Побег

      К сожалению, если дал слово, то его нужно выполнять. Экене с младенчества знал и чтил эту простую истину. Но он не знал другой истины — искушение не зарыть в землю. Земля Гаапи день и ночь манила его к себе. Она снилась ему. Экене старался выбросить из головы племя Гаапи, но это было невозможно. Каждый день он слышал про него из уст соплеменников. Только плохое доносилось до ушей Экене. «Неужели каждый гаапи убийца? Они не умеют любить родных матерей и сыновей? Такое возможно?» — спрашивался он. Но именно такое ему говорили соплеменники.        — Они мечтают отрезать тебе уши и выколоть глаза! — пугали его взрослые.       Каждое грозное слово ещё сильнее разогревало Экене. Наконец он не выдержал. Любопытство оказалось сильнее обещания.       Но один Экене не мог пойти к Гаапи. Это было скучно. Он не хотел одному вступать на запретную территорию, в одиночестве познать другой народ. Он хотел, чтобы с ним пошёл его лучший друг — Уэйт.        — Ты что сдурел? — закричал Пьер, когда Экене всё ему рассказал. — Нас убьют! Я не пойду к Гаапи и тебя не пущу!        — Да не убьёт нас никто, — попытался успокоить его Экене. — Мы пройдёт на их землю тихо и незаметно, никто даже не узнает, что мы там были. Мы пока в разведку сходим, я не потяну тебя к деревне, мы только погуляем по той стороне Коолжи.        — Ну, а если поймают? То, что тогда? Не понимаю тебя, ты что пытаешься доказать соплеменникам какой ты храбрый?        — Ничего я не хочу никому доказывать! — возразил Экене. — А по поводу безопасности не переживай: я возьму папин лук и с нами пойдёт Риго. Но будет надеяться, что алуани помогут нам пройти незамеченными. Друг мой, ты что не хочешь снова попробовать острых ощущений?        — Нет, не хочу. Я итак пережил много острых ощущений — больше не хочу! И я не хочу в придачу рисковать своей жизнью.       Экене обнял Пьера и торжество вознёс руку к небу:        — Уэйт, — ликующее воскликнул он, — риск — благородное дело! Как говориться у нас, кто боится упасть, тот никогда не встанет на ноги.        — Нет, — убрал Пьер руку Экене с плеча.       Но Экене не сдавался. Несколько дней он уговаривал Пьера, совершить великий поход. Ему пришлось пойти на хитрость. Он рассказывал другу про хорошее воображение Бохлейна, про то, что воображение разыгралось и у остальных соплеменников, не могут же все гаапи быть такими ужасными и злыми. В крайнем случае их отпустят — они же дети.       День и ночь Экене следовал за Пьером и твердил одно и тоже: «Пошли к гаапи». Мальчик понимал, что только если он согласится, то тогда приятель его отпустит. Долго Пьер держал волю в кулаке. Но под натиском Экене он, в конце концов, сдался.       Друзья хорошо подготовились к походу. Они собрали еду, ножик, соль, спички, Пьер пока не научился добивать огонь камень об камень. Экене позаимствовал на время отцовский лук. Только мохнатый сосед Риго изменил немножко планы мальчиков — он попросту не явился на поляну, когда они ждали его. Только Бохлейну дана была способность разговаривать и договариваться со зверем.       Дорога к Гаапи занимала два дня. Она проходила через непроходимый лес, где на каждом шагу таились вредные ямы да корни деревьев. Но Экене знал лес наизусть. Он хорошо запомнил дорогу по рассказам отца и матери и спокойно восстановил её в голове без карты. Мальчик стал проводником для Пьера, который без его помощи не знал куда правильнее вставать ногой.       Пьер был без сил от долгого пути, но Экене слово забыл слово «усталость». Заветная цель давала ему силы. Он хотел идти и по ночам, но это было опасно. А он не забывал об осторожности.        — Видишь, следы гепарда, — указывал он на слабые отметины на земле. — Зверь где-то рядом и это не Риго. Так что спать будем по очереди, и идти против ветра, чтобы он нас не почувствовал. Уэйт, лучше нам выбросить еду и поохотиться в лесу, от булочек с мясом запах доносится сильный.       Два дня ушло у ребят, чтобы добраться до реки Коолжи. Никогда ещё Пьер не видел таких взбешённых потоков воды. Казалось, вступи ногой и от тебя не останется ни следа. Через реку протянулось длинное мощное бревно. Только по нему можно было пробраться на ту сторону.        — Я не пойду, — попятился назад Пьер. — Мы споткнёмся и в реку упадём!        — Не трусь. Я буду держать тебя за руку, — решил подбодрить друга Экене. — Пошли быстрее, пока мы на глаза нашим не попались. Каби, защитники земли, в любую минуту могут появиться здесь.       У Пьера тряслись нога, но благодаря крепкой руки друга он перешёл реку.        — Наконец-то! — испустил вздох Пьер. — А теперь потопали домой.       Экене удивлённо взглянул на мальчика.        — Какое домой? Мы всего лишь речку перешли. Да на это каждый способен, даже малыш! Давай пройдём немного вглубь земли гаапи. Обещаю, мы пройдём совсем немножко, их деревню даже не увидим. Слышал, что здесь большой ручей проливает, вот до него и дойдём.       Пьеру пришлось поковылять за другом. Экенино «немножко» оказалось полторы мили. Лишь когда мальчишки добрели до ручья, на лице Экене воцарилось безмятежье. Он не верил своим глазам: он смог преодолеть невозможное — он вступил на запретную землю, племя Гаапи!       Он бросился к ручью.        — Ура! Друг, мы достигли цели, мы сделали это! — закричал Экене и стал обрызгивать Пьера водой.       Экене ликовал. Он ощущал на душе блаженство и радость, будто оказался на другой незнакомой планете, а не на чужой земле. Никогда мальчик не чувствовал себя таким счастливым.        — Попасть на запретную землю — как мало нужно для счастья, — недоумевал Пьер. — Почему ты именно об этом замечтал вдруг?        — Мне надоело жить, как я живу, — ответил Экене. — Я чего-нибудь новенького, хочу избавиться от однообразия дня, хочу испытать что-нибудь новенькое. Я хочу узнать жизнь такой, какая она есть, — улыбнулся он.       «Радуйся, что не знаешь её», — возразил Пьер и вслух сказал, смеясь. — Купание в ручье ты называешь чем-нибудь новеньким… И ради этого мы рисковали своими жизнями. Друг, ты — нечто! Что дальше тебя ждёшь — страшно представить!       Обратная дорога уже не была столь утомительной. Оживился и Пьер, радуясь, удачной победой. Экене распевал песни на всю катушку. Какой же красивой и замечательной была жизнь!       Внезапно чёрная тень промелькнула у них перед глазами. В мальчиков полетело копьё и упало в миллиметрах от Экене.        — Берегись! — закричал он товарищу.       Трава затрепетала, из её зарослей выскочили четверо мужчин-гаапи. Они мгновенно окружили мальчишек.        — Кто к нам пожаловал? — загоготал самый уродливый. — Тинуваковский щенок и их белый приёмыш? Шесть лет тинуваку нам таких замечательных подарков не делали!       Экене заслонил Пьера и отважно крикнул гаапинцу:        — Убейте меня, но отпустите моего друга!       Уродливый заржал ещё громче, но на его лице пронеслась хмурость.        — Ты нам собираешься условия ставить? Не выйдет, малыш. Отвести их к Бомасейну! Сейчас же! — грозно рявкнул он соплеменникам.       Гаапи набросились на ребят и за мгновение связали. От ручья до деревни было рукой подать. Визги и смех мальчишек нельзя было не услышать — слишком поздно друзья поняли свою ошибку.       