Not today. Not tomorrow (редактируется)

В машине Эштона приглушенно звучала музыка из плейлиста, полностью составленного из песен Simple Plan, которых я не могла не узнать. Эту группу я впервые услышала в возрасте восьми лет, когда на экраны вышел фильм «Мгновения Нью-Йорка» с близняшками Олсен в главных ролях. Одним из саундтреков к нему была шикарная песня парней, которая надолго запомнилась мне. Тогда у меня не было возможности узнать об исполнителях в интернете, потому что в 2004 году я не имела даже мобильного телефона, а о выходе в сеть и речи не шло. Но спустя несколько лет в маленьком музыкальном магазинчике мы с папой выбирали для меня гитару, на которой, по его словам, я должна была научиться вскоре профессионально играть, и я, с толикой детской глупости, взяла с полок несколько дисков с альбомами Simple Plane и Аврил Лавин, потому что считала, что слушать нечто с пометкой «поп-рок» — невероятно круто. Так и произошло мое знакомство с музыкой, которую, в последствие, я посчитала скучной и забросила ее прослушивание. Впрочем, как и гитару, потратив на нее четыре мучительных года обучения, совершенно не способствующего моему музыкальному развитию. Эштон приехал за мной и сказал, что собирается отвезти в какое-то особенно красивое место, словно думая, что таким образом я не приму его за маньяка. От того, что он мило улыбался и выглядел настроенным вполне дружелюбно, нельзя было считать, что намерения парня окажутся добрыми. Я до конца не осознавала происходящее, боясь предположить что-либо или сделать какие-то выводы. Человек, с которым я едва знакома, запомнил мое место жительства и прибыл туда после нескольких часов нашей разлуки, предложив провести время вместе. Я вовсе не собиралась отказывать ему, превращаясь в запуганную девчонку, которая живет в сопровождении своей мнительности и не способна общаться с людьми, да и просто не могла отказать чертовски милому парню и отрицать тот факт, что, возможно чем-то понравилась ему. Боже, это была просто невероятно глупая мысль — думать, что кто-то способен обратить на меня внимание, но будучи хорошо знакомой с различными энциклопедиями для девочек я на полном серьезе могла предположить, что не ошибаюсь по поводу своей возможной привлекательности. Я буквально сбежала из дома ради этой поездки и ничуть не волновалась, что папа может снова упрекнуть меня в непослушании, заперев в комнате навсегда. Одной из причин моей внезапной импульсивности стала фраза Эштона, которую он произнес, как только перешагнул порог, чтобы подождать меня в более уютных условиях, нежели на улице. — Только оденься теплее, — сказал парень, и на его щеках засверкали ямочки. Я почувствовала неожиданный укол нежности и невероятной заботы, которой, по сути, в его словах не прозвучало, но именно это заставило меня в помутнении рассудка спешить в комнату в поисках теплой одежды. И я быстро облачилась практически в первое, что попалось мне под руку, и вернулась к ожидающему меня Эштону, который в мое отсутствие увлеченно рассматривал старые добрые журналы об охоте. Мне казалось, что я веду себя как дурочка, как настоящая легкомысленная особа, соглашающаяся проводить свое свободное время в компании замечательного, но малознакомого ей парня. Но, в любом случае, Эштон не был похож на человека, который мог бы причинить мне вред, — это слишком абсурдно. — Надеюсь, я не был очень настойчивым, — вдруг произнес парень, прерывая мои размышления. — Ни капельки, — сказала я, не скрывая улыбки, и внимательно изучила взглядом профиль Эштона, который сидел слева от меня и следил за дорогой, управляя машиной. Его рот был слегка приоткрыт, а пряди волос, спадающие на лоб, освещало заходящее солнце, отчего они светились и казались запредельно светлыми. Он забавно щурил уголки глаз, защищаясь от назойливых солнечных лучей. — Это немного странно. Я явился так неожиданно, как самый невежливый человек в мире, — оправдывался парень. — Думал, ты даже не откроешь мне дверь, — он рассмеялся. — Я была рада видеть тебя, — решила признаться я, тут же заливаясь краской от невероятного смущения. — Хочу показать одно место, которое должно тебе понравиться. Я удивилась его словам, прозвучавшим для меня немного подозрительно, словно Эштон точно