Побег

      Прошёл год. Для Пьера после столкновения с капитаном настали перемены. Он обрёл имя и лицо и стал Уэйтом Барре, приёмным сыном Шарля Барре. «Четвёртый раз меняется моя фамилия», — усмехался иногда Пьер.       Шарль, как и Пьер, стал ещё одним членом семьи Ноузы и Тейю. Шарль купил и подарил Тинуваку лошадей, чтобы никому больше не приходилось проделывать длинный путь от племени до Нолошо и обратно. Он заметно похорошел, помолодел, он заново отрастил пышные усы. Его дом переменился вместе с хозяином. Он больше не смотрелся сиротой. Были повешаны занавески, картины, постелены ковры, появилась разнообразная посуда. Часто к Барре заходили гости. Шарля Пьер считал своим настоящим отцом, но звал его только по имени. Пьер так и не мог забыть родных родителей, хотя сильно мечтал об этом.       Но прошлое не мешало беспечному детству. Как и все мальчишки, Пьер днями напролёт играл с друзьями, помогал старшим, иногда и бедокурил. Однако теперь времени на игры у Пьера стало меньше. Он вернулся к учёбе. Шарль целиком занялся образованием сына. Пьер продолжил изучать математику, физику, литературу, но кроме старых наук он занимался премудростями морского дела. Его товарищами по учебникам стали Экене и Марани. Приятель никогда не пропускал ни одно занятие. Но математику и физику ему не нравилось изучать, Экене влекла история и литература. Читать и писать он ещё плохо умел и поэтому часто по вечерам мучил Пьера, чтобы тот прочитал какой-нибудь рассказик. Но из всех художественных книг Экене интересовали только приключения, поиск героями высшей цели, своего места в жизни. Он любил персонажей и восхищался историческими личностями, которые не боялись открыто выступать против общества и объявлять о своих принципах, пытались изменить его в лучшую сторону. Он восхищался Жанной Д`Арк, крестьянской девушкой, которая не имевшая равных с мужчинами прав, смогла уговорить дофина дать под её командование войско и снять осаду Орлеана. Но после великой победы была предана Карлом VII, который благодаря Жанне вошёл на престол. Однако в руанской тюрьме Жанна не сломилась и достойно приняла смерть на костре. Экене даже повесил картину с Жанной Д`Арк у себя в хижине.       Марани также училась вместе с Пьером. Но в отличие от Экене малышка подходила к учёбе серьёзно. У её была для этого весомая цель — она хотела жить вместе с братом за морем, а для этого нужны знания. Марани стала вторым человеком, кто знал правду о Пьере.        — Брат, перестань ты уже врать. Признайся всем, — говорила всегда она.       Но Пьер был непреклонен.       Жизнь в Тинуваку текла своим чередом. Были и грустные, и счастливые дни в племени. Всё шло по-старому. Иногда несносный Экене поднимал соплеменников с ног на уши.       Но однажды переполох в Тинуваку устроил другой человек.       В середине ночи племя разбудили перепуганные крики:        — Спасите! Меня преследует дух! На меня напал куогши!       На крики выбежала почти вся деревня, в том числе Пьер, Экене и Мейкна. На помощь звал истошно Айлскукен. Сумасшедший. Это был взрослый мужчина с умом ребёнка. В детстве Айлскукен упал с дерева головой на камень. Это остановило его разум навсегда в том времени. Соплеменники не бросали несчастного, они ухаживали за ним так же как за детьми-сиротами. Айлскукен даже смог пройти инициацию.        — Что стряслось, Айлскукен? — спросил встревожено Азубуик.        — Т-там бы-был куо-огши. На реке. У не-него был че-череп антилопы вместо-то голо-ловы и не было тела, — заикаясь, проговорил Айлскукен.       