Not today. Not tomorrow (редактируется)

Следующим утром я получила сообщение от Эштона, в котором было сказано, что он с радостью готов подвезти меня в университет. Я решила, что это неплохая альтернатива такси или общественному транспорту и поэтому согласилась на его предложение. После возвращения из больницы и неудавшегося свидания я сразу же позвонила Кевину и долго разговаривала с ним по телефону, контролируя ситуацию со Стэф. Ее жизни и здоровью ничего не угрожало и тем же вечером девушку забрали домой; она наотрез отказалась что-либо рассказывать и объяснять свое поведение, а у родителей Стэфи не было сил и терпения, чтобы добиваться правды, и они просто пригрозили ей домашним арестом. Доктора заверили их, что с девушкой все в порядке, но в таком юном возрасте столько пить определенно никому нельзя, чтобы не было подобных последствий, и посоветовали им обратиться к семейному психологу. — Я тоже должен буду лечиться! Ты представляешь?! — возмущенно кричал в трубку Кевин. — Не думаю, что ты обязан. Ты давно не живешь со своей семьей. — Но мне не помешает лечение. — Тогда лечись вместе со Стэфи, какие проблемы? Ты невыносимый! — И капризный, а еще ужасно голодный и мне пора. Хочу поболтать с сестрой, мы только что приехали домой. Спокойной ночи, милашка, — быстро проговорил Кевин и отключил вызов, спустя примерно час нашей беседы. Я с трудом подавила в себе желание набрать номер Стэфи и поговорить с ней о том, что произошло в ту ночь в клубе, но это было бы неправильно — набрасываться на нее с вопросами, ответы на которые она явно хотела скрыть. Я решила побеседовать с ней при встрече, если Стэф, конечно, не забросила бы вдруг учебу в университете. У моего папы был заслуженный выходной, который он собирался провести рядом с телевизором в компании нескольких баночек пива и футбольных комментаторов, и меня безумно радовало его хорошее настроение. Он выглядел довольно счастливым и спокойным, не думая, наконец, только о своей работе. Мое волнение вышло за пределы разумного, когда я готовила для себя завтрак и вдруг получила очередное сообщение от Эштона, прочитав которое, почему-то, потеряла контроль над своими мыслями и чувствами. Парень уже подъехал к моему дому и оповестил меня о том, что начнет громко сигналить, если я не замечу его. Больше всего не хотелось, чтобы папа был в курсе моего общения с Эштоном, потому что он мог неправильно оценить ситуацию и в очередной раз прочитать мне ненужную лекцию о безопасности. Я немедленно отбросила в сторону продукты, которые приготовила для своих кулинарных изысков и попрощалась с папой, захватив тяжелую сумку с учебниками, вновь пожалев, что живу не в капмусе, как все нормальные студенты нашего университета. Глубоко вдохнув, наполняя легкие огромным количеством воздуха, я вышла из дома и направилась к припаркованной неподалеку машине Эштона, надеясь, что отцу не вздумается выглянуть в окно, чтобы проводить свою дочь взглядом и увидеть ее на улице с незнакомым парнем. — Доброе утро, — сияя ямочками на щеках, произнес Эштон, прислонившийся к капоту автомобиля. Он быстрым шагом обошел вокруг машины и открыл для меня дверь на пассажирском сидении рядом с собой. — А ты вообще где-нибудь учишься или всегда бездельничаешь? — смеясь, поинтересовалась я, устраиваясь в удобном автомобильном кресле, искренне удивленная тем, что Эштон постоянно свободен. Парень занял водительское место и завел машину, отвечая на мой вопрос, сосредоточенно смотря перед собой. — Я давно бросил университет и теперь работаю на фирму своего отца, — беззаботно произнес Эштон. — Это.. солидно. — Без образования в нашей стране довольно трудно, но у меня были весомые причины, чтобы закончить учебу. У меня сразу же возникло много вопросов по этому поводу, которые я просто постеснялась задать. Казалось, что Эштон рассказал это все не для того, чтобы его потом расспрашивали. — Много свободного времени и никаких студенческих заморочек — это здорово, — проговорила я. — А быть нелегальным сотрудником, мало что смыслящим в бизнесе — это еще лучше, — Эштон звонко рассмеялся. — Учеба так изматывает, — искренне призналась я. — Ты завтракала сегодня? — словно догадываясь, что мой ответ будет отрицательным, неожиданно спросил парень. — Я не успела, если честно. — Тогда, к черту учебу? Я знаю отличное место, где обитает море вкусной еды, — Эштон отвлекся от управления и посмотрел на меня горящими от волнения глазами, в которых читался безудержный восторг. В моей голове снова возникло необъяснимое количество вопросов, но я вновь не смогла задать ни одного, чтобы разъяснить сложившуюся ситуацию и расставить все по своим местам. Уникальная способность Эштона молниеносно принимать решение за медленно соображающих людей (таких как я, например) явно делала его гораздо самоувереннее, чем он являлся на самом деле, и он всегда брал инициативу полностью в свои руки. Я не чувствовала себя обделенной, а, скорее, мне нравилось, когда кто-то достойный в некотором смысле властвует надо мной. В данном случае я подчинилась парню, соглашаясь на его предложение и искренне