был маньяком, и даже успела пожалеть о том, что села в его машину и ехала с ним в неизвестном направлении. Парень заметил мое волнение и негромко засмеялся. — Я не собираюсь тебя похищать. Я действительно похож на преступника? — Скорее не ты, а твои действия, — нервно хихикнула я. — Просто пригласил девушку на свидание и сразу же получил звание маньяка-убийцы, — уголки губ Эштона дрогнули в улыбке. Мои мыслительные процессы на секунду остановились, прекращая свою бурную деятельность, и я отвернулась от парня, чтобы не выдавать ярких эмоций, написанных у меня на лице. Я не могла прекратить улыбаться, наблюдая за пролетающим пейзажем за окном и в уме проговаривая сказанные им только что слова. — Это свидание? — выдавила, наконец, из себя я, до конца не веря, что нашу поездку можно назвать свиданием. — Черт, я не смог даже нормально пригласить девушку. Черт, черт, черт, — выругался Эштон, нервно барабаня пальцами по рулю. — Думаю, нам стоит поехать в ресторан и поужинать, иначе это действительно не свидание. — Нет, нет, все хорошо. Свидания ведь бывают разными, — я попыталась развеять обстановку, собирая мысли воедино и стараясь не улыбаться, как умалишенная. — Я очень плох в некоторых вещах, — признался парень. — Тебе не о чем беспокоиться, я вовсе не привередливая. — Обещаю сделать селфи на вручении награды для неудачников и сразу же отправить его тебе, — рассмеялся Эштон, добродушно взглянув на меня. — Думаю, эту награду получу я, а не ты, — хихикнула я, представляя забавную ситуацию: Эштон в черном смокинге на церемонии вручения премии «Самый неудачливый человек года» нервно поправляет галстук, мешающий нормально дышать, волнительно ожидает, когда назовут его имя и пригласят на сцену, чтобы он произнес речь и забрал свою, как ему кажется, заслуженную награду. Но ведущая шоу, прибывшая из лучшего модельного агентства города, приторно и совсем неискренне улыбаясь, просит выйти к зрителям отнюдь не его, а некую Мэй Бланш, о которой раньше никто даже не слышал. И я, пробираясь через ряды гостей мероприятия, неуклюже шествую к сцене, несколько раз спотыкаясь на ходу и, наконец, добравшись до злосчастного пьедестала победителей получаю заслуженную награду. А Эштон, словно печальный Леонардо ДиКаприо, позволяет одинокой слезе быстро скатиться по щеке и жалобно растаять на брюках его парадного костюма, который он с радостью променял бы на купальный костюм серфингиста и вообще не пришел бы на это чертово награждение. — Намекаешь на то, что я вообще нигде не смогу победить? — парень продолжал смеяться. Я хотела пошутить в ответ на его вопрос, но мой мобильный истошно запищал в кармане, и я лишь неловко извинилась, в смятении поднося трубку к уху, чтобы узнать, что незнакомому абоненту вдруг понадобилось от меня. — Мэй, мою сестру около часа назад забрали в больницу. Скажи, что я — не козел, который не уследил за ней на той проклятой вечеринке, где она ужасно напилась, — с сожалением быстро проговорил в трубку Кевин. Я была не настолько глупой, чтобы не понять, о чем он говорит, но являлась настолько чувствительной, что сразу же волнительно прокричала в ответ несколько несвязных фраз, выражавших мое искреннее удивление и некоторое недоумение. — Я виноват, я знаю. Но я не могу винить только себя, давай будем честными. — Кевин, тебя никто не винит. Она находится в окружной больнице? — Это место будет последним, что я увижу в своей жизни, — захныкал Кевин, словно маленький испуганный ребенок. — Пожалуйста, прекрати. Я постараюсь приехать как можно скорее. — Мэй, спасибо, Мэй. Я без ума от тебя! — на одном дыхании произнес Кевин восторженно. — Ты вообще без ума, — выпалила я и отключила входящий вызов. Создавалось впечатление, что не Стэфи, а Кевина увезли врачи в белых халатах на скорой, и это ему нужна помощь и поддержка, а вовсе не ей. Я чувствовала себя полной дурой в тот момент, когда виновато улыбнулась, посмотрев на Эштона, а он, к моему удивлению, понял меня без слов, понимающе кивнув, и съехав на обочину дороги, изменив маршрут следования, отправившись прямиком к окружной больнице нашего города. — Надеюсь, с твоей подругой все в порядке, — произнес он. — С ней всегда что-то случается, — откровенно призналась я. Она — ходячая катастрофа.