Хижина вождя, как и полагалось, стояла в центре деревни, но она сильно отличалась от жилища Азубуика. В неё могли уместиться около пятидесяти человек, но жил там всего четверо — вождь, его жена и сын с дочерью. Хижины соплеменников стояли где-то вдалеке и люди со странной боязнью поглядывали в сторону главного дома. Только мальчишка, лет двенадцати, без всякого страха играл возле дома Бомасейна.       Гаапи привели ребят к вождю. Он восседал на деревянном огромном троне. Всё тело Бомасейна было разукрашено в боевую краску, словно, он собирался на бой. На лице не было живого место — его украшали различные кольца. Бомасейн ласково поглаживал толстый животик и грыз толстую птичью кость.        — Кто это у нас?! — с прытью вскочил он с трона. — Да кто к нам явился! — вождь прошёлся кругом возле мальчишек. — Какое счастье-то!        — Бомасейн, — сказал уродец. — Детишки нарушили перемирие. Предлагаю продать их сайгельцам, как поступили мы несколько лет с братом Азубуика.        — Да сколько мы за этих сопляков получим? — выкрикнул другой гаапи. — Ничегошеньки!        — Муж, остановись!       В хижину ворвалась жена Бомасейна, рядом с ней стоял тот играющий мальчик и держал за руку семилетнюю девочку. Дети с любопытством рассматривали незваных гостей.        — Это наши враги, — тихо шепнул мальчик девочке. — Сейчас наш папа расправится с ними.        — Почему они враги? — спросила сестра.        — Ну, так взрослые мне сейчас сказали, — ответил брат и пожал плечами.       Жена подлетела к мужу и с мольбой упала на колени:        — Бомасейн, отпусти их, прошу тебя! Они всего лишь дети!       Вождь встал с трона и поднял жену.        — Ещё чего! Они нарушили условия перемирия. Закон! Меня не волнует их возраст.        — Хочешь мести, — проговорила жена. — Так отомсти через детей, но по-другому. Не продавай их, не убивай. Ради меня, ради наших сына и дочери.       Вождь удивлённо уставился на жену.        — О чём ты? Как по-другому? Не понимаю тебя.       И тут Бомасейн разразился диким хохотом. Он подскочил к жене и расцеловал её.        — Как я тебя люблю, дорогая! Ты права. Я помилую ребят взамен небольшого выкупа! Уведите их пока с глаз моих долой!       Четверо мужчин вновь схватили ребят. Экене отчаянно забрыкался и закричал Бомасейну:        — Отпустите Уэйта! Делайте со мной, всё что угодно! Отпустите его!       Но никто не слушал мальчика. Лишь сын вождя пожал плечами, глядя ему в след. Гаапи швырнули ребят в яму, бросим им кусок тухлого мяса и деревянную бутыль с водой.        — Твари! — прокричал им Экене.       Он сел на землю и грустно проговорил Пьеру.        — Прости, что втянул тебя во всё это.        — Это ты меня прости за то, что я не остановил тебя, — еле-еле улыбнулся Пьер.       Но его слова не успокоили Экене. Он внезапно подскочил и удар кулаком в земляную стену.        — Ненмарди прав от меня никакой пользы, я постоянно приношу всем одни лишь неприятности. Почему от меня вечно одни проблемы? Почему я таким уродился?       Пьер обнял Экене и мягким голосом сказал:        — Это неправда. Ты очень смелый и храбрый, только порой мыслишь не головой, а другим местом. Когда нас схватили, ты стал думать обо мне, а не о себе. Ты намного лучше меня, Экене. Я только ныл всю дорогу.        — Уэйт! — вдруг воскликнул Экене.       Он взглянул на небо и прошептал Пьеру:        — Уэйт, ты можешь отсюда выбраться! Яма не очень глубокая, если я тебя подниму, но ты сможешь вылезти и убежать!        — А ты? — тут же спросил Пьер.        — Я останусь, — вздохнул Экене. — Если я сбегу, то может разразиться война, как произошло пятнадцать лет назад. Но из-за тебя война не начнётся. Ты — не настоящий тинуваку.       Как близко оказалась свобода. Стоит только встать на плечи друга…        — Нет! — вскрикнул Пьера. — Я не брошу друга в беде. Погибать — так вместе. Я никогда не стану предателем!