Он дрожал от страха, никакие слова вождя и соплеменников не могли успокоить безумца.        — Я своими глазами видел духа! Летающую голову антилопы! Посмотрите сам! — не сдавался он.       Пришлось Азубуику вместе с соплеменниками пойти на реку, успокоить юродивого. Речная гладь мирно дремала, в траве слабо шуршали ночные зверюшки. Духа нигде не было.        — Куогши нет, — сказал вождь. — Тебе показалось. Успокойся.       Айлскукен с вытаращенными глазами разглядывал воду.        — Но он был! Голова антилопы! Я не вру вам! — изумился сумасшедший.       Тинуваку лишь пожали плечами. Что взять с больного? На Айлскукена страшно было взглянуть. Он готов был рвать на себе волосы, уверяя соплеменников, что видел духа.        — Айлскукен, ты был один на реке или нет? — сказал Азубуик. — Может быть, ты кого-нибудь из наших принял за куогши?        — Я один был! — вскричал Айлскукен.        — Нет, я ещё с ним был, — вдруг прозвучал голос.       К соплеменникам вышел Мадива, старший брат Акиша, с мешком для рыбы. Мадива был шестнадцатилетним юношей, готовящийся к обряду инициации. Он обладал красивым прямым лицом, сильным мускулистым телосложением. Мало того, что одной лишь внешностью Мадива был самим завидным женихом, но он был ещё и одним из самых лучших охотников среди взрослых мужчин, превосходным строителем и рыбаком. Мадива был рассудительный, спокойный, ответственный и трудолюбивый человеком. Его часто многим мальчикам и подросткам ставили в пример. Акиш всегда гордился братом и имел на это все права.        — Я просто проходил мимо дерева, возвращался из Нолошо домой, — сказал Мадива, —, а Айлскукен не с того ни с сего закричал на меня и побежал. Не знаю, что ему привиделось во мне, но духом был я. Так что успокойтесь.       Тинуваку тихо засмеялись. Бывает в жизни всякое. Девушки слегка удивились, как можно красавца-Мадиву принять за страшного духа? Тинуваку поверили Мадиве. Только безумный Айслукен качал головой и вздыхал:        — Это был дух. Я не мог спутать соплеменника с духом.        — Тебе надо выспаться и ты всё забудешь, — сказали соплеменники в утешение.       История с духом вертелась на языке у всех. Кто-то посмеивался над местным дурачком, кто-то жалел. Но никто не верил Айлскукену. Кроме детей. Пьер, Экене, Токи и Ненжёди, которые сами столкнулись на этой же реке с нечто странным, поверили соплеменнику. Нельзя же вместо человеческой головы увидеть антилопью! Но у ребят возник серьёзный противовес в лице Мейкны.        — Духи в речке не водятся! — убеждала их в обратном Мейкна. Остальные ребята — Ненмарди, Гарани и Акиш с Баако заняли нейтральную сторону.        — Да есть дух! — кричал в ответ Экене.        — Тогда скажи мне, братец, почему за год его никто кроме сумасшедшего и молокососов с богатым воображением не видел? Почему Мадива, бывший на реке с Айлскукеном и стоящий возле этого дерева, не заметил духа? А почему вам привиделась девушка, а Айлскукену антилопа? — не давала Мейкна брату слово.        — Есть нормально объяснение всем твоим вопросам, — не сдавался Экене. — А я пока причину не знаю. Но я узнаю!        — Сочиняй больше, — смеялась Мейкна.       Спор между братом и сестрой продолжались и днём и ночью. Их потасовка не могла остаться вдалеке от друзей. Пьер с Токи и Ненжёди вступались за друга, но Мейкну спокойно спросила против четверых соперников. Гарани с мальчиками с большой забавой наблюдали за перебранкой, им не терпелось узнать: кто победит?        — Давайте перестанем ругаться, пока врагами не стали, — предложила однажды Токи. — Сходим вместе ночью на речку и посмотрим, кто прав, а кто ошибается.        — Согласна, — улыбнулась Мейкна. — Этой ночью мы с Экене сходим на речку и всё узнаем. Все желающие могут пойти с нами. Кто хочет?       Все ребята мигом подняли руки. В том числе и Ненмарди.        — Мда… Увидев такую толпу, дух, если он и существовал бы, то ни за не появился бы, — пробухтела Мейкна. — Но я согласна. Мне же лучше.       Ночью друзья, как и договорились, отправились на речку. Родителям они сказали, что хотят понаблюдать за полной луной. Но Пьер, Экене и Мейкна не стали обманывать маму и папу, и так соврали хорошенько, когда мальчишки отправились спасать Марани. Дети засели в кустах и стали ждать духа. Прошёл час, другой, третий, Баако и Гарани заснули, а дух не появлялся. Мейкна радовалась непризнанной пока победе.        — Вот так, братец! — скорчила Мейкна рожицу разочарованному Экене.       Но неожиданно раздались шаги ног. В сторону Экене и его друзей приближалась человеческая тень, озираясь по сторонам. Она чего-то опасалась. Экене не мог просто наблюдать. Он выскочил из-за кустов с криками:        — Вот она! Держите!        — Дурак! — бросил Ненмарди. — Она сейчас исчезнет.       Экене не слышал друга, сейчас он думал только о духе. Его не заботило, что дух может оказаться бесплотным. Лишь бы только его хорошенько разглядеть. Лишь бы поймать и поговорить с ним. Экене схватил духа за руку, куогши обладал плотью.        — Попался! — обрадовался Экене.        — Эй, отпусти меня! — вдруг услышал он голос Мадивы.       Духом снова оказался старший брат Акиша. Мадива изумлённо смотрел на ребят, он никак не ожидал встретить на реке, а ещё больше был удивлён тому, что опять его приняли соплеменники за духа. Не менее потрясённый Акиш выбежал из-за кустов.        — Что ты тут делаешь? — спросил он брата.        — Хочу задать тебе такой же вопрос? — удивлённо ответил Мадива.        — Мы духа хотели поймать.       Мадива был растерян, напуган. Но юноша взял себя в руки.        — Снова этот дух, — проворчал он и оглянулся по сторонам, затем выпрямился и строгим голосом сказал. — Не существует здесь духа. Идите домой. Все. Быстро.        — А что ты на реке делал? — снова спросил недоверчиво Акиш.        — Я кота нашего искал, — быстро ответил Мадива.        — Зачем его искать? — удивился Акиш. — Он каждую ночь гуляет.        — Я услышал драку котов, ну и решил нашего домой принести, пока снова с оторванным ухом не пришёл.       Мадива властно обратился ко всем ребятам:        — Так, малышня, живо домой. Нечего вам ночью на реке гулять. А с тобой, Акиш, утром разговор будет. Нашли моду на реке бродить ночью. Вы ещё наверняка и родителям приврали о своих ночных посиделках!       Мадива взял Акиша за руку и потащил домой. Ребята понурили голову, они были расстроены, так и не смогли увидеть духа. Только Мейкна радовалась победе. Но неудача на речке не заставила её брата отказаться от убеждений.        — Если бы Мадива не спугнул духа, мы бы его обязательно увидели! — стоял он на своём.       