радуясь, что не попаду в это нудное учебное заведение, а проведу еще один день в компании интересного человека. Однако в этой истории тут же сработал принцип первых свиданий, когда девушка спрашивает советы на различных форумах, интересуясь у знатоков, кто должен платить за романтическую трапезу — парень или его спутница. И пусть нас нельзя было назвать парой, а эту поездку непосредственно в мой университет, — свиданием, я все равно испытывала муки совести за то, что не взяла с собой достаточное количество денег и готовилась краснеть в случае, когда дело плавно подойдет к вопросу финансов. В силу своего характера я просто не смогла бы спросить у парня, кому необходимо расплачиваться. Но я вновь решила не задумываться о ближайшем будущем и просто наслаждаться беззаботными моментами и разговорами. Первым пунктом нашей насыщенной прогулки была небольшая уютная кофейня в центре города, в которой я редко бывала раньше и поэтому не ощущала неприятных моментов дежавю, ассоциируя место, в которое мы приехали с кем-то или с чем-то определенным. Пожалуй, это был первый в моей жизни завтрак, который являлся на удивление вкусным и проходил в компании невероятно забавного человека, благодаря чему делался еще лучше. Я больше не чувствовала угрызений совести потому, что еще на пути в это место услышала от Эштона буквально свои четко сформулированные мысли по поводу того, что мы должны считать происходящее очередным свиданием, и мой кавалер намерен весь день напролет кормить свою спутницу сладостями и выигрывать для нее мягкие игрушки в тире. Парень всего лишь попросил меня приготовиться радостно улыбаться на протяжении дня. Моя совесть не вмешивалась в происходящее и благодаря этому первый час нашего маленького путешествия прошел очень успешно: в заведении, в которое мы приехали, практически не было посетителей, и нам удалось занять самые лучшие места с чудесным видом на полыхающий согревающим огнем камин. Я совершенно забыла про университет и папу, которому идея с моими прогулами явно не понравилась бы, и мне совсем не хотелось думать обо всем этом. Я была полностью погружена в атмосферу милого взаимодействия с мистером Медовые Глазки. Происходящее казалось чем-то необычным, потому что раньше ко мне не проявлял столько внимания даже мой бывший парень, оказавшийся на самом деле жутким человеком, про которого всегда было неприятно и обидно вспоминать. Я старалась не думать о нехорошем прошлом, но по закону подлости непрерывно прокручивала в мыслях события прошедшего времени, и все внутри невольно сжималось от уколов обиды и злости. Полностью уйти в дебри своих размышлений мне не позволял Эштон, развлекая забавными разговорами о пользе овощей и здоровых завтраков, улыбаясь так радостно, словно он маленький ребенок, который оказался в магазине игрушек. Мне действительно было интересно поддержать тему вредной и полезной пищи и поспорить с парнем насчет вегетарианства. К счастью, мы оба пришли к выводу, что рассуждать о фруктах и овощах, поглощая при этом весьма калорийные блюда довольно глупо, и мы переключились на новое обсуждение. Я не представляла, что ожидает меня в дальнейшем, потому что Эштон наотрез отказывался отвечать на мои вопросы, сохраняя тайну, чтобы получилось больше сюрпризов и неожиданных моментов. Не знаю, когда он успевал придумывать нам расписание дня, но у него получалось это очень ловко, словно парень заранее все решил и специально отговорил меня утром от поездки в университет, предложив подвезти туда лишь для предлога. В тот день мы успели побывать в кинотеатре и посмотреть жутко странный артхаусный фильм с психоделическим уклоном. Это худшая кинокартина, которую я видела в жизни, но было бы неправильно заявлять так категорично — на самом деле первую половину фильма я просто не разглядела из-за широких плеч и головы парня, сидящего впереди меня и время от времени судорожно вздыхавшего, расправляя свои плечи еще сильнее, закрывая ими от моих глаз практически весь экран. Я старалась не смеяться громко, но постоянно хихикала из-за этого человека-шкафа, а Эштон, разобравшись в ситуации, шепнул мне на ухо, что мы можем выдергивать волосы из шевелюры плечистого парня в отместку. И отчаянный мистер Медовые Глазки сделал так, как захотел, аккуратно дернув несчастного человека за волосы, заставляя того лишь пошевелить своей мускулатурой и даже не сумев сдвинуть с места. Было бы проще занять любое другое свободное пространство в зале, которого было полно, но мы не стали этого делать, развлекая себя тихим обсуждением окружающих нас людей. Эштон проговаривал вслух их возможные мысли, которые читал на задумчивых лицах этих ценителей артхауса. Он произносил шепотом и сквозь смех множество непонятных фраз, которые заставляли меня складываться пополам от хохота. Я чувствовала, как болят мышцы живота, словно после долгой тренировки, и просила парня прекратить доводить меня до истерики в общественном месте. От его прежних джентльменских манер не осталось и следа и поэтому вскоре после очередного нарушения тишины в зале, к нам подбежала сотрудница кинотеатра и злобно