***

Строгая медсестра, дежурящая в приемном покое, сначала долго не хотела пропускать нас с Эштоном в отделение, где лежала Стэф, и, наверное, собиралась уже исполнить роль охранника, закрыв своим телом проход в лифт, чтобы мы не смогли никуда попасть, но сдалась и позволила пройти в помещение, ничем нам больше не угрожая. На кушетке рядом с палатой Стэфи сидели ее родители, угрюмо опустив головы вниз, и отвернувшись друг от друга, а Кевин расхаживал по коридору, размахивая полами больничного халата, висевшего у него на плечах. Когда он заметил нас, тут же встрепенулся и радостно поприветствовал, слегка удивившись, видимо, думая, что я должна была приехать одна. Он точно никак не ожидал увидеть нас с Эштоном вместе, поэтому с неким подозрением взирал на нашу парочку — высокий серьезный Эш и немного испуганная коротышка я. — А я говорил тебе, что она милашка, — неожиданно выдал Кевин, мгновенно получив в ответ укоризненный взгляд своего друга. Излишняя прямолинейность Кевина порой ужасно раздражала и, похоже, не одну меня. — Что случилось? — поинтересовалась я, украдкой взглянув на явно рассерженных родителей Стэф. — Моя сестренка лежит сейчас под капельницей, потому что слишком много пьет. — Но все было хорошо, когда мы ее привезли, — задумчиво проговорил Эштон, видимо, вспоминая то утро, когда они с Кевином забрали Стэфи из моего дома. — Рвотные позывы пришли к ней чуть позже, — скривился Кевин, поправляя соскальзывающий с плеч халат. — А нам разрешат заглянуть в палату? — Никому не разрешают. Даже матери с отцом. Стэф сразу начинает истерить и пытается вырвать иглу из вены. Как в «Человеческой многоножке». Помните тот момент,.. — — Кевин! — резко прервала я его бурный монолог. — Ты можешь на секунду прекратить вести себя, как идиот? Твою сестру только что откачали от алкоголя, и я уверена, что ей сейчас довольно плохо. Парень замолчал на полуслове и невозмутимо пожал плечами. — В первый раз всегда плохо, но она привыкнет, — сказал он и сразу же получил от меня несильный удар кулаком в плечо. — Мистер и миссис Уолкер не будут рады меня видеть, да? — осторожно поинтересовалась я. — Они будут рады видеть только квитанцию о начислении зарплаты. Но спасибо, что приехали. Надеюсь, я не отвлек вас от важных дел? — лукаво улыбаясь, спросил Кевин. Мне еще раз нестерпимо захотелось ударить этого парня, только гораздо сильнее, чем накануне, но я понимала, что это отнюдь не самая лучшая идея. — Ты просто ужасен! — воскликнула я, краснея. — Ребят, со Стэф все будет хорошо. Я позвоню, когда мы вернемся домой. Извините, я правда не знал, что у вас свидание. Возвращайтесь в свой романтический уголок, — снова прямолинейно и невозмутимо заявил Кевин, широко улыбаясь. — Ты хоть понимаешь, что прервал нашу помолвку, а все гости наверняка разошлись, и теперь нам придется начинать церемонию заново? — спокойно спросил Эштон и флегматично развел руками. Я попыталась не засмеяться, но не сдержалась, нарушив тишину, царившую на этаже, громко и безостановочно хихикая, наблюдая за реакцией ничего не понимающего Кевина. — Меня можно было и пригласить, — проговорил парень и глубоко вздохнул. — Я позвоню, когда все уладится. Спасибо, что приехали, — снова повторил он и, резко повернувшись, зашагал в противоположном от нас направлении, присаживаясь рядом со своими родителями, которые, казалось, настолько были поглощены какими-то мыслями, что не замечали ничего вокруг. Я внимательно посмотрела на Эштона, в надежде, что он выскажет свои предположения по поводу наших дальнейших действий. Он улыбнулся в ответ, по этикету пропуская меня вперед, чтобы я первой вошла в лифт. Его излишня молчаливость немного пугала меня, но я решила, что справедливо будет не думать о его характере, а поразмышлять о здоровье и состоянии Стэф, которой недавно промыли желудок, вытурив из ее организма всю дурь. Это ей только на пользу. Хорошо, что родители подруги не успели заметить меня, иначе мне пришлось бы подвергнуться страшному допросу и сгореть от стыда прямо в больничном коридоре. Я намеревалась нажать кнопку вызова лифта, чтобы спуститься вниз к выходу из здания, но двери неожиданно сами собой открылись перед моим носом, привычно выпуская из кабинки пассажиров, приехавших на этот этаж. Однако из лифта быстрым шагом вышел всего один человек, который буквально сбил меня с ног, но вовремя успел придержать за руку, не позволяя упасть. — Ты вообще умеешь нормально ходить? — хитро сощурив глаза и улыбаясь, спросил Люк, оказавшийся тем самым пассажиром-одиночкой. — Что ты здесь делаешь? — я задала встречный вопрос, почему-то безумно радуясь нашей неожиданной встрече. — А ты как тут оказалась? — Моя подруга попала в неприятную ситуацию, — произнесла я, вдруг, в противоречие, вспоминая довольно уверенную в себе и абсолютно здоровую Стэф, которую видела накануне. — Здесь работает моя мама, я заглянул к ней, — сказал Люк и внимательно изучил взглядом стоящего рядом со мной Эштона. Мне показалось, что эта ситуация немного похожа на кадр из популярного мексиканского сериала, и я играю роль главной интриганки всего действа, до кончиков пальцев смущаясь из-за неловкого момента. — Еще увидимся, — проговорила я, сразу же пожалев о своих словах. Почему-то я посчитала, что это слишком стандартная и глупая фраза для прощания. Люк ничего не ответил, лишь улыбнувшись и кивнув, и быстро поспешил по своим делам, от которых именно я отвлекла его несколько минут назад, как всегда неуклюже встав на пути человека. — Прости, я, кажется, испортила весь вечер, — обратилась я к Эштону, не пытаясь скрыть морщинки виноватой улыбки в уголках губ. — Я буду очень настойчивым, если попрошу о втором таком же? — осторожно поинтересовался парень. Ямочки на его щеках дрогнули, и я готова поклясться, что на его лице вдруг заиграл легкий румянец. — Ты уверен, что хочешь провести еще один точно такой же вечер? — засмеялась я, искренне надеясь, что подобный абсурд никогда больше не повторится.