Спросы между братом и сестрой возобновились на следующий день. Только теперь единомышленником Мейкна стал Ненмарди. Обычные дружеские посиделки превращались в жаркие дискуссии. Мейкна как главный скептик разузнала всё о духах у старейшин и смело заявляла по этому поводу:        — На реке дух не вводится. Потому, что, первое, духи приходят, только к взрослым. Второе, дух никогда не меняет внешность, он либо алуани в облике молодой девушки либо куогши с черепом антилопы. Третье, духи просто так не прогуливаются по ночам, алуани всегда дают человека совет или предупреждают об опасности, а после появления куогши всегда случается беда. Я что-то не вижу у нас беды и не слышала мудрого совета. Так сказали мне Бохлейн и Шониирида — не веришь, спроси у них. Подтвердят мои слова.       Но слова старейшин для Экене не оставались последним словом. Он на всё находил ответ:        — Даже старейшины не всё знают о мире духов. Никто не знает полностью о том, что находиться за гранью мира живых или, как говорят у Уэйта, материального мира. Может духу пришлось поменять внешность, а может на реке был не один дух. Почему он просто появился и ничего не делал, спрашиваешь? Потому что ему мы были не нужны, он искал какого-то определённого человека.       Потом в спор вступали Пьер и Ненмарди, затем остальные ребята, но они не так ярко выступали как Мейкна и Экене. И так целый день. Только Акиш оставался в стороне. Он всё думал, что его старший брат делал на реке? Он не верил, что Мадива просто напросто искал блудного кота. Вскоре детям надоели ни к чему не приводящие споры, и они начали забывать о духе. Все, кроме Мейкны и Экене, брат и сестра не сдавались. Экене готов был даже ночевать на реке каждый день, чтобы доказать существование духа, но родители не отпускали больше его ночью из дома. Тейю и Ноузе проделки сына были уже поперёк горла.       Так и жил Пьер с друзьями. Тихо и радостно. Только приёмный отец заставил его попечалиться. Шарлю пришлось на время покинуть сына. В Марселе его ждали дела торговли. Пьер просился поехал вместе с отцом, но Шарль не взял сына.        — Уэйт, эта поездка очень важная, у меня не будет на тебе времени. И я в Марселе проведу только две недели. Тебе не стоит терять три месяца на корабле ради двух недель. Поживи пока дома, я тебя обязательно возьму в следующее плаванье.       Шарль прикинул расчёты, у него вышло, что он вернётся через три с половиной месяца. Но в назначенное время корабль не прибыл в порт. Не приплыл он и через две недели, три недели, через месяц, два месяца. От Шарля не было никаких вестей. Пьер пытался успокаивать себя, искал различные причины столь долгой задержке отца: возникли срочные дела, корабль не подготовили к отплытию, разбушевался в океане шторм, который задержал Шарля. Но ожидание и незнание было мучительно. Воображение рисовало страшные картины, Пьер начинал думать, что его отец ранен, он при смерти, если не умер вообще. Ноуза, Тейю, Мейкна, Экене и малыши всеми силами поддерживали тогда его. Только близкие не давали Пьеру сдаться и продолжать верить, что отец вернётся.       Но в конце концов он сломался и решил, что Шарль просто-напросто бросил его. Он целый день проплакал, не мог ни есть, ни пить, ни спать. Семья с огромными усилиями убедила Пьер, что капитан не бросил его.       Шарль вернулся спустя пять месяцев.        — Прости, сын, прости меня, — просил он прощения он, прижимая к себе Пьера. — Этого больше не повториться. Я задержался в начале в Париже, чтобы подписать важный контракт, затем заболел мой помощник, и я не мог его оставить, а после на море начались шторма. Прости, что заставил думать, что я тебя бросил. Я никогда тебя не брошу, сын.       Жизнь вновь обрела краски. В тот день Пьер понял, насколько дороги ему близкий: семья и приёмный отец. Но не забывал он и о родных маме и папе. Шарль, когда был в Париже, то видел издалека его родителей.        — С первого взгляда незнакомому человеку видно, что у этих людей случилось горе, — сказал Шарль.       В тот день Пьер был в гостях у отца вместе с Марани. Марани тихо шепнула ему:        — Уэйт, вернись домой. Тебе было плохо, когда тебя бросил Шарль. Так не бросай маму и папу. Ты хочешь, чтобы им тоже было больно?       Пьер лишь молча погладил сестрёнку по голове и покачал ей головой.       Шарль грустно вздохнул. Каков же упрямец этот Пьер-Уэйт. Как он не пытался по-другому взглянуть на отца и мать, но всё без толку. «Наверное, упрямство — семейная черта», — подумал Шарль, слышал о характере маркиза де Лоре.        — Шарль, — заговорил Пьер. — А когда состоится твоя следующая поездка в Марсель?        — Скоро, — улыбнулся отец.       Пьер сильно ждал этой поездки. Он сам не знал и не мог объяснить, почему же хочет увидеть родную землю, но он часто стал спрашивать отца о путешествии во Францию.       Но долго ждать Пьеру не пришлось. Шарль известил его об отплытие за месяц. Пьер не мог не нарадоваться. Но ещё больше осчастливило его, когда отец сказал:        — Можешь взять с собой Экене, Марани или ещё кого-нибудь из родных, если им разрешат родители. Я буду только рад весёлой дружной компании.       Пьер нёсся домой сломя голову на лошади. Ему не терпелось обрадовать Экене и Марани. Пьер знал, что эти ребята захотят поехать с ним и Шарлем во Франции. Экене так с первых дней, когда только Пьер появился в Тинуваку, говорил, что Франция — его мечта.       Однако дома Пьера и его друга ждал облом. Строгие Ноуза и Тейю не захотели отпускать сына в путешествие. Этого никто из ребят не мог ожидать.        — Нет, Экене, ты никуда не поедешь. Ты слишком мал ещё для таких путешествий. Ты не знаешь культуры этой страны, ты плохо владеешь языком. Мы запрещаем тебе отправляться в путешествие.       Сын ошарашено покосился на родителей. Пьеру показалось, что друг его заплакал. Но Экене никогда не плакал. Даже в младенчестве он почти никогда не капризничал.        — Мама, папа! — взмолился Экене. — Я культуры Франции знаю очень хорошо по рассказа Уэйта! Языком владею не ахти как, но говорить с людьми смогу! И я же не один еду, а с Шарлем Барре! Пожалуйста, отпустите меня!        — Нет, — отказал сыну Тейю. — Франция слишком опасное место, особенно для тебя.       Экене повесил голову. А к родителям подбежала Марани.        — А меня вы отпускаете?       Тейю и Ноуза задумались на миг, но единогласно ответили:        — Мы поговорим, как следует с Шарлем, но тебе, скорее всего, разрешим.       Экене сердито фыркнул.        — Ребёнку можно плыть в чужую страну, а мне нет? И это справедливостью называется!        — Марани будет рядом с Шарлем и Уэйтом, — вмешалась в разговор Мейкна, — она не попадёт ни в какую заварушку. А тебе нечего создавать проблемы Уэйту и капитану.       Экене слабо вздохнул и кивнул головой. Действительно, он него только одни проблемы. Мейкна обняла Экене за плечи и ласково проговорила, чувствуя осадок за последние слова.        — Мы с тобой проведём время получше Уэйта. Не расстраивайся!       Экене оттолкнул Мейкну и ушёл из дома. Ночевал он у друзей.       Весь месяц Экене пытался уговорить отца с матерью, чтобы они отпустили его во Францию, но родители настаивали на своём. Им страшно было представить, что может случиться с их сыном в неведомой стране. Это же Экене… Тейю и Ноуза доверяли Шарлю, они согласились отпустить с ним Марани, они могли бы отпустить с капитаном Барре всех своих детей, но не Экене. Он-то дома находит неприятности себе и другим, что говорить про Францию.       