***

      Мальчики сидели в яме уже несколько дней. Несколько раз в день им давали гнилое мясо и бутыли с водой, чтобы дети не померли с голоду. На следующий день гаапи проявили к ним, однако, милость и стали накрывать листами деревьев яму от солнца. Иногда к яме подходили гаапинцы и разглядывали ребят. Пьер и Экене слышали их деревенскую жизнь. Склоки и примирения, шутки и потехи. Ребята так и не заметили, чтобы кто-то избивал своих детей, как рассказывали им тинуваку, но они чувствовали, мрачность — привычное дело гаапи, их жизнь как-то отличается от тинуваку.       Спустя несколько дней за Пьером и Экене спустились те четверо мужчин. Они вытащили их и тут же связали. Они повели ребят к реке Коолжи. По другой берег стоял Азубуик, все шесть старейшин и несколько мужчин, среди которых находился и Тейю, ласково улыбающийся детям, на лице мужчины повисло напряжённое волнение.        — Всё будет хорошо, — крикнул он Пьеру и Экене.       Что у гаапи, что у тинуваку в руках были луки, казалось, вот-вот кто-то выпустит стрелу. Пьер и Экене каждой частью тела чувствовали, как по местности разнеслась многолетняя ненависть племён, готовая влиться в войну.       Бомасейн вышел к реке и зачитал условия:        — Я отпущу ваших детей в обмен на десять коров, десять свиней и двух лошадей — самку и самца!       Уверенность исчезла в миг с лица Азубуика. Вождь заколебался. Условия Бомасейна равнялись полумиллиону франков, а Тинуваку не обладало таким роскошным богатством.        — Я согласен, — изрёк Азубуик. — Через неделю ваши требования будут выполнены. Мы не бросаем своих.       Ровно через семь дней повторилась встреча на реке. Тинуваку добыли всё, что требовали гаапи. Нелёгкой работой оказалось переводить испуганных животных через реку по бревну, в любой миг на нём кто-нибудь мог столкнуть врага в воду и начать войну.       Но обмен состоялся. Мальчики оказались на свободе, на родной земле. Тейю прижал сына и Пьера к груди.        — Как же мы за вас переживали!       Тинуваку ликовали, хоть и потеряли много добра.        — Бохлейн, — первым же делом сказали Пьер и Экене. — Прости, что нарушили обещание.        — Бывает, — ответил старейшина. — Я в вашем возрасте тоже послушанием и сообразительностью не отличался.       Вождь похлопал парнишек и ласково проговорил:        — Давайте забудем об этом. Вы целы и невредимы, а это самое важное для Тинуваку, — и с гневом взглянул на Тейю.       Встречала ребят вся деревня. Ещё не видны были хижины, но радостная толпа приветствовала мальчишек, будто в плену гаапинцев побывали их родные. Ноуза, Мейкна и Коу бросились к Пьеру и Экене. Женщина и дети зажали мальчишек в объятиях и принялись целовать. Семья приветствовала Пьера как родного сына и брата. Кое-кто даже был ему рад больше, чем спасению Экене.        — Только посмей пытворить нечто подобное! — воскликнула злобно Мейкна и треснула несколько раз по голове младшего брата. — Я сама лично тебя прикончу. Я не шучу.       К ребятам выбежали друзья и облепили их со всех сторон. До ухода к гаапи Пьер и Экене были простыми мальчишками, теперь же они оказались героями. Друзья хвалили и завидовали им — какие же Уэйт и Экене молодцы, раз смогли набраться смелости и покорить землю гаапи.       