Побег

      Ребята до вечера просидели в приюте с Кларой. Пьер тепло расставался с подружкой, дети не прощались. Шарль уже приехал за ребятами. Ещё как только он переступил порог, то в нос ударил едкий запах дыма. «Пирожки сгорели что ли?» — подумал он. Но запах не исчезал. Воспитательницы и приютские дети тоже стали принюхиваться.        — Это от вас смердит, — буркнула Анна ребятам.       Вдруг к Шарлю подбежала воспитательница и что-то шепнула ему на ухо, а после сказала детям:        — Сейчас идём гулять! Собирайтесь.       Старшие ребята насторожились. Они только что гуляли, что же случилось? Младшие тоже были удивлены.        — Шарль, что такое? — спросил Пьер.        — Ничего страшного, не волнуйтесь, — ответил отец и ушёл.        — Кажется, что-то загорелось, — шепнул Экене.       И тут в игровую вбежали двое мальчишек, с чёрными от гари лицами. Они кричали и толкали друг друга:        — Ты виноват! Ты сказал, что занавески не загорятся!        — Нет, ты! Ты ведь их поджёг!       Началась паника как среди младших, так среди и старших ребята. Но Пьер, Экене и Анна не паниковали: мальчики привыкли уже к таким ситуациям, Анну волновало лишь то, что она вся провоняет из-за дыма. Она толкала всех плачущих от страха ребят, она хотела побыстрее уйти из приюта, плач ребят её раздражал. Пьер и Экене помогали воспитательницам одевать и успокаивать малышей. Какой-то мальчишка заревел из мячика, оставшемся в подвале, без которого он не хотел покидать приют. Экене его плач надоел.        — Принесу я тебе твой мяч, подожди только!       Пьер вывел малышей на улицу и увидал как из окна, находившемся прямо над дверью, ведущую в подвал, валил дым. Из приюта выбежал Шарль с двумя девочками на руках, лицо его было покрыто копотью. Отец передал девочек в руки воспитательницы и снова убежал в здание. Пьер заволновался не на шутку. Экене снова пропал!       Его взгляд упал на Анну, та чуть слегка ехидно улыбалась. Пьер вспомнил, что когда выходил, её поблизости не видел. Анна кивнула Пьеру.        — Чудовище! — прошипел он.       Не теряя времени, даже не предупредив ни о чём Марани, стоявшую рядом, Пьер помчался в подвал.       Во всём доме стоял едкий дым. Невозможно было дышать, ничего нельзя было разглядеть на расстоянии вытянутой руки. Пьер прижал платок к носу и через него пытался дышать. На ощупь он пробрался к двери, ведущей в подвал. Она была закрыта. Пьер крикнул Экене и услышал его голос:        — Меня заперли! Открой, я задыхаюсь!       Пьер попытался выломать дверь, но для него это оказалось непосильно. Он ощущал, как над ними пылает огонь        — Мне одному не справится, надо позвать на помощь! — закричал он.       Пьер побежал к выходу, но вдруг почувствовал, как потолок начал рушится под действием огня. И балка, придерживающая его, упала прямо на Пьера.       Марани с ужасом смотрела на горящий приют. Огонь перекинулся уже на второй этаж. Её братья не выходили из дома. Толпа людей собиралась и собиралась, они были охвачены страхом. Даже противная Анна испуганно поглядывала на приют. Из приюта выбегали люди, их лица и одежды все были в саже. С ребёнком на руках выбежал и Шарль.        — Уэйт и Экене в подвале, — захныкала Марани.        — О нет! — воскликнул Шарль.       Это было как гром среди ясного неба. Шарль бросился в подвал. Он потерял жену, первого сына — второго сына он потерять не мог. Нужно было спасти Пьера и Экене, к которому Шарль сумел тоже сильно привязаться.       Сквозь дым и огонь он пробрался в подвал. Шарль увидел придавленного балкой бессознательного Пьера. Экене ещё не потерял сознание, но его силы иссякали, он задыхался, он почти шёпотом звал на помощь. И в этот самый момент больная нога предательски дала о себе знать. Шарль стал пытаться поднять балку, выломать дверь, но балка была слишком тяжела, замок на двери крепким, а больная нога мешала ему использовать все свои силы. Шарль оказался замурован в подвале вместе с мальчиками.