прошептала, что позовет охрану, если мы не перестанем мешать просмотру фильма другим людям, и вообще предложила нам уйти, в связи с отсутствием интереса к подобному жанру кинематографа. Эштон внимательным и серьезным взглядом посмотрел на женщину и бегло произнес странную фразу, как мне показалось, на французском языке, что полностью лишило меня контроля, и я громко и истерично рассмеялась, забыв о приличиях и привлекая внимание к своей неуравновешенной персоне. Парень потянул меня за руку, позволив идти впереди него, и благодаря тому, что он был гораздо выше меня ростом, Эштон в тот серьезный момент смахивал на моего охранника или молодого приемного отца. Добровольный уход из кинотеатра ничуть не помешал дальнейшему веселью и ни капли нас не расстроил. Эштон не лукавил, когда говорил про свое рыцарство и мужество, он действительно выиграл для меня под конец дня огромную плюшевую панду, с третьего раза попав маленьким мячиком в корзину, когда мы оказались в единственном в нашем городе парке развлечений. Парень жаловался на криворукость и косоглазие после каждой неудачной баскетбольной попытки, но в итоге у него здорово получилось отправить поочередно несколько мячей точно в цель. Я сочла этот поступок достойным уважения, позволив Эштону насладиться победой и объятиями огромной мягкой панды, которую он с радостью, но и не без труда подержал в руках, а потом вручил мне и снова забрал, чтобы мне не было тяжело нести могучего игрушечного зверя. И если бы момент объятий Эштона и плюшевой игрушки показался мне не самым милым в моей жизни, то я заслужила бы звание супербесчувственной девушки на свете. Тогда к награде «Неудачник года» добавилась бы еще одна, сделав из меня полную дуру. Я забывала смотреть на часы, игнорируя время, и за это мне пришлось отплатить. Когда на циферблате появились убедительные цифры «21:47», мой телефон громко разревелся, оповещая о звонке и сильно меня испугав. Вероятно, папа мог бы обратиться к частным сыщикам, которые искали бы меня по всему городу или даже стране. Судя по расстроенному и встревоженному голосу отца, я снова получила звание худшей дочери в мире. Первое, что пришло на ум — это сказать о выдуманной подруге и практической работе по истории, которую я выполняла вместе с ней весь день напролет и поэтому не вернулась домой вовремя. Мне не хотелось говорить правду, потому что я боялась реакции отца на нее. После случая, который произошел полгода назад, он вряд ли обрадовался бы, узнав, что я снова начала общаться с парнем. К счастью, Эштон не слышал нашего разговора, ибо в очередной раз отправился за мороженым в маленький магазинчик неподалеку от парка, оставив меня под присмотром панды, с которой мы сидели на лавочке и делили между собой куртку парня, спасающую от легкого, но прохладного ветра. В конце концов, я решила оставить ее себе, надеясь, что панде и так будет тепло в мягкой игрушечной шерсти. Нам всем явно не хватало третьей порции мороженого, потому что оказалось, что есть его в плохую ветреную погоду невероятно весело. Я пообещала папе вернуться как можно скорее, заверив, что со мной все в порядке, и он может спокойно отправляться спать, не беспокоясь за меня. Нотки в его голосе сразу сменились и стали мягче, когда он прощался и просил быть аккуратнее. Такое случалось редко, ибо отец не был сторонником яркого проявления любви, но, видимо, в тот момент действительно сильно переживал за меня. И мне совершенно не хотелось его расстраивать, но и завершать прекрасный вечер желания тоже не было. Проницательность Эштона спасла всю ситуацию, и когда он вернулся в парк с мороженным сразу понял, что время веселья вышло и, вручив мне две порции лакомства, обхватил огромную панду руками и повел нас обеих к машине, собираясь отвезти домой. Самым смешным было то, что я не знала, как объяснить папе появление в нашем доме еще одного жителя в лице гигантской плюшевой игрушки, которую не могли просто так подарить мне в университете или на улице, а ведь упоминать про Эштона пока что совсем не хотелось. — Этой панде нужно выделить отдельную комнату, — хихикнула я. — И вызвать для нее такси, потому что она может не вместиться в машину, — игрушка полностью загораживала Эштону вид на дорогу, по которой мы шагали, и мне пришлось, не сдерживая искреннего смеха, помогать ему идти к автомобильной стоянке, придерживая за локоть. — Потрясающий день! — восторженно воскликнул парень и тут же споткнулся, зацепившись за камень, и практически выронил панду на землю, но вовремя удачно подхватил, не позволив ей упасть. Я хотела поблагодарить его за действительно прекрасную насыщенную прогулку, но из-за смеха не смогла вымолвить ни слова. Слишком забавно было наблюдать за парнем и могучей пандой, мешающей ему нормально видеть и ходить. — Ты смеялась сегодня примерно две тысячи тысяч раз. Я считал, — вдруг произнес Эштон. — Не верю, что ты так делал. — Я специально смешил тебя эти две тысячи раз. Во мне засияло маленькое радостное солнышко, заставляя искриться каждую клеточку тела. А я бы записала его смех на виниловую пластинку и слушала бы ее каждый день.