Только Ненмарди не разделял всеобщих охов и ликований. Он с презрением посматривал на вождя и бубнил себе под нос:        — Никогда не думал, что Азубуик согласиться на такое! Я считал его умным взрослым человеком, но не думал, что он согласится отдать огромный выкуп за Экене. Понимаю выкупить Уэйта, но Экене… За него выкуп? Какую пользу он принесёт нам в дальнейшем? Не ожидал такой я глупости от Азубуика. Не ожидал.       Слава до небес, которой удостоили мальчишек сверстники, быстро испарилась дома. Родители вовсе не завидовали сыну и не восхвалялись его поступку.        — Экенечидисинпу, как ты всё нам это объяснишь? — закричала Ноуза, притащив сына за ухо домой.       Экене понимал, что на помилование ему нельзя надеяться во второй раз. Если его назвали по полному имени, значит, только одно — родители в не себя от злости.        — Я не думал, что нас с Уэйтом поймают, — заоправдывался.        — А ты вообще когда-нибудь думаешь? Из-за твоей глупости вас чуть ли не убили, — вышла из себя Ноуза.       На помощь жене подоспел Тейю.        — Ладно бы сам пошёл, так ещё и Уэйта за собой потянул за смерть. Чем ты думаешь только?        — Никуда Экене меня не тянул! — вступился за друга Пьер — Я сам по собственной воле пошёл с ним. Я не меньше его виноват в случившимся, что вы только на него орёте? Кричите и на меня!        — Помолчи, Уэйт! — выполнила просьбу мальчика Ноуза. — Экене, ты хоть понимаешь, что тинуваку пришлось отдать все свои семь коров, чтобы заплатить за вас?! А нам с отцом продать всех коз, свиней и собачьи зубы, которые мы собирали на приданое твоим сёстрам, чтобы купить ещё трёх. Мы пожертвовали Мейкной, Мики и Эми ради тебя с Уэйтом! Все Тинуваку собирали средства, чтобы выкупить вас! А ты даже понять не может, какую цену мы заплатили за вашу жизнь и свободу!       Тейю подошёл к Экене и твёрдым голосом спросил:        — Когда же ты, сын, наконец поумнеешь? Как ты дальше собираешься жить? Ты же будущий тинуваку!       Экене покорно выслушивал ругань родителей, кроме них его отчитывала и Мейкна, иногда осуждающее словечко вставлял маленький Коу, которое тут же повторяла Мики. Но тут он не выдержал.        — Вы надоели говорить мне кто я, и что я должен делать или не делать! Может, я не хочу быть тинуваку! — выплеснул он.       Тейю, Ноуза и Мейкна раскрыли рот от удивления:        — Как это «не хочешь быть тинуваку»? Ты рождён им!       Экене гневно стукнул дверью и выбежал на улицу, ничего им не ответив.       Пьер грустно покачал головой и выбежал вслед за другом. Долго он искал Экене и, наконец, нашёл, сидячим под деревом в конце деревни.        — Как ты? — с сочувствием спросил он. — Вот я тебе тут лепёшку принёс, ты ел несколько часов назад.       Экене взял у Пьера лепёшку и засунул в рот, буркнув слова благодарности.        — Как меня всё это достало! — воскликнул он. — Каждый день то мама с папой, то Мейкна, то ещё кто-нибудь твердят мне, что раз я рождён тинуваку, то я должен ввести себя соответствующе тинуваку. Талдычат вечно мне, что я будущий мужчина, будущий воин и охотник. Я сам не знаю кто я! Я даже не знаю, хочу ли я вообще стать тинуваку! Как меня это достало!        — Понимаю тебя, друг, — кивнул головой Пьер. — Мне тоже твердили, что я рождён тем-то и кем-то и такой-то сякой-то у меня долг, который невозможно изменить. Мне знакомо твоё состояние.       Два мальчики с разным происхождением, разным характером и разными судьбами, но с такой общей бедой, смотрели в эту ночь на звёздное небо. Каждый размышлял о своём, но каждый приходил к одной мысли — он нашёл хорошего и самого прекрасного на свете друга.