Мы скрывали свою историю десять лет и еще сейчас не всё открываем ему. Подари для него шанс оставить что-то в секрете от нас…» — Сергей, что с тобой? Ты ничего не скажешь? — Как это все… ужасно… не понимаю, почему вы прятались? Почему не просили о помощи? — Мы считали себя умершими… — ответила Эля. — Когда я пришла в себя, то не могла двигаться. А он… — Я долго считал, что тот кошмар все еще продолжается. Перед глазами были взрывы, огонь… — Я пыталась позвать, но он совсем не слышал. — Нет, я слышал, но был в таком состоянии… — Мы ничего не могли, — уже вместе закончили свой нескладный рассказ мы. — А Рэсси? — Рэсси? — Ну да, Рэсси. Вы забыли о нем? — нахмурился Сережа. — Мы не забыли… — уткнувшись взглядом в стену, возразил я, — он забыл. — Рэсси потерял память и мнит себя простым псом, — пояснила Эля. — И, боюсь, вам бы нужно уже идти. Скоро явится клиент… Передай Майе привет, если можно, — она улыбнулась Сереже. — Я передам… Эл… ты пойдешь? Я хотел, чтобы вы оба пришли, но раз… — Я пойду. Эля, а?.. — Ты же знаешь — нет, — грустно напомнила она. — Да, прости, — я вновь поцеловал ее в макушку и разомкнул наши объятия. — Идем, Сергей. Иначе я просто не смогу себя заставить… Мы покинули дом чрезвычайно быстро. Только после этого я позволил себе произнести: — Бедная моя Элечка… — Почему она отказалась идти? — поинтересовался Сережа. Я не мог сказать ему, что она побоялась выпустить свою зависть. На улице так просто встретить Жизнь… — Я не отвечу, прости. Ой, я же забыл, — я резко остановился. Сережа последовал моему примеру. — Что такое? — Ты не мог бы мне помочь? Я ведь восстанавливаю зрение… это сложно и долго. Подержи их, пожалуйста, — я осторожно снял очки и протянул их ему. Снова эта искаженная реальность…, но она лучше тех пожаров и взрывов. Куда как лучше. «Как обычно, надавливаю пальцами на глаза, пуская в них энергию… что за странные действия, если смотреть со стороны?..» Медленно, в глазах исчезли искажения. Вдруг стало… совсем правильно. Я видел. Смутно, но видел. Значит, действительно скоро. — Пожалуйста, возьми меня за руку. Еще пять минут мне нельзя надевать очки, иначе все испортится, снова. А ведь я так близко к победе… — К победе? — повторил Сережа, исполняя мою просьбу, — то есть… скоро ты сможешь видеть? — Да. Уже вижу. Это на те пять минут, потом опять будет плохо. Но шаг сделан. Понимаешь? Еще один шаг! Я уже вижу, пускай плохо, пускай расплывчато, пускай ненадолго! Значит… я смогу победить эту болезнь, эту слабость! Значит, все возможно, значит, границы, наконец, исчезнут! А это поможет не только мне, — вдохновенно добавил я, — но и Эле. — Значит, ты сможешь ее восстановить? — уточнил Сережа. — Да. Через неделю, может, через полторы, зрение совсем вернется. Тогда мне будет легче, и я справлюсь куда быстрее. — Я не сомневался, что ты сможешь, — в голосе друга звучала настоящая, искренняя радость. Жаль, он не знает, что будет, когда мы с ней восстановимся. А может, и не жаль. Не будет расстраиваться. Сейчас, мне стоит запомнить этот миг, каждый миг, все они теперь почти что последние. — Значит, приближается твое «счастливы»? — Оно ближе, чем когда-либо, — ощущая прилив сил, подтвердил я.