Экене пытался добиться справедливости. Он обращался за помощью к вождю, но Азубуик коротко ответил, что семейные дела это семейные дела, он не может в них вмешиваться. Пьеру тяжело было смотреть на мучения друга.        — Давай, я ни куда не поплыву ради тебя? — предложил он.       Экене сердито взглянул на него и крикнул:        — Нет, ты поедешь. Уэйт, не жертвуй собой ради меня! Запомни это. Если хочешь сделать мне приятное, то отдохни в Марселе за нас двоих.       Экене оставалось только смириться с тем, что он никогда не увидит Францию.       С Пьером меж тем творилось странное, он начал замечать, что хочет повидать страну, которую проклинал. Чувствовал, что он обязан, он должен посетить родину. Именно в эту деловую поездку Шарля, не в предыдущую, не в следующую, а именно в эту. Как будто его ждёт там важная миссия. Дни для Пьера тянулись мучительно долго.       Только Марани ни о чём не волновалась и спокойно радовалась жизни, дожидаясь поездки во Францию.       Наконец приблизился долгожданный день. Пьер и Марани проводили последнюю ночь у Шарля, чтобы не терять на дорогу до порта времени. Дети прощались с семьёй горячо.        — Желаем отлично вам провести время и не скучать, — говорили Тейю и Ноуза.       Коу, Мики и Эми поспорили, кто больше пообнимает Уэйта и Марани на прощанье. Коу даже заплакал, ему не хотелось расставаться с ребятами. Мейкна крепко прижала Марани и долго не хотела отпускать её. Но с Пьером прощание было сухим.        — Привези мне духи, которые обещал, — сказала Мейкна.       Тот тёплый разговор, случившийся сразу после воссоединения с Шарлем в хлеву, у Мейкны и Пьера оставался только в памяти. Она по-прежнему с холодом относилась к нему. Но когда Пьер покидал хижину, Мейкна не выдержала и поцеловала приятеля в щёку.        — Это тебе на удачу, — улыбнулась она.       Прощание с Экене было для Пьера самим тяжёлым. Друзьям предстояло провести в разлуке четыре месяца, а они не могли выдержать и часа.       Ночью Пьер не мог заснуть, думал об Экене. Ему было сильно жалко приятеля. «Как сейчас мой друг? Наверное, настроение у него самое паршивое, но Экене как всегда старается себя занять чем-нибудь весёлым и никому не жалуется. Почему он держит всё в себе, и делиться своим горем только со мной? Ноуза, Тейю и Мейкна ведь смогут его утешить. Хотя догадываюсь почему: он считает, что только я могу его понять. Да, у нас общая беда: нас не понимают родные».       Пьер думал и о себе. «Но кто я, а кто он? Я никто! Экене — великий человек. Я не чувствую себя способным на великое дело, кажется, что я создан для того чтобы есть и спать. И как ещё Экене и Марани, поистине прекрасные люди считают меня лучшим другом и братом? Я, наверное, только хорошим другом и братом могу быть. Единственное, что хорошо у меня получается, так это заботиться о Марани и Экене. Я хочу помогать в будущем людям, но смогу ли я? Живут ли во мне добродетели? Не умрут ли они у меня потом как у множества людей? Может быть, мне признаться в своём поступке Экене? Нет, он не простит меня. Ведь он не может терпеть ложь и эгоизм. А мой поступок по его мнению ужасен. Он никогда бы не заставил страдать врага, не то что родных.»       «Как бы Экене поступил на моём месте? Стал бы бороться за свою свободу, он никогда не сбежал. Я не трус, но борьба не моё дело, лучше впасть в течение другой реки, чем пытаться изменить своё», — задумался напоследок Пьер и заснул.