***

      Алан бродил по улице. Его не волновало, что он может наткнуться на фараонов или его узнает бдительный прохожий. Алана терзали мысли: не слишком я быстро решил вдруг всё менять? Он начал сомневаться в своём решении. «Мир жесток, люди зло, я преступник. Я не смогу ничего начать заново. Если только где-то подрабатывать и заниматься мелким воровством.», — говорил он самому себе.       «Я похож на барышню, начитавшую плаксивых романчиков! — воскликнул Алан и усмехнулся.       Он разбойник, он предводитель шайки. Какая, к чёрту, жалость и совесть? Недавние мысли стали казаться Алану смешными и глупыми. Он взглянул на небо, чтобы посмеяться. Алан увидел клубы дыма, идущие с соседней улицы и решил посмотреть, что же там произошло. Он замер, когда подошёл к приюту.       Прошлое восстало перед его глазами. Пылающие языки адского пламени пожирали здания, из дома доносился плач детей, вокруг собралась перепуганная толпа зевак… поблизости стояла Анна де Ландро и карета её родителей.        — Я сошёл с ума! Я сошёл с ума! — застонал Алан.       Огонь принялся пожирать последние капли зла в сердце преступника, пробуждалась совесть.        — Это наказание за мои грехи! — воскликнул он. — Если бы я мог что-то изменить. Прости, Орефье.       До Алана стало доходить — он видит не прошлое, а настоящее. Горел детский приют маркизов де Ландро. Огонь перекинулся на второй этаж приюта. Почти все воспитанники и воспитательницы были выведены. Только в самой задней комнате оказались зажаты между огнём и стенами молодая воспитательница и группа детей        — Да помогите же вы им! — закричал Алан.       Но никто не решался туда пробраться.       Алан увидел в толпе Марани. Он подбежал к ней:        — Где Уэйт? — спросил он.       Но что говорила Марани, Алан не мог разобрать. Вдруг он услышал в толпе:        — В подвале тоже есть люди. Мужчина с двумя детьми.       Алана ни о чём не думал. Он распахнул двери приюта и побежал в подвал. Он не чувствовал гарь, дым не ел его глаза, огонь не опалял его бороду и волосы. «Ещё можно изменить», — пронеслась лишь одна мысль у Алана. Он добрался до подвала, мощной сильной рукой поднял балку и бросил в сторону, выломал дверь и схватил в кулёк мальчишек. Алан помог подняться Шарлю, довёл того до двери и передал детей.        — Дальше сам справишься.       Алан побежал наверх. Огонь он не замечал. «Прости, Орефье, прости мама», — он просил прощение у всех. Огонь сжигал у Алана последние вздохи сомнения. Возле самой дальней комнаты он заметил мужчину, пытавшего открыть дверь.        — Дверь заперта изнутри. Дети не могут дотянуться, чтобы её открыть. Воспитательница потеряла сознание, — сказал тот мужчина.       Алан узнал этого мужчину по голосу. Это был Алексис де Ландро, отец Анны. Но Алану было не до распрей с семьёй Ландро. Он выломал и эту дверь. Огонь ещё не проник в комнату, но был уже близко. Воспитательница и часть детей потеряли от дыма сознание. Алан распахнул окно и закричал:        — Буду кидать их! Положите под окно матрац или растяните покрывало.       Маркиз и разбойник принялись бросать детей.        — Я тебя узнал, ты — Одноглазый Алан, — проговорил Алексис. — Что заставляет тебя спасать людей, рискуя своей жизнью?        — Ничего. Я делаю то, что должен делать, — ответил Алан и выбросил на матрац воспитательницу.       Все были спасены. На чердаке и во всём приюте не оставалось никого из людей. Кроме самих Алексиса и Алана.        — Давай, прыгай, я помогу тебе подняться на подоконник, — сказал маркиз.        — Нет, прыгаешь ты. Огонь уже в комнате. А твоя жизнь ценнее моей. Ты принесёшь больше пользы и тебе надо как следует воспитать дочь.       Алан схватил Алексиса и выбросил его из окна. Только потом он выпрыгнул сам. Огонь не достал его. К Алану подоспели люди проверить состояние спасителя, поблагодарить за спасение детей. Но Алан всех растолкал и убежал. В по толпе прокатились голоса:        — Куда это он?        — Ты видела, у него один глаз?        — Это же Одноглазый Алан!

***

      Мальчики пришли в себя только на следующий день в больнице. Травмы Пьера оказались несильными. Первым вопросом Пьера был «что с Экене? », вопросом Экене: «что с Уэйтом?» Ребята сильно обрадовались, когда узнали, что они оба живы и невредимы.        — Попали мы с тобой как всегда! — воскликнул Экене.        — И опять всё началось из-за тебя, — засмеялась Марани.       Пьер и Экене засмеялись вслед за сестрой. Им больше нечего боятся или плакать. Они спасены.        — Кто нас же спас? — возник у них следующий вопрос.       Шарль улыбнулся.        — Одноглазый Алан.       Пьер разинул рот, он не мог поверить услышанному, но его отец врать бы не стал. «Вот значит как, — задумался он и обнял Марани. — Человек, которого я должен любить, чуть не убил самых близких мне людей. Человек, которого я должен презирать и ненавидеть, спас нас».       В комнату постучалась сестра и протянула Шарлю конверт.        — Какой-то мужчина в плаще попросил вам её передать, — сказала она.       Шарль раскрыл конверт, в нём лежала записка и 550 франков. Он прочитал записку:       «Пишит Аднаглазый Алан. Жилайу малчикам скорешево высдаравления. Капитан Баре, вы обладаити нужными связими. Надите Орефье и передайте эти деньги. Сума ништожная. Но я пака только это могу дать. 500 франков евоные, я не потратил их. 50 франков зароботыл щесным трудом.»       Пьер перечитал записку. Он до последнего не верил в то, что его спас Алан, преступник. В то, что у преступника есть совесть, он может исправиться.        — Может и Анна сможет измениться? — призадумался Пьер.