***

      Солнце радостно встречало мореплавателей. Воцарился штиль. Пьер и Марани возле трапа ждали Шарля, который решал последние дела.        — Как там наш Экене? — сочувствовали дети.       А Экене вместе с Мейкной были отправлены родителями собирать ягоды. Как всегда ягоды собирала одна сестра, а брат возился с собакой. Возле ребят отдыхал Риго, негласный хранитель племени.        — Хорошая сегодня погода, — произнесла Мейкна.       Экене не ответил ей. Мейкна не меньше Пьера и Марани и жалела брата. Она и рада была, если Экене поехал бы во Францию, но с ним там будет? С эти балбесом? Мама и папа всё же правы.        — Экене, братишка, не грусти. Жизнь у нас долгая, ты ещё успеешь побывать во Франции. Быть может, и я с тобой окажусь по ту сторону моря.        — Да я не грущу, — отмахнулся Экене. — Забыла моё прозвище, которое, скорее всего, станет после инициации моим именем? Таналбги — неумеющий грустить.       Мейкна улыбнулась и ласково сказала:        — Пока Уэйта и Марани не будет с нами, мы найдём столько интересных занятий. И всё у нас будет прекрасно и весело! С тобой же не соскучился, братишка. Ты всегда что-нибудь придумаешь. В этом же весь ты, Экене.        — В этом весь я, — повторил Экене и призадумался.       Улыбка воцарилась на его лице. Сестра права! Глаза загорелись. Он не должен сдаваться, если он считает себя Экенечидисинпу! У Экене появилась невероятная идея.       Он радостно взглянул на Мейкну. Сестра всё поняла.        — Не смей, — прошептала Мейкна, уронив корзинку с ягодами, а потом закричала. — Не вздумай! Слышишь меня!       Экене вскочил на гулявшего поблизости коня и бросился прочь.        — Не волнуйся за меня, я вернусь через четыре месяца! Скажи маме и папе, чтобы они тоже не волновались, я постараюсь быть осторожным! — доносился его голос до Мейкны.       Риго смотрел в строну убегающему Экене и говорил: «Удачи тебе!»       Перед глазами Экене возникали дома, очертания кораблей, пролетали морские птицы. Свобода. А вот и знакомые лица — Пьер и Марани.        — Всем здорово! — соскочил он с коня.       Глаза Пьера и Марани вылезли на лоб. Они потеряли дар речи. А Экене стоял перед ними как будто ничего и не случилось.        — Что ты тут делаешь? — вернулся голос к Пьеру.        — С вами поеду, — так же спокойно ответил Экене.        — Тебя Ноуза и Тейю отпустили?        — Нет, конечно. Я сам ушёл. Но Мейкну я предупредил.       Пьер хлопнул Экене по башке.        — Сдурел! Они же волноваться за тебя будут! Так не делают!       Экене скривил жалобную мордашку и протянул Пьеру:        — Друг, у меня больше не будет такой возможности. Будь человеком — разреши мне поехать с вами.       Пьер чуть не засмеялся над наигранным лицом Экене. Но сейчас не до смеха. Экене перестал смотреть печально на Пьера, в его лице появилась настойчивость и простая дружеская просьба. Пьер не мог подвести друга.        — Эх, ладно, прячься в каюте и не выходи, пока я не разрешу, — сдался Пьер. — Плохо ты поступил, сбежав без разрешения.       Малышка Марани толкнула в бок его и тихо шепнула:        — Кто бы говорил.       Шарль вернулся скоро. Корабль был готов к отправлению. Пьер волновался — опять ему приходится врать. «Я это делаю ради друга», — нашёл себе оправдание Пьер. Марани была строго предупреждена, чтобы она ничего не рассказывала Шарлю раньше времени. Но отец не мог не заметить встревоженное лицо сына.        — Что с тобой? — спросил Шарль.        — Ничего, — ответил Пьер. — Со мной всё хорошо.        — Я вижу что-то стряслось, скажи мне что, — не поверил Шарль.       Но отвечать Пьеру не пришлось. Из каюты донёсся голос помощника капитана и на палубу вывели растерянного Экене. Но он быстро набрался смелости и храбро заявил Шарлю:        — Шарль, прошу, можно я поеду с вами, мне очень важна эта поездка. Мама и папа обо всём знают, я предупредил Мейкну.       Пьер не остался в стороне. Он встал на сторону друга. К нему присоединилась и Марани. Шарль долго оставался непреклонен, но под мольбами детей он сдался.        — Оставайся так уж и быть. Раз родители в курсе, то даю добро. Да… С вами, ребята, не соскучишься, — вздохнул капитан.       Пьер, Экене и Марани визжали от радости. Дети обнимались и водили хоровод.       Корабль всё дальше и дальше уходил от племени Тинуваку. Экене думал, как за месяц ему познать всю Францию, Марани о предстоящей хорошей поездке, а Пьер размышлял о неизвестной миссии и о своём друге.       «Какие мы разные и как в тоже время похожи», — подумал он.